Маленькая кондитерская в Танглвуде

Глава 9

В следующий понедельник Стиви нервно сидела на деревянном стуле в аукционном зале, вместе с парой дюжин довольно скучающих потенциальных покупателей. Она молилась, чтобы они пришли не за ее, а какой-нибудь другой собственностью. Она также надеялась, что они не учуяли запаха свежей крови, потому что чувствовала себя как коза, загнанная в клетку и ожидающая тигра. Конечно, они могли видеть по ее лицу, как сильно она хотела заполучить здание.

Стиви откинулась назад, скрестила ноги в лодыжках и попыталась выглядеть бесстрастной, но безуспешно, потом поймала суровый взгляд Карен и с трудом сдержала хихиканье.

– Ты побледнела, – констатировала Карен. – Этот цвет тебе не идет.

– Это нервы, – пролепетала она, зажав рот рукой, чтобы сдержать истерический смех.

Карен слегка сдвинулась на своем стуле, отвернувшись от подруги.

– Прости, – сказала Стиви приглушенным голосом, слезы текли по ее щекам. Она убрала руку и помахала ею перед лицом.

– Триста семьдесят пять тысяч, ставка! – Голос аукциониста прорезался сквозь выходки Стиви. Он указал прямо на нее.

– Что? – Она задохнулась, ее глаза широко раскрылись, и она в ужасе уставилась на подиум. Она судорожно огляделась вокруг, понимая, что многие люди в зале наблюдают за ней.

– Повышаем с три-семь-пять? – потребовал аукционист.

Стиви затаила дыхание, а Карен повернулась и посмотрела на нее.

– Видишь, что ты наделала? – прошипела ее подруга. – Ты только что сделала ставку. Я сказала тебе не двигаться и молчать.

– Продано за триста семьдесят пять тысяч фунтов даме с последних рядов, – услышала Стиви слова аукциониста и издала тихий стон, когда он снова указал на нее.

– Нет, я не хочу, – простонала она.

– Продано! – Молоток опустился, заставив Стиви подпрыгнуть.

– Можно мне, пожалуйста, ваш номер? – спросил он ее.

– Нет! – закричала она. – Я не хотела делать ставку. Я не хотела этого!

Она покраснела от смеха вокруг нее и опустилась на место.

– Не вы, мадам. Я имел в виду даму позади вас, – пояснил аукционист.

Стиви вздохнула с облегчением. «Слава богу!» – сказала она громче, чем собиралась. Легкий смех перешел в откровенное хихиканье. Карен снова бросила на нее взгляд и переместилась на несколько дюймов вправо, пытаясь сделать вид, что не имеет ничего общего с сидящей рядом сумасшедшей. Стиви знала, что Карен часто так делает, но она также знала, что ее подруга на самом деле не хотела этого. Стиви никогда раньше не была на аукционе и провела первые полчаса, сидя на руках, ерзая на своем сиденье и отпуская дурацкие шуточки типа «не чихай, а то они подумают, что ты хочешь сделать ставку». Теперь, казалось, шутка была почти что про нее. Успокоившись на мгновение, она села тихо, опустив глаза, и жалела, что она не хамелеон. Что заставило ее представить, каково это – быть им на самом деле, поэтому скрытно, под ресницами, она попыталась двигать каждым из своих глаз независимо от другого. Лучшее, что у нее получилось, – это косоглазая гримаса.

Карен резко ткнула ее локтем в ребра.

– Я думала, ты хотела сделать ставку именно на этот лот, – шипела она.

– О да. Так и есть. – Стиви откинула локоны с лица и села прямо. Она намеренно подняла руку, мило улыбаясь аукционисту.

– Да? – спросил он, совершенно недоумевая.

Стиви опустила руку, ее улыбка померкла из-за неуверенности.

– Вы что-то хотели? – Голос аукциониста можно было бы назвать раздраженным.

– Я хочу сделать ставку, – тихо сказала она.

– Конечно, мадам, но торги еще не начались.

