Искры и тени

За символическую плату продавщица закачала Доре на плеер-часы десяток гигабайт совершенно замечательной музыки. Именно благодаря этим часам – массивным, с не устанно движущимися шестеренками, мигрантка познакомилась с Гошей и ребятами-байкерами. Именно к ребятам она сейчас направлялась. Дора никогда сильно не привязывалась к вещам, но часы были сувениром с той важной встречи. В спрятанной в ухе гарнитуре заиграла новая музыка, и мигрантка отправилась дальше.

Площадь Ленина, площадь Победы, площадь Циолковского… Навигатор в планшете обещал, что на Центральный проспект старого города будет нанизано еще как минимум четыре площади, пока дорога приведет ее к набережной. Оттуда до университета рукой подать.

Добравшись до площади Королева, Дора сообразила, что эту часть Барска ей уже показывала Ника. Идти знакомым маршрутом было глупо. Раз поставила перед собой цель досконально изучить город, в котором живешь, нечего сачковать. Пришлось свериться с навигатором и свернуть налево.

Улица Циклотрона навеяла неприятные воспоминания о погибшем художнике Белозерове. Поработав в эпицентре зарождающейся аномалии, бедняга постепенно стал прозрачным и исчез. Поэтому заходить в магазины-лавочки на этой улице девушка не стала, наоборот, ускорила шаг.

Большой торговый центр на улице Летчиков-испытателей тоже остался без внимания. Зато ноги сами привели Дору в магазин игрушечных моделей самолетов, кораблей, автомобилей. Внутри обнаружились Руслан с Таней.

Русик бережно держал в руках внушительных размеров паровоз, явно тяжелый, бронзово-коричневатый, с налетом копоти и пыли близ колес, с включающимися фонарями. Прямо настоящий! Уже зная, что подвигло юношу прицениться к явно недешевой игрушке, мигрантка не удержалась, спросила:

– С детством распрощаться не можешь?

Отношения с Русланом у нее складывались нелегко. С одной стороны, у нее был Ланс, а у Русика – Таня. С другой – ей было приятно внимание красивого парня, а Руслан с первого дня знакомства не сводил с Дорофеи блестящих глаз, расспрашивал, постоянно оказывался рядом. И тут же заводил с ней и измучившейся от ревности Татьяной пространные разговоры о дружбе, попытке понять чужую культуру, точно Дора была из какого-нибудь дикого племени.

– Не я, а Гоша впал в детство, он у нас на всяких технических прибамбасах сдвинутый. У нашего славного стимпанкера через неделю день рождения.

Да, Машин друг был ярым поклонником стимпанка. Объектом обожания он избрал технику конца девятнадцатого – начала двадцатого века: самолеты, пароходы, паровозы… О них он мог говорить часами. А после того как Роберт Ноэль пригласил его побывать на стратосферном дирижабле, пусть и не на полукилометровом цеппелине, а на вполне современной метеолаборатории, ученый стал для Гоши кем-то вроде всемогущего Деда Мороза – доброго волшебника для хороших детей.

– Помню я про праздник. – Она приветливо помахала рукой Тане, что-то высматривающей в глубине магазина, потом потрогала паровозное колесо. Ого, металлическое.

Машка на днях мучила Ланса расспросами, просила привезти что-то для друга. Дора не лезла в их дела. Она, конечно, не придерживалась мнения, что открытка – тоже подарок, но ничего стоящего пока не выбрала.

– Привет. – Таня ревниво вклинилась между Дорой и Русиком. – Это берем? Или тот пароход?

– Наверное, это. – Парень полез за кредиткой. – Должно хватить, если Соколиный Нос перевел свою долю.

Дорофея отошла в сторону, чтобы не мешать. Очки позволяли видеть, как вокруг Тани заклубились темные облачка недовольства. Русик оглянулся через плечо, улыбнулся Доре.

– Я пойду, – на всякий случай сказала она.

