Солнечный круг

Судья нетерпеливо кивнул, и Малыш продолжил:

– Он очень давно хочет отомстить Вам, а теперь его люди узнали, где Вы живёте. Узнали от меня! – последние слова мальчик почти выкрикнул.

Судья резко встал, потом сел. Встал снова и вышел из кабинета. Линда молчала, а Малыш боялся оглянуться. Судья вскоре вернулся, он уже выглядел невозмутимым, как всегда.

– Я надеюсь, ты понимаешь, к чему может привести твоя несдержанность? – он говорил ровным тоном без эмоций, и от этого Малышу было ещё тяжелей. – Ты понимаешь, что это может стоить жизни и мне, и Линде?

– Папа, ты же видишь, его били. – Малыш услышал, как Линда тихо всхлипнула за его спиной.

– Я понимаю, – сказал Малыш, – поэтому спешил Вас предупредить.

– Почему ты в таком виде? Тебя били? Хотели знать, где я живу, а ты не хотел говорить? – судья был сама невозмутимость.

– Это не важно. Что теперь делать?

– Ответь на вопрос.

– Я ни за что не сказал бы, если бы они не угрожали убить Конрада. Поймите, – Малыш заторопился, – я никогда бы сказал, но я не мог им позволить убить Конрада. – Он снова замолчал и опустил глаза.

– Кто это Конрад? Ещё один бандит? Интересно, чью жизнь ты ценишь дороже, чем мою и Линды? (Линда охнула.)

– Не свою! А Конрад не бандит. Не всё, кто живёт в старом районе бандиты.

Судья хмыкнул.

– Да! – разозлился Малыш. – Конрад честный человек, лучший из всех. Он был учителем. Вам до него далеко.

– Постой. Конрад, который был учителем в городской гимназии лет пятнадцать назад? – судья не отреагировал на дерзость.

– Да.

– Я слышал, он долго болел и умер.

– Болел, да, ему отрезали ногу, но он до сих пор жив. Во всяком случае, был жив утром, – угрюмо добавил Малыш и покачнулся.

– Сядь! – резко бросил судья и указал пальцем на стул для посетителей. Малыш, покачиваясь, подошёл к столу и сел.

– Почему он живёт в старом районе? Он был отличным учителем, я учился у него. Он был состоятельным человеком, у него был собственный дом.

– Все деньги ушли на леченье. А калеку никто не хочет брать на работу.

– Ну, хорошо, оставим это. Чего ж ты хочешь?

– Я? – Малыш удивлённо посмотрел на судью. – Ничего. Я просто вас предупредил, теперь мне нужно возвращаться. Я надеюсь, вы поставите у себя охрану.

– Поставлю. Но нам с Линдой придётся на время переехать, сегодня же. Возможно, мы ещё вернёмся в этот дом, но это произойдёт очень нескоро, и я совсем не уверен, что Линда захочет тебя видеть.

Линда промолчала, и Малыш лишь ниже опустил голову. Судья продолжал:

– Что же касается меня, то я благодарен тебе за предупреждение. Рано или поздно они нашли бы мой дом, как бы хорошо мы не прятались, а потому лучше так, когда мы знаем об этом. У меня нет к тебе претензий, а вот Линда… молодость не так снисходительна.

Линда опять промолчала.

– Ступай. Тебе надо к врачу и отдыхать.

Мальчик поднялся и пошёл к выходу, Линда молча шла следом. Они не проронили ни слова весь долгий путь, Малыш остановился у калитки, взялся за прутья рукой. Солнце пекло нещадно, и в голове словно стучали молотки.

– Линда, прости меня. – Он не смотрел на девочку. – Я виноват перед тобой. Но я не мог поступить иначе. Должно быть, мы больше никогда не увидимся, и… – Малыш сжал руки в кулаки. – Прощай.

Малыш повернулся и шагнул из сада на улицу, солнце ослепило глаза, и наступила темнота.