– О.Извините. – Стиви прикусила губу, повторила трюк со сжиманием сиденья и ударила Карен по бедру, когда думала, что никто не смотрит.

– Ой! Больно! – прошипела Карен.

– Это была твоя вина, – прошипела Стиви в ответ. – Я думала, что должна была сделать ставку.

– О, просто заткнись и слушай. – Карен раздраженно покачала головой, ее темные, блестящие волосы растрепались по лицу. Стиви смотрела вдаль, пока ее внимание не привлек ровный голос мужчины, описывающего достоинства кафе.

Она решительно кивнула, когда аукционист взял бразды правления в свои руки.

– Кто начнет со ста пятидесяти тысяч? – спросил он, глядя прямо на Стиви.

Она уже собиралась снова поднять руку, когда Карен прошептала: «Ничего не говори и не делай. Подожди». Стиви в кои-то веки последовала совету и застыла на месте с полуоткрытым ртом. Двигались только ее глаза, которые перебегали с одного лица на другое.

– Давайте же! Сто пятьдесят того стоят. – Он сделал паузу, его внимание было сосредоточено на остальной части комнаты.

– Сто, значит? Спасибо. Сто тысяч – моя ставка.

Стиви повернула шею, чтобы посмотреть на соперника.

– Повышаем на сто тысяч? Я слышу сто десять? Десять, кто-нибудь?

Карен подтолкнула ее, и рука Стиви поднялась вверх.

– Сто десять тысяч фунтов? Вы уверены? – Аукционист пристально смотрел на нее.

Стиви кивнула, ее волосы подпрыгнули.

– Хорошо. Сто двадцать тысяч? – Он кивнул ее сопернику в знак признательности. – Я получил сто двадцать. Кто даст тридцать? – Он резко повернулся к Стиви, которая махнула на него рукой.

Торги быстро поднялись до двухсот тысяч и выше. На отметке двести тридцать пять тысяч они остановились.

– Все против вас, сэр, – услышала Стиви, как аукционист сказал ее невидимому сопернику на другом конце комнаты.

– Двести тридцать пять – раз. Двести тридцать пять – два. Уходит на двухстах тридцати пяти… – Драматическая, слишком долгая пауза, и затем: – Продано! За двести тридцать пять тысяч фунтов даме с рыжими волосами.

«Каштановыми, каштановыми», – подумала Стиви, вскакивая на ноги и крича: «Да! Да!»

На этот раз улыбки и смех ее товарищей по торгам были снисходительными. Она показала свой номер аукционисту, подождала, пока он запишет его, затем схватила Карен за руку и потащила подругу на улицу.

– Она моя! Она моя! Она моя! – пела она, танцуя по кругу и увлекая за собой Карен.

– Мне нужно выпить, – объявила она, задыхаясь.

– Мне тоже, – согласилась Карен, и, еле сдерживаясь, они отправились в ближайший паб праздновать.

Глава 10

– Нет-нет, так просто не пойдет, – закричала Стиви. – написали «о», а должно быть «е».

– Где?

– Там, видите? – Стиви ткнула пальцем в недавно нарисованную вывеску у своей недавно приобретенной кондитерской.

Автор вывески почесал свою седеющую голову и посмотрел вверх.

– Придется переделать, – заявила она.

– Нет, не придется. Я сделал все точно так, как вы написали. – Пожилой мужчина порылся в кармане и достал скомканный, измазанный клочок бумаги. Он разгладил его у себя на груди, а затем сунул Стиви под нос. Грязный, покрытый краской палец коснулся написанного.

– Вот! Видите? «Кондитерская Погги».

– Нет, это не так. Здесь вообще ничего такого нет. Тут написано «Кондитерская Пегги». Это буква «е».

– Ну, мне так не кажется, а я рисую то, что вижу, не так ли? – резонно заметил он.

– Но это неправильно. Это «е». Разве это похоже на «е»? – Стиви выхватила бумагу из рук старика и сунула ее в лицо прохожей. Женщина чуть не выпрыгнула вон из кожи от неожиданности.

