Портреты заговорили…

О высокой научной принципиальности А. В. Венедиктова свидетельствует, например, такой факт. В 1949 г. книга Венедиктова «Государственная социалистическая собственность» была удостоена Государственной премии, а в 1950 г. появилась статья, автор которой не только поставил под сомнение основные положения этой книги, но и связывал с нею чуть ли не все беды советской цивилистики. Анатолий Васильевич смело выступил в защиту основных теоретических положений своей книги. В короткий срок он подготовил два доклада и две статьи, в которых доказал всю беспочвенность выдвигавшихся против него обвинений. В своих выступлениях он отстаивал неотъемлемое право советского ученого, не ограничиваясь комментированием общеизвестных положений, вносить посильный вклад в развитие марксистско-ленинской теории о государстве и праве в интересах коммунистического строительства. Выступления Венедиктова отличались глубокой партийностью, подлинной научной объективностью, высокой принципиальностью. Они имели важное значение для успешного развития советской юридической науки и формирования научной молодежи.

В тех же случаях, когда взгляды Анатолия Васильевича претерпевали изменения, он считал нравственным долгом уведомить об этом своих слушателей и читателей. Известно, например, что в работе «Правовая природа государственных предприятий», вышедшей двумя изданиями в 1928 г., А. В. Венедиктов рассматривал государственное юридическое лицо как само государство, организующее свою деятельность в сфере товарно-денежных отношений. Иными словами, он был близок к теории, которая впоследствии стала именоваться теорией государства и получила дальнейшее развитие и обоснование в трудах другого видного ученого-цивилиста – профессора С. И. Аскназия. Будучи со своей стороны последователен, А. В. Венедиктов имущество государственного юридического лица рассматривал тогда как товарную форму собственности государства, а отношения между трестом и существовавшим в то время ВСНХ квалифицировал не как правовые, а как организационно-технические. В конце тридцатых – начале сороковых годов Венедиктов решительно пересмотрел эти взгляды, выступив с обоснованием теории коллектива. С присущей подлинному ученому принципиальностью и самокритичностью он публично объявил об отказе от этих взглядов и дал их развернутую и глубокую критик10.

Неотъемлемыми качествами Венедиктова-ученого являлись глубина и многосторонность научного анализа. Эти качества воплощены во всех трудах Венедиктова, начиная от крупных фундаментальных произведений и кончая статьями, научными обзорами, рецензиями, тезисами докладов. При ознакомлении с работами А. В. Венедиктова поражает обилие сносок на самые различные источники. Анатолия Васильевича порой даже упрекали за чрезмерное пристрастие к сноскам. И лишь с годами начинаешь понимать, какой колоссальный труд вкладывал он не только в формулирование теоретических выводов и положений, многие из которых стали хрестоматийными11, но ив саму подготовку к написанию своих произведений, ту черновую работу, в ходе которой и выковывается настоящий ученый. А если вспомнить, что всю эту работу Венедиктов проводил без посторонней помощи, опираясь на свои недюжинные способности, то можно лишь преклоняться перед тем, что им содеяно. Но дело, разумеется, не столько в числе сносок, сколько в том, что и в большом и в малом Венедиктов всегда оставался настоящим ученым, который не терпел верхоглядства в науке, к исследованию любого вопроса подходил с высоким чувством ответственности, опираясь на все доступные ему источники информации и научного знания. Он в совершенстве владел мастерством научного анализа, чувствуя себя как в своей стихии при изучении и пандектной литературы, и актов о национализации, и вотчинных грамот, и судебной практики по «коровьим делам», и Corpus juris civilis.

С особой осмотрительностью он подходил к формулированию предложений по изменению действующего законодательства, хорошо помня ленинское указание о том, что законодательствовать нужно с тройной оглядкой: семь раз примерь12. Будучи председателем одной из рабочих подкомиссий по подготовке проекта Гражданского кодекса СССР13, Венедиктов хорошо понимал, что законопроектная деятельность не терпит прожектерства. Отнюдь не случайно, что многие из положений, получивших теоретическое обоснование в трудах Венедиктова, закреплены ныне в Основах гражданского законодательства, ГК союзных республик, Положении о социалистическом государственном производственном предприятии и других нормативных актах. Для советского ученого-юриста нет более высокой оценки его деятельности!

