Часовой ключ

К счастью, вскоре дощечки замедлили ход и, со скрипом затормозив, словно были частью огромного механизма, остановились. Длилось удивительное приключение не больше минуты, но у Василисы возникло странное чувство, будто она проделала долгий и опасный путь.

Поднявшись на ноги, Василиса обнаружила, что мост с песочными часами исчез. Вместо него девочку окружали твердые каменные стены, а на одной из них тоже висели часы – точная копия тех, из библиотеки.

Сама комната, где очутилась Василиса, оказалась и вовсе необычной: стены, пол и потолок были сделаны из темно-синего, с белыми прожилками камня. По углам, на высоких подставках в виде звериных лап, стояли золотые, в рифленых узорах чаши. В чашах бойко трещало пламя, выстреливавшее пригоршни мелких искр. Из мебели здесь была лишь длинная деревянная скамья, уставленная подсвечниками с толстыми новыми свечами и старыми, почти огарками.

Внимательно осмотрев все стены, Василиса обнаружила дверь, искусно замаскированную под цвет и рисунок сине-белого камня, – сразу такую не заметишь. Василиса подошла и разглядела небольшое белое кольцо в том месте, где у двери положено быть ручке.

Стоило подумать, идти ли дальше? Но отступать было уже поздновато, и Василиса потянула кольцо на себя.

В глаза ударил слепящий свет. От неожиданности девочка зажмурилась, и ей понадобилось некоторое время, чтобы попривыкнуть и вновь открыть глаза. Это место выглядело еще более удивительным – коридор, где стены, потолок и пол сплошь укрывали зеркала. Странный голубоватый свет, шедший неизвестно откуда, множился в бессчетном количестве отражений, потому создавалось впечатление, будто здесь находится добрая сотня включенных электрических ламп.

Василисе понадобилось все ее мужество, чтобы сделать шажок в это чудное место. Но ничего страшного не произошло – пол мягко спружинил под ногами, а глаза привыкли к необычному свечению.

Раздался мягкий щелчок. Это дверь, через которую вошла Василиса, закрылась, сливаясь с другими такими же зеркалами. Вот это да! Так можно потеряться и не найти больше этой комнаты… Василиса толкнула зеркало, находившееся рядом.

Оно отворилось, открывая узкий, мрачный тоннель, ведущий в абсолютную темноту. Василиса быстро закрыла эту зеркальную дверцу.

Что же дальше? Надо двигаться вперед и искать выход. Чтобы не потеряться, девочка сняла заколку с синим цветком и положила возле зеркальной двери, из которой вышла.

Из-за следующего зеркала раздалось злобное шипение. Василиса быстро захлопнула дверь и решила больше не экспериментировать. Она просто пошла вперед по этому удивительному коридору. Должен ведь найтись хоть какой-то выход?! Сверху, снизу, слева и справа были одни зеркала, а сам коридор всю дорогу как-то странно заворачивал вправо. Василиса не знала, сколько она так прошагала, пока вдруг не заметила, как ярко блеснуло на полу, выбиваясь из общей ослепительной гаммы, что-то синее.

Это же ее собственная заколка! Значит… она шла по кругу?

Василиса запаниковала. Она в отчаянии прислонилась лбом к какому-то зеркалу и, даже не сообразив толком, что происходит, рухнула в темноту.

Заныли ушибленные коленки. Зачем, зачем она сюда полезла?! И все из-за Норта и этого ужасного Марка! Только вспомнить, как он сдавил ей пальцы… Хорошо, что Василисе пришло в голову обмануть их появлением господина Эрна.

– Если я выберусь отсюда, я вам всем покажу, – гневно прошептала Василиса.

Она осмотрелась, пытаясь хоть что-то разглядеть.

