Наследие
Ранним утром, проснувшись воодушевленным, он побежал в цветочный магазин, шел по родному городу, и все было как будто новым и интересным. Морально он готовился к разговору с матерью, думая, как лучше донести ей, что он хочет сделать это, невзирая на риск не вернуться.
Мимо на высокой скорости пролетела машина, резко войдя в поворот, и снесла задним бампером мусорный бак.
«Чертов лихач, – подумал он про себя, – ладно, скажу как есть и будь что будет». Он прошел мимо соседнего дома с той бешеной, вечно лающей по ночам собакой со странной кличкой Колбаса, хотя этот маленький пудель действительно чем-то напоминал колбасу, сегодня даже он был симпатичен герою. Он помахал ему на лай, на что пес остановился и с недоумением посмотрел в ответ. Бадди подошел к дому, тихо прокрался на кухню и приготовил любимые блюда Линды Гриффит, это были классические картошка айдахо с беконом и молочный черничный шейк.
На стене напротив висела старая фотография, на которой были изображены мама Бадди и его отец в военной форме во время командировки домой.
У отца Бадди не было диплома инженера или какого-то другого диплома, поскольку он не окончил школу, когда началась война. Правда, он успел получить его после первой военной кампании, в которой побывал, – благодаря вечерней школе и кредитам, которые тогда давали бывшим солдатам, а также будучи человеком честолюбивым, как большинство людей его поколения, он стремился дать все своей молодой семье.
Бадди хоть и был очень маленьким, помнил один яркий момент из детства, это была традиционная городская ярмарка, которая должна была стать праздничным событием для всего города и привлечь толпы людей в выставочные залы, магазины и рестораны. Движение на центральной улице было перекрыто в шести кварталах, поэтому потоки людей свободно струились по дороге, вдоль которой стояли тележки с едой, уличные торговцы, различные лавки и столы с информацией от общественных организаций. Всюду звучала громкая живая музыка. В конце улицы, которая примыкала к парку, была установлена сцена, где разместились приглашенные музыканты. И даже погода в тот день заботливо одаривала жителей и гостей города летним теплом, на небе редко вальяжно пролетало облако.
Толпы горожан заполнили ярмарку, надеясь приятно провести время. Тем временем террористическая радикальная группировка решила свести какие-то старые счеты, устроив на ярмарке кровавое поле боя. Прозвучал взрыв, возникла паника, обезумевшие люди бросились врассыпную, сбивая друг друга с ног, отчаянно стремясь не упасть и не оказаться растоптанными под ногами других людей. Дополнительные бригады полиции, прибывшие на место для поддержания порядка, неожиданно для себя оказались бессильны против толпы, раздались выстрелы, двоих сразу убили. Первое время музыка заглушала пальбу из пистолетов, крики, стоны раненых. И Бадди с родными пробирался через этот ад к машине, он помнил, как был озадачен его отец и в скором времени отправился на военную кампанию, являясь истинным патриотом страны, но, к сожалению, вскоре он пропал, и его вспоминали как героя.
Бадди очень гордился им, и память о нем для него была важна. Он вспомнил, как его мать всегда особым образом складывала письма перед отправкой на фронт, как она тщательно проглаживала все сгибы ногтями, чтобы бумага вошла в конверт идеально. С заботой и любовью, вплоть до того самого дня, когда пришло известие о его смерти, и это был самый черный день в истории семьи Гриффитов.
На улице поднялся сильный ветер, который с громким хлопком закрыл окно, прервав мысли молодого человека. Наверху раздались шаги, к разговору все было готово.
Миссис Гриффит спустилась по лестнице, он смотрел сегодня на нее как-то по-другому, словно увидел ее в первый раз: следы седины пробивались через ее пышные пшеничные волосы на висках. Мятый зеленый шелковый халат был накинут на опущенные плечи. Ее ноги, обутые в тапочки, бесшумно ступали по пролетам. Его сердце сжалось в груди. Увидев Бадди, она сразу поняла, что он все для себя решил, и, мягко улыбнувшись, подошла к нему.
Он собирался открыть рот и начать диалог, ведь он уже более часа готовил речь и намеревался отстаивать и объяснять финансовую необходимость и его личное желание этого полета, однако она просто подошла к нему, с заботой обняла и сказала:
– Только будь там поаккуратнее и не забывай о том, что ты не один и тебя любят дома, – горячая слеза покатилась по ее щеке.
