Стража! Стража!

Воцарилась мертвая тишина, во время которой Моркоу перелистнул страницу и продолжил:

– Также я обязан поставить тебя в известность, что намерен представить Суду Присяжных соответствующие улики, с тем чтобы они рассматривались с точки зрения предъявления обвинения по нарушению Акта об Общественных Собраниях (раздел об Азартных Играх) от 1567 года, а также Актов о Лицензированных Помещениях (Ги-Гиене) от 1433, 1456, 1463, 1465 годов, э-э, и с 1470 по 1690 год, а также… – Он глянул вбок, на библиотекаря, который мгновенно учуял опасность и, давясь, торопливо осушил кружку. – Акта о Домашних и Одомашненных Животных (об Уходе и Защите Оных) от 1673 года. И да здравствует Справедливость!

Последовавшая за этой тирадой пауза так и звенела от ожидания – собравшиеся, затаив дыхание, гадали, что произойдет дальше.

Чарли бережно поставил на стойку бокал, пятна на котором были размазаны до зеркального блеска, и посмотрел на Шноббса.

Шноббс пыжился изобразить, что пришел сюда совершенно один и абсолютно никаким образом не связан с личностью, стоящей рядом и по чистой случайности одетой в точно такой же мундир.

– Какой такой Суд Пристяжных? – воззрился он на Шноббса. – И вообще, разве суды еще существуют?

Шноббс испуганно поежился.

– Новенький, что ли? – нахмурился Чарли.

– Сопротивление только усугубит твою вину, – предупредил Моркоу.

– Пойми, против тебя я ничего не имею, – объяснил Чарли Шноббсу. – К нам сюда недавно один волшебник заглядывал… И рассказал нам кое о чем. О такой гнутой штуковине, которая отлично мозги вставляет. Ну, как ее… – Лицо Чарли приняло глубокомысленное выражение, словно он что-то вспоминал. – А, вот, вспомнил. Кривая усвояемости. Так вроде. Детрит, ну-ка тащи сюда свою каменную задницу.

Каждую ночь примерно в это самое время в «Залатанном Барабане» о чью-нибудь голову разбивается бутылка. И нынешняя ночь не стала исключением из правил.

Капитан Ваймс сломя голову несся по Короткой улице[12]. Следом за капитаном, слабо протестуя, ковылял сержант Колон.

Шноббс, прыгая с одной ноги на другую, поджидал их возле «Барабана». Капрал Шноббс обладал уникальной способностью – в минуту опасности он мгновенно переносился из одного места в другое без видимого пересечения разделяющего их пространства. Даже телепортация не умела работать так быстро.

– Он там дерется! – заикаясь, сообщил Шноббс, хватая капитана за рукав.

– Что, один? – не понял капитан.

– Нет, со всеми сразу! – прокричал Шноббс, продолжая скакать с одной ноги на другую.

– О!

Совесть подсказывает: «Вас трое. Он носит тот же мундир, что и ты. Он один из твоих людей. Вспомни беднягу Гаскина».

Но другая часть мозга, ненавидимая часть, часть презренная, но именно благодаря ей он прослужил в Городской Страже целых десять лет и был по-прежнему жив, – так вот, эта часть мозга тут же возразила: «Не стоит вмешиваться. Это невежливо. Подождем, пока он закончит, и затем поинтересуемся, не нужна ли ему помощь. Кроме того, политика Городской Стражи не одобряет вмешательство в драки. Гораздо проще появиться в самом конце и арестовать всех валяющихся на полу».

Раздался звон – из ближайшего окна, окруженный блестящими осколками, вылетел оглушенный боец и приземлился на противоположной стороне улицы.

– Думаю, – осторожно заметил капитан, – пора предпринять срочные действия.

– Это точно, – подтвердил Колон. – Стоя здесь, можно серьезно пострадать.

Двигаясь как можно тише, стражники переместились подальше от таверны. В глаза друг другу они старались не смотреть. Звуки расщепляемой древесины и разбиваемого стекла стали менее оглушительными. Периодически из таверны доносился чей-то вопль, а время от времени – загадочный тягучий звон, как будто там лупили коленом по гонгу.

Стражники стояли, погруженные в небольшой водоем неловкого молчания.

– Сержант, ты в этом году отпуск брал? – выдавил наконец капитан Ваймс, раскачиваясь на каблуках.

– Так точно. В прошлом месяце возил жену в Щеботан, повидать тетушку.

