Бабочки на крутых ступенях
– Я не уверен, что твой муж сможет провести во дворец Мотекусомы беглого раба. И этот обычай, скорее, напоминает сказку. Я ни разу не встречал беглого раба, который побывал бы перед очами самого правителя ацтеков. Да и до Теночтитлана ещё надо добраться. А если сейчас начнётся война, Текалотлю будет не до этого раба, – заметил Олонтетль.
– Возможно, есть более простой способ помочь несчастному, – проговорила старая Коаксок, стоявшая позади жреца и хозяйки дома. – Выкупите его у Эхекатля.
– Эхекатль запросит большой выкуп, – покачал головой Олонтетль. – Мы встретили его недавно на улице, когда он гнался за Мекатли. Он разъярён и сделает всё, чтобы изловить беглеца и передать его в храм для жертвоприношения.
Послышались голоса. В дом вернулись рабы и слуги. Мекатли умоляюще взглянул на Китлалполь и попросил:
– Вели снять с меня ошейник, добрая женщина!
– Китлалполь, не надо никого просить. Я сам освобожу его, – с этими словами жрец приблизился к рабу и, вытащив нож, перерезал ошейник.
Олонтетль передал ошейник Коаксок и приказ ей:
– Спрячь ошейник и никому его не показывай.
Старуха бросила разрезанный ошейник под скамью и задвинула его подальше ногой.
– Странно. Я раньше тебя никогда не видел, Мекатли, – сказал Олонтетль.
– Это неудивительно. Хозяин редко позволял мне выходить на улицу. Я с утра до вечера занимался разделкой собак. Я весь пропах псиной, – жалобно произнёс Мекатли.
– Что ж, тебе надо помыться. Сейчас Коаксок разведёт огонь. Потом я велю принести таз с водой. Ты вымоешься, и тебе дадут чистую одежду, – пообещала Китлалполь.
– Как мне тебя благодарить, добрая хозяйка? Как твоё имя? – спросил беглый раб, ещё не до конца уверовав в свою удачу.
– Меня зовут Китлалполь.
– Так ты позволишь остаться в твоём доме? – спросил повеселевший раб.
– Не хочу тебя обнадёживать. Я постараюсь уговорить мужа оставить тебя здесь на некоторое время, а потом ты уйдёшь из нашего дома и, желательно, покинешь страну ацтеков, – сказала Китлалполь.
– Это будет нелегко сделать. Дорога из Миштлиалтепетля перекрыта воинами. Уйти из Заоблачного города можно только через горы. А путь по крутым склонам очень опасен, – вздохнул Мекатли.
– Не задумывайся о своём будущем. Пока тебе надо хорошенько вымыться, – посоветовал Олонтетль.
– Коаксок, позаботься о нём, – приказала Китлалполь.
– Слушаюсь, хозяйка! – склонила голову старая рабыня.
– Что ж, мне пора идти, – сказал жрец.
– Будь осторожен, Олонтетль, – попросила Китлалполь.
– Чего может опасаться жрец в своём родном городе? – улыбнувшись, произнёс Олонтетль.
Китлалполь было жаль расставаться со жрецом, который не был похож на остальных служителей кровавого культа ацтеков. Невероятная для жреца доброта и открытость казались Китлалполь сверхъестественными. Она подумала, что когда Кетцалькоатль возвратится в страну ацтеков, вначале он явится Олонтетлю.
Молодой жрец вышел из дома и быстрым шагом направился в сторону пирамиды Луны.
Китлалполь поднялась на верхний ярус своего дома, и вышла на открытую площадку. Она посмотрела на видневшийся вдалеке большой четырёхъярусный дом Чимолли – старшего жреца Заоблачного города. Сейчас там был её муж. В душе Китлалполь росла тревога. И тут она увидела, как два больших золотисто-оранжевых облака проплыли над зелёным склоном ближней горы и над краем города, а потом унеслись вдаль. Затем над густым лесом, подступавшим к городу с восточной стороны, зависла огромная оранжевая туча, которая под лучами солнца заискрилась бесчисленными золотистыми блёстками.
