Рефлексивные процессы и управление. Сборник материалов IX Международного симпозиума 17-18 октября 2013 г., Москва

Тектологический анализ социального идеала

Н.В. Просандеева

(ГУАГН, факультет политологии, Москва)

А.А. Богданов убежден, что тектологический анализ может быть применен к таким продуктам человеческого ума, как «утопия» и «социальный идеал». Утопия «выражает организационную потребность общества, класса, отдельной группы» [1, 229]. Это своеобразная общая цель и коллективная стратегия. А «по методу осуществления она представляет тектологическую ошибку. Первым определяется возникновение утопии, вторым – ее «утопичность» [1, 229]. Утопия – это острое желание объединить и создать универсальное, общезначимое, всеобщее. Но это невозможно, поскольку субъект ее практического воплощения всегда ограничен: «Материал для подбора и количественно и качественно несравненно уже того, что предполагается организовать; деятель подбора – интеллектуальная функция нескольких изобретателей, вместо всей коллективной практики человечества» [1, 330]. В то же время утопия – это развернутый концепт идеала. Идеал – желание что-то создать, «мыслимое устройство» «личной, семейной, общественной жизни, считая ее наиболее совершенной формой организации» [1, 234]. Для истории человечества значимы идеалы коллективные, которые предлагают разрешение «жизненной тектологической задачи» [1, 234], поставленной обществом. Разрешение может быть удачным и неудачным. И тектология может критически их исследовать.

Богданов размышляет о трех социальных идеалах в истории европейской цивилизации: консервативном, либеральном, социалистическом. Первый рожден феодальной эпохой и служит защите интересов абсолютизма, дворянства, высшего духовенства – сохранению неравенства и феодальных преференций. Либеральный – это идеал и утопия буржуа – предприимчивого, деятельного, эгоистичного. Он нацелен на уничтожение всех сословных привилегий – главных барьеров экономической самодеятельности человека и замене феодально-религиозной идеологии – индивидуализмом. Его историческая победа была ознаменована серией революций в Европе ХVI-ХIХ вв. Богданов замечает, что за 200–300 лет буржуазный идеал и либеральная утопия трансформировались в монопольное господство капитала в ущерб другим классам. В результате ограниченность («дезингрессия») либерального проекта начинает теснить «конъюгацию». Организующие функции господствующих классов – буржуазных все более обращаются к их «собственной жизни и поддержании ее условий, т. е. на эксплуатации, распределении и потреблении продуктов» [1, 238]. И идеал либеральный трансформируется в идеал «промышленного феодализма», который обнаруживает организационное сходство с консервативным при ином социальном содержании [1, 239]. Возникает диктат финансово-промышленной олигархии, рантье, высокооплачиваемых представителей научно-технической интеллигенции и управляющих.

Неравенство и несправедливость общественной и политической системы актуализируют появление антикапиталистического идеала, который стирает классовые, имущественные, культурные, образовательные различия и предлагает более широкие основания для тектологического объединения. Возникает социалистическая утопия. Богданов описывает несколько ее модификаций: «товарищеское равенство», «государственный», «бюрократический» социализм, анархизм [1, 241–242]. Особое место принадлежит марксистскому социализму. В основе социалистической утопии – различные варианты коллективизма. Но общество на коллективистских началах – такая же высоко дифференцированная социальная система, как любая другая, что делает таким же временным тектологическое решение, предложенное социалистами.

Вывод из «Тектологии» А.А. Богданова: как только идеал и утопия начинают замыкаться на узко классовом интересе, воспроизводя условия, идеи и ценности, запросы определенной социальной группы (класса), – они должны быть упразднены или преобразованы в направлении большей общезначимости, универсальности, с тенденцией учитывать права, ожидания и интересы всего общества. Это – условие стабильности и избегания радикального решения социальных проблем «великим коновалом» (П. Сорокин) – революцией.

Литература

1. Богданов А.А.Тектология: Всеобщая организация науки. – М.: Финансы, 2003. – 496 с. – Глава V. Расхождение и схождение форм.186–258.

Содержание основных идей «тектологии» А.А.Богданова в свете современной коммуникативистики

М.Р.Радовель

(Электростальский политехнический институт НИТУ МИСиС, г. Электросталь)

Рассмотрим идеи и положения «Тектологии» А.А.Богданова в контексте современной коммуникативистики, в частности, в рамках коммуникативно-диалогового подхода к анализу социальных явлений [1, 2, 3].

В соответствии с указанным подходом, выделяются три базовых требования, или критерия, для оценки качества коммуникативно-диалогового процесса – 1) характеристики субъектности, 2) характеристики диалогичности, 3) контекстуальные характеристики диалоговых отношений. Первый критерий подразумевает необходимость учета таких характеристик коммуникации, как полнота и достаточность состава акторов – участников определенных социальных отношений (экстенсивный аспект субъективности), а также еще одной важной характеристики – соотношения субъектности (меры взаимной активности) акторов коммуникационного процесса (интенсивный аспект субъективности).

