Были-не-были

Бытие и сознание

Люди узнают о переменах в своей жизни по-разному. Например, утром, зайдя в ванную, не находят своего отражения в зеркале. Именно это случилось с преподавателем философии, неким Финтифлюшкиным. Как ни странно, но отсутствию своего отражения он нисколько не удивился.

«Экая Курская аномалия,– единственное, что пришло ему в голову, пока он продолжал чистить зубы,– но ведь и без отражения живут. Например, вампиры, хотя это, наверное, неудачный пример из жизни».

По пути на работу он столкнулся с вопиющим равнодушием окружающих к его незаурядной личности: все словно нарочно его не замечали. Даже кондукторы не требовали от него предъявлять проездной билет, когда он входил в автобус. Кто-нибудь другой давно бы запаниковал, но только не наш Финтифлюшкин, большой любитель словестных апорий и воинствующий атеист. Наконец, оказавшись в своей аудитории, где у него была намечена утренняя лекция, он просидел в полном одиночестве две пары подряд, но ни один студент не явился. Выйдя из аудитории с изрядно испорченным настроением, он спустился в вестибюль университета и уже здесь, к своему изумлению, обнаружил некролог, в котором говорилось о его смерти.

«Однако,– не поверил он своим глазам,– это чья-то дурацкая шутка. Я всегда отрицал Декарта с его банальным «я мыслю, следовательно, я существую», а здесь какой-то когнитивный диссонанс. Если я не существую, то как же тогда я мыслю?»

И тут он исчез. Без следа. Как говорится, бытие определяет сознание. Во всяком случае, для атеиста.

В 1,5 раза

Разбирая бумаги отца, наткнулся на письмо со следующим текстом: «Товарищу Колосову Б.И. Письмом зам. гл. редактора Атомиздата от 26.03.70 г., рукописи сборника «Теоретические и экспериментальные проблемы нестандартного переноса нейтронов» возвращены для окончательного редактирования и сокращения их объема в 1,5 раза…». К письму прилагалась сама рукопись, состоящая из сплошных математических вычислений с редкими предложениями-связками, типа: «Решение уравнения будем искать методом последовательных приближений. С этой целью запишем его в конечно-разностном виде». Никогда не думал, что редакторы безжалостно сокращают не только литературные тексты, но и математические доказательства. Интересно, как выглядело бы доказательство теоремы Пифагора, если его сократить в 1,5 раза? Как говорит один мой знакомый, это как если бы Красная Шапочка сразу бы при встрече спросила волка: «Ну как бабушку будем есть? В конечно-разностном виде? Или мне придётся спрашивать, а почему у тебя такие большие зубы?»

В метро

Час-пик в метро. Девушка стучится в спину впереди стоящего, как в запертую железную дверь, и, припав к ней, шепотом интересуется: «Выходите?»

Спина вяло огрызается откуда-то сверху, словно раскатистый гром где-то в отдалении: «Нет-т-т-т-т-т-т»,– и нехотя уступает ей дорогу к выходу из переполненного вагона.

В преддверии зимы

За окном шумит ветер. Протяжно и жалобно. Словно он просится в дом. Ведь там, на улице, холодно и сыро, а здесь сухо и тепло. Он бьется в окна, умоляя его впустить и бесится, когда его не замечают. А может, это ветер в моей голове, выдувающий из меня все мысли. Внутри меня холодно и сыро, сквозняки студят мою душу и сердце вечно простужено в преддверии зимы.

В принципе да

Разговорились двое по душам и один признался другому:

– Всю жизнь мечтал сняться в порнофильме, в главной роли.

– И как, удалось?

– В принципе да. Вся моя жизнь одна сплошная порнография.

В пустыне

Разум – это способность мыслить. А, по сути, возможность владеть своим умом.

По всей видимости, изначально слово разум означало "разить умом" (раз – удар, ум – наука, навык) или, перефразируя, умение нападать и защищаться. Просто словесное обозначение инструмента, с помощью которого человек смог улучшить свою способность выживать в этом мире. Как нож или огонь, благодаря которым люди добились доминирования в дикой природе и создали новую, искусственную среду обитания.