– Стой, мы на такси. – Парень уже был готов бежать за ней следом. И если бы не подруга, вцепившаяся в рукав его черной куртки, точно побежал бы.

– А я пешком. Фитнес бесплатный и все такое.

Ланс через неделю приезжает! Она подставила лицо промозглому озерному ветру и холодному октябрьскому солнцу. «А ты собственница, – ругала она себя, ускоряя шаг. – Ланса тебе мало! Еще и Русиково внимание подавай!»

Он интриговал ее, привлекал мужественным обаянием, мягким голосом, веселыми искорками в глазах. Теперь она видела, Руслан совсем не походил ни на Борьку, ее первую любовь, оставшуюся на Земле-1, ни на Бету. Влезать в чужой мирок, рушить привязанности не хотелось. Но то ли обида на Ланса, то ли еще какая глупость мешали ей прекратить «невинный» флирт единым махом, поговорить с парнем напрямую.

К озеру Дорофея вышла минут через пятнадцать, когда переживания утихли. До общего сбора было полчаса, а до университетского клуба – десять минут прогулочным шагом. Девушка присела на скамейку на набережной, прислушалась к плеску волн Бездонного. Она все чаще стала замечать, что ее притягивает к большому водоему. Когда выдавалось свободное время, приходила на берег, читала, слушала воду. Сегодня озеро расшумелось. Белые гребешки на волнах толкались, спешили к опустевшим пирсам. С приходом холодов лодки и катера спрятали до весны. Через озеро теперь курсировали только два теплохода.

На другом берегу тянулись к белым булкам облаков изголодавшиеся небоскребы. Каждый был неповторим, каждый имел свое имя. Но взгляд Доры приковывал лишь один – «Гремящий дракон». Казалось, на землю уронили пружину с шестью завитками. В пятом завитке, если считать слева направо, на сороковом этаже обитала их наставница.

С начала учебного года Ника самоустранилась от их воспитания. Забавно, работавшая под ее началом Александра Михайловна, Машина мама, в домашних разговорах все чаще именовала Нику Шилом. Такое прозвище директор центра клонирования получила за непростой характер и умение при необходимости достойно ответить любому противнику. Теперь у Ники проблемы, это ясно даже им с Машкой, ее глупым мухоловкам. Кстати, не Маша ли там крадется? Пусть крадется; Дора решила притвориться, что не чувствует двойника.

«Что ли, после посиделок к Нике нагрянуть? Кстати, идея!» – решила Дора и внутренне напряглась.

– Один – ноль, моя взяла! – Машенция напялила на голову клона шапку с помпоном. – Привет от мамы!

Какой ужас! Неужели мама всерьез думает, что она будет это носить?!

– Я тебя еще от остановки почувствовала. – Дора стащила шапку и положила на скамейку рядом.

– Бу! Могла бы соврать, что испугалась. – Маша присела рядом, запихнула несчастную шапку обратно в сумку.

– После всего пойдем к Нике. – Дора встала и потянула двойника следом.

– Не-е, давай завтра. Гоша звонил, погулять после зовет.

Опять ей третьей лишней таскаться за влюбленной парочкой и делать вид, будто это в порядке вещей. Скорее бы Ланс вернулся. Она уже была готова простить ему все недомолвки.

– Ладно, завтра обязательно, – нехотя согласилась Дорофея и сняла очки. Она не знала, что судьба заготовила совсем иной сценарий для сегодняшнего дня.

А пока девушки прошли через краснокирпичный второй корпус университета, пересекли широкий двор с мастерскими и лабораториями, обогнули дом спорта. Прямиком за семиэтажным первым корпусом (где работал Машкин отец) скромно притаился двухэтажный дом творчества, в простонародье клуб.

В клубе всегда было многолюдно. Там сутками репетировали ребята из театральной секции, до хрипа спорили над идеей очередного электронного журнала поэты, тусовались неугомонные кавээнщики. Поначалу Дора искренне считала КВН видом спорта («Они же соревнуются, значит, это спорт?» – наивно выспрашивала она Гошу, чем несказанно его веселила). Потом сходила на несколько игр и все равно осталась при своем мнении – спорт, только с юмором.