Рассмотрим методы соединения однородных и разнородных элементов в комплексы, которые выделяет и описывает Богданов. Соединение однородных элементов происходит с помощью способа, который он обозначил как метод «цепной связи». Но более сложным образом происходит соединение разнородных элементов. Для этого случая используется метод «ингрессии». Ингрессия (вхождение), по Богданову, это основной тип организационной связи. Она означает использование «вводных» или «посредствующих» элементов, которые способны привести к взаимодействию «объекты на тектологических границах». При отсутствии таких посредствующих элементов взятые сами по себе разнородные элементы некоторого комплекса (читай: «акторы внутри некоторой организации») не могли бы успешно взаимодействовать и выполнять свои функции. Такими вводными элементами являются, например, общие цели, общие интересы, новые знания и т. п. Перечисленные вводные элементы являются тоже акторами в определенном процессе взаимодействия: без их участия успешная коммуникация невозможна, хотя они и несубъектны по своему характеру. По сути дела, в положении Богданова о необходимости использования ингрессии в деятельности организации в своеобразной форме заложено требование полноты и достаточности акторского состава для обеспечения качественного коммуникативно-диалогового процесса.

Важной частью критерия субъектности сторон – участниц коммуникационного процесса является определенная мера их взаимной активности, соотношение их активности, или субъектности. При недостаточной активности хотя бы одной из сторон коммуникация резко теряет в своем качестве. Соответствующие суждения мы находим в концепции Богданова. Установление и учет взаимных интересов взаимодействующих акторов, считает он, позволяет бесконфликтно строить отношения предприятий и государства, предприятий с потребителями продукции, предприятий с поставщиками материально-технических ресурсов и т. п. [4]. Этим заложена идея симметрии в коммуникации сторон, без должной реализации которой невозможно достичь желаемого результата в деятельности организации.

В условиях рыночной экономики предприятие как объект управления должно не только и не столько реагировать на внешние воздействия, сколько упреждать их, способствовать своими действиями формированию необходимых и полезных для предприятия внешних воздействий [4]. Речь в данном случае, по существу, идет главным образом о необходимости повышения активности, или субъектности, такого социального актора, как предприятие.

Помимо критерия субъектности, в концепции Богданова отчетливо прослеживается идея диалогичности и соответствующее требование коммуникативистики. В этом смысле им используется понятие конъюгации. Конъюгация, в его понимании, это и сотрудничество, и всякое иное общение, например, разговор, и соединение понятий в идеи, и встреча образов или стремлений и поле сознания и т. д. По существу, конъюгация – это коммуникация или диалог.

Автор описывает три варианта взаимодействия между различными комплексами (в его терминологии, это «различные соотношения между активностями и сопротивлениями его элементов»). Первый вариант – это когда «активности одного и другого соединяются, так что не делаются сопротивлениями одни для других». В этом случае, полагает он, достигается максимальный положительный эффект. Однако на практике почти никогда не бывает абсолютно гармоничного соединения. Не бывает и диаметрально противоположного варианта, когда «активности одного комплекса являются всецело сопротивлениями для активностей другого комплекса». Наиболее частым случаем является тот, когда «активности частично складываются, частично являются взаимными сопротивлениями, т. е. организационно вычитаются» [4]. По существу, здесь представлены три варианта, или степени, диалогичности – от максимальной до минимальной.

Богданов не ограничивается определением конъюгации. Посредством иного (уже упомянутого выше) понятия ингрессии он стремится показать, как возможно «связывать даже такие комплексы, которые при непосредственном соединении взаимно разрушались бы», т. е., по сути, как возможно налаживание конструктивного диалога. В качестве примера из жизни он приводит «примирительное посредничество между двумя враждующими или воюющими сторонами». При этом «посредником выступает третье лицо или организация, связанные какими-нибудь общими интересами – материальными или моральными – с той и другой стороной» [4].

В определенной мере автором «Тектологии» представлен и третий базовый критерий коммуникативности, связанный с необходимостью учета контекстуальных характеристик процесса взаимодействия между социальными акторами. Это проявляется в выдвигаемом им требовании установления характера, целей, интересов пограничных объектов, их возможных реакций и воздействий. Это должно быть основой разработки любого решения по формированию любого комплекса малых предприятий, акционерных обществ, крупных компаний и т. д. Неполный учет этого требования, по мысли Богданова, может привести к распаду комплексов [4].

Вместе с тем, идея учета контекстуальных характеристик коммуникационного процесса все-таки недостаточно развернута. В работе нет четкого, концептуального структурирования контекста, определения важнейших его закономерностей, демонстрации их использования в целях оптимизации управленческой деятельности.