– Что похоже? – пискнула она, прижимая дрожащей рукой ветровку к груди.

– Это «е», – практически прокричала Стиви. – Как в «Кондитерской Пегги».

– О.Да. Я думаю, это будет кафе, и я уверена, что они будут продавать чай, дорогая, – пробормотала женщина. – Какая-то молодая девушка из Лондона купила его. Надеюсь, у нее все получится, в отличие от предыдущих владельцев.

– Что вы имеете в виду? – спросила Стиви, на мгновение забыв о неправильно написанной букве, но ее информатор быстро зашагала по тротуару и вскоре совсем исчезла.

– Что все это значит? – ни к кому не обращаясь, спросила Стиви.

Впервые с тех пор, как она увидела Танглвуд и приняла самое важное и спонтанное решение в своей жизни, Стиви почувствовала легкое беспокойство. Она знала, что ей следовало что-то сделать, и эта мысль не давала ей покоя с тех пор, как она увидела кондитерскую, а теперь ее осенило: она не спросила, почему предыдущие владельцы продавали магазин. Это просто не пришло ей в голову. Она была так увлечена происходящим, что не задумывалась о причинах, по которым здание было выставлено на продажу.

Вероятно, Стиви все равно не позволили бы взглянуть на бухгалтерские книги (не то чтобы она даже думала об этом), поскольку помещение продавалось не как действующее предприятие. Сам бизнес не продавался, только имущество. Тот факт, что оборудование и фурнитура были включены, был просто счастливым бонусом.

– Не знаю, и мне все равно, – заявил автор вывески с мелодичным валлийским акцентом. Она нахмурилась, когда он наклонился к своим краскам, закрывая их крышками.

– Вы еще не закончили, – запротестовала она.

– Да, я закончил. – Старик был непреклонен. – Если только вы не хотите заплатить мне за то, чтобы я нарисовал все снова?

– Я вам еще не все выплатила, – поправила она.

При этом он протянул слегка дрожащую грязную руку. Стиви проигнорировала его жест.

– Я не заплачу вам, пока вы не исправите надпись.

– А я расскажу всем, как вы не заплатили старику за добросовестно отработанный день. Как вы обманули его и теперь он не может позволить себе включить газовый камин.

– Но сейчас середина мая! Вам не нужен огонь.

– По ночам становится холодно, – ответил он, а затем добавил: – И я не смогу позволить себе такую роскошь, как еда и щепотка табака.

– О, ради всего святого! – Стиви протопала в кафе и вернулась с кошельком. Она отсчитала купюры, затем подождала, пока он соберет свои вещи, что он и сделал с раздражающей медлительностью. Наконец он водрузил свою лестницу на плечо, и его спина согнулась под ее тяжестью.

– Хорошо, мисс Погги, – сказал он. – Я пойду. Позвоните мне, если захотите еще что-нибудь сделать.

– Тейлор! Мисс Тейлор, – крикнула она вслед удаляющейся фигуре, лестница плавно покачивалась вверх-вниз, пока он пошатывался под ее тяжестью. Действительно, мисс Погги!

– Как скажете, – услышала она его ответ.

– Я пас, – пробормотала она себе под нос и, топая, отправилась за лестницей.

Выяснилось, что лестницы у нее не было. Она также обнаружила, что у нее нет ни краски, ни кисточки.

Вздохнув от разочарования, она снова взяла свою сумочку, заперла кондитерскую и направилась к торговцу скобяным товаром дальше по улице.

– Привет, милая, что тебе принести? – спросил ее мужчина лет пятидесяти. Он был одет в темно-зеленый фартук до середины бедра и выглядел так, будто не знал, что такое отвертка.

– Мне нужна лестница, – начала Стиви, но тут ее внимание привлекла стойка с деревянными штырями. – Хм… для чего это?

Она была похожа на вешалку для одежды, но лежала на плоской стороне, и прямые штыри длиной в два фута торчали вверх.