Ребята дожидались Ивановых в полном составе. Ленка о чем-то шепталась с Ирой, Кирилл пересказывал ребятам очередной фильм.

– Вот они, проснулись! – в притворном возмущении воскликнул Руслан, чем заслужил укоризненный взгляд от Тани. – Пошли.

– А мы разве не здесь будем? – удивилась Маша.

– Не, мы живем напротив. Сюда позвали, думали, заблудитесь, – весело ответила Ленка и повела маленький отряд вперед.

Следуя за ребятами, Дора даже позавидовала их дружбе. Вся компания знала друг друга буквально с песочницы. За исключением Лешки, они жили в одном дворе, вместе росли, учились в одной школе, поступили в один институт. Год-полтора разницы в возрасте никогда не становились преградой для совместных приключений.

– Куда мы? – Машка не любила неопределенность.

– К Жужелице, то есть Соньке Жужиновой, – охотно пояснил Гоша. – Помнишь, в Москве вы помогли освободить ее от химер. Она на четыре дня в Барск нагрянула на мамин юбилей, нас в гости позвала.

Дора украдкой посмотрела на Андрея, бывшего Сонькиного парня. Не сильно-то он ей рад. До их московской встречи Соколиный Нос еще надеялся на примирение с девушкой, но сейчас ее приезд тяготил его.

Соня жила в той же пятиэтажке, что Лена, Гоша и Руслан. Жужиновой досталась двухкомнатная квартира на четвертом этаже, в самом сердце Барска. Родители ютились где-то на окраине и после переезда дочери в столицу в центр города так и не перебрались.

Дом был ухоженный, облицован блестящей бледно-зеленой плиткой. Большие окна, широкие застекленные балконы вбирали в себя солнечный свет. Двор мигрантке тоже понравился: с волейбольной площадкой, крытой зоной для мамочек с детьми, качелями-каруселями. Разве что студентов много, но это скорее плюс. Доре самой не терпелось изведать веселой студенческой жизни. В школе ее ничего не держало.

Друзья поднялись по лестнице, позвонили в дверь. И в ту же секунду Дорофея замерла, оглушенная, дезориентированная нахлынувшей пустотой. Наваждение продлилось пару мгновений, но захватило ее всецело, вытянув воздух из легких, заставив испуганной рыбешкой открывать и закрывать рот. Машка рядом напряглась, Гоша усиленно вертел головой. Абсолютно невозможно, чтобы рядом была химера! Почудилось? Да бросьте, чтобы троим сразу? Неужели очередные шуточки Роберта? Ведь аномалия далеко.

Обитая коричневым дерматином дверь распахнулась. «Потом разберусь», – успокоила себя Дора и вошла вслед за ребятами. В квартире оказалось пустовато. Не от нехватки вещей – тех, наоборот, было в избытке. С многочисленных фото на стенах улыбались незнакомые люди. За стеклами высоких шкафов теснились книги и хрусталь. В напольных вазах собирали на себя пыль тряпичные и бумажные цветы. Вязаные салфетки снежинками упали на тумбочки, журнальные столики и даже на висящий на стенке старенький телевизор. Но вещи словно кричали: «Мы ненужные! Мы лишние!»

Хозяйка квартиры, строгая девица с подведенными глазами, в небесно-голубых джинсах и отглаженной белой блузке ничуть не напоминала оторву с фотографии, которую Дора видела на дирижабле. Пригласив бывших друзей, Соня точно откупалась от прошлого. «Ешьте тортики, пейте чай, травите байки, я, так и быть, поскучаю в вашем обществе», – читалось на ее красивом усталом лице.

Ребята старались не замечать отстраненности, изо всех сил желали растопить ледяную преграду между ними и девушкой из их прошлого.

Дора задумчиво слизывала крем с лимонного пирожного, не вслушивалась в чужую болтовню, поэтому уловила то, о чем еще не знала щебечущая с Гошей Маша. К квартире Жужиновой спешили гости. И все равно, когда тренькнул звонок, мигрантка вздрогнула.

Леша, как ближе всех сидевший к двери, пошел открывать. Его удивление и страх были мимолетны, но Дора вжалась в спинку стула. А в комнате уже стало тесно от вооруженных людей в камуфляже.

– Где они?

В вошедшем безоружном парне Дора узнала Никиного помощника – Сашку. Из-за его спины выглянула сама наставница, бледная и хмурая, точно ночной страх.

– Вы что тут забыли, мухоловки? – зашипела она.

Соня Жужинова молча указала рукой на соседнюю комнату. Вооруженные люди перетекли туда. Послышались хлопки, звон разбитого стекла, тихая ругань. И вот уже на руках вынесли, нет, не Соню, но очень похожую на нее девушку, обряженную в широченные мужские брюки и свитер.

– Второй в окно ушел, – зло сказал самый старший из бойцов, с короткой черной бородой, но без усов.

– Подранили гада, далеко не уйдет, патрули внизу отловят, – добавил другой, теребя висящий на шнурке сколотый камушек – амулет от ментального удара.

– Ну, хоть одну взяли. – Ника обессиленно опустилась на тумбочку. Белая салфетка свалилась на мохнатый ковер. – Не знаю, что вы тут праздновали, но с каждым по очереди побеседуют наши люди. – Наставница сверлила взглядом Ивановых. – Мухоловки, за мной.

Дора с Машей безропотно выбрались из-за стола, забрали куртки в прихожей, обулись и потопали следом за Вероникой.

– Откуда здесь химеры? – не утерпела Маша.

– Сегодня ночью из центра ушли двое. Нет, все-таки одна – копия Жужиновой. А с ней некто, кого мы ошибочно принимали за химеру. Так действовать способно только существо, наделенное разумом и волей. И потому гораздо более опасное.

Ника забралась в просторный желтый фургон у подъезда, задумчиво погладила звезду браслета на запястье, потом тронула пару камней, вызывая кого-то для беседы, и негромко, словно делая над собой усилие, произнесла:

– Я согласна на помощь. Вези Эла.

Она собиралась сказать что-то еще, но двери фургона шумно распахнулись, и люди в камуфляже мягко втолкнули внутрь Соню Жужинову Следом за ней залез невысокий мужичок, в котором Дора опознала «Наполеона». Именно этот сенс помогал Нике захватить родителей Роксаны Верховицыной. Мужчина настолько походил на французского императора из макросетевой игры «Покори Европу», что Дора не могла его называть никак иначе.

– Рассказывай по-хорошему. – Ника подалась вперед, разглядывая девушку. – Они целенаправленно шли к тебе. Ты знала о визите?

– Нет!

Девица неприязненно посмотрела на собравшихся и нехотя начала рассказ.

В родной город Соня добиралась долго. Прямых рейсов из Москвы не было, пришлось пылиться на поезде с пересадками, потом трястись на рейсовом автобусе, тоже с пересадкой. Барск встретил ливнем, холодом и ветром, долгими расспросами родителей, звонками непонятно как разведавших о ее прибытии бывших приятелей.

К себе на квартиру девушка добралась после полуночи. Пустовавшее полгода жилище негостеприимно обросло пылью, пришлось отмывать, оттирать, потом стирать и гладить промокшую одежду. Когда самой хозяйке удалось помыться, часы показывали четвертый час утра. Соня всегда вставала рано, не позже полседьмого. Но сейчас собиралась проспать как минимум до девяти. Куда там! В дверь позвонили.

Девушка проворчала о том, что приличные люди в такое время в дверь не скребутся, но, словно зачарованная, пошла открывать. Полотенце сползло с мокрых волос и плюхнулось на пляжные шлепанцы, валявшиеся в прихожей с начала мая. Девушка этого даже не заметила, повернула замок, открыла щеколду и впустила двоих. Единственной мыслью было: «Неужели опять?»

Не узнать свою копию было невозможно. Гостью в промокшей нелепой мужской одежде, в расклеившихся матерчатых тапочках била дрожь. Парня – плотно сложенного, темноволосого, хмурого, казалось, не смутил бы всемирный потоп, переходящий в ледниковый период. Прежде чем захлопнуть дверь, он внимательно осмотрел лестничную площадку. Потом оценивающе, по-хозяйски окинул взглядом прихожую и, бесцеремонно отодвинув хозяйку в сторону, прошел на кухню. Так же молча он налил из-под крана чайник и поставил на электроплиту.

– Почему стоишь? Ее надо переодеть! – потребовал он.

Именно этой наглости не хватало Соне, чтобы прийти в себя. Она оставила продрогшего двойника в прихожей, забежала на кухню, попутно выключила плиту.

– Кто ты такой? Забирай ее и проваливай! Я вызову полицию!

– Попробуй.

Он протянул к чайнику руку и не успела Соня досчитать до трех, как вода внутри забурлила, закипела, из носика и дырочки в крышке повалил пар.

– Ты тоже химера? – Хозяйка опасливо отступила на шаг. С такими тварями лучше не связываться. – Или этот, как его, пилигрим? Вас же отлавливают!

– Ни то ни другое. Но меня, как и химер, лишили свободы. Я с этим не согласен. – Внешне он был спокоен.

Тем временем клон самой Сони пробрался в гостиную и свернулся калачиком у батареи.

– Ты не химера. – Она слишком хорошо помнила их неживые, равнодушные лица.

Соня присела радом, пытаясь свыкнуться с абсурдностью ситуации. Эти двое забрались в ее квартиру, хозяйничают. А она чувствует себя так, словно должна оправдываться и спрашивать разрешения на каждое слово.

Она помассировала виски, вздохнула и полезла в шкафчик за кружками.

– Я надеялась, такие, как она, – кивок в сторону гостиной, – никогда меня не потревожат.

Соня не имела ничего против их существования, просто не желала встречаться лично. Что они такое – секретный правительственный эксперимент, тайная организация или шпионы из созвездия Кассиопея, ее не волновало. От химер и их хозяев она получила все, что хотела, а срок контракта истек в сентябре.

– Нам нужны пища и убежище. Хотя бы на сутки. После мы уйдем и больше тебя не побеспокоим.

Рядом с незнакомцем было неуютно, как с химерой. Но двигался он иначе, цепкий взгляд с интересом скользил по подвесным кухонным шкафчикам, геометрическим загогулинам на обоях, лампе с плетенным из лозы абажуром и неизменно возвращался к хозяйке квартиры. Движения незнакомца были вкрадчивыми, экономными, словно он в любой миг ожидал нападения и был готов дать достойный отпор.

– Меня зовут Злат, – будто признаваясь в ужасном преступлении, произнес он.

– Вот что, Злат. – Соня налила в чашку холодной воды из фильтра и отпила пару глотков. – Я устала. Можешь ложиться на диване. Сунешься ко мне, получишь перцовым баллончиком в глаза.

Она ушла в свою комнату, заперла дверь, на всякий случай придвинула к ней стол и уснула, едва коснувшись головой подушки. Дальше было утро, завтрак, визит друзей…

– Зла-а-ат, – нараспев повторила Ника. – Разберемся, кто его позолотил.

– Обязательно, – подтвердил «Наполеон», подмигнул девушкам и повел Соню из фургона.

А потом к дому прибыли Роберт, Роксана и Эл. Неискушенная Дора не могла вообразить, что человек способен на столь кардинальные преображения. Но пожилой медиум, казалось, сбежал с конкурса на самый экстравагантный костюм.

Он не походил ни на настоящего шамана, знакомого по картинкам в Интернете, ни на привычного чудаковатого сенса с даром медиума в придачу. Нисколько! Его голову несколько раз оплетал кожаный шнурок с болтающимися вокруг кисточками и металлическими украшениями. Тощие плечи поверх расшитой бусинами рубашки из мягкой кожи укутывала меховая накидка, напоминающая индейское пончо. Заправленные в высокие сапоги штаны до середины бедра прикрывал фартук из грубой кожи. Тоже, кстати, с вышивкой.

Эл выбрался из белого внедорожника, бесцеремонно потрогал ладонью лоб Вероники, осмотрелся и ткнул пальцем влево, туда, где обрывался частокол небоскребов.

– Лечить тебя будем там.

Ивановы удивленно переглянулись. Разве наставница больна? Ах да, упадок сил после «мыслегрызки»!

Ника нехотя согласилась, забралась в машину и упорно молчала всю дорогу к погребенному под песками веков городу.

С началом холодов раскопки свернули. От иномирного поселения мало что осталось. Развалины, еще в июне казавшиеся ученым кладезем небывалых открытий и благополучно защищенных диссертаций, молниеносно лишились привлекательности. Теперь результаты исследований окончательно засекретили и выдавали разрешение рыться в земле лишь военным и вкалывающим на них энтузиастам.

Приехали. Эл легко выпрыгнул из машины. Следом, точно Снегурочка за Дедом Морозом, выползла Роксана. Она безропотно тащила тяжелый кожаный мешок.

– Во-он туда, на песочек, – ткнул пальцем шаман, и девушка послушно отволокла ношу туда, плюхнула на землю и убралась поближе к ухмыляющемуся Роберту.

Ника скептически следила за приготовлениями, ворчала, что в который раз доверилась причудам Ноэля.

Дора заинтересованно вертела головой. Там, чуть в стороне от воды, на перекопанной земле летом стояла палатка. В ней Броня, Ланс и Роберт беседовали с археологами, разглядывали найденные в городе черепки и остатки старинного пистолета. Еще дальше устанавливали машину времени. Вдоль озера все лето буйствовали осока и аир (теперь девушка знала названия трав). Сейчас трава увяла, полегла. Валуны покрылись мхом и потемнели. Ноги увязали в напитавшемся влагой песке.

– Тебя, как и пилигримов, тянет к водичке? – поинтересовалась разволновавшаяся Ника.

– Лучше это делать в поле, – развязывая мешок, прокричал ей Эл, – но там нынче холодрыга. Эй, ученицы, – он кивнул девушкам. – Наденьте и включите очки на второй режим.

Он справился с тесемками и выудил из глубин мешка обрезанную пластиковую бутылку, набрал до краев озерной воды и установил в выкопанную в песке лунку.

Нетрудно было понять, что мысли наставницы крутились вокруг Злата. С ребятами переговорить не удалось, военные разогнали их по домам, к Соне приставили охранника. Отчего-то Дора не чувствовала разочарования, что посиделки прервались. Даже Машка не дулась, прогулка с Гошей подождет.

– Давай скорей, колдуй, камлай, хоть на метле летай! – торопила Эла Ильина.

Она настороженно смотрела, как тот выуживает из мешка и раскладывает на быстро начерченную фигуру странные предметы: кости, перевязанные красной лентой, моток черных ниток, утыканный иглами, сухие цветы, нож, спицы, стеклянные бусы…

– Тсс… – Роберт подошел в Веронике, ободряюще приобнял за плечи. – Я видел, что он умеет. Когда разыскал Эла перед изгнанием Орэфа, не такого насмотрелся. Полагаю, со своим канадским коллегой, одарившим меня способностью понимать суть техники, дедок магическими бицепсами померяется. Его предки веками благополучно обеспечивали выживание целых племен.

– Предлагаешь довериться? – Ника сцепила руки в замок. – А если после того, как мне вкололи «мыслегрызку», дар так и не стабилизируется?

– Я усовершенствую очки и багетку – просто сказал Ноэль и легонько подтолкнул женщину к закончившему приготовления Элу Ветер беззаботно играл с ее рыжими кудрями, тоже подталкивал в спину.