Сын
Громкий скрежещущий звонок позвал всех на ужин. Клэр отправилась в столовую и заняла свое место в очереди. Взглянув в окно в коридоре, она заметила двоих из команды корабля, отдыхавших на палубе. Корабль был тяжело нагружен ящиками, и двое парней сидели бок о бок, прислонившись к опечатанному контейнеру. Оба держали во рту маленькие цилиндрики, из которых они, казалось, высасывали дым, а потом выпускали его в воздух. То был странный обычай, которого Клэр никогда прежде не видела, и ей стало интересно, в чем его смысл. Вероятно, какая-то лечебная ингаляция или вроде того.
Очередь двигалась вперед. Разговоры и смех мешали думать. Подойдя к стопке подносов, Клэр взяла один сверху и увидела, что Эдит и Дженет заняли ей место за своим столом. Она шагнула дальше, протягивая поднос раздатчику за прилавком, и выбросила из головы команду корабля.
– Как прошло Называние Младенцев? – спросила она, садясь с подносом за стол. – Были какие-нибудь неожиданные имена?
– В общем, нет, – ответила Дженет. – Я только удивилась, что одному мальчику дали имя Пауль. Так звали моего Отца.
– Но ведь одно и то же имя нельзя использовать дважды, – возразила Эдит. – В коммуне не бывает людей с одинаковыми именами!
– Имена дают заново, – заметила Клэр, – когда кого-то не станет.
– Верно. Получается, что моего Отца не стало. Я не ожидала это услышать, – сказала Дженет.
– Когда ты в последний раз его видела? – спросила Клэр.
Она помнила собственных родителей, но прошло несколько лет, и подробности о них начали стираться из памяти.
Подумав, Дженет пожала плечами:
– Лет пять назад, наверное. Он работал на Производстве Еды, а я никогда не бывала в той стороне. Хотя я иногда вижу женщину, которая была моей Матерью, потому что она Ландшафтный Рабочий. Недавно я заметила, как она подрезала кусты на краю игрового поля. Она увидела меня и помахала рукой.
– Мило, – небрежно бросила Эдит. – Ты не будешь доедать салат? Можно мне?
Дженет кивнула, и Эдит придвинула к себе отставленную в сторону полупустую тарелку.
– Пауль – симпатичное имя, – сказала Клэр, слегка жалея Дженет, хотя и не знала в точности почему. – Приятно, когда заново используют хорошее имя. Помню, когда я была Десятилетней, Младенца назвали Вильгельминой, и все радовались, потому что всем нравилась предыдущая Вильгельмина, до того как она ушла в Дом Старых. Так что, когда ее не стало, всем было приятно, что ее имя использовали заново.
– Я помню. Я была там, – кивнула Эдит.
– Я тоже, – вспомнила Дженет. – Когда назвали нового Пауля, никто не радовался. Но думаю, все были довольны. Людям нравился мой Отец. Он был приятным человеком. Очень тихим, но приятным.
Они молча доели ужин, а когда раздался звонок, сложили тарелки и начали убирать со стола.
Смеркалось. Все устали после долгого дня Церемонии. В ожидании еще одного такого же дня завтра они рано разошлись по своим комнатам после ужина. Но Клэр, ощущавшая странное беспокойство после проведенного в Инкубатории дня, решила пойти прогуляться.
Дорожка вдоль реки в это время суток была тенистой и приятной. Обычно Клэр встречала бы других гуляющих, обмениваясь с ними приветствиями. Но в этот вечер вокруг не было ни души – день выдался долгим для всех. Клэр шла вдоль воды, пока не оказалась возле огромного моста. Его запрещалось пересекать без особого разрешения, и она понятия не имела, что находится за ним, на другой стороне. Не было видно ничего, кроме деревьев. Попросту – Другое Место. Она слышала, что иногда, хотя и редко, небольшие группы посещали другие коммуны, но, возможно, это были лишь слухи. Сама Клэр не знала никого, кто видел Другое Место.
Стоя у подножия массивных бетонных опор моста, Клэр смерила его взглядом. Корабль, стоявший на причале у Инкубатория, едва смог бы под ним пройти.