Сердце Китлалполь учащённо забилось – она увидела возвращение с севера прекрасных оранжевых бабочек! Их было так много, что они накрыли весь лес, который мгновенно превратился из зелёного в оранжево-золотистый. Бабочки уселись на ветви оямели. Издалека не было видно, но Китлалполь знала, как согнулись под тяжестью ветви деревьев, на которые опустилось бесчисленное множество нежных хрупких созданий. Оранжевые бабочки, словно искорки, сорвавшиеся с заходящего за горную гряду солнца, раскрасили мир великолепными красками золотисто-оранжевых тонов.
Когда Китлалполь была маленькой, то каждую осень с нетерпением ожидала прилёта огромных стай оранжевых бабочек. В такое время леса её родной Тласкалы становились оранжевыми.
Сейчас эти прекрасные бабочки напомнили Китлалполь о её беззаботном детстве, о родных, друзьях и о милой Тласкале. Китлалполь стало грустно. Зная о грядущей войне, она понимала, что теперь ей было нельзя надеяться на скорое возвращение на родную землю.
Глава 2. Бегство из Заоблачного города
Китлалполь долго стояла, заворожённо наблюдая, как на лес ложится золотисто-оранжевое покрывало, сотканное из трепещущих крылышек оранжевых бабочек. Она не заметила, как за горами скрылось солнце. Стало прохладно. Золотисто-оранжевый лес потускнел, и вскоре стал коричневым.
На чёрном небе зажглись сочные зелёные звёзды. Из-за гор выплыла зловещая кроваво-красная луна. По улицам Миштлиалтепетля загулял холодный ветер. В горах быстро менялась погода и после жаркого дня наступали холодные ночи. По всему тёмному городу стали вспыхивать огоньки – это горожане зажигали факелы и светильники. Рабы зажгли факелы во дворе и возле входа в дом Текалотля.
Ночью жизнь в городе не прекращалась. В это время многие свободные жители Миштлиалтепетля наведывались друг к другу в гости. Посетить вечером дом Текалотля почитали за честь многие знатные жители Заоблачного города. Однако этим вечером никто не направлялся через площадь к их дому. Китлалполь догадывалась, что по городу уже прошёл слух о скорой войне с Тласкалой. Зная, что супруга наместника была родом из Тласкалы, к ним теперь перестанут захаживать гости. Китлалполь сейчас, как никогда ранее, переживала за своего мужа. Она лишь на время забылась, наблюдая за прилётом стай бабочек, а потом тревога снова охватила её.
Никогда ещё Миштлиалтепетль не был таким тихим, как этим вечером. Город словно вымер. Не было ничего слышно, кроме свиста ветра, разгуливавшего по улицам Заоблачного города. И тут Китлалполь услышала шаги и заметила на площади знакомую фигуру, освещённую лунным светом. К дому, покачиваясь, нетвёрдой походкой шёл её муж. Она ушла с открытой площадки, быстро спустилась на первый ярус и открыла дверь.
Зайдя в дом, Текалотль сразу обмяк и рухнул к ногам Китлалполь. Откуда-то появился одетый в чистую белую накидку Мекатли, который поднял хозяина дома с пола.
– Неси его в дальнюю комнату, – приказала Китлалполь, закрывая дверь на запор.
Юноша принёс наместника в комнату, которая освещалась закреплёнными на стенах двумя факелами, и бережно положил его на глиняную лежанку.
– Хозяйка, прикажи выставить охрану у входной двери, – посоветовал Мекатли.
– У нас никогда не было стражников. Чего нам бояться? – пожала плечами Китлалполь.
– Время сейчас неспокойное. Вот и с хозяином творится что-то неладное, – заметил Мекатли и предложил:
– Если ты не побоишься дать мне нож или другое оружие, я могу сам охранять всю ночь ваш дом.
– Хорошо, Мекатли. Я велю выдать тебе нож, – согласилась Китлалполь.
Мекатли, взглянул на Текалотля и, покачав головой, удалился. Китлалполь склонилась над мужем, который прерывисто дышал.
– Что с тобой случилось? Почему тебя никто не проводил до дома? – сокрушённо покачав головой, спросила Китлалполь.
Текалотль застонал и прошептал пересохшими губами:
– Дай воды, милая!
Китлалполь встрепенулась и быстро принесла наполненную водой кружку. Текалотль приподнял голову и жадными глотками выпил всю воду.