В центре научного творчества Венедиктова на протяжении всей его жизни находились организационно-правовые проблемы народного хозяйства, главным образом связанные с управлением государственной социалистической промышленностью в СССР. При исследовании этих, как и других проблем, ученому органически было присуще чувство реальности. Он никогда не делал скоропалительных выводов и предложений, тщательно взвешивал каждое свое устное и печатное слово, настойчиво предостерегая против использования таких организационно-правовых форм, которые ранее уже испытывались, но не оправдали себя в практике хозяйственного строительства. Эти предостережения ученого с особой силой прозвучали в период реорганизации управления промышленностью и строительством, проводившейся в пятидесятых годах.

Пожалуй, как никто другой в советской юридической науке, Венедиктов ощущал биение пульса хозяйственной жизни, с поразительной чуткостью улавливал малейшие отклонения практики от заданного курса.

Одним из привлекательных качеств Анатолия Васильевича являлась его постоянная связь с практикой. При всей приверженности к работе над книгой Венедиктов никогда не был чисто кабинетным ученым и тем более ученым-отшельником. С первых своих шагов в науке и до последних дней ученый по самым различным каналам был неразрывно связан с целой армией практических работников, которые пользовались его советами и консультациями, слушали его лекции и доклады и в свою очередь питали его материалом, идущим от самой жизни, от насущных потребностей общественного развития. Этим прежде всего можно объяснить, почему в работах Венедиктова при всей их академичности вы чувствуете дыхание жизни, глубокое понимание задач государственно-правового и хозяйственного строительства и путей их решения.

Глубокой внутренней потребностью Венедиктова, и как ученого, и как человека, являлось постоянное творческое общение его с коллегами и учениками по научной работе. Ученый громадной эрудиции, он мог бы любого из нас подавить запасом своих знаний. Это не мешало ему с одинаковым вниманием и тактом выслушивать советы и пожелания, от кого бы они ни исходили: от седовласого собрата по науке или от аспиранта, или, наконец, от студента, который готовит первый в своей жизни научный доклад. Как самые дорогие реликвии храню я письма и записки Анатолия Васильевича, в которых он просит ознакомиться с такой-то его работой, сделать по ней хотя бы устные замечания, высказать соображения по тому или иному спорному вопросу. Анатолий Васильевич нередко вызывал огонь на себя, оттачивая и проверяя свои взгляды в ходе научных дискуссий.

Наконец, неотъемлемыми качествами Венедиктова являлись его идейная убежденность в правоте нашего дела, глубокая любовь к Родине, подлинный демократизм, нравственная чистота, такт и порядочность.

Воспитанный в демократических традициях, Анатолий Васильевич в юношеские годы участвовал в революционном движении, получив идейную закалку у рабочих Урала и Уфы, в рядах передового петербургского студенчества. Верность демократическим идеалам своей молодости он сохранил на всю жизнь.

Тем, кто недостаточно близко знал Венедиктова, он мог показаться нелюдимым человеком, целиком погруженным в научные занятия и отрешенным от мирских забот. В действительности, однако, внешне суровый облик скрывал человека, который все видел и все понимал, беззаветно любил свою Родину, жил ее тревогами и надеждами, радовался каждому ее успеху, горько переживал ее трудности и неудачи. Анатолий Васильевич был настоящим патриотом в самом лучшем смысле этого слова.

С 1952 г. и до конца жизни А. В. Венедиктов входил в состав Советского комитета защиты мира. В 1959 г. он был награжден Почетной грамотой Всемирного Совета Мира.

Невозможно представить себе Анатолия Васильевича, и как ученого, и как крупную личность, без высоко развитого чувства долга. Это его качество сказывалось во всем: и в том, с какой добросовестностью и пунктуальностью выполнял он свои многочисленные обязанности; и в том, как он ценил не только свое, но и чужое время; и в том, как он буквально по минутам расписывал свой рабочий день.

Будучи человеком большого душевного обаяния и добросердечия, Венедиктов вместе с тем не терпел фальши, угодничества и приспособленчества, особенно в науке. Покривить душой при оценке той или иной работы, выдать тусклую посредственность за подающего надежды ученого или, напротив, очернить пусть и спорное, но талантливое произведение – все это Венедиктов считал несовместимым с самим назначением науки, призванной к отысканию истины.

Таковы те неоценимые человеческие качества, которые позволили А. В. Венедиктову, будучи от природы богато одаренной натурой, внести весомый вклад в развитие отечественной и мировой науки. Все эти качества были во много раз приумножены Анатолием Васильевичем в результате самоотверженного, поражающего своими масштабами и эффективностью труда на благо нашей Родины.