Перейдя ведущую через мост дорогу, она могла бы продолжить путь вдоль реки, мимо большого ангара, где хранились официальные транспортные средства. Граждане перемещались по коммуне только на велосипедах, но крупные поставки перевозились на грузовиках, а иногда ремонтные работы требовали тяжелого оборудования. Все это хранилось здесь. Клэр помнила, как несколько лет назад, когда она была Десяти- или Одиннадцатилетней, мальчишки, ее ровесники, были в восторге от транспортного ангара. Почти все они мечтали о Назначении, связанном с транспортом, которое позволило бы им учиться управлять этими машинами.
Но Клэр ангар никогда не интересовал, как и этим вечером. Свернув на главную дорогу, она направилась на северо-запад, в сторону от реки, оставив слева Центральную Площадь. Она прошла мимо Лектория, стоявшего в конце Площади. Днем на его ступенях толпилась вся коммуна, и утром будет то же самое. Но сейчас, в сумерках, Площадь пустовала, и возвышавшееся на ее юго-западном краю большое здание казалось тихим и безлюдным.
Клэр поняла, что идет в сторону Воспитательного Центра. Она могла свернуть налево, пройти мимо Больницы и Детского Центра, а затем, описав большой круг, вернуться в Инкубаторий.
– Привет!
Мужской голос застиг ее врасплох – такая тишина царила во всей коммуне. Но, подняв взгляд, Клэр увидела остановившийся на углу Площади велосипед и узнала Воспитателя, который был столь любезен с нею во время ее визитов. Улыбнувшись, она помахала ему и направилась туда, где он балансировал на велосипеде, опираясь одной ногой о землю.
Когда она подошла ближе, он приложил палец к губам.
– Тсс! – Он показал на багажник велосипеда с закрепленной на нем корзиной. Клэр увидела в ней спящего малыша.
– Наконец-то он заснул, – прошептал мужчина. – Я забираю его на ночь домой.
Кивнув, Клэр улыбнулась Младенцу номер Тридцать Шесть.
– Была на Церемонии? – спросил мужчина.
Клэр покачала головой:
– Я добровольно вызвалась остаться в Инкубатории. С меня и так уже хватило Церемоний, – ответила она, тоже понизив голос.
Воспитатель слегка усмехнулся:
– Знакомое чувство. Но сегодня я смог развлечься. Часть моей работы – выдавать Младенцев их Семейным Ячейкам. Новые Матери и Отцы всегда так волнуются. Хотя я рад, что мы будем воспитывать этого малыша еще год, – добавил он, дотрагиваясь до края корзины. – Похоже, он особенный.
Клэр согласно кивнула, не решаясь что-либо сказать.
– Мне пора. – Мужчина поставил правую ногу на педаль велосипеда. – Завтра большой день для моей Семейной Ячейки. Наш сын в этом году становится Двенадцатилетним. Множество нервов и волнений.
– Да, конечно, – кивнула Клэр.
– Приходи снова к нам в Центр. У нас скоро появится новая партия новорожденных. И этот парнишка, естественно, тоже там будет. Все его приятели по играм уйдут в новые семьи, так что он будет только рад гостям.
– Приду, – улыбнулась она, и Воспитатель покатил в сторону семейных жилищ.
Клэр немного постояла, глядя вслед мягко покачивающейся маленькой корзинке на багажнике велосипеда, а потом повернулась и пошла назад.
10
Судя по всему, Церемония Двенадцатилетних закончилась сюрпризом. Во всяком случае, об этом перешептывались вернувшиеся в конце второго дня работники Инкубатория.
Второй день Церемонии всегда был долгим. Новых Двенадцатилетних по одному вызывали на сцену и описывали их качества. Их впервые выделяли из общей массы, уделяя внимание их достижениям в детстве. Мальчика могли похвалить за его познания, напомнив собравшимся о его больших способностях к наукам. Главная Старейшина могла даже обратить внимание на чье-либо симпатичное лицо – подобное всегда повергало в замешательство, поскольку внешняя привлекательность никогда не считалась в коммуне чертой, достойной упоминания, и Двенадцатилетняя, которую описывали таким образом, заливалась румянцем, а публика смеялась. Коммуна всегда отличалась вниманием и поддержкой своих членов – каждый взрослый проходил этот ритуал и знал, насколько он важен. Но чтобы через него могли пройти все, один за другим, требовалось немало времени.
– Главная Старейшина пропустила одного Двенадцатилетнего, – сообщил за ужином Рольф. – Перешла сразу от Восемнадцатой к Двадцатому.