Он вышел из дома, сел в такси и отправился в назначенное место.
Месяц пролетел быстро, Бадди заново со всей серьезностью прошел курсы, чтобы освежить навыки управления воздушным кораблем, основные понятия и команды, улучшил физические данные, не забывая ежедневно или через день звонить матери и интересоваться, как у нее дела, параллельно рассказывая и делясь с ней своими успехами. Частое общение не приветствовалось и любые приборы связи изымались у всех, кто работал с секретным объектом.
День старта, семь тридцать утра.
Бадди спокоен и испытывает легкое возбуждение, ему предстоит подняться до пространственно-эквивалентной высоты. Она составляет около восемнадцати тысяч метров. Так высоко он никогда ранее не поднимался, это вызывало восторг.
Все вокруг дышит технологичностью и совершенством. Огромные металлические конструкции, словно гигантские механические животные, готовые вынести титанический удар мощного двигателя. Каждая деталь выглядит как часть сложной механической мозаики, готовой отправиться в невероятное путешествие за пределы нашей планеты.
Множество людей в белых халатах спешат по переходам и коридорам, занятые последними приготовлениями к запуску. Их лица напряжены и серьезны, а глаза сверкают от предвкушения грандиозного события.
В центре порта находится ракета. Она выглядит как огромный металлический снаряд, готовый взорваться от напряжения и энергии.
Вокруг по стенам и полу разбросаны кабели и провода, связывающие воедино все элементы космического порта. Все это создает ощущение, что здесь ведется работа по сборке огромного пазла.
Корабль с красивым названием Destiny напоминал по форме что-то футуристическое. В жилом отсеке обшивка корабля имела такую толщину, чтобы под воздействием космических лучей не создавалось слишком интенсивного вторичного излучения. В целом это был большой, новый и надежный корабль. Бадди хотел позвонить знакомым и матери перед вылетом, но ему не позволили последние проверки перед запуском, ответственный момент, в который нет ни одной свободной минуты.
Вот он уже сидит в кабине. Прямо под ним располагались открытые двери посадочного люка. Он видел вдалеке станцию запуска. С помощью манипуляторов шаттла они пытались извлечь из грузового трюма рядом стоящего космического корабля какие-то огромные контейнеры. На борту которого ярко сверкала эмблема компании семьи Браунов и название этого массивного судна – «Локи».
Холодок пробежал по его телу. Что это, страх?! В голову пришли воспоминания из учебного центра. На высоте около восемнадцати тысяч метров давление понижается так, что жидкость, содержащаяся в теле человека (кровь, лимфа и т. д.), начинает закипать при температуре 36,6°С. Смерть наступает через несколько минут. Принято считать, что человек, находящийся на высоте восемнадцать тысяч метров, умрет по той же причине и в тот же промежуток времени, что и на расстоянии сто восемьдесят тысяч километров от Земли, постольку высота в восемнадцать тысяч метров и является с медицинской точки зрения пространственно-эквивалентной высотой. Но он в корабле, который не даст такому произойти, по крайней мере он на это надеялся.
– Мистер Гриффит, – прозвучал в наушниках Бадди голос диспетчера, – сейчас ребята перевезут «Локи», и мы начнем запуск, готовность десять минут.
Бадди видел в отражении здания свой корабль, оснащенный большим новым экспериментальным двигателем стоимостью в полмиллиона долларов, белоснежные крылья с питанием от солнечных батарей и абсолютно новые телекоммуникационные антенны с дальним приемом связи. Это было фантастическое зрелище, от которого замерла кровь в жилах. Он благодарил судьбу за то, что она предоставила ему возможность увидеть такое собственными глазами и принять участие в запуске такого современного чуда. Он никогда не видел ничего прекраснее.
– Готовность минута, – проговорил находившийся за пультом управления командир полета полковник Хит.
– Провожу визуальную проверку, – откликнулся диспетчер, – проблем не обнаружено, начинаем отчет.
Бадди еще раз осмотрел окружение, и улыбка застыла на его лице.