– Я слышал, там очень хорошо в это время года.

– Так точно.

– Герании цветут небось…

Из верхнего окна вывалилась фигура и с глухим стуком рухнула на булыжник мостовой.

– У них ведь даже есть особые цветочные часы? – с отчаянием в голосе проговорил капитан.

– Так точно. Замечательная штука. Все сделано из маленьких таких цветочков.

Раздался грохот – такой бывает, когда что-то стучит по чему-то чем-то тяжелым и деревянным. Ваймса передернуло.

– Вряд ли служба в страже принесет ему счастье, сэр, – в тоне сержанта прозвучали нотки сочувствия.

Во время дежурных драк дверь «Залатанного Барабана» срывали с петель так часто, что недавно были установлены петли из специальным образом закаленного металла, и тот факт, что следующий сокрушительный удар вырвал дверь вместе с косяком, наглядно свидетельствовал: только что в трубу вылетели изрядные деньги. Фигура, копошащаяся в груде обломков, попыталась приподняться на локтях, застонала и рухнула обратно.

– Н-да, похоже, это все, – покачал головой капитан.

– Вот проклятье, да это же тролль! – изумился Шноббс.

– Кто? – не понял Ваймс.

– Тролль! Детрит! Ну, который при входе сидит!

Соблюдая все возможные предосторожности, они приблизились к валяющейся на мостовой фигуре.

В самом деле, перед ними лежал отшибала Детрит собственной персоной.

Чрезвычайно трудно нанести вред существу, тело которого во всем смахивает на способную к самостоятельному передвижению скалу. Тем не менее кому-то это удалось. Полузасыпанная щепками фигура издавала стоны, напоминающие скрежет трущихся друг о друга кирпичей.

– Об этой драке напишут в книгах, – туманно произнес сержант.

Все трое разом подняли глаза и уставились на пустой четырехугольник, залитый ярким светом, – это было все, что осталось от двери.

– А вам не кажется, – высказал общую догадку сержант, – что он побеждает!

Капитан решительно выставил челюсть.

– Мы обязаны это выяснить, – заявил он. – Ради нашего коллеги и сослуживца.

Сзади раздалось приглушенное хныканье. Повернувшись, они увидели Шноббса, тот высоко прыгал на одной ноге, схватившись обеими руками за носок другой.

– Что с тобой, приятель? – осведомился Ваймс.

Шноббс продолжал мучительно стонать.

В голове сержанта Колона смутно забрезжила догадка. Хотя Городская Стража всегда проповедовала осторожное подобострастие, тем не менее среди стражников не было ни одного человека, который бы не испытал на себе крепость кулаков Детрита. И Шноббс, следуя лучшим традициям полицейских всего мира, только что попытался насладиться долгожданным реваншем – но, видимо, слегка не рассчитал.

– Он подошел и врезал ему по шарам, сэр, – уточнил Колон.

– Позор, – неуверенно заметил капитан. Он поколебался. – А разве у троллей есть?.. – полюбопытствовал он.

– Конечно.

– Ну и ну, – покачал головой Ваймс. – Природа-Мать иногда творит странные вещи, а?

– Так точно, сэр, – послушно согласился сержант.

– А теперь, – провозгласил капитан, извлекая меч, – вперед!

– Так точно, сэр.

– Сержант, это и к тебе относится, – добавил капитан.

– Так точно, сэр.

По всей вероятности, это наступление могло бы прослыть самым осторожным наступлением за всю историю военных маневров. Его можно было бы поставить на самое последнее место того списка, возглавляют который всякие безумные предприятия типа Атаки Легкой Бригады.

Соблюдая все возможные предосторожности, стражники просунули головы в дверной проем и осмотрели место побоища.

Энное количество драчунов растянулись на столах или на остатках оных. Те сражающиеся, кто все еще сохранял сознание, выглядели не слишком довольными этим фактом.

Посреди поля битвы возвышался Моркоу. Ржавая кольчуга была разодрана, шлем отсутствовал, а сам юноша слегка покачивался из стороны в сторону. Один глаз у него уже начал распухать, но Моркоу узнал капитана, уронил слабо протестующего завсегдатая «Барабана», которого в этот момент держал, и отдал честь.