Очнулся Малыш в незнакомой небольшой комнатке на кровати. Спиной к нему, за столом, сидел тот самый сержант, который пытался остановить его у входа в дом судьи. Малыш сел на кровати, сержант оглянулся.

– Очнулся, оборванец? – сказано было без злобы, скорее с сочувствием.

– Где я? Я арестован?

– Пока нет. А есть за что? Будь моя воля, я бы нашёл за что.

– Где я?

– Все ещё в доме судьи. Хозяева уехали, и судья лично просил проводить тебя до дому. Будь моя воля…

– Ты уже это говорил, – прервал его Малыш, голова у него всё ещё кружилась.

– Точно, – сержант неожиданно рассмеялся. – А ещё очень просила юная барышня. Она, между прочим, плакала, оставляя тебя под моей охраной.

– Плакала?

– У, ещё как, отец трижды напоминал ей, что они торопятся.

– Я этого не заслуживаю.

– Это точно. Будь моя воля… А, ну это я уже говорил.

– Ты, это… извини, сержант, что я тебя пнул. Я не в себе был утром.

– Да чего уж там, вижу, какой переполох ты в доме устроил. Обо мне речи не идёт. Служба такая. Ну и ты уж меня извини, парень, до дому-то я тебя проводить не смогу только до границ старого района, а то буду похуже тебя выглядеть. А ты с такими синяками далеко не красавец.

С тех пор жизнь Малыша пошла по-другому. Он чаще стал ночевать один в заброшенном районе, избегая встреч с бандитами. Изредка вечерами навещая Конрада, который вполне оправился от побоев, но сильно скучал без Малыша. Мальчик регулярно, раз в одну-две недели, пробирался в южный район к дому судьи, теперь почти пустому. (Там остался только полицейский пост.) Пробирался по ночам, после того как столкнулся с группой местных мальчишек. Без силового конфликта при встрече не обошлось. Растаскивал их все тот же сержант, он увёл Малыша подальше и отпустил по старой памяти. Малыш сам себе удивлялся – полиция защищала его от обычных граждан. По ночам было труднее и опаснее преодолевать усиленные посты на границах районов, но зато на улицах для Малыша было меньше угроз. Каждый раз, глядя на пустой, с тёмными окнами дом, Малыш не мог понять, чего в нём больше: желания, чтобы Линда вернулась или страха, что она вернётся. Пока дом оставался безлюден, а малыш начал привыкать жить совсем один.

Малыш окончил рассказ и замолчал, не в силах избавиться от воспоминаний. Молчал и Максим. И в тишине таинственная песня не заставила себя ждать:

Споёмте, друзья, ведь завтра в поход

Уйдём в предрассветный туман.

Споём веселей, пусть нам подпоёт

Седой боевой капитан.

Малыш даже не удивился, что слов стало больше. Это же песня, она должна быть длинной. И во сне её пел Йозеф, он был моряк, и песня, кажется, о море, о моряках. Нужно будет рассказать об этом Конраду. Или не нужно? Вдруг он расстроится, он не любит упоминаний про море и корабли. И песня грустная, у меня слезы наворачиваются, а забыть её не могу:

Споёмте, друзья…

– Да, это печальная история, Малыш, и заставляет задуматься. – сказал Максим. – Рисковать жизнью одного друга, чтобы спасти другого. Я не знаю, какой выбор сделал бы сам. Мне кажется, ты поступил правильно.

– Я поступал глупо и безответственно, когда не слушал Конрада, когда воровал, когда связался с бандитами, хотя и знал, что они подонки. («Споёмте, друзья, ведь завтра в поход…»).

– Ох, Малыш, ты ещё совсем ребёнок. Ну, кто из нас способен поступать всё время правильно? Кто способен просчитать последствия своих поступков на годы вперёд?

– И что же делать? («Уйдём в предрассветный туман…»).