Как ни странно, мысль о мести придала ей сил: Василиса встала, отряхнулась и, вытянув руки, пошла наобум. Эх, зря она не захватила один из подсвечников. Может, все-таки стоит вернуться в зеркальный коридор? Она подождет там отца и тогда будь что будет. Однако Василиса была уверена, что Нортону-старшему совсем не понравится, что его дочь без разрешения прошла сквозь загадочный туман. Нет, она найдет способ вернуться, а пока… пока что она просто пойдет вперед.

Вдали замерцал огонек. Василиса ускорила шаг, ориентируясь на далекий свет. Темнота давила на нее, особенно после яркого зеркального коридора. Поэтому она немного опечалилась, когда увидела, что вблизи мигающий огонек оказался простым настенным фонарем. Зато слева от него слабо колыхалась, будто от дуновения воздуха, тяжелая черная занавеска.

Может, это выход на улицу?

Осторожно проскользнув за плотную ткань, Василиса очутилась в маленькой ложе. Во всяком случае, отсюда открывался вид на небольшой круглый зал с куполообразным потолком, как в театре или цирке, ярко освещенный чашами с живым огнем. Эти чаши болтались на цепях, подвешенные за огромные железные крюки.

В центре залы находился помост, на котором стояло каменное кресло-трон гигантских размеров. Подле, выстроившись полукругом, располагались небольшие скамеечки со спинками. На них сидели люди в таких же темно-фиолетовых плащах, как у отца и тех, что проходили с ним сквозь стену. У некоторых лица были открыты, но Василиса видела лишь затылки и не могла кого-либо узнать, даже если б захотела. Казалось, сумрачно-фиолетовые фигуры застыли в напряженном ожидании: все они смотрели на гигантское кресло-трон посреди зала.

– Астрагор! Я призываю тебя, древний Дух! – прозвучал громкий голос, гулким эхом прокатившись по залу. – Прошу твоего совета, Астрагор…

Василиса вздрогнула и пригнулась. Ей понадобилось несколько секунд, чтоб принять как данность, – этот громовой голос принадлежал ее отцу.

Нортон-старший, одетый в тот же темно-фиолетовый плащ, что и у остальных, держал в руке толстое черное копье с алым наконечником. Неожиданно он поднял копье, ловко перевернул его и резко ударил острием о пол.

Гигантское кресло тут же озарилось яркой огненной вспышкой, и Василиса увидела, что оно вырезано из куска прозрачного, в алых прожилках камня, спинка и подлокотники вспыхнули множеством искр, даже в глазах зарябило. Сразу же, неизвестно откуда и каким образом, повалило нечто густое и желеобразное, обволакивая гигантский трон, словно огромный осьминог длинными вязкими щупальцами, и нестерпимый алый свет камня оделся в матово-серое.

Темные фигуры выжидали. А Василиса боялась даже дышать.

– Приветствую тебя, разгадавший мое числовое имя, – прошелестел вдруг низкий голос, и голос этот шел из самой глубины овитого «щупальцами» трона. – Что желаешь ты знать?

– Все об Алом Цветке, великий Дух, – ответил Нортон-старший. – И о нашей с тобой договоренности.

– Я не отрекался от своих обещаний, – бесстрастно произнес Дух. – Надеюсь, и ты помнишь о своих.

– Да, помню.

На алом камне вспыхнули сотни искорок и тут же погасли, словно дрожь пробежала по телу «осьминога».

– Время Алого Цветка близится.

– Значит, волшебный цветок действительно расцветает раз в тысячу лет… – Нортон-старший сделал шаг к трону. – И выполняет одно желание?

– Не просто желание, – ответил Дух, – а волю, высказанную семерыми ключниками.

– Но что это за воля? – продолжил Нортон-старший. – Можно ли использовать ее для того, чтобы сотворить новый мир? Мир для избранных? Третью планету, еще один разрыв… Свой мир – лучший из трех. Новый мир вместо двух старых…

Люди в темных плащах опять зашептались, но на этот раз более радостно, возбужденно.

Ответ прозвучал не сразу.