– Вывожу на орбиту через десять секунд. Десять… восемь… семь…
Время замедлило свой ход, он подумал об отце и матери, о том, как сильно их любит
– …Шесть… пять… четыре…
Все затаили дыхание и замолчали. На лбу у Бадди выступил пот. Температура повышалась…
– …Три… два… – с богом, – прошептал он. – …Один…
– Команда «Пуск», удачи, парень, – спокойным тоном в наушниках отозвался голос полковника Хита.
Бадди слышал, как запускаются двигатели, через пятнадцать секунд они наберут нужную тягу и уже смогут удерживать вес ракеты. Потом опорные фермы, которые у них называли просто железными руками, вновь вернутся в наклонное положение, и боковые крепления автоматически отпустят ракету в полет. Она чуть-чуть качнется, словно выбирая курс, и устремится в небо. Этот момент называется «контакт подъема».
И вот его ракета оторвалась от стартовой позиции. Из двигателей рвутся потоки пламени, земля дрожит, словно началось землетрясение. Несколько секунд – и он оказался высоко в небе. Сначала он летит вертикально, а затем начал отклоняться с запада на восток. Так происходит, чтобы скорость вращения Земли добавилась к собственной скорости ракеты, помогая ей преодолевать притяжение. Яркое пламя вылетает из двигателей. Грохот разносится на далекие километры, пока корабль набирает скорость и устремляется все дальше в небо.
Неожиданно за его спиной прогремел взрыв.
– Диспетчер, – крикнул Бадди и пытался наладить связь с командным пунктом, но все было впустую.
Корабль начал вращаться вокруг своей оси. Он падал, крутясь во всех плоскостях, задыхаясь и не в силах что-либо изменить. И все-таки даже в таком состоянии он пытался оценить обстановку и вертел головой. Внизу синел океан и какой-то небольшой материк. Бадди выпрямил руку и отстегнул металлическую застежку, которой перчатка крепилась к рукаву скафандра. Он решил катапультироваться и вывалился в открытый люк. И вот он уже спускался вниз на фоне идеального чистого неба, единственное, что нарушало его девственную голубизну, был черный дымный след горящего корабля.
На воде покачивалась спинка самолетного кресла. На красной ткани отчетливо виднелась синяя эмблема семьи Браунов. Внезапно накатившаяся волна перевернула кресло, и оно скрылось в океанской глубине вод.
Глава 2
Звон будильника. Сквозь сон мысли путаются после вчерашнего. Похмелье, искры в глазах и этот вкус во рту.
Будильник продолжал настойчиво звенеть. Где-то вдали шумели улицы «Большого яблока». Нью-Йорк – город-великан. Эндрю протянул руку к телефону. 6:30 утра, как же рано. В окне чуть виднелось восходящее солнце, которому птицы, словно церковный хор, усевшись в рядок на веточке прямо напротив окна, начали петь свои серенады. Эндрю надо бы собраться с мыслями и встать, но это приятное чувство свободы, которое он испытал впервые в жизни на похоронах отца, как эйфория заняло все то пространство внутри него, что росло в геометрической прогрессии с самой смерти его матери, когда ему было всего четыре года. Родители часто ссорились, однако тот случай был особенным. Его мать, спокойный по характеру человек, умная женщина, не любившая показные встречи и походы на светские рауты, очень громко и истерично кричала, маленький Эндрю поспешил разобраться, что происходит, и молча стоял под дверью, подслушивая, о чем спорят взрослые.
– Ты пройденный этап, – кричал мистер Браун, – уматывай из моего дома.
– Ты говоришь обо мне так, словно я какой-то аксессуар, очередная побрякушка из твоей коллекции, а я родила тебе сына, наследника этой твоей империи.
– Меркантильная стерва, наследника? Тебя только и волнуют мои деньги, я нашел другую, она умная, красивее и сексуальнее тебя.
– Ах ты сволочь, – далее был щелчок, словно рукой ударили о стенку, дверь резко открылась, и миссис Браун посмотрела на Эндрю красными глазами, – поехали со мной, сынок, нам тут делать нечего, – полушепотом сказала она и хотела взять его за руку. Эндрю сделал шаг назад, посмотрел на мать и ответил, что любит этот дом и хочет, чтобы они с отцом помирились.
Миссис Браун посмотрела на него с отстраненным удивлением и сказала, что ей нужно проветрить голову и она скоро вернется. Мистер Браун сидел у себя в кабинете, наливая виски в стакан.