– Жить, – улыбнулся Максим. – Просто жить. Стараться всё делать правильно и ошибаться. Ошибаться и пытаться исправить свои ошибки. Но не бояться жить дальше. Помнить об ошибках, но не сожалеть о них попусту. Если ты ничего не делаешь, потому что вновь боишься ошибиться – это ужасно. Ты вообще не живёшь, только сожалеешь. Откинь эти сожаления. Ошибки делают нас только сильнее, даже мудрее.

– Конрад говорил почти то же самое. Я опять его плохо слушал. («Споём веселей, пусть нам подпоёт…»).

– У тебя ещё много времени впереди, чтобы всему научиться. Уверен: Конрад гордится тобой, и очень за тебя переживает.

– Я не хочу его огорчать. («Седой боевой капитан…») – Мальчишка поднял глаза. – На улице темнеет, мы можем собираться.

– Нищему собраться – только подпоясаться. – Максим встал, надел плащ, закинул за спину сумку на ремнях, взял в руки шляпу. – Я готов.

– Это ты нищий? – засмеялся Малыш, хлопнул Макса по карману, там звякнули золотые монеты.

– А, – отмахнулся Максим, – это не моё, готов отдать всё любому, кому это действительно нужно.

– Да только кому действительно нужно, не всегда берёт? Так?

– Нет, не так. Ты, Малыш, не берёшь, потому что тебе это не нужно. Не помешало бы, конечно, да только для тебя есть вещи, куда дороже и важнее любых монет, вещи, которые невозможно купить.

– Деньги дают свободу. Можно жить, как хочешь.

– Да, но деньги и лишают свободы покрепче любой тюрьмы. Ты разве никогда не видал людей, трясущихся над каждой монеткой, готовых за неё сделать любую гадость? Всё зависит от твоего отношения к деньгам.

– Хм, я подумаю об этом. А теперь, разговоры только шёпотом и когда я разрешу.

– Слушаюсь, командир, – прошептал Максим в ответ.

Они вышли из дома и двинулись вдоль улицы. Солнце уже село, и быстро сгущались сумерки. Максим с трудом различал окружающие дома, только силуэты крыш на фоне более светлого неба. Они несколько раз свернули, и Максим перестал ориентироваться и понимать, куда ведёт его маленький проводник. Но всё же крутил головой по сторонам, стараясь запомнить дорогу. И натолкнулся на спину внезапно остановившегося Малыша. Малыш зашипел и рукой задвинул Макса себе за спину, сам он осторожно выглядывал за угол забора. Они стояли на узкой тропинке, справа была бревенчатая без окон стена дома, слева забор, который внезапно заканчивался или поворачивал (Максим этого не видел).

Малыш обернулся и прошептал: «Дальше старый район, нужно пройти так, чтобы нас не видели».

– Тут довольно широкий проход, – так же шёпотом спросил Макс, – почему сюда никто не ходит?

– Это только если отсюда идти, – пожал плечами Малыш, – а отойдёшь, повернёшь за угол, сделаешь десяток шагов и всё – нету прохода. Обратно вернёшься и ничего не найдёшь – сплошной забор, даже этого дома из-за забора не видать. Я же говорил – заколдованное место.

Малыш обогнул угол и осторожно двинулся вдоль забора. Максим поторопился за ним, вдруг без мальчика он не сможет пройти. Они шли вдоль старого покосившегося забора и Максим начал различать то тут, то там силуэты низких домов. Кое-где светились неровным дрожащим светом окошки, слышны были разговоры.

На этот раз Максим успел затормозить и не налетел на спину внезапно остановившегося Малыша. А тот обернулся и быстро прижал палец к губам, Макс кивнул. Впереди кто-то спорил, ругался, звуки приближались. Малыш долго всматривался в темноту и прислушивался.

– Стой здесь и ни с места, – шепнул Малыш и быстро рванул в темноту.