– Нам всем стало не по себе от мысли, что она ошиблась. – Эдит вся напряглась, показывая, как она тогда нервничала.
– Все так подумали. Слышали ропот, который прошел по Лекторию? – спросил кто-то.
– А тот мальчик, которого она пропустила? Номер Девятнадцатый. Я видел его со своего места. Для него это точно стало неожиданностью! – улыбнулся парень в конце стола.
– Так что случилось? – спросила Клэр.
– В общем, – объяснил Рольф, – после того, как она закончила с последним…
– С Пятидесятым?
– Да. Но естественно, на сцену она вызвала только сорок девять ребят. А потом извинилась перед собравшимися.
– Главная Старейшина извинилась? – В это трудно было поверить.
Рольф кивнул:
– Она даже слегка рассмеялась, увидев, что мы нервничаем. Так что она заверила нас, что всё в порядке, и извинилась за неловкость, а затем вызвала на сцену того мальчика, номер Девятнадцатый.
– У него был такой вид, будто его сейчас стошнит, – рассмеялся Эрик.
– Вполне могу его понять, – сказала Клэр, которой вдруг стало жаль мальчика. Вероятно, для него это был кошмарный момент. – И что она ему сказала?
– Что он не получил Назначения – это мы, естественно, и так уже знали. Но потом… потом был сюрприз. Она сказала, что его «избрали».
– Избрали для чего? – Клэр никогда раньше не слышала ни о чем подобном.
Рольф приподнял бровь и пожал плечами:
– Не знаю.
– Она не сказала?
– Сказала, но я не понял, что она имела в виду. А вы? – он взглянул на сидевших за столом коллег.
– Не совсем, – ответила Эдит. – Хотя речь шла о чем-то важном. Как-то связано с Дающим и Принимающим.
– Кем бы они ни были, – пробормотал кто-то.
– Да, похоже, это в самом деле что-то важное, – согласился Эрик.
– Как думаете, мальчик понял?
Все покачали головой.
– Он пребывал в полном замешательстве, – сказала Эдит. – Мне стало его жаль.
Послышался звонок, призывающий к уборке со стола. Все начали собирать тарелки и вилки.
– Кто это был? – спросила Клэр, все еще захваченная мыслями об отобранном мальчике.
– Никогда о нем раньше не слышал. Но теперь мы все знаем его имя, не так ли? – усмехнулся Эрик.
– В смысле?
– Вся коммуна выкрикивала его имя. Это был своего рода ритуал… как бы его назвать? Узнавания. Мы все раз за разом кричали: «Джонас!»
– Джонас! Джо-о-онас! – подхватили Рольф, Эдит и некоторые другие работники.
На них оглянулись сидевшие за другими столами – кто-то с улыбкой, кто-то с легкой тревогой. А потом они тоже начали выкрикивать имя: «ДЖО-О-ОНАС! ДЖО-О-ОНАС!»
Прозвучал последний звонок, и все замолчали, глядя друг на друга во внезапно наступившей тишине. Потом все встали и вышли из столовой. Ужин закончился.
11
Перед сном Клэр снова пошла прогуляться вдоль реки. Вокруг опять не было ни души. Обычно работники гуляли парами или группами, но сегодня они вновь устали после необычного дня. Один за другим все разошлись по своим комнатам; некоторые держали в руках электронные читалки с записанными материалами по работе, которые им полагалось изучать. Клэр тоже время от времени включала свою читалку и просматривала материалы, но они ее мало интересовали. Клэр не выбирал для этой работы Комитет, обнаруживший ее увлечение рыбой. Клэр определили сюда просто потому, что нужно было найти ей какое-нибудь место после того, как она не справилась с обязанностями Роженицы.
Она успела несколько раз перечитать страницы справочника, чувствуя себя виноватой в том, что все это ей нисколько не интересно. Ей запомнилась фраза: «Расщепление, эпиболия и органогенез». Клэр могла ее повторить, но совершенно забыла, что она означает.
– «Активация кортикальных альвеол», – на ходу пробормотала Клэр.
То была еще одна фраза, заголовок, который запомнился ей из справочника.
– Что? – застиг ее врасплох чей-то голос.