Эндрю смотрел в окно второго этажа на то, как его мама садится в машину, загораются фары, освещая пасмурный день. Слегка накрапывал дождь, машина начала удаляться, Эндрю видел, как задние фонари то появлялись, то исчезали за поворотом, потом что-то произошло с управлением, скорее всего на нервах миссис Браун не справилась с управлением, и машину резко развернуло, она покатилась к краю обрыва и полетела вниз, маленькие огни задних фонарей превратились в большое пламя горящей внизу машины.
Сердце ребенка замерло, он заплакал и побежал к отцу в кабинет, крича ему:
– Папа, папа, там мама, надо ей помочь, – но вбежав в кабинет, он увидел, как мистер Браун стоял у окна и смотрел именно в то место, откуда теперь шел сильный дым, а значит, он видел и момент трагедии.
Услышав слова ребенка, он повернулся к нему лицом и сказал:
– Глупый, ей уже не помочь, ты взрослый мальчик, Эндрю, и ты должен это понимать. Она сама выбрала себе эту дорогу, – голос у него был твердый и безразличный.
В этот момент в кабинет вошел дворецкий с белым, как у мертвеца, лицом, на котором были видны наступающие слезы.
– Беда, господин, миссис… авария на шоссе, я вызвал всех, пожарных, скорую и полицию, но боюсь, что… – он остановился и опустил глаза в пол.
– Спасибо, я пойду, подготовлюсь к встрече наших гостей, – мистер Браун прошел мимо сына и дворецкого и зашагал по полутемному коридору к красивой широкой лестнице, которая вела на первый этаж, слушая эхо своих шагов и насвистывая. Этот свист Эндрю потом долго не мог выбить из своей памяти.
С тех пор прошло много лет, сейчас Эндрю взрослый мужчина тридцати лет с темными как смола волосами, густыми бровями и волевым подбородком. Последние годы его отец занимался активным финансированием ракетостроения и покорения космоса, космические программы должны были стать его памятником, той вечной историей, которую бы рассказывали о нем в поколениях, и вот уже сегодня его проект увидит жизнь, а его уже нет. Четыре месяца назад Джорджу Брауну диагностировали рак легких. Все-таки риск инвестирования и частый стресс, связанный с постоянным курением, оставили след на его здоровье, были дни, когда он выкуривал несколько сигар в придачу к обычным двум пачкам.
Эндрю сидел на кровати и думал над тем, как же порой забавно бывает, что такая мелочь, как болезнь, не может быть устранена посредством финансов. У его отца было столько власти и денег, однако сейчас урна с его прахом красовалась в семейном склепе, которой он сам же и построил.
Встав с кровати, он подошел к окну. На улице было туманно, вдалеке сквозь белую дымку мелькали огоньки. Ему захотелось снять похмелье еще одной порцией виски, рука сама потянулась к стакану, который стоял на столе возле барной стойки, где хранилась более чем богатая коллекция всевозможных спиртных напитков. Он взял в руки стакан для виски и налил щедрую порцию согревающего напитка. По телу гулял нервный мандраж, совсем скоро ему выходить и надо собираться, но он не хотел.
Его мысль прервал стук двери, он жил в семейном особняке отца. Это было старое массивное деревянное здание с лепниной, барельефами, с красивой входной группой, украшенной белыми колоннами и дверьми, но ему не нравился этот дом. После того случая он никогда не чувствовал себя в нем в безопасности и уюте.
Телефон требовательно зазвонил, это был Маркус Смит, глава совета директоров, и он уточнил, помнит ли Эндрю о том, что его ждут в скором времени на запуске главного проекта его отца. Немного подумав, он без восторга ответил, что помнит и скоро закажет такси. Однако голос по телефону ему ответил, что город в пробках и ему не успеть до места на транспорте, Маркус уже готовит ему частный самолет для транспортировки его в указанное место, на сборы у него сорок минут.
Старинный особняк обдувало ветром, спальня Эндрю располагалась на втором этаже правого крыла здания, эта часть дома выходила на продуваемую океаном сторону с видом на океан, волны вдали беспорядочно били о берег, легкий свист эхом отдавался через полупустое тихое здание. Эндрю уже начал полную реконструкцию дома, ему всегда претил этот вид классики, он хотел жить в современной обстановке стиля хай-тек, но снимать жилье на время стройки или переезжать в квартиру на Манхэттене он не хотел, так как тут было тихо и спокойно.