– Знаешь ли ты, что такое Алый Цветок, о, разгадавший мое числовое имя? – равнодушно спросил Дух. – Он – сердце планеты, живой пульсирующий мост, соединяющий два мира: Эфлару и Осталу. Ты хочешь погубить их таким желанием? Алый Цветок не сумеет сотворить новую Землю, но изменить ваш мир сможет.

– Срок Эфлары истекает, – продолжил отец Василисы, – и если люди не вмешаются, вскоре она исчезнет. Та Земля, что зовется Осталой, должна поглотить ее: Временной Разрыв стремительно сокращается.

Повисло молчание.

– Это верно, – наконец ответил Дух. – Но Алый Цветок убережет от беды. Не проси меня сказать, как он это сделает. Тебе ли не знать, сердце планеты вне времени и его законов, и я не властен над ним. Добудь сердце Алого Цветка, Нортон, и мы изменим мир… Вместе. Но помни, – добавил Дух, – о нашем договоре. Ты должен приступить к первой его части, чтобы задуманное свершилось.

Нортон-старший низко поклонился.

– Почему же к сердцу планеты должны идти только юные? – вновь спросил он. – Не лучше ли доверить дело опытным часовщикам?

И ответ последовал:

– Алый Цветок сам юн и чист, потому что рождается заново раз в тысячу земных вращений. И доверится лишь юным душам. Отдайте Ключи от Расколотого Замка семерым достойным и пятерым их помощникам – ровно двенадцать должны встать на Часовой Круг.

– Тринадцатого июня, – произнес Нортон-старший, – запустят Часовой Круг… Но в нашем распоряжении лишь три Ключа!

– Семь… Семь Ключей в игре. – Дух помолчал и вдруг торжественно продекламировал: – Серебряный, Бронзовый и Золотой будут соперничать между собой. Железный откроет цветения тайну, Расколотый Замок укажет Хрустальный. Рубиновый Ключ все секреты расскажет, а Черный – путь к самому сердцу укажет…

– Кто владеет остальными Ключами? – спросил Нортон-старший.

– Белая Королева обещает, что к назначенному времени еще три ключника встанут в круг.

– А Черный? – жадно спросил Нортон-старший. – Черный Ключ тоже в игре?

– Как добра не бывает без зла, так и белого не может быть без черного, – несколько туманно ответил Дух. И добавил: – Все Ключи будут в игре, Часовой Круг завертится вовремя. Черная Королева не бездействует и тоже готовит своего ключника.

Фиолетовые фигуры, сидевшие до этого неподвижно, неожиданно зашевелились, кое-кто даже вскочил с места; по залу прошел изумленный, тревожный, даже рассерженный шепот.

– Но не беспокойся об этом, – продолжил голос из глубины трона. – Черный Ключ манит, потому как свойства его не совсем известны, но это не значит, что он более могуч, чем остальные Ключи от древнего замка, расколотого безумным волшебством.

Нортон-старший низко поклонился.

– Благодарствую за истину, Астрагор, – тихо сказал он.

Его голос гулким эхом пролетел по залу, завертелся вихрем в куполообразном потолке, многократно усилился. Фиолетовые фигуры вновь обратились в молчаливые статуи.

А Дух неожиданно повторил:

– Найдите семь Ключей от сокровищницы. Серебряный, Бронзовый и Золотой будут соперничать между собой. Железный откроет цветения тайну, Расколотый Замок укажет Хрустальный. Рубиновый Ключ все секреты расскажет, а Черный – путь к самому сердцу укажет…

Фиолетовые фигуры вновь заволновались, раздались восклицания, громкие реплики, и Нортону-старшему пришлось поднять руку, чтобы восстановить спокойствие.

– Кое-что еще, Астрагор… – Нортон-старший помедлил. – Рубиновый Ключ.

– Один из твоих детей будет владеть им. Я видел это сам.

Зал неожиданно взорвался такими громкими аплодисментами, что Василиса невольно закрыла руками уши. Фиолетовое людское море пришло в движение, все хлопали в ладоши, выражая восторг Нортону-старшему, а тот лишь слегка наклонил голову.