– Вешалка для обуви. Возьмете? – сказал он, взял с полки позади себя резиновый сапог и повесил его вверх ногами на один из деревянных штырей.

На самом деле, теперь, когда он заговорил о вешалке, она действительно стала ей нужна, хотя у нее не было ни одной пары ботинок. Нет, она пришла сюда за лестницей, и лестница была именно тем, с чем она собиралась вернуться домой. Домой – странно было называть кондитерскую «домом». Она переехала сюда только позавчера, и ей еще предстояло акклиматизироваться.

– Только лестницу, пожалуйста, – твердо ответила она.

– Какая вам нужна? Одиночная лестница, приставная лестница, стремянка, лестница-платформа, лестница двойного назначения, лестница для крыши?

– Эм-м… – Боже, кто бы мог подумать, что существует так много разновидностей? – Я хочу нарисовать вывеску над своим магазином, – сказала она.

– Какой высоты?

– Не знаю, два-три фута?

– Я имел в виду, как высоко будет находиться вывеска?

– О, понятно. Примерно такой же высоты, как и ваша, – сказала Стиви. – Я думаю.

– Высокая стремянка, наверное, подойдет, – предположил скобарь и достал из загашника прочную лестницу красного цвета.

– Она раскладывается в одну, если вам нужно достать что-нибудь повыше, – добавил он.

– Великолепно, – согласилась она. – Мне также понадобится краска.

– Какая краска? У нас есть эмульсия, шелковая и матовая, глянец, сатин, подложка, корректор влажности, краска для каменной кладки…

– Все, что используется для покраски вывесок, – перебила Стиви. У нее было странное чувство дежавю, как будто подобная сцена уже разыгрывалась в телевизионном шоу… что-то связанное с наборами вилок, или это были четыре свечи?

«Неважно. Это не имеет значения. Важно сделать правильную вывеску, иначе Погги, то есть Пегги, вернется, чтобы преследовать меня», – подумала Стиви.

Она расплатилась за покупки и уже собиралась поднять лестницу (как она собиралась нести ее по улице – пока оставалось загадкой), когда заметила кое-что еще. И это было то, что она определенно должна была заполучить.

Это была деревянная подставка для шляп и пальто, которая идеально смотрелась бы прямо за дверью, для тех дождливых дней, о которых она так много слышала. Очевидно, Уэльс славился ими. На подставке даже было что-то вроде поддона для сбора капель, а также место для хранения мокрых зонтиков.

– Могу я заплатить за это, взять лестницу домой, а потом вернуться за стойкой для одежды? – спросила она.

– Конечно, можете, милочка, или мы можем доставить все одновременно. Где вы живете?

– Я только что купила кафе в конце улицы, – сказала она, не в силах сдержать гордость.

– Это вы, да? Из Лондона?

– Это я.

– В таком случае дайте мне минутку, и я все организую. Джек, вот он, присмотрит за магазином.

Джек был тощим и длинным подростком, не отпускающим телефон из рук.

– О чем я думаю? Джек, прекрати играть с этой штукой и отнеси лестницу в кафе дальше по улице. Ну, знаешь, то пустое. Пошевеливайся, парень, у леди нет времени ждать весь день.

– Спасибо, вы очень помогли, – сказала Стиви. – Сколько я должна вам за доставку?

– Ничего не должны. За счет заведения.

Стиви была тронута.

– Позвольте мне хотя бы угостить вас тортом и кофе, – предложила она. – Приходите ко мне на открытие, а я приберегу для вас кусочек чего-нибудь вкусненького.

Спустя полчаса и пару банок эмалевой краски ее вывеска гласила: «Кондитерская Пегги».

Вытирая руки, Стиви любовалась своей работой. Не идеально, но должно было сработать. Кроме того, у нее больше не было времени на возню – ей нужно было открыть кондитерскую. Не прямо сейчас, конечно, но через неделю или около того, а до этого она хотела хорошенько отмыть каждый уголок. По правде говоря, кафе в этом не нуждалось, но она почувствовала бы себя счастливее, если бы навела чистоту, почти как собака, пометившая свой участок. Она начала бы с передней части здания, потому что это та часть, которую прохожие могли увидеть через окна, а затем проделала бы обратный путь к кухне. Квартире наверху придется подождать. Она распаковала только необходимые вещи.