Каким должно быть наше отношение к творческому наследию А. В. Венедиктова? Разумеется, самым бережным, основанным на глубоком уважении к тому вкладу, который ученый внес в сокровищницу человеческой мысли. Изучая труды А. В. Венедиктова, нужно помнить, что его взгляды на протяжении полувековой научной деятельности далеко не всегда оставались неизменными. В тех случаях, когда они претерпевали изменения, крайне важно тщательно проследить эволюцию этих взглядов, выявить причины, ее вызвавшие, и уж при всех обстоятельствах излагать их с полной научной достоверностью и объективностью. К сожалению, это требование соблюдается не всегда.

В целом ряде работ концепция А. В. Венедиктова о праве собственности излагается без учета тех изменений, которые внес в нее автор после выхода в свет его монографии «Государственная социалистическая собственность» (1948 г.). Между тем в работах пятидесятых годов Венедиктов внес в эту концепцию два основных уточнения: во-первых, признал, что понятие «присвоение» Маркс употреблял в качестве многозначного, и, во-вторых, пришел к выводу, что вначале должно быть сформулировано определение права собственности как правового института и лишь вслед за ним как субъективного права14.

Изучая труды А. В. Венедиктова, нужно помнить, что его взгляды по кардинальным проблемам выступают отнюдь не в виде отрывочных высказываний, а в виде научных концепций, иными словами, как система взглядов, проникнутых внутренним единством. Чтобы разобраться в существе этих взглядов, нужно опираться не на отдельные высказывания автора, которые могут быть и неудачными, а на концепцию в целом. К сожалению, и это требование не всегда учитывается в должной мере.

Известно, например, что в трудах Венедиктова с исчерпывающей полнотой обоснован принцип единства фонда государственной социалистической собственности. Венедиктов многократно подчеркивал, что единым и единственным собственником всех государственных имуществ, в чем бы они ни выражались и в чьем бы ведении ни находились, является весь советский народ в лице социалистического государства. Что же касается отдельных госорганов, то они лишь оперативно управляют вверенными им частями единого фонда государственной собственности, но не становятся собственниками таковых. Непосредственное оперативное управление Венедиктов отличал от управления как чисто организующей деятельности государства и его органов и рассматривал в качестве специфической формы закрепления государственного имущества за социалистическими госорганами, наделенными правами юридических лиц.

Известно, что категория оперативного управления, получившая в трудах Бенедиктова теоретическое обоснование, закреплена ныне как в советском законодательстве, так и в законодательстве целого ряда зарубежных социалистических стран. В то же время многие вопросы, относящиеся к характеристике права оперативного управления, круга его субъектов и объектов, способов осуществления и защиты, продолжают оставаться спорными. Продолжение дискуссии по всем этим вопросам, разумеется, можно только приветствовать. Но мимо одного обстоятельства, относящегося к научному наследию А. В. Венедиктова, нельзя пройти. Речь идет о предпринятой в некоторых работах попытке доказать, будто категория оперативного управления была введена Венедиктовым в научный обиход лишь как экономическая, но не правовая и уж во всяком случае в трудах Венедиктова якобы не упоминается о праве оперативного управления, в качестве носителей которого как раз и выступают социалистические госорганы15. С этим едва ли можно согласиться.

Анализ взглядов Венедиктова на соотношение государственной социалистической собственности и оперативного управления социалистических госорганов, который не замыкается на книге «Государственная социалистическая собственность», а восходит к работам пятидесятых годов, позволяет утверждать, что ученый признавал госорганы носителями как права, так и обязанности оперативного управления вверенным им государственным имуществом. Кстати сказать, на сей счет в трудах Венедиктова можно найти и прямое указание16. То обстоятельство, что в «Государственной социалистической собственности» Венедиктов избегает прямо говорить о праве оперативного управления, находит свое объяснение в следующем. В период написания указанной монографии его, как и других цивилистов, занимала мысль, как найти формулу, которая, отражая действительное соотношение права государственной собственности и права оперативного управления социалистических госорганов, вместе с тем отличалась бы простотой и доступностью и могла быть возведена в закон17. По указанным основаниям он и избегал говорить о праве оперативного управления18.

Наконец, небезынтересно отметить, что в работах учеников A. В. Венедиктова, находившихся в постоянном творческом общении с ним, уже прямо и не один раз говорится о праве непосредственного оперативного управления (праве оперативного управления, праве управления) социалистических госорганов. Причем работы эти опубликованы еще до проведения второй общей кодификации советского гражданского законодательства19. Было бы, однако, наивно полагать, что право оперативного управления впервые получило прописку лишь в работах учеников А. В. Венедиктова, которые в этом вопросе целиком шли в русле идей своего учителя.

Изучая и оценивая труды А. В. Венедиктова, нужно помнить, что он был сыном своего времени. Труды Венедиктова несут печать неповторимой эпохи, в которую он жил и работал. При высокой оценке этих трудов, составивших веху в развитии научной мысли (в первую очередь цивилистической) и сохраняющих важное значение и по сию пору, разумеется, не все положения, которые отстаивал ученый, выдержали испытание временем. Едва ли, в частности, можно безоговорочно принять то, что писал А. В. Венедиктов о презумпции права государственной социалистической собственности. В свое время аналогичных взглядов на роль презумпции права государственной собственности придерживалось подавляющее большинство советских цивилистов, в том числе и автор настоящей статьи. Жизнь, однако, показала, что правильную позицию в этом вопросе занимали лишь немногие ученые, которые доказывали, что презумпция права государственной собственности, сыграв свою роль на первой фазе развития Советского государства в борьбе с частнокапиталистическими элементами, должна сойти с исторической сцены и не подлежит закреплению в нашем законодательстве. Законодатель, как известно, поддержал в этом вопросе не А. В. Венедиктова и тех, кто разделял его взгляды, а противников презумпции права государственной собственности. В действующем законодательстве она не закреплена, и руководствоваться ею не следует20.

При жизни Анатолий Васильевич не раз выступал против того, чтобы на его труды наводили «хрестоматийный глянец». Он мечтал о том, чтобы они всегда занимали место в рабочем строю, чтобы отношение к ним было подлинно творческим, чтобы его ученики и последователи не ограничивались тем, что сделано им, а шли дальше, живо откликаясь на нужды коммунистического строительства, всемерно используя широчайшие возможности и перспективы, которые открываются перед советской юридической наукой в условиях развития социалистической демократии, укрепления правопорядка и законности.

Все те качества, которые были органически присущи Венедиктову-ученому, воплощались не только в его научных трудах, но и в его многогранной деятельности педагога и воспитателя, крупного организатора юридического образования в стране.

Педагогическая деятельность А. В. Венедиктова, начавшаяся в 1910 г. в коммерческих училищах Петербурга, длилась без малого полвека и протекала главным образом в Ленинградском политехническом институте и Ленинградском университете. Через его руки прошло не одно поколение юристов и экономистов, которым Анатолий Васильевич щедро передавал свои громадные знания, старался привить вкус к самостоятельной научной работе и которые, как бы ни сложилась дальнейшая их судьба, навсегда сохранили о своем учителе светлую и благодарную память. В своих учениках Анатолий Васильевич превыше всего ценил способность к самостоятельному творческому мышлению, трудолюбие, честность и принципиальность. Будучи живым воплощением этих качеств, он служил для всех нас примером образцового выполнения своих обязанностей. Людей, которые общались с ним, А. В. Венедиктов невольно заставлял подтягиваться, становиться лучше и чище. Он не терпел расхлябанности, работы спустя рукава, моральной нечистоплотности.

Замечательные качества Венедиктова – педагога и воспитателя студенческой и научной молодежи – развернулись, пожалуй, с особой силой в последний период его жизни, когда судьба его вновь, и на этот раз навсегда, оказалась связанной с Ленинградским университетом. В 1944 г. А. В. Венедиктов становится первым деканом воссозданного после длительного перерыва юридического факультета Ленинградского университета и занимает этот пост в течение пяти лет. С того же 1944 г. он в течение десяти лет возглавляет на факультете кафедру гражданского права. В трудные послевоенные годы Анатолий Васильевич проводит большую работу по привлечению на факультет лучших научных сил, повышению уровня университетского образования и качества подготовки специалистов. По его инициативе на факультете читаются проблемные спецкурсы, иные из которых вылились впоследствии в фундаментальные научные исследования. В те годы творческая жизнь на факультете бьет ключом. Защищаются докторские и кандидатские диссертации, внесшие вклад в развитие юридической науки, регулярно проводятся конференции и диспуты, собирающие громадную аудиторию.