– Могу ли я спросить тебя еще об одном, великий Астрагор… – начал тихо Нортон Огнев, когда все немного успокоились, но Дух внезапно перебил его:

– Да, есть еще один человек, кто знает мое числовое имя, и мы беседуем с нею время от времени… И ей я сообщил то же, что и тебе.

– И кто же это, великий Дух?

– Белая Королева, – ответил голос. – Так она просила себя называть и впредь. А сейчас прошу простить – Эфлара по-прежнему для меня недоступна, мне тяжело находиться здесь даже в таком виде… Но скоро все изменится, не так ли, Нортон? Прощай.

Дым начал таять, серые щупальца ослабли, алый свет потускнел.

Казалось, будто этот огромный и пыльный кусок камня не светился так ярко и ослепительно всего лишь несколько мгновений назад.

Нортон Огнев медленно повернулся к остальным; люди в фиолетово-сумеречных плащах застыли в уважительном ожидании.

– Елена, я прошу вас присутствовать с нашим Золотым ключником на посвящении Норта и… остальных моих детей.

– Спасибо, Нортон, – прошептала женщина, вставая на одно колено и целуя край его фиолетовой мантии.

Она немного повернулась, и Василиса смогла увидеть профиль женщины. Сомнения рассеялись: это была та самая «сумасшедшая» Елена.

– Все мы знаем, что слова Астрагора нельзя подвергать сомнению, – обратился отец Василисы к собравшимся в зале. – Мы убеждались, и не раз, – Астрагор всегда говорит правду. Поэтому Эфларе действительно грозит гибель.

Люди в плащах покорно склонили головы.

Нортон-старший ступил на возвышение. Гигантское кресло казалось простой каменной грудой. Огнев подошел и уселся в него, облокотившись на поручни. Черное копье с алым острием он продолжал сжимать в правой руке.

И теперь, восседающий на троне, отец казался Василисе неким сказочным королем.

– Старая Эфлара действительно погибнет… Но наш мир изменится, и изменится к лучшему.

Зал снова взорвался аплодисментами, но отец Василисы поднял руку, и они тут же стихли.

– Перейдем к делам не менее важным… – резко произнес он. – Какие новости из Астрограда?

– В РадоСвете много верных людей, Нортон, – подала голос Елена. – Они готовы встать за тобой, лишь только ты появишься в Лазоре. А вот мастера…

– Что мастера? – холодно переспросил Нортон-старший. – Опять Лазарев?

– Да, Константин Лазарев, часовых дел мастер. Он ведь не первый раз восстанавливает ремесленников против тебя, и многие прислушиваются к нему. Он говорит, что ты приведешь мир к концу…

– Для ремесленника любое повышение налогов – конец света, – презрительно отозвался Нортон-старший. – Что знают они о Поглощении? Неучи… Я сам займусь Лазаревым. Но для этого я должен опять оказаться в РадоСвете.

– Наш человек сообщил, что все в порядке, – произнесла Елена. – Все прошло, как задумано. Астариус обязан будет провести повторное голосование. Бывший член РадоСвета имеет право попытаться вновь войти в состав правления.

– Хорошо, – довольно кивнул Нортон-старший. – День-два, и я буду заседать в Лазоре. Но кое-кого там уже не будет.

Последние слова прозвучали зловеще.

– Позвольте, господин…

От толпы отделился человек. Он приблизился к Огневу и так же, как предыдущие ораторы, скинул с головы капюшон. Человек склонился в низком поклоне, и в свете пламенных чаш блеснула его лысина.

– Приветствую, Мандигор, – обратился к нему Нортон-старший. – Я рад, что ты смог обмануть совет и посетить наше маленькое собрание… Что тревожит тебя?

– Мы наслышаны, господин, – начал Мандигор после еще одного низкого поклона, – что у вас нашлась дочь… э-э, потерянная двенадцать лет назад.

