Особое производство в гражданском процессуальном праве России и Франции

3.2. Охранительное судопроизводство по Уставу гражданского судопроизводства 1864 г.

Новая веха в истории бесспорной юрисдикции в России начинается с 1866 г., с даты принятия Книги IV Устава гражданского судопроизводства, регламентирующей порядок рассмотрения дел охранительного производства177.

Содержание Книги IV Устава гражданского судопроизводства хорошо известно, в научной литературе выявлены достоинства и недостатки законодательной регламентации охранительного судопроизводства178.

Однако в отечественной научной литературе совершенно не затронут вопрос о том, каким же виделось в теоретическом плане судопроизводство охранительное законодателю и ученым XIX в.? Интересным представляется сравнить законодательную концепцию и теоретическое осмысление современного особого производства в гражданском процессе и судопроизводства охранительного.

Прежде всего необходимо оговориться, что исследование сущности и особенностей деятельности суда по рассмотрению дел неспорного характера, неисковых дел в России началось лишь с начала XIX в. До этого времени осмысление самого гражданского процесса, т. е. даже деятельность судебных органов по рассмотрению споров о праве гражданском, было весьма скудным.

Как отмечает Г.Ф. Блюменфельд, первая «попытка "теории" в этой области знания принадлежит Филиппу-Генриху Дильтею», из-под пера которого в 1779 г. появился труд на латинском и русском языках под названием «Изследование юридическое о принадлеажемъ для суда месте, о судебной власти, о должности судейской и т. д.»179. Однако указанное произведение, в силу его особенностей, «осталось чуждым русскому читателю и было предано забвению»180.

После этой работы в России стали появляться труды, в которых изучению подвергалась судебная деятельность по разрешению споров о праве гражданском, а также деятельность суда в рамках добровольной юрисдикции, однако, видимо, первым в России автором, который уделил достаточно много внимания проблеме бесспорных дел, рассматриваемых судами, был В.Г. Кукольник. Ему же отдают и «первенство "теории" в области русского гражданского процесса», ввиду того, что другие авторы затрагивали эту область знаний в своих трудах лишь «попутно», либо писали «весьма темно»181.

В своей работе «Российское частное гражданское право», увидевшей свет в 1815 г., В.Г. Кукольник посвятил изложению «обряда гражданского судебного делопроизводства» целый том (вторую часть работы), а «охранительной юрисдикции» один параграф во второй части работы182.

Различие в деятельности суда по разрешению исковых и неисковых дел В.Г. Кукольник видел в целях деятельности. «Хотя главная цель гражданского суда состоит в доставлении подсудным требуемого ими правосудия, состоящего в восстановлении нарушенных их прав и в решении споров, происходящих от сомнительности оных, однако же кроме тяжебных дел, отнесены еще к гражданским судам некоторые другие неисковые дела, имеющие целью упреждение нарушения прав граждан, либо сомнительности, могущей произойти об оных»183.

Конечная цель искового процесса – восстановление права, когда оно нарушено, охранительной юрисдикции – предупреждение прав граждан от нарушения.

Мысль В.Г. Кукольника о разграничении дел исковых и дел охранительного производства по целям деятельности суда, по всей видимости, не была новой в то время для зарубежной литературы184. Однако в России она была высказана и обоснована впервые, что имело существенное значение для последующего осмысления деятельности суда по рассмотрению и разрешения дел охранительного производства.

Достаточно указать на то, что указанный труд В.Г. Кукольника был известен С.И. Зарудному и использовался им в качестве материала для разработки норм Устава гражданского судопроизводства, касающихся охранительного производства185.

Следующая заметная работа, которая волею судеб так и осталась до настоящего времени в России единственной, где автор достаточно детально рассмотрел примеры зарубежных (западноевропейских) законодательств и проанализировал мнения, высказанные в зарубежной доктрине, касательно сущности дел «добровольной или неспорной юрисдикции», – это уже упомянутый выше труд С.И. Зарудного «Охранительные законы частного гражданского права. Опыт исследования о системе русских гражданских законов», вышедший в 1859 г.

Для понимания значения этой работы для нашего гражданского судопроизводства следует лишь указать, что ко второй половине XIX в. в России еще не сложилось какого-либо теоретического представления о целях и задачах суда при рассмотрении неисковых (бесспорных) дел. Дело в том, что компетенцией по разрешению исковых дел обладали не только «судебные места», но и органы исполнительной власти. Теория разделения властей не была четко проведена в нашем законодательстве, и рассмотрение споров осуществлялось по весьма запутанным правилам различными органами исполнительной власти. Как отмечал Г.Ф. Блюменфельд, в одном из рескриптов начала XIX в. (25.08.1801) «сама верховная власть признавала, что "правила обрядовъ, бывъ разсеяны во многих законахъ, едва лучшимъ законоискусникамъ во всей подробности ихъ сведомы"»186.

Тем более это касается дел бесспорных, или дел «добровольной юрисдикции», как их называли в то время в европейских странах, следуя традициям римского права. С.И. Зарудный по этому поводу писал: «Для сих последних дел в наших законах нет особых правил. Нет даже полного исчисления оных, или какого-либо определения, обнимающего все частные случаи. Есть только указания на существование особого рода дел, отнесенных к частному порядку и называемых, по примечанию к ст. 496 т. X ч. II зак. гражд. судопр., весьма неправильно, делами судебного управления»187.

Общий беспорядок, царивший в области судопроизводства по гражданским делам, конечно, не позволял без осмысления и законодательного закрепления общих начал судоустройства и судопроизводства приступить к сколько-нибудь детальному изучению частностей и исключений из общих правил гражданского процессуального права.

Однако, несмотря на большое количество неясностей даже в области фундаментальных начал правосудия, усердие С.И. Зарудного позволило ему при подготовке судебной реформы изучить проблему «охранительных законов гражданского права» через призму теории и практики иностранных государств. Его смело можно назвать отцом охранительного судопроизводства, появившегося в нашем гражданском процессе в 1866 г. вместе с книгой IV Устава гражданского судопроизводства.

Каким же виделось охранительное судопроизводство С.И. Зарудному?

Анализируя точки зрения иностранных авторов, С.И. Зарудный приходит к выводу, что «законы гражданского права могли бы быть подразделены на два отдела: 1) законы положительные о существе прав и обязанностей; 2) законы охранительные, определяющие где и каким порядком установляются, утверждаются, охраняются и ограничиваются права и обязанности»188.

При этом «законы охранительные заключают в себе ничто иное, как правила о составлении доказательств по всем предметам гражданского права и потому самому относятся как к личным правам, так и к правам по имуществу».

Какие же государственные органы должны «приводить в исполнение законы охранительные»? По мнению С.И. Зарудного, обязанности по «совершению действий охранительного порядка» по общему правилу должны быть возложены на «места правительственные»189.

В чем же состоит отличие функций суда по рассмотрению дел «тяжебного» производства от функций по рассмотрению дел добровольной юрисдикции, которые по общему правилу не должны осуществляться судом?

Поскольку «порядок охранительного производства» состоит в «создании и утверждении предварительными бесспорными действиями правительства» прав и обязанностей, для того чтобы они «считались законными», то и целью его является «не что иное, как утверждение существующего права и составление доказательств в видах предупреждения спора». Если «в первом случае (в тяжебном производстве – А.А.) разрешается спор двух лиц, имеющих противоположные интересы, во втором (в охранительном производстве – А.А.) исполняется согласное желание лиц, в видах обеспечения исполнения свободной воли, получившей силу права, и это желание облекается в законную, обязательную форму»190.

В чем же состоят «главные неудобства неопределительности правил о делах охранительного порядка» и почему по общему правилу суды не должны осуществлять добровольную юрисдикцию? Во-первых, потому что «судебные места отвлекаются от главных своих обязанностей – рассмотрения судебных дел, – множеством занятий, принадлежащих собственно к ведомству мест и лиц правительственных». Во-вторых, «жалобы спорящихся поступают в те же судебные места, которые совершали охранительные действия. Но может ли судебное место, совершившее акт или другое охранительное действие, рассматривать беспристрастно тяжбу, возникшую вследствие неправильного совершения акта, назначения опеки, т. е. судить о последствиях неправильности своих действий?»191. Понятно, что нет, ибо правило, известное со времен римского права «Nemo judex in causa sua», не знает исключений.

В то же время, если общим правилом должно являться совершение охранительных действий «правительственными местами», то в качестве исключения оправдана и судебная подведомственность по такого рода делам. В чем же должны состоять исключения?

По мнению С.И. Зарудного, в области личных прав на места правительственные должна быть возложена обязанность составления актов состояний, а на места судебные обязанность разрешать вопрос о лишении либо ограничении прав состояния. «Общее всем государствам» и закрепленное в законах о состояниях Российской империи правило гласит, что «никто не может быть лишен прав состояния или ограничен в сих правах иначе как по суду»192. Это правило должно распространяться, например, на судебную подведомственность дел о признании лица безвестно отсутствующим – «признание безвестного отсутствия, как сопряженное с лишением гражданских прав», должно быть предоставлено «местам судебным»193. То же можно сказать про дела о назначении опеки и попечительства. С.И. Зарудный с сожалением отмечает, что «общее свойство всех европейских законодательств, кроме России, состоит в том, что назначение опеки, как ограничение прав личных и имущественных, принадлежит судебным, а не правительственным местам. Напротив того, назначение опекунов принадлежит правительственным местам»194.

В области имущественных прав ввиду особого значения публичности прав на недвижимое имущество и несовершенства ипотечной системы на судебные места необходимо возложить обязанность по вводу во владение недвижимым имуществом, а также обязанность по принятию охранительных мер в отношении наследственного имущества.

Здесь тоже проявляется общее правило: «право состояния и право собственности должны состоять под исключительным и полным покровительством судебной власти. Ограждение этих прав есть главная цель существования судебных мест во всем мире. Это не национальное, а общенародное начало»195.

Однако возложение обязанности по принятию охранительных мер в отношении наследственного имущества, по мнению С.И. Зарудного, необходимо возложить на мирового судью по образцу французского права.

С.И. Зарудный отмечает интересную деталь французского законодательства того времени, а именно: наличие во французском гражданском судопроизводстве фигуры мирового судьи, который является «важным и необходимым органом судебной власти» и «служит весьма часто посредником между судебными и правительственными местами, а потому учреждение его носит в себе характер тех и других. Мировой судья есть что-то среднее между судебной и административной властью… Вообще участие его является всегда там, где вследствие необходимости или каких-либо других причин, допускается смешение власти судебной и правительственной»196.

Как известно, институт мировой юстиции появился и в нашем законодательстве во времена судебной реформы 1864 г. Мировой судья рассматривал в порядке охранительного производства дела «о вызове наследников умершего лица и об охранении его имения», а также о разделе наследства (движимого имущества) на сумму менее 500 руб.197

В результате судебной реформы рассмотрение дел о вводе во владение недвижимым имуществом было поручено суду, что объяснялось отсутствием надлежащей системы регистрации прав на недвижимое имущество, а рассмотрение дел об охранении наследственного имущества было поручено мировому судье, который является «там, где по видимому обязанности мест судебных и правительственных сталкиваются, и где по недостатку в лицах, теория о разделении властей не может быть приведена в действие»198.

Итак, по мнению С.И. Зарудного, «дела охранительного производства» должны быть поручены местам правительственным, но в качестве исключения и местам судебным. Суды должны рассматривать лишь конкретные категории дел охранительного производства ввиду их особого значения. Кроме этого, желательно, чтобы рассматривали такие дела мировые судьи, которые являются посредниками между судебной и исполнительной властью.

Поскольку С.И. Зарудный имел огромное влияние на работу комиссии, подготавливающей судебные Уставы 1864 г., его взгляд на охранительное производство и функции суда по рассмотрению дел добровольной юрисдикции воплотился в нормах права, содержащихся в Книге IV Устава гражданского судопроизводства199.

Разработчикам IV книги УГС (Судопроизводство охранительное) сущность охранительного судопроизводства виделась «исключительно в определении порядка производства дел по удостоверению или охранению прав частных лиц в тех случаях, когда по действующим ныне законам гражданским требуется, в удостоверение воли частных лиц, содействие мест или лиц судебного ведомства»200.

Необходимость в существовании правил охранительного производства в отечественном гражданском процессе связывалась дореволюционными авторами с несовершенством норм материального права (которое надеялись исправить после принятия Устава гражданского судопроизводства), а именно нормами, содержащимися в томе X Свода законов Российской Империи, которыми была определена судебная подведомственность, в частности дел о принятии охранительных мер в отношении наследственного имущества201.

К сожалению, охранительное производство не пользовалось особым «успехом» у наших дореволюционных авторов, и за короткий период в пятьдесят с небольшим лет по этой теме не было написано полноценных монографических работ теоретического плана. В основном ученые касались проблем охранительного производства лишь попутно – в учебных курсах либо научных статьях. Кроме этого, имеются две работы, посвященные исключительно охранительному производству, но они носят практический характер, являясь, по – сути, пособиями по ведению (рассмотрению) дел охранительного производства202.

И все же последующее теоретическое осмысление охранительного производства имело уже отправной пункт в законодательстве, а значит, нужно было лишь время, чтобы более детально изучить с учетом сложившейся судебной практики сущность и особенности охранительного производства203. Однако его как раз у дореволюционных ученых не оказалось в достатке ввиду разрушительных последствий революции 1917 года.

Итак, какой же виделась авторам правовая природа дел охранительного производства?

Охранительное судопроизводство, осуществляемое судами, предполагалось лишь частью более обширной области «охранительного производства» или «охранительного судопроизводства в самом широком смысле», в которую включалась деятельность и несудебных органов по охранению и удостоверению гражданских прав. Как уже отмечалось, С.И. Зарудный в своей работе привел «систематическую таблицу русских охранительных законов гражданского права», из которой можно увидеть, что, кроме видов охранительного производства, урегулированных позднее книгой IV Устава, существует еще множество других видов охранительных производств. Э.И. Гельвих также отмечал, что охранительное судопроизводство в самом широком смысле охватывает всю область норм охранительного судопроизводства, «как-то все производство об опеке, дела брачные и т. д… в которых судебные органы не принимают участия»204