– Ты думаешь, я напился пульке? – спросил Текалотль.
– Я хочу знать, что ты ел и пил в доме Чимолли, – сказала Китлалполь.
– То же самое, что и все остальные.
– Тебе там не надо было ни есть, ни пить.
– Думаешь, меня отравили? – прошептал Текалотль.
– Надеюсь, что это не так. Я позову Коаксок. Может, она тебе сможет помочь, – решила Китлалполь.
Она хлопнула в ладоши и в дверях показалась стройная высокая девушка с большими выразительными глазами. Это была молодая рабыня Оцетлана.
– Срочно вели подойти сюда Коаксок, а потом выдай нож, новую серую тунику и пояс нашему новому слуге, которого зовут Мекатли, – приказала Китлалполь.
– Слушаюсь, хозяйка, – сказала девушка.
Вскоре в комнату вошла старая рабыня. Она посмотрела на хрипевшего Текалотля и сразу всё поняла.
– Ему нужно противоядие. У меня есть смесь сока агавы, пульке, орлиного помёта и сушёных муравьёв. В эту смесь я добавила некоторые травы. Хозяину следует это выпить, – сказала старуха.
– Неси скорее своё зелье, если ты уверена, что это ему поможет, – приказала Китлалполь.
– Должно помочь. Хотя, всё зависит от того, каким ядом его отравили.
– Считаешь, что его отравили?
– Ты ведь тоже так думаешь, хозяйка.
– Поспеши же, Коаксок! – попросила Китлалполь. – Видишь, как ему плохо!
Текалотль захрипел, и из его рта вытекла белая пена.
Коаксок поспешно вышла и вскоре вернулась, неся в руке полную кружку напитка, от которого исходил терпкий неприятный запах. Китлалполь приподняла голову мужу, Текалотль выпил лечебную смесь и тут же заснул.
Уставшая Китлалполь улеглась на расстеленном Коаксок на полу покрывале, рядом со спящим мужем. Она не заметила, как провалилась в глубокий сон.
Китлалполь разбудили проникшие в окошко солнечные лучи и неразборчивые крики, доносившиеся с улицы. Люди на площади кричали так громко, что их голоса проникали во внутренний двор и в окно. Китлалполь встала и посмотрела на мужа, заворочавшегося на лежанке.
– Что со мной случилось вчера? – потирая кулаками глаза, спросил Текалотль.
– Я думала, это ты мне расскажешь, что произошло вчера в доме Чимолли, и почему ты вернулся в таком ужасном состоянии. Если бы я не знала тебя, то решила, что ты перебрал пульке. Ты вчера себя плохо чувствовал, однако тебя никто не удосужился проводить до дома.
– Мне показалось, что меня чем-то накормили у Чимолли.
– Если бы не зелье, которое приготовила Коаксок, ты бы мог умереть. Тебе не следовало ни есть, ни пить во дворце старшего жреца Заоблачного города.
– Ты права. Вчера я стал спорить с Чимолли и тремя остальными жрецами, которые рьяно поддерживают войну с Тласкалой. Я собирался, как можно скорее, отправиться в Теночтитлан, чтобы встретиться с Мотекусомой. Я хотел отговорить его от развязывания войны с Тласкалой.
– Спасибо тебе, Текалотль! – поблагодарила Китлалполь. – Я знаю, ведь ты из-за меня собирался это сделать.
Текалотль улыбнулся и попытался приподняться на локтях, чтобы выглянуть в окно, однако тут же снова опустился на лежанку.
– Я ещё слишком слаб. Ты не слышишь, о чём кричат люди, собравшиеся возле нашего дома? – поинтересовался Текалотль.
– Я не могу понять, – пожав плечами, ответила Китлалполь.
– Хозяйка, толпа на площади ликует, – послышался голос Мекатли, который зашёл в комнату.
– Мекатли, ты входишь без спроса. Как ты смеешь! – с негодованием произнесла Китлалполь.
– Прости, хозяйка, но я хотел сказать, что в Заоблачном городе тебе не следует оставаться, – сказал Мекатли, который уже успел облачиться в тунику и заткнуть за пояс нож.
– Кто это такой? – прохрипел Текалотль, взглянув на Мекатли. – Откуда он взялся?