– Докладываю, сэр: тридцать один случай Нарушения Общественного Спокойствия, сэр, а также пятьдесят шесть случаев Буйного Поведения, сорок один случай Сопротивления Офицеру Городской Стражи при Исполнении Им Служебных Обязанностей, тринадцать случаев Нападения с Использованием Смертоносного Оружия, шесть случаев Преступного Невмешательства и… и… Капрал Шноббс пока еще не ввел меня в курс дела…

Он опрокинулся, сломав стол.

Капитан Ваймс прокашлялся. Он понятия не имел, что делать дальше. Насколько ему было известно, до сих пор Городская Стража ни разу не оказывалась в подобной ситуации.

– По-моему, следует дать ему выпить, сержант, – распорядился он.

– Так точно, сэр.

– И мне тоже принеси.

– Так точно, сэр.

– И сам выпей, почему бы и нет.

– Так точно, сэр.

– А ты, капрал, не соизволишь ли… чем ты там занимаешься?

– Обыскиваюподозревамыхсэр, – быстро отрапортовал Шноббс, выпрямляясь. – На предмет инкриминирующих улик и все такое.

– Ты ищешь эти улики в их кошельках?

Шноббс быстро спрятал руки за спиной.

– Улики могут быть везде, сэр.

Сержант отыскал в развалинах стойки чудесным образом уцелевшую бутылку и влил значительную часть ее содержимого в рот Моркоу.

– Что будем делать со всей этой оравой, капитан? – спросил он через плечо.

– Не имею ни малейшего понятия, – вздохнул Ваймс, усаживаясь.

Тюрьма Городской Стражи могла вместить в себя максимум шестерых узников – и то они должны были быть небольшого роста и крайне щуплыми – впрочем, именно такие там и оказывались. В то время как эти…

В отчаянии он огляделся. Здесь и Норк Пронзила, валяется под столом и пускает пузыри. И Большой Генри. И Хватала Симмонс, один из свирепейших кабацких громил во всем городе. В общем и целом, когда эти – и прочие – завсегдатаи очухаются, рядом с ними лучше не находиться.

– Можно перерезать им глотки, сэр, – подал идею Шноббс, ветеран постбатальных наступлений.

Он как раз нашел пребывающего в бессознательном состоянии участника сражения и сосредоточенно стаскивал с него ботинки, на вид совсем новые и подходящего размера.

– По-моему, это будет немножко несправедливо, – покачал головой Ваймс.

Честно говоря, он и не знал, как практически подходить к перерезанию глоток. Прежде такой возможности ему никогда не предоставлялось.

– Нет, – наконец решил он. – Мне кажется, правильнее будет предупредить их и отпустить на все четыре стороны.

Из-под скамьи послышался стон.

– Кроме того, – поторопился добавить Ваймс, – нужно как можно скорее доставить нашего пострадавшего товарища в безопасное место.

– Это верно, – согласился сержант.

Чтобы поддержать расшатавшиеся нервы, он сделал подкрепляющий глоток из бутылки.

Они подхватили Моркоу под руки и поволокли вверх по лестнице, ноги героя заплетались и цеплялись за ступеньки. Ваймс, пригибаясь под тяжестью юного тела, окинул взглядом помещение в поисках Шноббса.

– Капрал Шноббс, – задыхаясь, проскрежетал он, – почему ты пинаешь лежачих?

– Так оно безопаснее, – честно ответил Шноббс. Шноббсу уже давно и не раз говорили, что драться надо честно и побежденного противника не бьют, просто он творчески подходил к вопросам применения этих правил, чему немало способствовал его рост – четыре фута в башмаках на высоком каблуке – и мускулы, смахивающие на тонюсенькие резиночки.

– Кончай, я тебе говорю. В общем, мы пошли, а ты сделай этим уголовникам предупреждение.

– Каким образом, сэр?

– Ну, в общем…

Капитан Ваймс прервался. Провалиться ему сквозь землю, если он знает. Он ведь никогда этого не делал.

– Просто сделай предупреждение, и все, – отрезал он. – Надеюсь, я не должен разъяснять тебе всякие пустяки?

Шноббс остался на лестнице один. Доносившиеся с пола стоны и бормотание служили явным признаком того, что участники потасовки начинают пробуждаться к жизни. Шноббс соображал быстро. Он предостерегающе потряс пухлым, похожим на сардельку пальцем.

– Пусть это послужит вам уроком, – сделал предупреждение он. – Никогда больше так не делайте.

И со всех ног бросился прочь.