С другой стороны, в трудах Богданова содержатся многие интересные идеи и положения, пока еще недостаточно осмысленные и оцененные современными исследователями и могущие стать стимулами для дальнейшей разработки социальной коммуникативистики.

Литература

1. Назаров В.М. Отношения между участниками государственно-частного партнерства в России: коммуникационный анализ // Образование. Наука. Инновации: Южное измерение. – Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2012. – № 5 (25).

2. Назаров В.М. Современный российский менеджмент в контексте коммуникативистики // Инновационное развитие современной экономики: теория и практика. М., 2011.

3. Радовель М.Р. Анализ диалоговых отношений в контексте российской модернизации. Ростов-на-Дону: Альтаир. 2010 г. – 280 с.

4. Тектология А.А. Богданова. (Выдержки из монографии). Эл. ресурс: http://knowledge.allbest.ru/management/2c0a65625a2ad68b4c43b89521316c37_0.html

Тектологическая концепция почвоведения

В.А. Рожков, Е.Б. Скворцова

(Почвенный институт им. В.В. Докучаева, Москва)

Почву называют «удивительно организованным миром» [1].

Выражения типа структурной и структурно-функциональной организации достаточно широко используется в почвоведении, более того проблема организации почвенных систем неоднократно ставилась в качестве тем национальных и международных конференций. Принципы тектологии вполне органично и продуктивно могут использоваться в почвенных исследованиях [2].

Организация почвенной мегасистемы может рассматриваться с различных точек зрения. Главная задача почвоведения изучение природного разнообразия и распространения почв. По-другому смотрят на почвы в связи с продуктивностью растений, и тем более в исследовании их экологических и средообразующих функций. В каждом случае требуется формулировать специфические цели изучения, выделять свой предмет, формулировать системообразующие отношения и обнаруживать эмерджентные свойства.

Как естественно-историческое тело почва, генетический профиль и его горизонты представляют собой организованные комплексы. Эродированная, нарушенная, захламленная и др. почвы – в разной степени дезорганизованные комплексы. Преодолены силы их сопротивления активности внешних деградационных воздействий. Нейтральными комплексами являются песчаные и другие отложения, незатронутые почвообразованием, искусственные смеси грунтов, техногенные поверхностные образования и т. п.

Отдельные категории тектологии А.А. Богдановым напрямую заимствованы из земледелия. «Закон наименьших» – аналогия закона минимума Ю. Либиха; подбор (синоним – отбор) – выбор возделываемых культур, сортов, системы удобрений; биорегулятор, или механизм двойного регулирования, – буферность почвы и соотношение затрат – плодородие почвы; растение ингрессионно связано с почвой, а двойная норма высева не даст двойного урожая, мешок картофеля служит примером нейтрального комплекса и др.

Агрономия (агрология) в целом предполагает организацию землепользования, и уровень его организованности отражает целесообразность и эффективность деятельности агрокомплексов в цепной связи централизованной структуры АПК.

Уровень организованности комплексов характеризуется аналитической (тектологической) суммой (система земледелия + продуктивность + рентабельность и т. п.). Она тем выше, чем более превосходит сумму эффективности производства входящих в нее частей.

Тектология ставит вопросы о выработке всеобщих методов решения любых задач, т. е. создании универсальных средств анализа данных и интерпретации результатов путем привлечения эффективных средств из одной области для приложения в другой с перспективой создания общего языка различных наук. Общность методов обнаруживается и на разных уровнях организации почвенной мегасистемы, представленной разномасштабными визуальными образами от микроморфологического шлифа до почвенной карты, и соответствующими им атрибутивными показателями [3].

Детально этот вопрос обсуждается на задачах классификационного плана, интегрирующих системные отношения и связи с формированием эмерджентных свойств почвенных подсистем [4]. Делается попытка реализации в почвоведении тектологической концепции, как онтологической основы почвоведения в единой системе других дисциплин, и в «классификационной деятельности» вообще.

Процедуры классификационных решений обладают особенно широкой общностью и являются универсальным средством организации и анализа эмпирических данных. Они включают методы свертки данных до обозримых структур, вычисление систем информативных признаков, построение иерархических или ординатных почвенных классификаций, оценки их качества и сравнения между собой.

В приложении формальных методов для классификации почв нет разделения на естественную, искусственную, генетическую, факторную или субстантивную классификации. Это вопрос выбора цели и соответствующих ей почвенных показателей, однако, связующий их тектологический механизм будет один – конъюгация.

Современная концепция двойственности классификации (таксономия и мерономия) отражает конвергенцию естественного и искусственного представлений, а также соотношение их экстенсионального и интенсионального характера.

Иерархическое представление почвенных классификаций не единственный способ их отображения – просто оно более привычно и понятно. Альтернативой иерархии являются ординатные и линейные структуры.