Стиви принялась за уборку с усердием, вытирая пыль и отдраивая пол, дезинфицируя и очищая все поверхности, пока кондитерская не засияла. Когда она почувствовала удовлетворение, много часов спустя, она отложила тряпку в сторону, сняла резиновые перчатки и отступила назад, чтобы полюбоваться своей работой. Идеально. Ее собственная маленькая империя; чистый холст, готовый для ее собственного первого мазка. Стены были бледного оттенка пыльной розы, она не собиралась менять цвет, но ей отчаянно нужны были столы, стулья, шторы для великолепного эркера, не говоря уже о тарелках, столовых приборах, сервировочных блюдах, салфетках, скатертях… список казался бесконечным.

На самом деле она составила список еще вчера вечером, и он был довольно пугающим. Ей удалось заказать в Интернете множество товаров, таких как оборудование для выпечки, современный кухонный комбайн, миски для смешивания, лопатки и сотни других вещей, необходимых для кухни. Ей даже удалось заключить выгодную сделку и оформить раннюю доставку столов и стульев, стандартизированных под кейтеринг. Но ей все еще нужны были все эти важные штрихи, и бешеный просмотр товаров на eBay показал, как трудно будет получить все заказы в одно время.

Ничего не поделать – придется вызывать подкрепление.

Глава 11

Ник уловил движение краем глаза. Последний час он провел в крытом манеже с животным на длинном поводке, выгуливая, рыся и пуская кобылку галопом по кругу, приучая ее к своим командам, давая ей понять, что от нее требуется. Еще несколько минут, рассудил он, и хватит с нее. С лошадьми лучше заниматься недолго, но часто. Он вознаградит ее добротной чисткой и ведерком овса.

Он отвлекся от лошади, чтобы посмотреть на Тиа, притаившуюся в дверях. По полу манежа ей было трудно, но все же не невозможно передвигаться на своей коляске, хотя он не мог вспомнить, когда в последний раз она заходила внутрь.

Он замедлил ход кобылки, а затем постепенно остановил ее. Когда она спокойно стояла, Ник подошел к ней, взял за недоуздок и расстегнул зажим на поводьях. Готовясь вывести лошадь, он повернулся к огромным дверям сарая с улыбкой на лице, но затем выражение его лица изменилось. Тиа исчезла. Он нашел ее дома, смотрящую в окно гостиной с видом на поля, где паслись лошади. Ему не часто хотелось признаваться себе в этом, но он догадывался, что вид животных, которые были виновниками несчастного случая, может быть нелегким для его сестры.

– Тиа? – Его голос был мягким и нерешительным. В эти дни она была склонна выходить из себя по малейшему поводу.

– Хм? – Она не повернулась, чтобы посмотреть на него, а продолжала смотреть на вид за окном.

Он хотел спросить, в чем дело, но придержал язык. Это был глупый вопрос, как она уже отметила, когда он задавал его в прошлом. Что случилось, было совершенно ясно – то, что она теперь прикована к инвалидному креслу. Ник догадывался, что она никогда по-настоящему не примет положение дел и, возможно, всегда будет чувствовать обиду за то, что лишилась возможности быть полноценной, но он надеялся, что сестра смирится с этим. Каждый раз, когда Ник думал (надеялся), что Тиа смирилась, у нее случался рецидив. Ее физическое состояние было отличным, насколько это вообще возможно, так говорили ее врачи, но психическое здоровье оставляло желать лучшего.

– Я тебе для чего-нибудь нужен? – спросил он вместо этого. Она пожала плечами.

Ник попытался снова.

– Я видел тебя возле арены. Ты должна была присоединиться к нам. Драчунья идет в ногу со временем.