Сидящий в сумраке стропил библиотекарь задумчиво почесался. Жизнь полна неожиданностей, это уж точно. И он будет с интересом следить за развитием событий. Задумчиво расколов ногой орех, библиотекарь исчез во мраке.

Верховный Старший Наставник воздел руки к небу.

– Подвергнуты ли ритуальному наказанию Кадила Рока, дабы изгнать из Освященного Круга Зло и Мысли Праздные?

– Ага.

Верховный Старший Наставник опустил руки.

– Ага? – переспросил он.

– Ага, – счастливым голосом сообщил брат Туговотс. – Я лично их подверг.

– Следует отвечать: «Да, о Верховный», – наставительно поправил Верховный Старший Наставник. – Честно говоря, я повторял это достаточно часто, и если вы, братья, не намерены вникать в дух…

– Прочисти уши и слушай, что тебе толкует Верховный Старший Наставник, – вставил брат Сторожевая Башня, яростно сверкнув взором на заблудшего брата.

– Да я целую ночь не спал, наказывая эти кадила, – обиженно пробормотал брат Туговотс.

– Продолжайте, о Верховный Старший Наставник, – почтительно произнес брат Сторожевая Башня.

– Хорошо, в таком случае я продолжу, – кивнул Наставник. – Сегодня вечером мы еще раз поэкспериментируем с вызовом дракона. Полагаю, вы достали подходящее сырье, братья?

– …Тер их, тер, и никакой тебе благодарности…

– Все в порядке, Верховный Старший Наставник, – заверил брат Сторожевая Башня.

На этот раз, признал Верховный Старший Наставник, улов был несколько лучше. Братья, безусловно, постарались. Особо Наставник отметил светящуюся магическую вывеску – какие-то горожане, подумал Наставник, наверняка сейчас радуются исчезновению этой яркой хреновины, которая вечно шипела и не давала по ночам спать. В данный момент буква «И» была призрачно-розового цвета и периодически мерцала.

– Это я ее добыл, – горделиво заявил брат Сторожевая Башня. – Они думали, я вроде как чиню ее, но я взял отвертку и…

– Да, да, отличная работа, – похвалил Верховный Старший Наставник. – Инициатива налицо.

– Благодарю, Верховный Старший Наставник, – просиял брат Сторожевая Башня.

– …Все костяшки стер до мяса, все красные, даже потрескались. Да и мои три доллара, они ведь тоже пропали, а никто даже и не поблагодарит…

– А теперь, – провозгласил Верховный Старший Наставник, беря в руки книгу, – приступим. Брат Туговотс, пожалуйста, заткнись, а?

В каждом городе множественной вселенной имеется район, напоминающий анк-морпоркские Тени. Как правило, это самый старый район, улочки и закоулки которого верно следуют изначальным путям бредущих на водопой средневековых коров, а их названия звучат как Убойный тупик, Трущобный переулок, Ухайдачная аллея…

Большая часть Анк-Морпорка устроена именно так. Но Тени переплюнули все прочие кварталы, став чем-то вроде черной дыры взращенного на жирном навозе беззакония. Скажем проще: даже преступники боялись ходить по этим улицам. Что касается Городской Стражи, то ее нога и вовсе на них не ступала.

Но в данный момент ее нога случайно на них ступила. Правда, не очень уверенно. Ночка выдалась нелегкая, и стражники успокаивали нервы. До Теней они добрались настолько спокойными, что, пересчитав друг друга, дружно решили, что такой толпе ничто не угрожает.

Капитан Ваймс вернул бутылку сержанту.

– Стыд-д-… – он поразмыслил, – … дись, – договорил он. – П-пить на глазах у ст… стр… стршего афцера.

Сержант сделал попытку ответить, но сумел выдавить лишь серию икающих «ткт-чно».

– Пр… примм… примми н-сбя команадование, – отдал приказ капитан Ваймс, отскакивая от стенки. Он смерил наглую кладку испепеляющим взором. – Эта стена оскорбила меня, – объявил он. – Ха! Думаш, такая прочная, да? Слуш, я служитель этого, ну этого, как его… Закона, я зставлютбяпнять, мы никогда не спускаем… не пускаем… не отпускаем…

Он медленно заморгал.

– Чего мы никогда не спускаем, с-ржант? – решил уточнить он.

– Воров с лестницы? – пришел на помощь Колон.

– Нет, нет, нет. Другая вещь. Лана, забудь. Короче, мы никогда не спускаем этих… этих… этих штук никому.

По его сознанию рысью неслись неясные образы. К примеру, был среди них образ комнаты, полной преступных типов, людей, которые насмехались над ним, людей, само существование которых в течение многих лет было для него оскорблением и издевательством, но сейчас все они валялись на полу и стонали. Он сам не совсем понимал, как все это произошло, но некая почти забытая часть капитана Ночной Стражи, молодой Ваймс в ярких сверкающих латах и с большими надеждами, тот самый Ваймс, который, как он считал, давно утонул в алкоголе, внезапно пробудился к жизни и поднял голову.

– Ск… скз… скзать тебе кое-что, сржант? – разразился он.

– Сэр?

Вся четверка мягко отпружинила от очередной стены и начала следующий тур своего крабообразного вальса по переулку.

– Эт’ город. Эт’ город. Эт’ город, сржант. Этот город – это, ну, того… Женщина, сржант. Вот так-то. Женщина, сржант. Древняя, пьяная в доску, потасканная красавица, сржант. Красотавкоторуювлюбляешься, а потом, потом, потом онадаеттебепинкавзубы… Или в гортань.

– Как это женщина? – уставился на него Колон.

Истекающее потом лицо сержанта все перекосилось от мозгового усилия.

– Это ж восемь миль в ширину, сэр. Еще и река. Много всего, домов и всякого другого, сэр, – справедливо заметил он.

– Э. Э. Э. – Ваймс помахал дрожащим пальцем перед носом у сержанта. – Никогда, никогда, никогда не утврждал, что это маленькая женщина. Честно, ведь не говорил же?

Он помахал бутылкой. Пена его мыслей взорвалась еще одной неизвестно откуда взявшейся мыслью.

– Но мы всрвно им показали! – возбужденно воскликнул он, когда все четверо начали косой откат к противоположной стене. – Мы ведь задали им жару? Научили так, что этот урок они не скора збудут, э-э?

– Этточно, – согласился сержант, но без особого энтузиазма.

Он по-прежнему размышлял над особенностями личной жизни своего непосредственного начальника.

Но Ваймс пребывал в том настроении, когда в подбадривании не нуждаешься.

– Ха! – проорал он в темноту переулков. – Что, не нравится? Жрите эту вашу, вашу, вашу, как ее там… в общем, что хотите, то и жрите! Прячьтесь по своим домишкам, трусы!

Он запустил в воздух пустую бутылку.

– Два часа! – проорал он. – И все споко-о-о-ойно!

Для нескольких теней, изрядное время молчаливо маячивших неподалеку от четверки, эта новость была весьма поразительной. Только чистое остолбенение помешало им проявить свой интерес в более откровенной форме. Эти люди, сразу видно, стражники, подумали тени, шлемы и все остальное у них на месте, только с какой стати они околачиваются тут, в самом опасном районе Анк-Морпорка? Так что они продолжали наблюдать – с зачарованностью стаи волков, не сводящих глаз с кучки овец, которые мало того что сами притрусили на полянку посреди густого леса, так еще игриво бодаются и блеют. В итоге, разумеется, все равно получится баранина, однако покамест по причинам сильного любопытства расправа откладывалась.

Моркоу одурело поднял голову.

– Где мы? – простонал он.

– Идем домой, – просветил его сержант.

Он перевел взгляд на испещренную дырками от арбалетных стрел, изъеденную червями и исполосованную ножами надпись прямо у них над головами.

– И мы идем прямо, прямо, прямо… – он скосил глаза, – по переулку Нежности.

– Переулок Нежности – это не домой, – кисло пробурчал Шноббс. – В переулке Нежности нам делать нечего, это в Тенях. Если нас застукают, как мы гуляем по переулку Нежности…

Наступил напряженный момент, в течение которого осознание реальности совершило отрезвляющую работу хорошего ночного сна или нескольких пинт черного кофе. Все трое словно по молчаливой договоренности сгрудились вокруг Моркоу.

– Что будем делать, капитан? – высказал общую мысль Колон.

– Э-э… Позовем на помощь, – неуверенно предложил капитан.

– Здесь?

– Согласен, не стоит.

– Как мне кажется, мы, должно быть, с Серебряной улицы повернули налево, а надо было направо, – дрожащим голосом пролепетал Шноббс.

– Что ж, это была ошибка, и теперь главное не торопиться, чтобы не допустить еще одну, – громко отчеканил капитан. И тут же пожалел об этом.

Послышались звуки шагов. Где-то слева от них захихикали.

– Мы должны образовать квадрат, – отдал распоряжение капитан.

Все попытались образовать точку.

– Эй! Что это было? – нарушил молчание сержант Колон.

– Что?

– Вот, сейчас опять. Какой-то кожаный звук.

Капитан Ваймс попытался отогнать мысли о капюшонах и убийствах посредством удушения.

Насколько ему было известно, существует много богов. У каждого ремесла есть свой бог. Есть бог попрошаек, богиня проституток, бог воров, может, даже бог убийц из-из угла.

Но интересно, существует ли в этом огромном пантеоне бог, который бросил бы милосердный взгляд на преследуемых и вполне невинных слуг закона, явно находящихся на грани гибели?

Наверное, нет такого, с горечью подумал Ваймс. Людишки вроде них недостаточно стильны для богов. Попробуй-ка найти бога, который станет беспокоиться о бедолаге, выбивающемся из сил ради жалкой кучки долларов в месяц. Нет, это не для богов. Они снисходят со своих вершин ради хитрого проныры, шляющегося по храмам и тырящего всякие драгоценности, но не ради лишенного воображения трудяги, который каждую ночь топчет городские мостовые.

– Опять зашуршало. Точно, что-то кожаное… – уточнил сержант, любивший называть вещи своими именами.

А затем раздался звук…

…Похожий на шум от извержения вулкана или кипящего гейзера; так или иначе, это был долгий, скрежещущий рев, подобный которому издают мехи в кузнице титанов…

…И все же это было лучше, чем последовавший затем свет, бело-голубой и такой пронзительный, что рисунок кровеносных сосудов сетчатки отпечатывается на внутренней поверхности затылка.

И свет, и звук длились и длились. Пока внезапно все не закончилось.

Черная пауза заполнилась багровыми образами и легким стеклянным позвякиванием – когда к ушам вернулась способность слышать.

Некоторое время стражники сохраняли абсолютную неподвижность.

– Ну вот, – слабо пробормотал капитан.

После еще одной паузы он приказал – предельно четко и ясно произнося согласные, словно опуская в щель монеты:

– Сержант, возьмите несколько человек и разберитесь.

– Разобраться в чем, сэр? – переспросил Колон, но к этому времени до капитана дошло, что если сержант возьмет несколько человек, то он, капитан Ваймс, останется в полном одиночестве.

– Нет, у меня есть идея получше. Пойдем все вместе, – твердо заявил он.

И они пошли.

Теперь, когда их глаза привыкли к темноте, они различали впереди туманное красное свечение.

Оказалось, что это стена, быстро остывающая. Сжимаясь при охлаждении, от кладки с легким гудением отпадали оплывшие кусочки камня.

Но не это было самое худшее. Самое худшее было на стене.

Они воззрились на это.

Они смотрели на это долго.

До рассвета оставалось не больше пары часов, и никому даже в голову не пришло пытаться найти обратную дорогу в темноте. Они ждали около стены. По крайней мере от нее исходило тепло.

На стену они старались не глядеть.

В конце концов Колон неловко потянулся и произнес:

– Выше нос, капитан. Могло быть и хуже.

Ваймс прикончил бутылку. Это не возымело никакого эффекта. Есть такой тип трезвости, с которым ничего нельзя поделать.

– Да, – отозвался он. – На их месте могли оказаться мы.

Верховный Старший Наставник отверз очи.

– Еще раз, – произнес он, – мы добились определенного успеха.

На братьев напала буйная веселость. Братья Сторожевая Башня и Палец, взявшись за руки, с энтузиазмом отплясывали джигу прямо в магическом круге.

Верховный Старший Наставник набрал в грудь побольше воздуха.

Сначала пряник, подумал он, а потом кнут. Лично он предпочитал работать кнутом.

– Молчать! – рявкнул он.

– Брат Палец, брат Сторожевая Башня, немедленно прекратите это постыдное дерганье, – сурово одернул он. – И все остальные, немедленно заткнуться!

Они притихли, как разгалдевшиеся дети, которые только что заметили вошедшего в класс учителя. Затем они притихли еще больше – дети заметили выражение лица учителя.

Верховный Старший Наставник предоставил впечатлению закрепиться, после чего прошествовал вдоль неровных рядов своих приверженцев.

– Насколько я вижу, – произнес он, – мы сочли, будто сделали что-то волшебное, а? М-м-м, брат Сторожевая Башня?