Она подняла взгляд и увидела парня из команды корабля, в шортах и свитере. На ногах у него были темные шнурованные ботинки из чего-то вроде парусины, с толстыми ребристыми подошвами, которые, как решила Клэр, не давали поскользнуться на мокрой палубе. Она нисколько не испугалась. Парень улыбался и выглядел вполне дружелюбно, так что нервничать вряд ли стоило. Но она никогда прежде не разговаривала ни с кем с корабля, как и они с ней.
– Это что, какой-то другой язык? – улыбнувшись, спросил он с отчетливым акцентом, который она уже слышала раньше.
– Нет, – вежливо ответила Клэр. – Мы говорим на одном языке.
– Тогда что значит «котивация корсикальных валеол»?
Клэр не удержалась от смеха. Он ошибся, но получилось очень похоже на ее слова – и забавно.
– Просто пытаюсь запомнить кое-что для работы, – объяснила она. – Это фаза эмбрионального развития. Боюсь, довольно скучно, если ты не увлекаешься рыбоводством. Я работаю в Инкубатории.
– Да, я тебя там видел.
– Вам пришлось ждать разгрузки из-за нашей ежегодной Церемонии?
– Не проблема, – пожал он плечами. – Порой неплохо отдохнуть от работы. Разгрузимся завтра и двинемся дальше.
Он поравнялся с ней, и они вместе подошли к мосту, где ненадолго остановились, глядя на бурлящую воду.
– Тебя когда-нибудь беспокоило, что мост может оказаться слишком низким? Вам встречались другие мосты? Мне кажется, ваш корабль чересчур высокий.
– Беспокоиться – не моя работа, – усмехнулся он. – У капитана есть карты, и он знает все пути. Наша высота – шесть и три десятых метра. Пока что ни разу не врезались в мост и в воду никого не сбросило.
– От нас требуют учиться плавать, но не позволяют заходить в реку, – ни с того ни с сего вдруг сказала Клэр.
– Требуют? Кто требует?
Клэр слегка растерялась:
– Просто одно из Правил нашей коммуны. Мы учимся в бассейне. В пять лет.
– Там, откуда я родом, нет таких правил, – рассмеялся парень. – Я научился плавать, когда папаша бросил меня в пруд. Кажется, мне тогда было восемь. Наглотался с полпруда, прежде чем выбрался на берег, а папаша только хохотал. Я разревелся во всю глотку, и он швырнул меня обратно.
– Ого, ничего себе! – Клэр не знала, что сказать.
Подобную сцену она не могла даже представить. Сама она училась плаванию строго по программе, под началом специальных инструкторов. И никаких бессердечно хохочущих мужчин под названием «папаша».
– С тех пор я умею плавать. Хотя искупаться в этой реке у меня желания нет.
Он взглянул на быстро движущуюся темную воду, которая ударялась о камни у берега, а затем скользила поверх них, заставляя на мгновение исчезать, а потом снова появляться в брызгах стекающей по их замшелым бокам пены.
Несколько лет назад неподалеку отсюда в реку упал мальчик по имени Калеб, и вся коммуна провела Церемонию Потери. Клэр помнила всеобщее потрясение, и приглушенные голоса, и то, как родители потом не отпускали от себя детей, много раз строго их предупреждая. Ей вспомнилось, что родителей погибшего мальчика, Калеба, подвергли наказанию. В задачи Семейных Ячеек входило оберегать своих детей от любого вреда, и родители Калеба с этой задачей не справились.
Но Отец этого паренька бросил его в глубокую воду и смеялся, а теперь над этим воспоминанием смеялся он сам. Клэр это показалось крайне странным.
Они еще немного поговорили. Он спросил про ее работу, и они какое-то время бесцельно обсуждали разных рыб. Парень рассказал, что где-то очень далеко видел рыбин величиной почти с корабль. Клэр решила, что он шутит, но он, похоже, говорил серьезно. Неужели это могло быть правдой? Ей хотелось расспросить его, куда дальше отправится его корабль, откуда он пришел. Ее интересовало все связанное с Другим Местом, но она боялась, что, задавая подобные вопросы, может каким-то образом нарушить Правила. В любом случае уже темнело, и она знала, что ей пора возвращаться.
– Мне пора назад, – сказала она.
Он повернул назад вместе с ней, и они пошли в сторону зданий Инкубатория.
– Хочешь подняться на борт? – вдруг спросил он.
– Вряд ли это разрешено, – словно извиняясь, ответила она.