– Дурацкое имя для лошади, – пробормотала она в ответ.

Он сморщил нос. У нее было одно из тех настроений, что всегда поражало его. Из прошлого опыта Ник знал, что, как бы он ни старался, ему не удастся вывести сестру из этого состояния, но, как всегда, он не прекращал стараться.

– Нас пригласили сегодня на ужин в поместье Тонбридж, – сказал он, прекрасно понимая, что приглашение предназначалось только ему. Если Тиа согласится прийти, он как-нибудь уладит это с Мирандой и ее матерью.

Он увидел, как плечи Тиа еще больше сгорбились, и подавил вздох. Когда-то она была такой веселой девушкой, и хотя она постепенно проявляла признаки возвращения к своей прежней солнечной натуре, в последние несколько недель она снова ушла в себя. Консультанты и врачи предупреждали их обоих, что следует ожидать этих эмоциональных американских горок, но осознание того, что это нормально после такого меняющего жизнь события, не облегчало ситуацию ни для него, ни для Тиа.

– Нет, – ответила она после долгой паузы.

– Давай, Тиа, тебе понравится, – уговаривал Ник. Если бы он мог просто вывести ее из дома в большой, широкий мир, она бы увидела, что жизнь снова может стать хорошей.

– Я сказала, нет.

– Почему? – произнес Ник со вздохом.

Он знал, что ведет себя агрессивно и скандально, но ничего не мог с собой поделать. Он действительно хотел знать, что ее сдерживает. Она много раз бывала в поместье Тонбридж, и после несчастного случая тоже, так почему бы ей не поехать с ним сейчас? В его голове мелькнула мысль, что сестра может страдать от депрессии, и он ненадолго закрыл глаза в отчаянии. Возможно, пришло время признать, что она нуждается в помощи и поддержке больше, чем он может ей дать, но сейчас, вероятно, было не лучшее время для разговора на эту тему. Тяжелое чувство вины, которое он уже испытывал, вдруг будто потяжелело на несколько килограммов, и он поднял глаза к потолку, смахнув набежавшие слезы. Ник почти не плакал с тех пор, как случилась трагедия, но время от времени печаль заставала его врасплох.

– Там будет Миранда? – спросила Тиа, прервав его мысли.

– Думаю, да.

– Хорошо.

Несмотря на чувства, Ник улыбнулся.

– Почему «хорошо»?

– Ты ей нравишься. – Тиа развернулась на коляске лицом к нему. Ник пожал плечами.

– Сомневаюсь, – сказал он, хотя знал: Тиа была права.

– Любит, – настаивала его сестра.

– Нет никакой разницы, любит или не любит, – заметил Ник, понимая, к чему приведет этот разговор: они уже обсуждали это ранее.

– Тебе нужно снова начать ходить на свидания. Все работа да работа… – Она прервалась с язвительной улыбкой.

– Меня не интересуют свидания, – твердо сказал он. Это была правда, он не был заинтересован – у него была карьера, и она занимала большую часть его времени. Ник старательно игнорировал тот факт, что до несчастного случая с Тиа он часто общался с противоположным полом, и карьера не мешала ему наслаждаться женским обществом.

– А должны бы, – заявила Тиа.

– Нет, – настала его очередь отвечать односложно.

Она покачала головой и положила руки на колеса кресла, ее рот превратился в тонкую линию. Ник отступил в сторону, чтобы дать ей проехать, увидел замкнутое выражение на лице сестры и задался вопросом, что он сказал, чтобы расстроить ее. Безусловно, если он не хочет встречаться с девушкой – это его личное дело?

Он смотрел, как она уезжает, нахмурив брови. У него было чувство, что есть еще одна причина плохого настроения сестры, и он намеревался выяснить, какая именно.

Глава 12

Уличная барахолка «из багажника» была огромной. Стиви стояла у входа на поле и озиралась вокруг со смесью волнения и тревоги. Она должна была найти все необходимое здесь, но ее беспокоило, что она не сможет осмотреть все и пропустит нечто изысканное.