Разум изменил первоначальную природу человека, заставив его жить во второй сигнальной системе, в пространстве слов и идей. Это освободило человека от власти тела, от врожденных инстинктов, но не до конца.

С одной стороны, в новой реальности для человека абсолютной ценностью теперь обладает лишь искусственное, сделанное: нечто, подлежащее обмену,– а с другой, человек может получать удовольствие только через тело и именно стяжание удовольствия является основным смыслом индивидуального человеческого существования.

Через меру удовольствия определяется ценность каждой проживаемой жизни. В обществах, где нет возможности жить в свое удовольствие, ценность жизни для людей падает до нуля: в таких обществах жизнь рассматривается лишь как обременение или как долг, но не как наивысшее благо; от чего необходимо избавляться без всякого сожаления.

Благодаря разуму человек обрел досуг, т.е. свободное время, а что есть свободное время как не праздность – источник всякого познания по Аристотелю, с помощью которого люди создали знание и придумали культуру, благодаря которой научились это знание множить, сохранять и передавать самим себе через время и пространство. А многие знания, как известно, лишь многие печали.

Обретя знание о самом себе, человек осознал свое природное несовершенство. И мало того, благодаря ему он вдруг обнаружил, что разум, которым он так гордился на протяжении всей своей истории, это всего лишь чистая случайность, побочный эффект эволюции, о котором природа изначально даже и не помышляла, когда творила человека как вид: разум не заложен в биологическую программу человека.

Слабая искра разума в каждом из нас разгорается в живое пламя пытливого ума только лишь тогда, когда мы общаемся друг с другом, обмениваясь идеями посредством языка. Поэтому язык и народ всегда одно и то же: язык нас всех связывает воедино и сам вяжется из слов. Погасить искру разума в человеке легко, воспламенить же вновь просто невозможно: примеров тьма, от детей-маугли до выживших из ума стариков. При этом, на примере идиотов, человек наглядно убеждается, что для того, чтобы ощущать себя счастливым разум совершенно не нужен. Мало того, именно разум обрекает человека на невыносимые страдания одной лишь мыслью о смерти. Ведь из всех живых существ только человек осознает свою смертность, знает об этом и не может с этим смириться.

Разум в человеке отказывается признать факт того, что он конечен. Отсюда проистекает вера людей в загробную жизнь: попытка разума объяснить цель своего существования как слияние после смерти с внетелесным вечным и неуничтожимым сверх-разумом, частью которого разум себя считает.

Можно, конечно, бесконечно долго удивляться и размышлять о звездном небе над нами и о моральных принципах внутри нас, но это не отменяет очевидного и крайне досадного факта, что разум – это лишь случайность. Всего лишь крик вопиющего в пустыне, которого никто и никогда не услышит.

Вавилонская башня

Будущее. Когда-то это слово всех вдохновляло. Теперь пугает. Раньше все надеялись на лучшее, теперь все ждут худшего. Что это – дань времени или всеобщий психоз? Поразительно, но теперь человечество знает, зачем оно возникло и в чем заключается онтологическая роль человека в эволюционном процессе, когда-то начавшемся на нашей планете.

Возникнув как побочный продукт жизнедеятельности нашего организма, вторая сигнальная система, наша речь, породила разум, а разум вознес человека на вершину пищевой цепочки, сделав царем природы. Благодаря разуму человек обрел знание, а чтоб знание сохранить и приумножить, создал цивилизацию. Цивилизация запустила маховик прогресса, который привел человечество к необходимости создания искусственного интеллекта, чтобы решить вопрос личного бессмертия для людей.

Искусственный интеллект избавит человечество от необходимости быть умным, ведь ум это то, что делает всех людей несчастными. А быть несчастным и бессмертным неприемлемо. Делегировав разум неживой материи и обеспечив непрерывность его существования вне форм биологической смерти, человечество осуществит свою заветную мечту – оно станет бессмертным и счастливым. Идея бога исчезнет, т.к. каждый из живущих станет богом.