– Да, это так, – сухо произнес Нортон-старший.

Василиса, немного приунывшая от непонятных и потому казавшихся ей особо жуткими разговоров, вновь обратилась в слух.

– И она должна пройти посвящение на часовую степень, – вкрадчиво продолжил лысый Мандигор.

– И это правда.

– Не значит ли это, господин, что если ваша дочь… э-э, та самая дочь, сможет плести эферы, не будет ли это значить, что она, по сути своей, является…

– Это будет значить совсем другое, Мандигор, – ровным голосом произнес Нортон-старший.

– Великий господин, – вскинул руки Мандигор, – ты мудр и справедлив… Но если у нее окажется высокая степень, дающая право на наследство…

– Моим наследником будет Норт, мой старший сын. – Нортон-старший вдруг резко встал и шагнул к Мандигору – тот даже попятился от неожиданности. – Я пойду на любые меры, лишь бы не допустить того, о чем ты хотел спросить, Мандигор.

Лысый человек молчал, встревоженный мощным натиском.

Василиса продолжала недоумевать.

Ей вдруг на миг показалось, что она находится в театре и видит странное, нереальное, даже немного дурацкое представление.

– Ты думаешь, что она сможет часовать? – тихо спросила Елена. Так тихо, что Василиса вообще еле расслышала ее. – Но как же так? – продолжила Елена громче, – Она ведь всю жизнь прожила на Остале – в мире без магии, где сам воздух вреден для часовщика!

– Чепуха, – устало возразил Нортон-старший. – На Остале действуют законы эферов наравне с физическими. Правда, люди пользуются часами только для измерения времени, поэтому не ведают о часодействе. Остальцы доверяют лишь техническому прогрессу. А это означает, что они нескоро еще полетят к звездам или найдут дорогу в другие миры. Эфларцы же выбрали лучшее – предпочли часодейство. Нам осталось всего лишь сохранить наш мир… и сделать его лучше.

– Но если твоя дочь… – начала Елена и Василиса подметила в ее голосе угрожающие нотки. – Если она получит часовую степень, и ты дашь ей имя…

– Я помню о давнем обещании, госпожа Мортинова. – В голосе Нортона-старшего громыхнуло знакомое железо. – И я вновь повторяю: моя дочь не получит от меня часодейного имени.

– Но как же тогда Ключ, ведь он нам нужен!

– Завтра, – нетерпеливо произнес Нортон-старший. – Завтра все прояснится, Елена.

Женщина молча поклонилась и отступила от каменного трона.

– Астариус уже знает об этой вашей дочери, – подал голос Мандигор, особенно выделяя слово «этой». – Как видно, и у него есть верные люди… среди нас.

Мандигор оглянулся, обводя присутствующих подозрительным взглядом.

– Это был Кэртис, – внезапно произнесла Елена. Она полуобернулась, и Василиса увидела, как на ее губах заиграла холодная улыбка.

Люди в фиолетовых мантиях тут же зашумели, переговариваясь, по залу прокатилось ошеломленное разноголосое эхо, послышались гневные возгласы:

– В камень предателя!

– Смерть ему!

– Его статуя уже украшает подземелье Черновода! – хрипло выкрикнула Елена и презрительно ухмыльнулась.

Подождав, пока волна смятения уляжется, Нортон-старший заговорил вновь:

– Не будем уделять этому вопросу столько внимания: предателя уже нет среди нас. Астариус? Он слишком стар, чтобы нам мешать. Я думаю, – тут Нортон-старший усмехнулся, – он скоро отойдет от великих дел. Но вернемся к нашим заботам… Елена, все готово?

Елена кивнула и подняла руки, сложив их лодочкой. Внезапно вокруг нее замерцала легкая, полупрозрачная дымка, и она… исчезла! Просто растворилась в воздухе.

Василиса громко ахнула и в ужасе закрыла рот ладошкой. Кажется, она сходит с ума… Но остальные на исчезновение Елены отреагировали более спокойно. В зале царила безмятежная тишина, лишь тихо потрескивало пламя в чашах: люди чего-то выжидали.