– Капитан не против. У него часто бывают гости на борту. Мы – судно класса «река – море». Такие нечасто встретишь. Людям нравится подниматься на борт и смотреть, что и как.
– «Река – море»?
– Да. Мы ходим не только по реке. Можем ходить и по морю. Большинство речных судов не могут.
– Море, – повторила Клэр, не имея ни малейшего понятия, что это значит.
Похоже, он неправильно ее понял.
– Да, людям хочется увидеть камбуз, рулевую рубку и прочее. Им любопытно, а капитан может с гордостью им все это показать. Или кто-то из команды. У нас команда из десяти человек.
– В смысле, не разрешено мне. Боюсь, я должна остаться на работе.
Они подошли к развилке, где им предстояло расстаться. Его путь лежал назад, вдоль реки к кораблю, а она сворачивала в сторону входа в Инкубаторий.
– Жаль, – ответил он. – Я бы с удовольствием тебе все показал. И ты бы познакомилась с Мари.
– Мари?
– Она кок на нашем корабле. По-вашему – повар. – Он опять рассмеялся. – Некоторых удивляет, что у нас на борту женщина.
– Что в этом удивительного? – озадаченно спросила Клэр.
– Плавать на кораблях – в основном мужская работа.
Клэр нахмурилась. Мужская работа? Женская? Здесь, в коммуне, таких различий не существовало.
– Да, я бы с радостью познакомилась с Мари и увидела корабль изнутри, – сказала Клэр. – Может, когда вы вернетесь. Возможно, наши Правила изменятся, а может, я сумею получить особое разрешение.
– Тогда доброй ночи, – ответил он и свернул на ведшую к кораблю дорожку.
Клэр помахала ему, глядя, как он исчезает за нависающими кустами, а затем направилась прочь.
– Море, – повторила она, думая, что это могло бы значить. – Море.
12
Шли недели. За исключением той тайны, которую Клэр постоянно носила в себе, тайны ее ребенка, каждый день мало чем отличался от предыдущего и последующего. Клэр поняла, что так было всегда. В ее жизни нет никаких неожиданностей, как и в жизни любого в коммуне. Лишь Церемония Назначения в год Двенадцатилетия, а потом разочаровавший ее сюрприз, когда ее назвали Роженицей. А потом, естественно, не меньшее потрясение от неудачи.
Но теперь для нее вновь наступила унылая рутина повседневной жизни в коммуне. Скрежещущий голос в громкоговорителе, делавший объявления и напоминания. Ритуалы и предписания. Еда и работа. Постоянная работа. Клэр поручали все более сложные задачи в лаборатории, но они оставались скучными и монотонными. Она вполне справлялась с работой, но часто ощущала странное беспокойство и тоску.
Что там ей рассказывали про Церемонию этого года? Какого-то мальчика выбрали из числа других – непонятно почему, и никто об этом больше не упоминал. Возможно, тот мальчик – она помнила, что его зовут Джонас, – занимался чем-то другим и более интересным. Но она не могла представить, что бы это могло быть.
Клэр снова побывала в Воспитательном Центре, но на этот раз ее не пустили. После того как на Церемонии всех Младенцев назначили Семейным Ячейкам, Центр почти обезлюдел. Уже начали прибывать новорожденные, появившиеся на свет в этом году, но в Центре – хотя ее и встретили там вполне любезно – сказали, что пока малышей не станет больше, в дополнительной помощи нет нужды.
– У Воспитателей сейчас, можно сказать, время отпуска, – объяснила молодая женщина. – Большинство занято добровольной работой в других местах, пока мы ждем новых Младенцев. – Она взглянула на экран компьютера. – На следующей неделе будут еще двое. Прямо сейчас помощники не требуются, – улыбнулась она. – Но спасибо, что заглянула. Может, через пару месяцев…
«Но как же Тридцать Шестой? – хотелось спросить Клэр. – Он ведь все еще здесь? Его никому не назначили, помните? Вы оставили его еще на год. Разве ему не хочется с кем-нибудь поиграть? Почему бы не со мной?»
Но естественно, она промолчала. Ясно было, что, несмотря на всю вежливость секретарши, та нисколько в ней не заинтересована и только и ждет, когда она уйдет. Неохотно повернувшись, Клэр вышла из здания.