Вавилонская башня всегда была символом человеческой дерзости в стремлении преодолеть поставленные ему границы и пределы бытия. Вавилонскую башню задумали, чтобы с ее помощью взойти на небо и стать богами. Поняв со временем, что бог живет не на небе, а в человеческом сердце, необходимость штурма неба отпала. Но не отпала идея, ради которой строилась башня – убить бога и сделать себе имя. Чем не цель, ради которой стоит дерзать. И продолжать строить Вавилонскую башню, даже если сейчас она называется по-другому.

Ваш кофе

Тут в одну богом забытую дыру занесло столичных туристов. Зашли они в местную точку общепита и заказали, после долгих раздумий, выбирая между кофе и чаем, чай. Резонно полагая, что кофе здесь наверняка готовить не умеют, а чай – это как-то надежно. Чай испортить нельзя. Официантка приносит им на подносе какую-то невообразимую бурду в стаканах. Видя, что чай это не чай, они решают, пока еще можно, поменять заказ с чая на кофе. Официантка с совершенно невозмутимым лицом принимает новый заказ, поднимает поднос со стаканами и тут же ставит его на стол со словами: «Ваш кофе».

Весна

– Наконец-то повеяло запахом весны,– радостно сказала Галя.

И полной грудью вдохнула бодрящий аромат оттаявшего навоза и сладкую вонь дачных нужников.

Вечер удался

Тут у меня один знакомый по имени Витя решил пригласить девушку к себе домой на «романтический» ужин. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Витя, надо сказать, сам по себе еще тот персонаж. Ему почти сорок, а он еще ни разу не женился. До сих пор живет с мамой. Классический маменькин сынок. Она его обстирывает, кормит и, в конечном счете, опекает от «всякоразных» девиц. А тут маму осенило, что если не сейчас, то уже никогда ее Витя не женится и придется ей с ним мыкаться до гробовой доски. А ей и самой пожить-то хочется. Хотя бы на старости лет. Вот она ему на один вечер дала полный карт-бланш и удалилась на всю ночь в гости. Тем более, что Витину избранницу успела изучить вдоль и поперек во время ее робких визитов к ней с сыном на дачу. Витя без мамы проявил завидную кулинарную изобретательность и закупил для ужина в фаст-фуде изрядное количество еды: два ведра куриных окорочков в KFC и в Макдональдсе несколько упаковок жареных креветок. И две бутылки самого дешевого красного вина в ближайшем супермаркете. Этакий порношик для гурманов. И вот наш не очень уже молодой юноша Витя весь в таком, знаете-ли, крайнем нетерпении, ждал девушку и все нервничал и нервничал: любовный витамин в нем играл и даже сидеть не давал. Чтоб как-то руки занять, Витя и давай есть окорочка. Так и не заметил, как два ведра умял. Перешел на креветки и тут же утешил себя мыслью, что девушка придет к нему не ради еды, поэтому не стоит беспокоиться. Креветки исчезли неожиданно быстро. Оставалось только вино. «Вино – это хорошо,– подумал Витя,– вино поможет в общении. Раскрепостит. Выпью-ка я стакан». Раз стакан, два стакан. Глядь, а бутылки-то уже и нету. А тут звонок в дверь. Девушка пришла. На ужин. Витя проводил ее в свою комнату со всей торжественностью, на которую еще был способен. А на столе, накрытом к ужину, не было уже ничего, кроме листа ватмана в качестве скатерти, двух свечей и бутылки вина. «Я все съел, пока тебя ждал,– честно признался Витя,– но еда ведь не главное. А главное – это наше с тобой общение. Так сказать, диалог двух любящих сердец. Давай-ка выпьем вина, оно поможет нам узнать друг друга поближе. Только тебе придется пить одной, в меня вино уже не лезет». «Однако, какое форменное свинство,– обиделась девушка, но виду не подала,– я готовилась, понимаешь, наряжалась. Надеялась! А тут такое ой-ля-ля!» Но решила подождать со скандалом. И принялась налегать на вино. Выбора-то не оставалось. Девушка стремительно пьянела и «ужин» уже катился к заранее запланированному Витей финалу, но тут случился конфуз. С Витей. Фаст-фуд у него в желудке не нашел общего языка с выпитым вином и попросился наружу. И весь остаток вечера и практически всю ночь Витя с девушкой провели по разные стороны туалетной двери за разговорами, периодически меняясь местами. И исповедовались, исповедовались. Как говорится, на горшке нечего стесняться. Узнали друг о друге все, словно вместе полжизни прожили. Когда утром расставались, девушка призналась Вите, что никогда еще ТАК не проводила время. Ну что тут скажешь. Видимо, вечер удался.

Вкус счастья

Сладости являются универсальным средством взрослых решать проблемы с детьми. Помните, в детстве? Как только ты начинал приставать к родителям, тебе давали конфету или шоколадку и искренне считали, что решили твою проблему или, как минимум, успокоили тебя. Наверное, с их стороны, это было нечестно: они вроде как от нас откупались,– а у нас не было выбора. Мы же не знали, что это не любовь, а сделка. И вот мы уже сами взрослые. Все продаем и все покупаем, время от времени предаем и во многом разочаровались. Особенно в фундаментальных ценностях этого мира. Но вкус из детства, тот самый, остается единственным святым чувством, которое напоминает нам о нас самих, настоящих, какими мы были в детстве. Счастливыми и наивными. Сладкоежками.

Во как бывает

С поэтом Федяшкиным случилась вот какая история. Он перестал слышать голоса. Точнее, один голос, который ему нашептывал стихи, а он их безуспешно пытался записать. Но жизнь поэта – это вам не работа стенографистки, с 9 до 17 каждый день. Нет, все не так просто. Залезет, к примеру, Федяшкин в душ, а тут голос и начинает диктовать. Он из душа, чтоб записать, а тот тут же замолкает. Обратно в душ – диктует. В общем, не жизнь, а мука. Голос этот всегда звучал в самых неподходящих местах и в самое неподходящее время. И он, Федяшкин, разрывался между желанием записать стихи и нормально жить в свое удовольствие, как все. Остальные. Мучился Федяшкин страшно, но держался генеральной линии быть поэтом. Жалко ему, понимаешь, было упустить все, что в голову приходило. Да и приходило, если честно, все какая-то ерунда. Так, пшик, словесный переполох, да и только. Стихи его никто не печатал, а читать их публично он стеснялся. Бедствовал ужасно, но гордился тем, что поэтический гений. А тут раз – и тишина. Внутри. Темно и тихо. И тьма такая, знаете, вполне уютная, а не такая, что скрывает черт знает что: ужасы ночи во всем их разнообразии. В общем, на душе темно и скучно. Словно в пустом платяном шкафу. Никакой поэзии. Осознав свое поэтическое бесплодие, решил Федяшкин к своей прежней профессии вернуться. Стал снова проктологом работать. В поликлинике. Придет на работу, заглянет пациенту в одно место и все ждет, авось ему оттуда кто-нибудь начнет диктовать: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты». А в ответ тишина. Целый день осматривает пациентов и все без результата. Никакого откровения. Пойдет с горя к урологу Парнокопытову. Вместе чай с крыжовником попьют, медсестру Зою обсудят, и по домам. Теперь живет как все, на одну зарплату. И все понять никак не может, счастлив он или нет? Во как бывает.