Особо следует сказать о деятельности Анатолия Васильевича по руководству студенческим научным кружком, созданным при кафедре гражданского права. В эту работу он буквально вкладывал душу, не жалел ни времени, ни сил для бесед с членами кружка, терпеливо выслушивал наши, как теперь очевидно, незрелые суждения, радовался каждой свежей мысли в наших докладах и выступлениях. Заседания кружка выливались в творческие дискуссии, в которых многие из нас проходили настоящую научную школу, получали закалку на всю жизнь. Темы кандидатских диссертаций, защищенных впоследствии многими из нас, были навеяны докладами, сделанными в студенческом научном кружке под руководством А. В. Венедиктова.

К своим ученикам Анатолий Васильевич относился с любовью и душевным тактом. Он всегда был готов прийти и действительно приходил к нам на помощь в трудные минуты нашей жизни. Но если кто-то из нас совершал вольное или невольное прегрешение, то он хорошо знал, что строгий и справедливый суд нашего учителя будет неминуем.

Анатолий Васильевич гордился своими учениками, заботливо пестовал их, радовался каждому их успеху, горевал вместе с ними, когда в работе или в жизни у них что-то не ладилось.

Десять лет Анатолий Васильевич стоял во главе кафедры гражданского права. В то время кафедра представляла собою исключительно сильный цивилистический коллектив, объединявший ученых высокой научной культуры, глубоких и разносторонних знаний. Помимо А. В. Венедиктова на кафедре работали такие видные ученые, как С. И. Аскназий и В. К. Райхер; такие квалифицированные специалисты, как Н. В. Рабинович и Л. И. Картужанский; набирал силы тогда еще молодой О. С. Иоффе. В аспирантуре при кафедре состояли Б. Л. Хаскельберг, А. К. Юрченко, Э. Я. Лаасик, А. Н. Арзамасцев, К. Ф. Егоров, М. Г. Маркова, автор этих строк. Анатолий Васильевич с предельным тактом и вместе с тем достаточно твердо руководил этими во многом разными людьми, спаянными общей любовью к науке. А. В. Венедиктов был горячим поборником развертывания на кафедре самых широких научных дискуссий, в ходе которых каждый из нас, будь то профессор, аспирант или студент, мог бы высказать свое мнение, не боясь навлечь на себя «гнев шефа».

Ученый мирового масштаба, Анатолий Васильевич никогда не чурался черновой работы, будучи не только заведующим кафедрой, но и деканом факультета, занятый выполнением ответственного задания по подготовке проекта Гражданского кодекса, он читал общие и специальные лекционные курсы, вел семинары и спецсеминары, руководил дипломными и курсовыми работами. И на педагогическом поприще он являл собою пример неутомимого труженика.

До конца дней своих Анатолий Васильевич ощущал себя членом университетского коллектива, всегда готовым прийти на помощь не только ближним, но и дальним. Мало кто, например, знает, что, будучи тяжело больным, когда жить ему оставалось немногим более месяца, он принимает деятельное участие в подготовке правительственного решения о мерах помощи Ленинградскому университету, энергично добиваясь улучшения жилищно-бытовых условий сотрудников университета и укрепления его материально-финансовой базы.

Таким был и остается в нашей памяти, в своих трудах и свершениях Анатолий Васильевич Венедиктов – ученый и педагог, старший друг и наставник, человек и гражданин социалистического отечества.

Выдающийся советский экономист, академик С. Г. Струмилин в интервью, данном незадолго до смерти, говорил: «Экономисты, как ученые, так и практики, умирают. Однако их идеи, мысли, воплощенные в книгах, статьях, в конкретных делах, остаются. Остаются их ученики, которые продолжают их дело, развивая их взгляды, излагая их печатно и устно. Именно в этом смысле мне хочется подчеркнуть, что настоящий экономист бессмертен, его идеи, взгляды живут и после его смерти. И чем значительнее было влияние его идей, тем дольше жива память об их авторе.

Хочется верить, что в дальнейшем пропорционально росту машинных средств обработки экономической информации будет расти и нравственный облик наших экономистов. А одним из вернейших показателей уровня этого облика является отношение к старшему поколению ученых, к их памяти… Думается, что неотъемлемым качеством экономиста, как и вообще всякого настоящего ученого, должно быть благородство… Нравственность ученого, его совесть, внутренняя честность – вот залог в этом»21.

Эти слова полностью приложимы и к юристам. Отдавая дань уважения памяти наших учителей, воспитывая себя и других на их трудах и свершениях, каждый из нас должен стремиться к тому, чтобы сохранить и приумножить их замечательные качества, передать их как эстафету новым поколениям советских юристов, которые придут нам на смену22.