Вновь показалась серебристая дымка, являя остальным стройную, высокую фигуру Елены. В руке она держала какие-то странные блестящие приборы или механизмы, издалека нельзя было разглядеть, что именно.

Елена поклонилась Нортону-старшему:

– Можно начинать.

И вдруг Нортон Огнев резко встал и, не говоря ни слова, поднял вверх правую руку. Какую-то секунду он постоял в такой позе, а затем медленно, словно раскручивал невидимое лассо, начал водить ею в воздухе. Послышался неприятный, режущий слух свист. Он нарастал и нарастал, становясь все невыносимее. Василиса зажала руками уши – казалось, еще немного, и у нее лопнут барабанные перепонки.

И вдруг свист прекратился – отец опустил руку. Василиса тряхнула головой, пытаясь унять звон в ушах.

– В подземелье есть посторонний… – устало произнес Нортон-старший. – Все часовые защитные нити грубо нарушены. Где-то рядом прячется… Найдите его!!! – вдруг рявкнул он.

Для Василисы это послужило сигналом: она рванула к двери и пулей вылетела в коридор. На обратный путь ей понадобилось намного меньше времени – откуда только силы взялись! – и вскоре она оказалась в зеркальном коридоре.

Заколка нашлась быстро – блестела синим огоньком на полу.

Внезапно Василиса ощутила, что зеркала как-то странно вибрируют, стены и потолок дрожали и звенели от глухих звуков, идущих отовсюду. Создавалось впечатление, что сюда бегут очень много людей. Не теряя больше времени, Василиса влетела в комнату с огненными чашами.

Тихо и равнодушно потрескивало пламя, разбрасывая искры. Висели часы на стене – копия тех, что были в семейной библиотеке. А голая каменная стена по-прежнему не содержала никаких указаний, как проникнуть через нее назад, в библиотеку.

Василиса в отчаянии стукнула по ней кулаком, но от этого лишь заболела рука. Что же делать?! Сюда не доносились вибрирующие глухие звуки, но Василиса чувствовала – погоня близко. Она в отчаянии прислонилась к стене и прошептала:

– Обратно… Хочу обратно! НАЗАД!

Стена заколебалась, становясь мягкой и зыбкой, запузырилась, словно мыльная пена, и в ней образовалась небольшая крутящаяся воронка. Василиса протянула руку, и ее тут же втянуло в середину, перед глазами рассыпался разноцветный калейдоскоп искр, стало очень жарко и душно… Толчок – и Василиса больно приземлилась на спину, не успев подставить локти.

Открыв глаза, она увидела, что над ней нависает книжный шкаф, а на стене как ни в чем не бывало тикают «знакомцы» – большие часы.

Она опять дома, в библиотеке!

Василиса резко вскочила: за ней может быть погоня, надо поскорей добраться до своей комнаты.

В один прыжок достигнув двери, она осторожно выглянула в коридор.

Никого.

И очень тихо. Кажется, гости давно разошлись…

В комнате Василиса сразу же юркнула под одеяло, как и была, в платье. Только она успела это проделать, как в коридоре вновь раздались шаги. Дверь резко распахнулась, жалобно скрипнув петлями.

На пороге, освещенный бледным лунным светом, стоял отец.

Василиса задышала ровно и медленно, делая вид, что спит. Но это ей плохо удавалось: сердце неистово колотилось, и, казалось, его удары разбудят весь дом. Сейчас отец узнает, что она была в тайном ходе… Наверняка ее накажут! Накажут, накажут…

Но отец так и не вошел. Он еще немного помедлил, словно в раздумье, и тихо вышел, легко затворив дверь.

Василиса осталась одна со своими мыслями. Почему отец пришел именно в ее комнату? Неужели он догадался про тайный ход? Она подумала, что ни за что не сможет заснуть после таких страшных приключений… И провалилась в сон.