Вознесение

Тут один случáй случился. Можно сказать – происшествие. Ну, прямо курам на смех. Один человечек, по сути никто, взял да и вознёсся. Вот прямо так, у всех на глазах и без всяких видимых причин. А главное, если бы кто-то достойный, ну тогда понятно. Типа начальства. Или кто-то еще поважней, весь усеянный там лаврами или почетными венками. А так – дрянь какая-то. Некий Кирилка. Сопля, а не человек. Оторвался, понимаешь, от земли и коллектива, сам того не ведая, и повис. В воздухе. Он с первоначалу и не понял, что точку опоры потерял. Думал, что над ним кто-то так подшутил. Ногами стал шуровать туды-сюды, словно какой-то сукин сын из телевизора, а результату ноль. С испугу даже на спину пробовал упасть. Все равно не получилось. Висит, понимаешь, словно какой-то индийский факир в цирке. И матерится. Отчетливо так и каждое слово по делу. А потом взмыл к потолку, головой ударился и замолчал. Пока его санитары из скорой помощи не попытались оттуда достать. Да только ничего не получилось. Как они его на пол ложут, он снова к потолку стремится, словно пузырь какой с газом. Прям опыт на уроке физики. Тут кто-то совет дал умный, что надо бы ему гирю в руки дать. Тогда, мол, точно не полетит. Ну, то да се, гирю-таки достали. Пудовую. К полу его приперли и в руки сунули. А он все равно взлетел, а гирю ту на доктора уронил, что с санитарами приехал. Визгу было, словно живую свинью резали или пилораму включили. Все вокруг бедолаги доктора бегают, зашибленного, а о Кирилке-паршивце на время забыли. Думаете на этом все и закончилось? Не тут-то было. Кирилка потихоньку, словно муха какая, по потолку пополз к окну: улизнуть, видимо, хотел, пока о нем забыли, и чтоб прямиком в небо и навсегда. А мы, значит, здесь и ни с чем? Да только кто же ему даст просто так уйти, если он всем должен. Кирилка этот, известный подлиза, только и делал, что деньги стрелял по своему особливому методу: подойдет, негодяй, комплиментов наговорит и сразу в долг попросит, а отказать после этого вроде как и неловко, вот все ему и давали. Тут кто-то и кричит ему, видя его настойчивое намерение ретироваться отсюда навсегда, мол, долг отдай, прежде чем лететь. Деньги там тебе все равно не понадобятся, а нас всех уважишь. А тот, то ли в ажитации новой жизни, то ли от избытка чуйств, как принялся изливать все, что о своих кредиторах на самом деле думал, что всем как-то сразу неловко стало. Даже доктор замолчал. Некрасивым оказался человеком, прямо-таки саморазоблачился. Но тут что-то пошло не так с его вознесением: наверное, на небе тоже слышали, что он говорил обо всех, и это им там явно не понравилось. И он прямиком угодил обратно. На пол. В компанию, так сказать, своих «друзей», о которых так опрометчиво отзывался. Тут и скорая пригодилась. И санитарам было чем заняться, помимо доктора с гирей вместо головы. А Кирилку этого все простили. Потом. Так что нового Ильи Пророка у нас таки не случилось. И слава Богу. А все потому, что у нас ведь как – без коллектива никуда. Даже на небо.

Воспоминание о будущем

В будущем, когда люди достигнут относительного бессмертия и будут жить практически бесконечно долго, а все плотские потребности удовлетворять посредством специальных личных андроидов, процесс размножения будет крайне избирательным и поставлен под строгий контроль для улучшения человеческой природы. Евгеника снова будет возрождена, но уже под другим именем, а аргументы морали, которые ее ранее отвергали, уйдут в прошлое. Люди будущего будут жить в мире, состоящем из странной смеси перманентной эйфории и галлюцинаций, а основная цель их существования будет заключаться в стяжании счастья: абсолютного наслаждения, проявлением которого будет или занятие творчеством, или труд для достижения морального самоудовлетворения. В свете практически достигнутого бессмертия отношение к смерти тоже изменится. Ее будут считать теперь неотъемлемым правом каждого человека на свободу выбора, воспринимая как возможность освободиться от обязанностей жизни: акт окончательного непослушания перед обществом. Люди внешне сильно изменятся, исчезнут расы и страны, каждый будет жить в своем собственном герметическом мирке. Любовь в его нынешнем понимании отомрет, ее заменит человеку дружба как возможность на время прерывать собственное уединение в свободном общении с другими. Дружба отныне будет ценится как самое искреннее и чистое чувство, лишенное всего плотского, как бескорыстное начало в человеческой природе. Внутреннее благородство станет новым культом всего человечества, лишенного благодаря достижениям технологического прогресса, всех своих базовых природных инстинктов, которые отныне перестанут влиять на человеческие поступки и поведение. Это будет новый дивный мир, в котором таким, как мы, уже не будет места.

Со всеми бывает

Конферансье объявляет: «Сейчас выступит заслуженный и где-то даже народный, среди всякого инородного отребья, наш знаменитый и всеми любимый банно-прачечный певец Раздваплюев со своим неувядаемым шлягером «Я испохабил вашу жизнь».