Теперь и Максим различил группу людей. Один широкоплечий, высокий, шёл впереди и что-то негромко говорил. За ним плелись трое, покачиваясь из стороны в сторону словно пьяные, держа друг друга под руки, чтобы не упасть. Нет, вовсе не пьяные. Человек в центре был одноногий, на костылях, и он изо всех сил упирался, а двое других тащили его, зажав с двух сторон. Малыш подбежал прямо к ним, группа остановилась.

– Отпустите его! Куда вы его тащите?!

– О, какая встреча! Ты тоже пойдёшь с нами.

Бандит схватил мальчик за плечо.

– Пусти меня, Гвоздь.

Малыш попытался вырваться, пнул бандита по голени, но тот не позволил ему сбежать. Вместо этого он размахнулся и наотмашь ударил мальчика по лицу. Малыш упал.

– Не трогай мальчика, и отпустите Конрада немедленно, иначе вы пожалеете. – Максим спокойно остановился прямо перед бандитом и смотрел вперёд, будто сквозь него.

– А ты что за клоун?

– Тебе лучше не знать, кто я такой, крепче спать будешь. Делайте, что говорю, я очень не люблю повторять.

– Да, ты кто такой, чтобы мне указывать?!

Гвоздь шагнул вперёд, замахнулся и ударил Максима по голове. Вернее, попытался ударить. Максим сделал лёгкий скользящий шаг в сторону, чуть наклонившись, поднырнул по летящий кулак и подтолкнул бандита в спину. Вложивший всю силу в удар Гвоздь, не встретив сопротивления, а наоборот, получив толчок сзади, не удержался на ногах и растянулся в пыли. Он тут же вскочил с рычанием, выхватил острый длинный гвоздь и попытался ударить Максима в живот. Вместо того чтобы отступать, Максим сделал шаг навстречу, перехватил руку с оружием и неуловимо быстрым разворотом снова оказался за спиной нападавшего. Он вывернул захваченную руку и с силой дёрнул, раздался хруст и крик боли. Гвоздь упал, придерживая сломанную руку, а Максим резко ударил его сверху в висок. Бандит замер, лишившись сознания.

Всё действие заняло не более тридцати секунд. Два оставшихся головореза, Конрад и даже Малыш, всё ещё сидя на земле, смотрели на Максима, открыв от удивления рот.

– У вас ещё есть возможность просто и тихо уйти, – невозмутимо обратился к бандитам Максим.

Громилы переглянулись, оттолкнули Конрада (учитель упал) и бросились с двух сторон на Максима. Тот ждал до последнего мгновения и быстрым движением выскользнул в сторону. Бандиты врезались один в другого. Максим мгновенно развернувшись (полы плаща развевались, словно крылья гигантской летучей мыши), оказавшись позади бандитов, столкнул их лбами. Громилы, схватившись за головы, рассыпались в разные стороны. Один упал рядом с Конрадом (Конрад успел подобрать свои костыли и безуспешно пытался подняться на ноги), и остался лежать, беспомощно махая в воздухе руками, не понимая, где он и что с ним происходит. Второй нападавший пострадал меньше, он тут же вскочил и, выхватив нож, начал надвигаться на Максима, но уже осторожней, размахивая ножом перед собой. Максим не отступал, только разворачивался на месте, следя за нападающим. Дважды стукнул бандита по руке, отбивая нацеленные удары ножа. При следующем тычке, Макс поймал руку с ножом и неожиданно пальцем другой руки ткнул бандита в горло. Тот невольно наклонил голову, прикрывая горло от удара и Максим, крепко схватив его шею, дёрнул вперёд и вниз, а руку с ножом вверх и за спину. Громила полетел вниз, пропахав носом землю, а Максим, не отпустив руку противника, резко развернулся на месте кругом – кость хрустнула, бандит заорал и лишился чувств от боли. Нож выпал из сломанной руки, и Максим ударом своего белого ботинка отправил его в темноту возле забора.

– Максим, осторожней! – закричал Малыш.