Он надел брюки, слегка мятую рубашку, как вызов против того, что ему всю жизнь навязывали. Он отчетливо слышал голос отца: «Ты меня позоришь», «Соберись, оболтус», «Когда ты поумнеешь, только чистая, опрятная и дорогая одежда красит мужчину», «Что за выражение лица, где интеллект», «Ты долбаный идиот». Его кулаки сжались, и вена на лбу резко запульсировала. «Как хорошо, что его теперь тут нет», – с ироничной улыбкой думал он, застегивая пуговицы. Накинув пиджак и завязав петлей шарф, он было отправился к входной двери, но подумал, что надо освежиться, и отравился в столовую. Взял в руку бокал и почти до краев наполнил его односолодовым виски.
– Твой любимый, папуля, – он снова ухмыльнулся, допив одним глотком. Его горло слегка запершило. – Теперь я готов лететь, изверги, – дерзко сказал он, его слегка качнуло в сторону.
Спустившись вниз по резной лестнице, он прошел в кабинет отца, куда ему приносили завтраки. Присел на стул и, оглядев пищу, отодвинул поднос. Просмотрел последние с бумаги. К приему пищи он сейчас явно был не готов, похмелье давало о себе знать, и он встал из-за стола. Вокруг него вдоль стен кабинета высились полки с книгами. Через открытое окно он услышал движение на улице. Выглянув в окно, увидел черный стильный «Мерседес», в аэропорт его должен был везти личный водитель.
– Эй, добрый день, Марк… или Джин, как там тебя, – с издевкой сказал он встречающему его водителю.
– Добрый день, сэр. Меня зовут Джон Гарфилд, – спокойным тоном отозвался водитель, мужчина на вид лет пятидесяти, статный, с выдержкой, одетый в черный классический костюм-тройку.
– Как скажешь, отвези меня до места и давай без разговоров, – ответил Эндрю без особых эмоций, залезая в салон авто.
Мелкий дождь начал накрапывать и тихонечко стучать в окно автомобиля. Эндрю вспомнил, как первый раз ехал в аэропорт еще с отцом и матерью, когда был ребенком, на улице тогда шел снег, мелкими хлопьями опускался на землю, он был счастлив, ловя его ртом, смеялся и бегал, падал на землю и рисовал снежных ангелов на снежном ковре руками и ногами. Сейчас он был один, и уже никто не мог его поддержать или дать совет.
За холмами показалась крыша частного аэропорта возле Чикаго под названием Палуоки. Отсюда вылетают в основном легкие одномоторные борта. Богатые люди, типа семейства Браун, просто сдавали на хранение сюда свои частные самолеты.
– Эй, оборванец, остановись под навесом, у меня нет желания мокнуть, сегодня к вечеру я смогу купить себе все, даже этот нищий аэропорт, если захочу, а может даже тебя и твое семейство, – голос Эндрю искажался из-за алкогольного опьянения.
Водитель от злости так сильно сжимал руль, что его руки побелели.
– Мы приехали, сэр, – выдавил он из себя и шепотом чуть слышно добавил, – конечно, о совести тут нечего говорить, когда у людей в голове нет здравого смысла, какой отец – такой и сын.
– Что ты там сказал? – с недоумением спросил юноша.
– Ничего, сэр, удачного полета, – водитель поправил фуражку и улыбнулся в полный рот.
Эндрю вышел из машины. Его встречал экипаж самолета, они расплывались в улыбках, ведь перед ними наследник крупного концерна и их будущий постоянный клиент.
– О, мистер Браун, позвольте от лица нашей компании поприветствовать вас, меня зовут Бобби Хьюстон, и я капитан этого самолета, а это Дороти Стюарт, она ваш бортпроводник.
Эндрю жадно окинул девушку взглядом. Дороти была молода, лет двадцать пять на вид, с иссиня-черными волосами и красивой подтянутой фигурой. Она тоже посмотрела на молодого человека. Лицо ее залилось румянцем.
На фоне персонала красовался блестящий белого цвета американский бизнес-джет, один из наиболее скоростных самолетов в своем классе, его максимальная скорость достигает тысячи ста сорока километров в час. Комфортабельный салон, во время полета доступны спутниковая связь, факс и скоростной интернет для работы и отдыха. Есть даже небольшая кухня с горячими напитками и едой.
Они поднялись на борт, стюардесса показала и рассказала ему про возможности самолета, напомнила о правилах безопасности и показала на кнопку вызова персонала в случае каких-то пожеланий. Перелет был небольшим, а потому на рейсе присутствовали один пилот и один бортпроводник.
Не дожидаясь полного взлета, Эндрю вызвал стюардессу и попросил двойной чистый виски. Его просьбу незамедлительно исполнили, самолет начал набирать высоту, по громкой связи ему сообщили о времени полета и погоде за бортом. Однако алкоголь сильно ударил ему в голову, и слова пилота звучали где-то эхом. Тем не менее он попросил повторить, улыбка стюардессы привлекла его внимание, он снова осмотрел ее фигуру, она вызывала страсть.
– Эй, Дороти, детка, хочешь я свожу тебя в Канзас? Я покажу тебе все прелести страны Оз, – он расстегнул ремень безопасности, подошел к ней и ущипнул за бедро.
– Мистер Браун, прошу вас, не надо, сядьте, пожалуйста, на место, это небезопасно, – лицо стюардессы исказилось от страха и растерянности.
Эндрю засмеялся.
– Не переживай о безопасности, малышка, у меня все есть, – он достал из кармана презерватив и протянул ей.
– Пожалуйста, остановитесь, прошу вас, у меня дома муж и дочь, – ее голос начал плавно переходить на крик, она аккуратно зажала кнопку связи с пилотом, – садитесь на место, а я принесу вам кофе, – она попыталась отобразить на лице улыбку.
– Замолчи, ты будешь делать, что я скажу! – рука Эндрю сжала ее скулы.
Вдруг дверь салона открыл капитан и обратился к стоящим внутри.
– Я прошу прощения, мистер Браун, что вы делаете?
– Закрой рот и вернись к штурвалу, я прошу, – он расплылся в широкой улыбке.
– Не все в этой жизни решают деньги, отойдите от Дороти и займите посадочное место, пожалуйста, – голос пилота выражал агрессию.
– Тебе что, по лицу дать? – Эндрю отшвырнул девушку в кресло и с размаху ударил капитана в челюсть, тот упал без сознания.
Стюардесса подбежала к капитану и прокричала:
– Что вы наделали, как мы приземлимся?
– Закрой рот, я сам смогу посадить этот сарай с крыльями.
Шатаясь, он прошел в кабину, закрыл за собой дверь и сел за штурвал. В голове был круговорот, он не мог собраться, ранее он летал на небольшой высоте и не умел ориентироваться по приборам, однако сейчас за бортом видимость была никакая, редкие молнии изредка освещали воду и, отражаясь вспышками, нагнетали страх. Эндрю отключил автопилот, в кабине радугой мигали приборы, голос робота что-то повторял, в окне виднелись какие-то орнаменты, женский крик из салона отразился эхом.
Удар и полная тишина.
Глава 3
Под яркими лучами солнца в плотных облаках виднелась тонкая струйка от дыма.
Куски искореженного металла плавно прибивало на сушу буйными волнами, раз за разом оставляя все больше частиц некогда красивого самолета. Разорванные детали, млея под лучами солнца, сейчас больше походили внешне на мозаику, что собирают на выходных в детстве всей семьей, убивая холодные пустые вечера. Море, бесконечные зеленые просторы, обветренные большие камни и высокие деревья, окруженные аккуратными коралловым рифами. Миражи постепенно рассеивались, обнажился берег – весь нагромождение глыб, облепленных птицами, полоска суши и редкие просветы на сером небе.
Бадди лежал на прохладной земле, окутанный парашютом, в голове путались мысли, он не мог понять, что с ним, жив он или мертв. Постепенно под его управление вернулось все тело, и он попытался подняться. Тяжелый скафандр сковывал движения, сильный холодный ветер свистом отдавался в ушах. Во рту пересохло, и его преследовал приторный вкус крови, он повредил скафандр при падении, у него не получалось снять его, некогда белый костюм космонавта был весь в земле, прилипшем песке и деформирован от падения.