На сцену выскакивает задорный паренек а-ля Басков, одетый как пасторальный пастушок. Он взмахивает руками, оркестр проигрывает энергичную увертюру и замирает. Раздваплюев поворачивается спиной к залу, спускает штаны и, наклонившись, выставляет на всеобщее обозрение свой голый зад, из которого громко пускает газы. Зал аплодирует.

После выступления за сценой в кулуарах Раздваплюев искренно признается: «Сделал все, что мог. На большее просто не хватило». Поклонники ему аплодируют и заверяют, что это было настоящее искусство.

Вот так со всеми бывает. Думаешь, что искусство. А присмотришься – одна похабень.

Вот так и живем

Цифры штука забавная. Оказывается, каждую секунду умирает почти 2 человека, а точнее 104 в минуту. В час 6250, в сутки 150000. За год 54750000.

При таких темпах смертности потребуется 47.5 лет, чтобы умерло одно поколение и 142.5 года, чтобы человечество полностью обновилось. Получается, что мы недостаточно быстро умираем, т.е. благодаря прогрессу мы начинаем жить все дольше и дольше, а значит не за горами достижение активного долголетия, когда можно жить без старости: именно полноценно жить, а не доживать.

При этом один человек в год производит 145 килограмм фекалий, а все человечество 1 131 000 000 тонн говна в год. Мусора же мы производим еще больше – 3 120 000 000 000 тонн. Мы все живем на огромной помойке. На которой же и хороним своих мертвецов. 4106250 тонн мертвой плоти мы закапываем в землю или сжигаем каждый год.

По сути, наша цивилизация это цивилизация помоек. Чем толще культурный слой, тем богаче культура. Все наше будущее мы черпаем из прошлого. Все наши идеи заимствованы у предыдущих поколений. На свалке истории.

Мы убеждены в поступательном характере нашей цивилизации, в том, что у нее есть конкретная цель, к достижению которой она стремится, в то время как окружающая нас вселенная демонстрирует бесцельность своего существования.

Как учил Парменид, мир самодостаточен, вечен, не имеет начала и конца, и питается сам собой. Все в нем движется по кругу, начиная от атомов и заканчивая планетами и звездами. Но человек отказывается верить в замкнутый характер мирового бытия, он надеется найти точку его начала и точку его конца. В пространстве и времени.

Все это происходит из-за того, что люди живут в линейном мире, олицетворением которого является куб. Куб это антитеза шару. У куба есть начало и есть конец. Куб счисляем и измеряем. Любой круг мы стремимся свести к квадрату.

Эта ограниченность нашего мышления проистекает от ограниченности человеческой жизни, имеющей начало и конец во времени. С которым люди отказываются мириться. Круг человеческой жизни разорван человеческим разумом. Он отказывается считать, что человеческая смерть является началом другой человеческой жизни. Свою смерть человек считает величайшим проклятием, от которого необходимо избавиться.

Человек не хочет быть смертным. Выбирая между личным бессмертием и выживанием всего человеческого рода, человек не колеблясь выбирает первое. И это очень понятно. Что-то это мне напоминает? А, точно, вспомнил.

Ныне покойный архитектор Меерсон любил говорить: «Я каждого конкретного человека люблю. Но всех вместе, человечество, НЕНАВИЖУ». Вот так и живем.

Как неживой

Возвращаются двое с похорон и делятся друг с другом свежими впечатлениями.

– Шикарные похороны. Хотел бы я оказаться на его месте.

– А мне показалось, что покойник сам на себя был не похож. Лежал в гробу как неживой.

Врет как навигатор

Я вот верю в прогресс. Ну как же без него. В гаджеты там разные, в Гуглы всякие и Глонасс. Это же наше все! Выхожу, понимаешь, из дома, подхожу к остановке и интересуюсь у своего навигатора в телефоне, как прогрессивный человек: «Когда будет автобус?» Он исправно показывает: «Через одну минуту». Жду. Проходит минута, две. Автобуса нет. Смотрю в навигатор, а он исправно докладывает: «Автобус уже был. Следующий через пятнадцать минут». И так каждый раз. Одно из двух: или я не вижу автобус, либо «знаменитый» наш Глонасс… тот еще глобальный ass! Теперь обо всех, кто выдает желаемое за действительное, я твердо говорю: «Врет как навигатор».