Молодой человек обернулся. Другой подельник Гвоздя очухался после лобового столкновения. Не вставая с земли, достал из кармана револьвер и дрожащей рукой наводил его на Максима. Максим рванул навстречу, по дуге уходя с линии огня. Но его опередил Конрад, успевший подняться на ноги. Конрад с размаху опустил свой костыль на голову злодея, преступник повалился навзничь, залитый кровью. Конрад тоже не удержался и снова оказался на земле.

Малыш, наконец, поднялся и поспешил на помощь учителю. Максим оглядел поле боя: никто из противников не шевелился. Он подобрал револьвер, разобрал его и части выкинул в разные стороны.

– Спасибо Вам, Конрад, Вы помогли как раз вовремя. Но нам лучше не задерживаться здесь.

– Конрад, это Максим, я тебе потом всё расскажу.

– Рад познакомиться, Вы тоже как нельзя вовремя.

Конрад протянул руку, и Максим крепко пожал её.

– Конрад, хватайте меня за шею, я понесу Вас.

– Я могу идти сам.

– Не будем спорить. От того насколько быстро мы уберёмся отсюда, зависят наши жизни. Залезайте. Малыш, прихвати костыли.

Максим подсадил старого учителя себе на закорки, и они побежали вдоль улицы, стараясь оставаться в тени. Через полчаса они добрались до границ района и остановились, прижавшись к подножью высокой каменной стены. Впереди, под тусклым фонарём, была будка полицейского поста. Малыш отправился на разведку, быстро вернулся, пошептался с Конрадом. Макс терпеливо ждал.

Конрад, опираясь на свои костыли, похромал вперёд, прямо к посту. Максим дёрнулся было за ним, но Малыш схватил его за руку и помотал головой, прижав палец к губам. Дождался, пока Конрад дойдёт до поста и заговорит с полицейским, потянул Максима за рукав вслед за собой, стараясь держаться в глубокой тени. Минут пятнадцать они пробирались среди густых зарослей кустов и упёрлись в стену. Максим в недоумении крутил головой, пока Малыш не ткнул пальцем вверх – часть стены была обрушена. Лезть пришлось довольно высоко, цепляясь за скользкие выступы камней. Ещё сложнее было спускаться с другой стороны стены в полную темноту. Потом опять Малыш тянул Макса за собой, и тот совсем потерял ориентацию. Облик города разительно изменился: их окружало множество домов, больших и маленьких, богатых и попроще, попались несколько многоэтажек. Вдоль улиц горели тусклые фонари, создавая благообразный вид.

– Теперь подождём, – шепнул Малыш, притаившись за углом невысокого запертого на висячий замок сарая. Перед сараем светил фонарь, но путники в круг света, само собой, благоразумно не совались.

– Максим, как это у тебя получилось? – спросил Малыш громким шёпотом.

– Что именно?

– Ну, там… с Гвоздём и этими двумя…

– А, вот ты о чём. Чтобы путешествовать одному, нужно учиться защищать себя и других.

– Здорово у тебя вышло! Вжух! Бац! А потом р-р-раз! Я такого никогда не видел. А почему револьвер выкинул? Он мог бы пригодиться.

– Пригодиться, чтобы убить кого-нибудь? Я не люблю оружие, Малыш.

– Ну, мало ли для чего…

Малыш помолчал.

– Максим, ты меня извини, я думал ты совсем неприспособленный, даже подшучивал над тобой, а ты нас спас.

– Не переживай, – Максим тихо засмеялся. – Я же говорил тебе, что только притворяюсь. А потом, всех спас Конрад. Если бы он чуть опоздал…

– Да, Конрад – он вообще замечательный, только отчего-то задерживается…

Где-то залаяла собака, ей ответило разноголосым лаем ещё несколько с разных сторон, Малыш тревожно оглянулся. Вскоре в свете фонаря, хромая на костылях, появился Конрад, Малыш облегчённо вздохнул.

– Пойдём. Часть дороги можно пройти не прячась. Впереди будет ещё один пост, его опять придётся обойти.