Линейная тектологическая цепная связь (ингрессия), а разрывы связей – означают полную дезингрессию и возникновение тектологических границ. Разрывы связей производятся по линиям минимального сходства в дендрограммах или, наоборот, по линиям набольшего расстояния в других графах – закон наименьших. Число пересекаемых границ почвенных контуров служит характеристикой сложности почвенного покрова.

Специального рассмотрения заслуживает вопрос о тектологическом понимании аналогий, основанных на идее изоморфизма физических, биологических и социальных законов. Примером может служить аналогия понятий и терминов по структуре почвенного и лесного покровов [5].

Общность организационных целей и методов на всех уровнях почвенной мегасистемы, перспективы её ингрессии с социальными (экологическими, экономическими) и эстетическими потребностями общества открывает широкое поле для теоретических и прикладных исследований в почвоведении.

Литература

1. Добровольский Г.В. Этот удивительно организованный мир // Избр. труды по почвовед. Т. 1. Общие вопросы теории и развития почвоведения. М.: Изд. МГУ, 2005. С. 267–273.

2. Рожков В.А. Тектологическая концепция классификации и типологии // Современные проблемы почвоведения. М.: РСХН, 2000. С. 259–271.

3. Рожков В.А., Скворцова Е.Б. Тектология почвенной мегасистемы (общность организации и анализа данных) // Почвоведение. 2009. № 10. С. 1155–1164.

4. Рожков В.А. Формальный аппарат классификации почв // Почвоведение. 2011. № 12. С. 1411–1424.

5. Рожков В.А. Аналогия понятий структур почвенного и лесного покрова // Лесоведение. 2009. № 2. С. 47–51.

Эвристичность идей А.А. Богданова как методологических средств постнеклассической психологии рефлексии

И.Н. Семенов

(Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики, Москва)

Эвристическое воздействие основополагающих идей А.А.Богданова прослеживается в трудах корифеев различных наук (В.М.Бехтерев, П.П.Блонский, Л.С.Выготский, Э.С.Бауэр, П.Я.Гальперин, А.К. Гастев, А.А.Зиновьев, Т.Котарбиньский, А.Н.Леонтьев, В.А. Лефевр, Н.Н.Моисеев, И.Пригожин, С.Л.Рубинштейн, П.Сорокин, Г.П.Щедровицкий, Э.Г.Юдин и др.) и отечественной литературы (А.Белый, М.Горький, А.Луначарский, А.Платонов, А.Толстой и др.). Идущий от античности абстрактно-созерцательной тенденции в философии познания, Богданов противопоставляет «Тектологию» как всеобщую естественную науку о способах решения непосредственных жизненно-практических задач техники, хозяйства, быта [3, Кн.1, c. 141]. Энциклопедические идеи Богданова по созданию «Тектологии» (1913) – как «всеобщей организационной науки» – предвосхитили многие направления философской, психологической, социологической, технической мысли ХХ в., в т. ч. методологию таких подходов, как: системный, кибернетический, социо-экономический, культурно-исторический, деятельностный, праксиологический, ресурсный, компетентностный, психофизиологический, когнитивный, метакогнитивный, субъектный, системно-деятельностный и др.

Хотя в его трудах нет тектологической концепции рефлексии, но взаимодействие трех последних подходов оказало конструктивное воздействие на консолидацию рефлексивного подхода в конструктивное направление современной науки посредством трансформации абстрактно-философских трактовок рефлексии в общенаучное обобщение результатов ее междисциплинарных (от логики и физики до психологии и педагогики) исследований и технологических разработок. По Богданову [2;3] научное познание представляет собой «творчество норм целесообразности для практической деятельности», а законы природы он трактовал как «человеческие методы ориентировки в поле опыта, изменяющиеся сообразно с практическими потребностями»; организация же человеческого общества виделась им через организацию человеческого знания.

Для анализа влияния идей Богданова на психологию рефлексии важно подчеркнуть, что построению «Тектологии» (1913–1917) предшествовала разработка им «интегральной концепции человека» (1905), а сам дискурс идеи «всеобщей организационной науки» возник в эпилоге фантастического романа «Инженер Мэнни» (1912), проникнутого ценностью миссии человека будущего как «человека науки, труда, идеала», который органично совмещает «организаторскую и исполнительскую точки зрения в одной непосредственно-цельной деятельности» [2, c.40]. По Богданову цель науки – создание плана завоевания природы и даже искусство есть орудие социальной организации людей [2,c. 421], ибо смысл цивилизации – развитие социальности человечества [3, Кн.1, c. 241], что обеспечивается также и «культурным вызреванием… организационного мышления», которое разрушит «фетиш авторитарно-индивидуалистического сознания» и станет основой единения общечеловеческого коллектива в условиях атомной эпохи [2, c.297–298].