Время от времени, однако, она встречала работавшего там мужчину, которому особо нравился Тридцать Шестой. Выйдя однажды прогуляться после обеда, она увидела, как он едет на велосипеде через Центральную Площадь, и помахала ему. Улыбнувшись, он помахал в ответ. Она заметила, что сзади у него вместо корзинки, где раньше лежал Тридцать Шестой, теперь детское сиденье. Сейчас оно было пусто, но сам факт его наличия обнадежил Клэр. Похоже, Воспитатель все так же забирал малыша на ночь домой. И теперь он уже мог сидеть. Клэр представила его крепкое маленькое тельце, и как он улыбается, радуясь свежему воздуху и виду деревьев.
Клэр начала рассчитывать время своих прогулок, заканчивая работу в лаборатории и уборку так, чтобы оказаться на улице во время пересменки. Она отправлялась в ту часть коммуны, в которой, как ей казалось, она вероятнее всего могла встретить Воспитателя, – к северо-восточному углу Центральной Площади, где находился Воспитательный Центр, а дальше начинались жилые здания по другую сторону главного бульвара. Она надеялась его увидеть, когда он будет возвращаться домой на ужин с маленьким Эйбом за спиной.
Наконец ей это удалось.
– Привет! – крикнула Клэр.
Мужчина поднял взгляд, узнал ее и остановил велосипед, притормозив о дорожку правой ногой.
– Как дела? – весело спросил он. – Клэр, верно?
Она была рада, что он помнит ее имя. Значка у нее не было – он остался пристегнутым к лабораторному халату, который она повесила на стену, уходя с работы. А с тех пор, как они виделись в последний раз, прошло три месяца.
– Да, верно, Клэр.
– Рад тебя видеть. Давно не встречались.
– Я заходила, но мне сказали, что моя помощь не требуется, потому что всех Младенцев уже распределили.
Мужчина кивнул:
– Всех, кроме этого!
Клэр сперва не хотелось сразу смотреть на Эйба. Но поскольку Воспитатель уже упомянул сидевшего в детском кресле малыша, она улыбнулась мальчику, сосредоточенно изучавшему листик у себя в руках, который он, вероятно, сорвал с куста, когда они проезжали мимо. Она увидела, как он поднес лист ко рту и с озадаченным видом попробовал его на вкус. Во рту у него было два зуба.
– Вы всё еще забираете его к себе на ночь домой?
Воспитатель кивнул:
– Он еще плохо спит, и это раздражает ночных работников в Центре, особенно теперь, когда им приходится ухаживать за новорожденными. Но моей Семейной Ячейке он нравится. Моя дочь – ее зовут Лили – пыталась меня убедить, что нам следует подать прошение на Вариацию.
– Вариацию? Что это?
– Исключение из Правил. По мнению Лили, мы должны убедить Старейшин, что нашей семье уместно иметь троих детей.
– И вы подали? – спросила Клэр.
– Нет! – рассмеялся он. – Моя супруга тогда подала бы на расторжение нашего союза! Этого парнишку в следующий раз назначат собственной семье. С ним все будет хорошо. Но пока что мы все рады, что он ночует у нас. – Мужчина оглянулся на малыша. – Ну вот, – простонал он. – Сожрал листок. Что ж, меня учили вытирать отрыжку. Часть моей работы!
Клэр заметила, что он ставит правую ногу на педаль.
– Вам теперь разрешено называть его по имени на публике? – быстро спросила она, пытаясь задержать их еще на минуту. – Помню, вы тогда скрывали, как его зовут.
Мужчина поколебался.
– Собственно, – слегка виновато ответил Воспитатель, – мы зовем его дома по имени. Но нам на самом деле не положено. Он остается Тридцать Шестым, пока его не назначат. Так что, боюсь, не могу тебе сказать его имя. Но оно хорошее.
– Не сомневаюсь. Имена ведь всегда тщательно выбирают. Мне нравится, как зовут вашу дочь. Лили. Красиво.
– Мне пора, – улыбнулся он. – Малыш счастлив, что может пожевать этот листик. Но погоди, пока ему не захочется настоящей еды. Начнет вопить во всю глотку. А сейчас почти время ужина.
– Рада была вас видеть, – сказала Клэр.
– Я тоже. Скажу дочери, что тебе нравится ее имя. Она обожает слышать подобное! – Он закатил глаза, будто речь шла о какой-то глупости. – И естественно, чтобы все было честно, должен тебе сказать, что у моего сына тоже неплохое имя.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги