Это вам не хухры-мухры

Предисловие

Читайте. Надеюсь, что вы буквы знакомые встретите. Рекомендую ребятам постарше 14 лет. Они острее чувствуют, что детство неумолимо проходит, и хотят возвратиться на пару лет назад. Но если честно, не стоит об этом переживать.

Главное ребята всегда в душе оставаться детьми способными фантазировать, надеяться и удивляться. Тогда никакая бяка не сделает черным ваш овеянный светом мир. Москва 2021 год. Дмитрий Соловьев. Контактный тел. 8 917-567-56-35, почта s89175675635@yandex.ru

Встреча с реальностью

Пятилетний мальчик Вова впервые удрал от мамы и чувствовал себя в гостях самостоятельным. Он ликовал от открывшихся возможностей. Свобода затягивала, суля много неожиданного. Пошлявшись по коридорам, он заглянул в гостиную и увидел накрытые столы.

В каждой тарелке лежало по аппетитному бутерброду с колбасой, и они восхитительно пахли. В гостиной никого не было, и Вова осторожно приблизился.

Колбаса пялилась на него кусочками жира и краснела сырокопченостью. Она звала, она привлекала, вызывая определенное желание, и мальчик остановился над ней завороженный. Глядеть на нее было неинтересно и даже мучительно, и Вова, после недолгих раздумий, решился.

– Бутерброд, а бутерброд, можно я тебя съем? – спросил он, уставившись в ближайшую тарелку.

Бутерброд, разумеется, ничего не ответил, и мальчик его съел. Колбаса оказалась вкусной, а игра в вопросы – интересной.

Вове это так понравилось, что он, переходя от стола к столу, съел таким образом еще много бутербродов и, облизываясь, доедал последний, когда сзади, за его спиной раздался возмущенный мальчишеский голос: – Ты зачем съел мой бутерброд? – спросил его семилетний мальчик Петя, и, не дожидаясь ответа, дал ему в лоб.

Так мальчик Вова в первый раз встретился с жестокой реальностью (с настоящей правдой жизни).

Агрономы

Все началось с того, что, зайдя ко мне в гости, Мишка обнаружил во дворе наевшегося пьяных ягод петуха. Толи бабушка забродившее варенье опрокинула, толи кто еще. Не столь уж важно. Главное что петух его нашел и недолго думая, стрескал. Наклевался бедный до синих попугаев и слег в жутком похмелье.

– Чего это с ним? – спросил меня Мишка, щекоча петуха травинкой.

– Ку.. – слабо начал диалог Яша лягаясь лапой, – Ку.. – продолжил он тише, – Ку..ку.. – закончил он засыпая.

Отнесли мы петуха в курятник, водой опрыскали, спать уложили, а сами на речку пошли. Лето еще только начиналось, все вокруг свежее и красивое, зелень своей сочностью глаз радует.

Искупались пару раз, лежим, загораем.

–Дим, а чем твоя бабушка кур кормит? – вдруг спрашивает меня Мишка.

– Если бы я знал! – перевернулся я на живот, – уж точно не винными ягодами, а то бы они давно все передохли.

– Моя вот крупами разными, намешает и разбрасывает, знаешь, как жрут!? Только что не дерутся.

Крупа нынче дорогая, – поделился я с Мишкой услышанным. – Бабушка вчера на это сетовала, говорит мочи нет с такими ценами.

– Да уж каллюзия! – философски протянул раскинувшийся на песке Мишка.

– Чего!? – не понял я.

– Я сам не понял, но красивое слово, – несколько смущенно сказал Мишка и, меняя тему, повернул лицо ко мне, – А ты ее вырасти!

– Кого!? Каллюзию!!? – ошеломленно спросил я его.

– Да нет, – Крупу! Я вот вчера взял да и посадил в ящичках рассаду, как расцветет, я ее на поле пересажу, а по осени вот такой урожай соберу! Закачаешься!

– И чего же ты посадил-засеял? – подозрительно спросил я его.

– Ну, гороху немного, рису, горчицы! Тут главное все по отдельности сеять и поливать почаще!

Полежали мы так еще пару часиков, поплавали, попрыгали, друг за дружкой в воде погонялись, вернулись домой к обеду. Я голодный как волк прямо в сандалетах на кухню залетел, бутербродов себе соорудил, молока в кружку налил, сижу, жую, размышляю.

Не дает мне покоя мысль о Мишкиных посевах. Удивительно как я до этого сам не додумался. Ладно, и сейчас не поздно!

Допил я молоко, поднялся, принялся по ящикам рыться. Смотрю ничего кроме сахара нету, ну я не дурак, знаю, что сахар из свеклы у нас делается, полез в подпол, весь измазался, ничего стоящего не нашел. Наконец догадался в чулан заглянуть и сразу удачно. Стоит там мешок с гречкой, мешок с горохом и небольшой, килограмм на двадцать с манкой, да еще пару пакетиков с черным перцем.

–Да, – думаю, – тут целый цветник развести можно, вон и пакет с гвоздикой имеется!

Вначале хотел я от каждой культуры семена в банки засеять, но вовремя сообразил, что мне, чтобы всю эту крупу рассадить и тысячи горшков не хватит. Пусть Мишка, если хочет, со своими тремя горошинами в банках колупается, а я уж сразу на грядки.

Обошел я с лопатой участок, потыкал в землю, вроде бы рыхлая, не зря ее на днях вскапывали, поплевал на руки, рукава засучил, обхватил мешок руками и с трудом, пятясь спиной, на крыльцо вытащил.

Уф, тяжелый зараза!

Отдышавшись, я сбегал на кухню, снял со стены дуршлаг с огромными дырками и стал через него гречку по огороду сеять.

Я раньше не знал, что это так просто, мне даже понравилось. Засеял я треть мешка, присел передохнуть, на дело своих рук полюбоваться.

Тут Мишка заявился собственной персоной.

– Ты, – спрашивает, – чего делаешь?

– Не видишь, гречку сажаю.

– Какая то она у тебя мелкая, – заглянув в мешок, говорит Мишка.

– Понятное дело – сечка! Она всегда мельче! – отвечаю.

– Сорт что ли такой?

– Ага, когда варишь размазня, получается, я такую очень люблю!

– Мне больше нравится ядрица! – с видом знатока заявил Мишка.

– Ядрица дрица дрица ца! – передразнил я его, – ты лучше скажи, сколько ее для засева требуется.

– Это зависит от площади твоего участка! – важно произнес Мишка.

– И сколько тут будет? – спросил я.

– Да гектара полтора!

– По-моему бабушка говорила о каких то сотках! – возразил я.

– Пусть будут сотки, – полторы сотки! Какая разница? – сразу согласился Мишка, – Сыпь больше, все равно часть не взойдет, так что не бойся.

И стали мы ее сыпать!

Вдвоем мы быстро с гречкой разделались, за горох принялись, тут оказалось, что он через отверстия в дуршлаге не проходит, хорошо Мишка догадался в мешке дырок гвоздем наковырять, очень кстати удобно! Взяли мы мешок за уши, разик над грядкой протащили, горох и закончился. Поработали мы не больше получаса, а обе грядки засеяли, одну гречкой, другую горохом, а между ними перец с гвоздикой понатыкали. Все это с землей перемешали, из цинкового ведра водой полили. Славно потрудились, просто глаз радуется.

Зашел я за угол, рубашку грязную скинул, из бочки дождевой водой умылся. Чистенький на крыльцо взбегаю, в дом захожу, смотрю, Мишка из чулана мешок манки по полу тянет, пыхтит.

– Смотри, – говорит, – чего я еще отыскал.

– Да я и до тебя, его видел, – отвечаю я ему, – вот только свободных грядок больше нет, на следующих мама редиску посадила!

– Чепуха! – говорит мой друг, – Редиска должна уже созреть, мы ее сейчас всю повыдергиваем, а вместо нее манку посеем! Знаешь, как ее семена куры любят?

– Знаю, – вздохнул я, – Да уж больно долгая это работа – редиску собирать.

– Ничего, я сам все сделаю, – говорит Мишка, – а ты пока в магазин сбегай, сладкого к чаю купи, пряников там или сушек.

– Ну, я и пошел.

Прихожу через полчаса, смотрю, Мишка сидит по уши в редиске, вернее в ее вершках, уже работу заканчивает.

– Вот, молодец! – говорю, всю редиску отсортировал, я бы так быстро не управился!

А Мишка на меня так грустно смотрит и спрашивает: – Какая такая редиска? Ты, наверное, ошибся, нет тут никакой редиски, одни сплошные сорняки!

– Какие же, – говорю, – это сорняки, – когда листья редисчатые.

– Правильно, это и есть редисчатые сорняки, – объясняет мне Мишка, – если бы это были настоящие кустики редиски, я хоть одну бы малюсенькую редисочку да обнаружил, а тут совсем ничего!

Ну, мне его доводы показались разумными.

– Давай, – говорю, – побыстрее манку сеять, а то скоро родители вернутся, а мы еще работу не закончили.

– Для них это будет приятная неожиданность! – улыбнулся Мишка,

– Сделаем им сюрприз!

В общем, засеяли мы всю манку. А на грядке место осталось. Стоим мы напротив друг друга затылки чешем.

– Может макароны? – вопросительно уставился на меня Мишка.

– Ты что дурак!? – покрутил я у виска, – кто же макароны сажает, ведь они из муки сделаны.

– А я муку неделю назад в горшочке посадил, она проросла цветочками! – неуверенно возразил Мишка, – вот если макароны размочить……

– По-моему это ерунда, – сказал я, пытаясь вспомнить из чего делают муку.

– И горчица заколосилась! – окончательно добил меня Мишка.

– Горчица не может заколоситься, потому что она…..она……. горькая! – нашелся я.

– Перец тоже горький, однако, ты его посадил. Слушай, а давай рис посеем, я у тебя в буфете пачку видел!

– Вот рис совсем другое дело! – согласился я, – только его глубоко в землю закапывать надо, придется палочкой лунки делать, да и поливать часто.

– Палочкой долго,– спустя полчаса произнес Мишка, – смотри, что я придумал! – сказал он, ткнув растопыренными пальцами в землю, – Оп, и сразу десять дырок! А если сандалии с ног снять то еще десять.

– А если носом то одиннадцать! – хмуро сказала незаметно подошедшая к нам мама.

– Здравствуйте – вежливо проговорил Мишка и скромно потупился, – мы тут вам огород засеяли всеми сортами продуктов, даже чаю не попили!

–У бабушки теперь все на огороде произрастает! – поделился я с мамой приятной новостью.

– Кроме редиски? – уточнила мама, с непонятным раздражением.

– Там вырастет манка! – пробормотал я себе в оправдание.

– И рис заколосится! – поддержал меня Мишка, – вот у меня мука с горчицей дала вот такие всходы, – растянул он руки до отказа.

– Все понятно, – после долгого молчания улыбнулась и обрадовалась мама, – идите мыть руки труженики полей, будем ужинать.

–Ура! – закричали мы, несясь наперегонки к умывальнику.

– Да кстати Димка! – окликнула меня мама.

– Чего? – обернулся я.

– Надеюсь, чай с сахаром и пряники вы не засеяли!?

Вредная привычка

– Плеваться нехорошо! – сказала мне мама.

– Плеваться нехорошо! – сказала мне незнакомая тетя на улице.

– Почему ты все время плюешься? – поинтересовался мой младший брат.

– Уйди!– сказал я ему. – Сгинь, сосиска!

И плюнул ЦЕЛЫХ ТРИ РАЗА!

Пока я шел до школы, я плюнул у своего подъезда, затем еще раз через подъезд, затем проходя мимо помойки!

После этого я плюнул в лужу! в ворону! в воздух!

Увидев черного кота, я плюнул три раза через плечо, и пять раз в самого кота, но промахнулся!

После чего остановился и плюнул от досады! Что же это со мною творится?! В прошлом году вообще не плевался! А теперь – словно верблюд!

– Вот ведь, привязалась дурная привычка! – подумал я и….. снова плюнул! Не мог не плюнуть! Так хотелось!

Все! Взял я себя в руки. Решено! Окончательно и бесповоротно! Больше не плююсь! Ни разу!

Но не тут-то было! После уроков я плюнул еще раз триста! Не меньше!

И не только я! Все мои товарищи плевались! Идут и плюются, сидят и плюются, говорят и плюются! Только и слышно через слово – Тьфу, да тьфу. Просто ужас!

Дошло до того, что я даже дома несколько раз на кафель в ванной комнате плюнул, правда, втайне, и сразу тряпкой плевки стер! Ну, ничего с собой поделать не мог!

Звоню другу Мишке. Спрашиваю: – Ты плюешься?

А он грустно отвечает: – Плююсь! Еще как плююсь! Меня папаша за это ремнем выдрал! Сесть не могу – задница болит, а меня так и тянет еще раз на пол плюнуть.

– Вот и у меня та же проблема, – говорю, – никак отучиться не могу. Может, вместе попробуем?

Так и порешили. Вышли на улицу. Идем, отучаемся! А разговор не клеится!

– Что? – спрашиваю. – Опять?

– Ага, – отвечает Мишка, – даже мысли все куда-то подевались, только об этом и думаю.

– Я тоже! Главное, характер выдержать!

Походили мы еще минут двадцать. У подъезда распрощались!

Я еле до второго этажа добежал, встал у окна и в форточку плюнул. Сразу полегчало!

Только в квартиру зашел, Мишка по телефону звонит: – Ты как? – спрашивает.

– Да вот, один раз плюнул.

– А меня опять выдрали! Я только в прихожую зашел сразу, начал плеваться. Просто умру, думал, если не плюну. Весь пол заплевал.

Так мы в тот раз и не отучились от вредной привычки. Ничего не помогало!

А вскоре я устроился в секцию по плаванью и стал ходить в бассейн. А Мишка занялся волейболом и пропадал днями на стадионе. А потом мы стали дружить с девчонками и как-то само собой отучились плеваться. Просто забыли про эту привычку! И все!

Понарошку

Я решил ухаживать за Машкой понарошку и хотел угостить ее стаканчиком мороженого – тоже понарошку, но она не согласилась. Пришлось купить ей настоящее! И она его слопала! Представляете!? Слопала одна и даже не поделилась!! Только сказала мне с глупой улыбкой: – Спасибо.

Я на Машку очень за это обиделся и треснул ее по голове альбомом для рисования. Она хотела ухватить меня руками за уши, а я ловко увернулся, и Машка поцарапала мне нос.

– Ах, так! – возмутился я, собираясь задать ей хорошую взбучку.

Но тут к нам подошел учитель и строго спросил, что я делаю.

Я растерялся и сказал: – Да вот,… ухаживаю.

Всезнайка

Во вторую смену в нашем спаянном дружбой пионерском отряде появился новичок. Обычный такой белобрысый парнишка.

Как почти всегда бывает среди мальчишек, мы исподволь к нему присматривались, говорили особенно громко и соревновались в остроумии.

Я даже сальто перед ним сделал, но неудачно, – в косяк врезался.

Тут уж мне не до новенького стало, потому что голова разболелась, махнул я на все рукой, расстроился и незаметно ушел в спальную палату. Уткнулся носом в подушку и незаметно уснул.

Разбудил меня унылый звук горна. Это пионерка Света сыграла отбой.

Прошло еще минут пять, и в палате забубнили и зашевелились устраивающиеся в кроватях пионеры.

Вошедшая вожатая ласково потрепала меня по плечу и, несмотря на мой несчастный вид, заставила раздеться. Щелкнул выключатель, погружая нас в темноту.

Я уже засыпал, когда среди темноты началась возня и перешептывание. Затем кто-то тихо взвыл, а кто-то захихикал. Послышался звонкий шлепок, скрип кровати и глухой удар встретившихся подушек.

Вскоре вокруг меня разгорелось нешуточное сражение.

Я повернулся на другой бок и тут же получил по физиономии свернутым журналом, а секундой спустя кто-то перешел по мне на соседнюю койку.

Если до этого у меня и болела голова, то теперь она просветлилась, и, схватившись за чью-то нахальную розовую пятку, я резко потянул ее на себя, мой противник, лязгнув зубами, пропахал носом матрац, а я уже отбивался от другого, с радостью молотя его подушкой.

Нам было ужасно весело, а громкий храп вожатой позволял не слишком соблюдать тишину. То и дело слышалось шлепанье босых ног по пыльному полу и приглушенный клич победителей.

Размахнувшись, я запустил своей подушкой в чью-то бритую голову, но промахнулся, она пролетела мимо и, никого не задев, шлепнулась в дальнем углу комнаты.

Ежась под ударами, я кое-как пробился в стан противника и, отбиваясь ногами от наседавших мальчишек, полез за ней под кровать.

Нашарив ее рукой, я прополз с нею под целым рядом кроватей и осторожно выглянул наружу. Засады, похоже, не было, и я, бодро вскочив на ноги, собирался броситься в новую атаку, когда неожиданно нос к носу столкнулся с новичком.

Тот безмятежно полулежал на своей кровати и, осуждающе покачивая подбородком, наблюдал за развернувшейся битвой.

Увидев меня, с занесенной над его головой подушкой, он ткнул мне пальцем в живот, и когда я от неожиданности согнулся, рассудительно, глядя в мои глаза, авторитетно пояснил: –

Ты неправильно держишь подушку, поэтому и промахнулся.

?????????? –вопросительно посмотрел я на него.

А он, взяв из моих ослабших от удивления рук подушку, как-то по-особому ухватился за ее углы.

После этого он объяснил мне, как в подобных случаях поступают английские школьники, где и когда зародилась эта игра и откуда пошло само слово – подушка, чем ее набивали в древности и почему поэт Маяковский вместо нее подкладывал под голову бревно.

К этому времени баталия приостановилась, и в наступившей тишине новичок поведал любопытной аудитории, какие болезни происходят от неправильно выбранной подушки и сколько микро клещей уживается на обычном курином пере.

Дальнейшего я не слышал, потому что крепко уснул, но, судя по сумрачным, не выспавшимся физиономиям моих друзей, лекция продолжалась до рассвета.

После зарядки и сытного завтрака, искупавшись и набегавшись, мы с Юриком засели за шахматы. Расставив фигуры, мы с упоением погрузились в игру и не заметили подошедшего к нам Костика.

–Твоей королеве сейчас придется плохо, – передвинул я офицера – и тут же услышал за спиной авторитетный голос:

– Не королеве, а ферзю.

Затем в процессе игры Юре было указано, что при нападении на ферзя нельзя говорить – я напал, а надо говорить – Гарде, и что, оказывается, мы с Юркой неправильно разыгрываем какой-то испанский вариант, и что шахматы впервые появились в Индии, где в них вначале играли исключительно султаны, и что сейчас придуманы новые многоклеточные шахматы и там невероятно много комбинаций.

Все это страшно мешало мне думать, и я вскоре сдался.

– Да, Юр, в данной ситуации я предпочитаю защиту, – произнес я и тут же услышал голос Костика: – Защита – это, конечно, хорошо, но бывают случаи, когда и нападение приводит к победе.

С трудом от него отвязавшись, мы вместе с девчонками погоняли мяч по песку и, с воплями загнав их в воду, устроили морское сражение, особенно досталось от меня Машке, которая мне почему-то нравилась, я окунул ее носом в воду раз десять, и, кажется, ее это не обрадовало.

В общем, провели время классно, даже устали. На обед мчались веселые и голодные, даже за рубашками не стали к себе забегать, руки и ноги под краном ополоснули и за стол.

Только за ложки взялись, тут Костик нарисовался, одет по парадному, в носочках белых и при галстуке. Просто ворона белая, среди нашего необутого и неодетого отряда.

Смотрит на нас укоризненно, но помалкивает. Сел за стол, поковырял котлету вилочкой, скривился. Я как раз за суп принялся, хороший такой суп, наваристый, только собрался из него мяса кусок выловить, как Костик вещать начал.

Для начала он рассказал, из чего и каким образом сварен сегодняшний суп, сколько в нем гнилых кочерыжек и собранных с тарелок вчерашних объедков, затем поведал все технологические секреты изготовления колбасы, рассказав о процентном содержании окурков в ее ливерном собрате и назвав примерное число перемолотых крыс, попадающихся в тонне сосисок.

После такой лекции половина отряда потеряла аппетит, а двое девиц, успевших съесть котлеты, сидели с зелеными лицами и икали.

И началось!

Стоило мне открыть рот, как тут же появлялся Костик со своими познаниями и советами.

Он знал все: почему бутерброд падает маслом вниз, какой длины удилище у удочки, как сделать атомную бомбу и сколько стоит килограмм фиников в Занзибаре.

ОН МЕНЯ ДОСТАЛ! Но я героически терпел, хотя кулаки так и чесались проучить зазнайку. Я просто изнывал от его занудной учености, но терпел, долго терпел, до той поры терпел, пока он как-то за обедом не сказал, указывая на стручок красного перца, что если его порезать ножом вдоль стручка, то он будет сладким, а если – поперек, то горьким.

Тут я не выдержал. Я встал, вытащил его за шиворот из-за стола и, под одобрительные крики отрядников, тут же перед столовой начистил ему физиономию.

Извините, пожалуйста!

В самый разгар каникул, мы играли в волейбол у самой реки. Место было просто замечательное, побегаешь, попрыгаешь и сразу в воду. Солнышко, травка зеленая под ногами и разумеется музыка! Хорошо, привольно и весело, тем более команда из сверстников подобралась отличная, как на подбор. Мяч так и летал в воздухе, лишь изредка касаясь земли.

Настроение у всех было веселое, сплошные белозубые улыбки, смех, шутки, ни одной мрачной физиономии, и весь день обещал быть таким же прекрасным, да и был бы таким, если бы не появился мой школьный друг Мишка и все не испортил. Друг то он хороший, ничего не скажешь, а вот игрок в волейбол из него никудышный, но это я знаю и весь наш пятый класс, а Мишка об этом даже не догадывается. Самомнения у него на четверых хватит.

Увидел я его издалека. Идет такой загорелый, нарядный, в шортах по колено, на пальце футболку крутит. К нам не подошел, остановился в сторонке, дождался, когда разгоряченные игрой ребята в речку бросились, помахал рукой – поздоровался.

– Играете? – спрашивает. – А я вот с дачи только приехал.

Ну, присели мы с ним на берегу, поболтали о разных пустяках недолго, пару раз искупались, на спор реку переплыли, порезвились в воде вдоволь и на полотенцах вытянулись. Отдыхаем.

Жарко, солнце лучами мокрый живот приятно греет, лежу, нежусь, сквозь пальцы на небо синее щурюсь, загораю.

А в воздухе, рядом – Бац, бац – мячик летает.

– Может, сыграем? – потянулся Мишка, и сразу в два раза стал длинней.

– Что-то не хочется, – зевнул я, с интересом наблюдая, как он укорачивается до обычных размеров.

– Да ладно, давай разомнемся, – решительно поднялся мой друг, и со словами: – Давненько не брал я в руки волейбольный мячик – втиснулся в общий круг.

И началось!

Мяч то улетал в поднебесье, и его долго нетерпеливо ждали, то со свистом рассекая воздух, мчался в сантиметре от земли больно отбивая босые ноги игравших мальчишек, а то и вовсе, подняв столб брызг далеко падал в воду.

Устав ругаться и нырять и сообразив, что бездарного Мишку им не переделать, ребята, махнув на него рукой, избрали новую тактику, теперь только внезапный порыв ветра, или ошибка подающего могли заставить мяч лететь в его сторону.

С этого момента игра вновь вошла в спокойное русло, и мячик весело носился над поляной – Бац, бац!

Все кроме Мишки остались довольны, а отдыхающие рядом люди вздохнули с облегчением и занялись своим делом: кто приготовился к заплыву, а кто – к приему пищи. Встал и я, лениво стряхивая ладонями прилипшие к телу песчинки, и тут же подскочил как ошпаренный под каскадом ледяных брызг, поднятых промчавшейся рядом и повизгивающей от избытка чувств мокрой, но счастливой дворняжкой. Ее щенячий восторг разделяла только настигнутая, и приятно вопившая хозяйка!

Время близилось к полудню, плеск волн и крики малых детей смешивался со звоном ножей мисок и кружек, откуда-то издалека потянуло шашлычным дымком, заставившим меня облизнуться.

Я обвел взглядом безоблачный горизонт, сочные краски лета наполняли мою грудь дрожью восторга. До чего же красиво, невольно улыбнулся я, и, добежав до реки, с шумом бросился в воду.

Проплыв метров десять под водой я вынырнул, фыркая и отплевываясь, и поборовшись с течением бодрый выскочил на песок.

– Иди к нам – позвали меня ребята, а мячик так и носился над ними, весело напевая свое бац, бац.

Все-таки здорово летом и радостно, подумал я, со звоном отбивая от себя мяч, затем еще раз и еще. Не игра, а наслаждение, я обо всем позабыл, прыгая и отбегая, только небо и мяч и мои ладони то ласково шлепающие его, то сжавшиеся в кулак. Здорово! Куда лучше!

Еще немного и я бы стихи стал, сочинять, может быть, прославился бы. Но тут Мишке надоело бездействовать.

Понаблюдав за мной, и, видимо решив, что сумеет не хуже, он стал носиться между игроками с чумными глазами, шарахаться из стороны, в сторону, пихаясь локтями и, нахально перехватывая мяч у озадаченных мальчишек.

Никто не ожидал от него такой прыти, тем более я, но для хорошей игры, этого оказалось мало, отсутствие навыков, увы, не замедлило сказаться.

Бац! И мяч, посланный неверной рукой, вылетел за границу круга, ударился о ствол дерева и срикошетил в чью то лысо-бритую голову.

– Ах, извините, пожалуйста, – помчался за мячом Мишка.

–Ничего, мальчуган, бывает, – улыбнулся потерпевший, мужчина лет пятидесяти, и обернулся к своей жене, раскладывающей на чистой газете, фрукты и овощи.

–Ты поосторожней, – в полголоса предостерег я вернувшегося друга

– А, пустяки, ерунда – отмахнулся тот, – с кем не бывает.