Я подошла к телефону в раздумье, кого бы поразить оглушительной новостью и, возможно, даже пригласить на рюмочку абсента, как вдруг раздался резкий телефонный звонок.
– Прибыли, фройлейн Марта? – услышала я голос Корсакова. – Ну, каковы ваши впечатления о наследстве?
– Выше всяких похвал, – искренне ответила я. – Я и предположить не могла, что папа жил в такой ослепительной роскоши!
В то время как мы с мамой перебивались с хлеба на воду.
– Да уж не бедствовал! – За этой фразой последовал короткий смешок.
Мне вдруг захотелось узнать об отце больше.
– Павел Иванович…
– Да, уважаемая фройлейн?
Когда же он перестанет называть меня «фройлейн»?!
– Вы ведь близко знали моего отца. Каким он был? Чем занимался? Какую жизнь вел?
– Это не телефонный разговор, Марта Вильгельмовна.
А может, его и пригласить?.. Попросить захватить абсент, отпразднуем новоселье, а там, за разговором…
– Сегодня навестить вас никак не получится.
Он что, мысли мои читает?..
– Да и абсент каждый день не пьют, тем более такими, извиняюсь, лошадиными дозами. Это благородный напиток, напиток богемы.
А кто мне отмерял дозы? Не вы ли, батенька?
Я специально мысленно четко проговорила эту фразу. Что он ответит? Если продолжит эту тему, значит…
У меня даже сердце заколотилось.
– Кстати…
???
– Вы уже видели портрет?
– Портрет?.. – О портрете я совсем забыла.
– Он находится в гостиной.
Никакого портрета в гостиной я не могла припомнить.
– Еще не видела.
– Ну, как же так, фройлейн Марта?
Мне показалось, что его тон стал холоднее.
– Я еще не успела как следует все осмотреть, – смущенно объяснила я.
– Я думал, вам интересна личность вашего отца…
Как он ревностно следит за этим портретом! Что же в нем такого особенного?..
Ладно, в этот необыкновенный вечер прощу ему его занудство.
– Хорошо, сейчас спущусь и посмотрю.
– Вы его сразу увидите.
Сразу я его уже не увидела.
– А теперь желаю вам спокойной ночи, время уже позднее.
Я тоже пожелала ему спокойной ночи и повесила трубку.
И начала спускаться по лестнице в гостиную, чтобы увидеть, наконец, портрет моего отца.
На этот раз я увидела его сразу. Удивительно, как я могла его не заметить? Портрет висел на самом видном месте, прямо напротив двери, рядом с часами. Если сказать откровенно, он меня немного удивил. Я ожидала увидеть обычный портрет, скажем, по грудь или по пояс, где крупным планом выписано лицо. Или, учитывая специфику отцовского жилища, какой-нибудь портрет в старинном стиле, например, в средневековом костюме с жабо, и парике. Такой портрет гармонично вписался бы в интерьер гостиной.
Но висящий передо мной портрет был очень необычным. На дальнем фоне картины чернел непроходимый лес. Перед лесом протекала неширокая, но бурная река, через реку был перекинут мост, и вот на этом мосту, опершись правой рукой на перила и подбоченясь, стоял молодой мужчина, высокий, худощавый, в красивом камзоле и высоких сапогах, как у наездника, и пронзительным взглядом смотрел, казалось, мне прямо в глаза. Он стоял в самом конце моста, там, где река смыкалась с лесом, хотя, на мой взгляд, было бы лучше поместить его фигуру посередине, поближе к веселому зеленому лугу на переднем плане картины, куда выводил мост через реку. Вглядевшись повнимательнее в черты лица мужчины, я отметила, что он, безусловно, привлекателен, однако никакого сходства с собой, как ни старалась, не нашла.
И – странное дело – чем пристальнее я его рассматривала, ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ БЫЛ МОИМ ОТЦОМ, КОТОРОГО Я НИКОГДА РАНЬШЕ НЕ ВИДЕЛА, КОТОРЫЙ ЗАВЕЩАЛ МНЕ ЧУДЕСНУЮ КВАРТИРУ С ЛЕСТНИЦЕЙ, – тем сильнее мне хотелось отойти и опрометью кинуться вон из гостиной. Но оторвать взгляд я не могла, будто он приковал к себе мои глаза.
В эту секунду тяжелые гири на часах шевельнулись, и часы стали мерно отбивать время – десять.
Я перевела взгляд на циферблат и сразу вспомнила о статье.
Отчего-то стараясь не смотреть на портрет, я осторожно выскользнула из гостиной, плотно притворила дверь и издала вздох облегчения.
Ну и напугал меня папаша!
Наскоро поужинав, я решила, что пора определяться с ночлегом.
Расположиться на ночь я решила в одной из спален, оформленной в зеленоватых тонах. Она напоминала номер «люкс» в гостинице. Тут было меньше старины, имелись радиоприемник и маленький телевизор, а узкая дверь вела на балкон, больше похожий на веранду.
Побродив немного по комнате, я, наконец, устроилась на постели, достала блокнот и принялась писать. К счастью, работу удалось закончить довольно быстро, мысль бежала сама, я лишь успевала водить ручкой по бумаге.
(А что делать, если ноутбук остался дома?)
Оставшись весьма довольна собой, я решила перед сном покурить и вышла на балкон.
На балконе дул резкий холодный ветер, и мне удалось поджечь сигарету лишь с четвертого раза. И тогда, с наслаждением затянувшись, я, наконец, подняла глаза, чтобы полюбоваться с огромной высоты панорамой ночного города.