Они двигались молча. Малыш напевал про себя куплет той самой песни, повторяя его многократно. Пока всё шло неплохо: старый район остался позади, Конрад здесь, и с ним всё в порядке, а новый синяк на щеке, так это вовсе ерунда. Дело привычное. Одно точно – возвращаться в старый район нельзя. Да и наплевать. Что-нибудь придумают.

Максим начал уставать. Адреналин боя развеялся в получасовой пробежке и лазаньям по стенам. Теперь им постепенно овладевала апатия. Поскорей бы добраться до места – можно будет поесть и отдохнуть.

Конрад старался идти быстро, не задерживать молодых спутников. На это уходили все его силы. Он давно уже не так резв.

Два раза им пришлось прятаться от полицейских патрулей. Потом дворами они обогнули пост и вышли, наконец, к цели.

– Максим, вот это и есть Синяя улица, – Малыш ткнул пальцем в потёртую табличку на заборе у ближайшего дома, – видишь?

– Вижу, – Максим оглядывался по сторонам. Потом полез в карман, достал бумажку, повернул её к фонарю и поднёс почти к самым глазам. – Отсюда должен начинаться Ивовый переулок.

– Я знаю, – неожиданно вмешался Конрад, – это совсем рядом, вон туда.

Улицы были пустынны, но путники старались держаться тени, возле изгородей.

– Вот и переулок.

– Теперь надо найти Чернецкий тупик.

– Чернецкий тупик? – удивился Конрад. – Есть такой тупичок, только там нет ничего кроме стен и заборов. Туда раньше, давным-давно, выходило крыльцо дома Чёрного Капитана. Отсюда и название. А когда он умер, наследники дом его сломали да новый выстроили. Да выстроили так, чтобы крыльцо на другую улицу выходило – более богатую и престижную. Это уж лет пятьдесят тому назад было. А в тупике с тех пор с двух сторон заборы, а упирается он в стену, за которой уже фабричный район. Если кто и назвал Вам этот адрес, то он ошибся. Или пытался Вас обмануть.

– Всё в порядке. Нам как раз туда.

– Пойдёмте, – Конрад пожал плечами.

Они миновали несколько домов по Ивовому переулку, и свернули в неширокий проход между двумя глухими, высокими, выше человеческого роста, заборами. В тупике была жуткая темень, в конце не виднелась, а скорее угадывалась высоченная каменная стена, наглухо перекрывающая проход. Максим решительно направился в темноту, спутники последовали за ним. Уже в полном мраке они дошли до конца тупика.

– Сейчас, сейчас. Где же это?! А вот!

– Проходите, – Максим открыл небольшую дверцу прямо в каменной стене.

– Откуда здесь дверь? – Конрад был поражён. – Раньше её точно не было, а прорубить дверь в основании городской стены… Для этого требуется много усилий, но я не вижу смысла. Куда проще было пробраться прямо в фабричный район.

– Пойдёмте, Конрад, Малыш, вы сами всё увидите.

Путники, пригнувшись, вошли в дверь, от порога вглубь тянулся тёмный коридор. Первым, простукивая костылём пол перед собой, шёл Конрад, за ним Малыш, придерживаясь рукой за гладкую оштукатуренную стену. Максим, закрыв за собой дверь и отрезав тем самым последний источник скудного света, последовал за ними в полной темноте. Вскоре он наткнулся вытянутой рукой на плечо Малыша, мальчик ощутимо вздрогнул.

– Спокойно, Малыш, всё хорошо. Дай-ка я пройду вперёд, а ты держи меня за руку. Оп! – Максим натолкнулся на Конрада, – Конрад, мы здесь, почему Вы остановились?

– Упёрся в стену. Здесь тупик, кажется. Впрочем, я ничего не вижу.

– Всё в порядке, там есть дверь, погодите, я её открою. Малыш, держись за Конрада не отпускай его руку. Так. Вот она! Сюда. За мной, не отставайте.

За дверью вновь потянулась чернота коридора.

– Где мы? – голос Конрада в темноте был необычно глухим. – Стена не может быть такой толстой!

– Я не знаю, Конрад, я здесь впервые, – Максим явно веселился. – Может быть, Малыш объяснит, он мастер находить объяснения для подобных вещей.

Малыш, невидимый во мраке, только фыркнул.

– Осторожней, здесь ступеньки. Вот так! Хорошо! Мы почти пришли.

Максим открыл ещё одну дверь, и в непроглядную тьму коридора проник влажный воздух, наполненный ароматами хвои, смолы, травы. Все трое задышали глубже, принюхиваясь и, оставив позади узкий мрачный ход, вышли в лес. Кругом тянулись ввысь покрытые мхом стволы деревьев. Их ветви переплетались над головой, в просветах открывая чёрную бездну неба, усыпанную сияющими хрустальными осколками звёзд.

– Где мы? – по-прежнему шёпотом спросил Малыш.

– В лесу, – в тон ему прошептал Конрад, – но это абсолютно невероятно, поблизости от города нет никаких лесов.

– Никогда не бывал в лесу, – Малыш крутил головой во все стороны.

– Пойдёмте, – поторопил их Максим, – нам всем пора отдохнуть.

Мягкий мох заглушал шаги, угадываемые только по треску сучков под ногами, а жёсткий низкорослый кустарник цеплял за щиколотки, задерживая усталых путников. К счастью, идти пришлось недалеко. Совсем скоро Максим вывел спутников на опушку, посреди которой стоял большой добротный бревенчатый дом. Дом был пуст, а дверь оказалась не заперта и спустя короткое время гости сидели у растопленного камина, при свете нескольких толстых свечей.

– Сейчас никаких вопросов. Конрад, Малыш, вон в той комнате две кровати, вот вам постельное белье. Я буду в соседней комнате. До утра всем спать.

– Я не смогу уснуть, – заспорил Малыш, – тут всё так необычно.

– Хорошо, Малыш, – улыбнулся Конрад, – пойдём, поможешь мне подготовить постель.

Когда Максим через десять минут заглянул в комнату, Малыш уже спал. Конрад прижал палец к губам. Максим кивнул и спокойно отправился отдыхать.

Малыш проснулся, когда утро давно расцвело в полную силу. Вскочил, оделся и выглянул из комнаты. Конрад сидел за столом, Максим помешивал что-то в котелке, висевшем над огнём. От распространяемого варевом запаха у Малыша заурчало в животе, но другая потребность была намного сильней. Малыш переступил с ноги на ногу.

– Туалет там, во дворе, – махнул рукой Максим.

Малыш благодарно кивнул и выбежал во двор. Когда он вернулся, Максим и Конрад смотрели на него.

– Что? – Малыш осмотрел себя. – Что-то не так?

– Всё нормально, садись за стол, – Максим разложил по большим тарелкам сваренную с овощами и приправами фасоль. Поставил три дымящие тарелки на стол. Малыш не заставил себя упрашивать и быстро орудовал ложкой, обжигаясь и чавкая. Максим только улыбнулся, а Конрад сделал замечание: «Не спеши, Малыш, никто у тебя не отнимает, там, в котелке есть ещё».

Малыш покраснел и стал есть медленнее, но всё равно, его тарелка опустела первой.

– Положи себе добавки.

– Чего?

– Если ты не наелся, положи себе ещё. Столько, сколько хочешь.

– А вы?

– Загляни в котелок, нам втроём столько не съесть.

– Говори за себя, – Малыш заглянул в котелок и переложил оттуда значительную часть в свою тарелку.

Максим засмеялся, а Конрад грустно качал головой.

– Я не смог обеспечить тебя, мой мальчик, даже нормальной едой.

– Вы вырастили, честного и доброго мальчика, Вам не за что винить себя, – ласково сказал Максим. Малыш что-то промычал с набитым ртом.