– Это беглый раб. Его зовут Мекатли, – пояснила Китлалполь.
– Только беглого раба нам сейчас не хватало! – проворчал Текалотль.
– Ему требуется твоя помощь, Текалотль, – сказала Китлалполь.
– Милая, нам с тобой сейчас самим нужна помощь, – проговорил Текалотль.
– Это верно. Вам нужна помощь едва ли не больше, чем мне. Хотя и мне тоже требуется помощь и защита, – сказал Мекатли.
– Какой разговорчивый раб пробрался в наш дом, – произнёс Текалотль и едва заметно улыбнулся.
– Я вышел на открытую площадку, с которой хорошо видна площадь перед вашим домом. На ней собралось много людей. Они рады начинающейся войне с Тласкалой, о которой объявил гонец, примчавшийся под утро в Миштлиалтепетль из Теночтитлана. Причём, к своему ужасу, в толпе я заметил Эхекатля, – рассказал Мекатли, причём, упомянув имя своего хозяина, он от страха вытаращил глаза.
– Отчего имя Эхекатля вызывает у тебя ужас? – удивился Текалотль.
– Я его не боюсь! – хвастливо заявил Мекатли.
– Не обманывай меня! Я вижу ужас в твоих глазах, – сказал Текалотль.
– Эхекатль – мой хозяин, торговец собачьим мясом. Вернее, мой бывший хозяин.
– Думаю, Эхекатль собирается вскоре накормить людей не только собачьим мясом, но и человечиной, – сказал Текалотль.
Мекатли посмотрел на своего хозяина дома с удивлением и страхом.
– Не удивляйся. Я имею в виду, именно тебя, Мекатли. Твоим мясом Эхекатль накормит жителей Миштлиалтепетля. Как только он тебя поймает, он разделает тебя и продаст твоё мясо под видом собачатины, – сказал Текалотль.
Мекатли ещё больше вытаращил глаза, но потом сумел найти в себе силы пересилить ужас, который поначалу вызвали у него слова Текалотля, и проговорил:
– Моё мясо не годится для еды. Для этой цели лучше сгодится мясо смелых воинов из числа врагов ацтеков, а я, всего-навсего, простой несчастный раб. Я всю жизнь плохо питался и провонял псиной, потому что теперь разделываю собак.
– Ты не простой, а беглый раб! Кстати, своим присутствием ты усложняешь нам с Китлалполь жизнь. Ты это понимаешь? – спросил хозяин.
– Понимаю. Однако я единственный из вашей челяди, кто смело вам скажет, что вам следует, как можно быстрее, уходить из города. Не знаю из-за чего, но проклятый Эхекатль только что выкрикнул, что тласкальтекам не место в Миштлиалтепетле. При этом он упомянул твоё имя, Китлалполь, – рассказал Мекатли.
– Наверно, кто-то выдал тебя, раб, и твой хозяин проведал, что ты укрылся в нашем доме. Иначе с чего Эхекатль стал бы упоминать имя Китлалполь? – сердито произнёс Текалотль.
– Я объясню, почему Эхекатль решил выкрикивать моё имя. Мы с Олонтетлем, когда он провожал меня до дома, имели несчастье встретиться с этим торговцем собачьим мясом. Мы не стали помогать ему в поимке беглого раба, и он мне этого не простил, – рассказала Китлалполь.
– Думаю, Эхекатль не простит заступничество не только тебе, добрая женщина, но и жрецу, который вчера со мной беседовал, – в задумчивости проговорил Мекатли. – У этого негодяя Эхекатля длинный язык. К тому же, он очень злопамятный. Он не успокоится, пока не отомстит всем, кто хоть немного его задел или обидел.
– Олонтетля надо предупредить о грозящей ему опасности, – сказала Китлалполь.
Крики в толпе, собравшейся на площади, усилились.
– В какое исступление пришла толпа, узнав об объявленной войне! – сокрушённо покачав головой, заметил Текалотль.
– Видно, гонец сумел завести толпу этим известием, – решила Китлалполь.
– Похоже, толпу более раззадорил не гонец, а Эхекатль, – предположил Мекатли.
Тут раздался грохот. В комнату вбежала перепуганная Оцетлана.
– Толпа ломится в дом. Люди выкрикивают ругательства в твой адрес, хозяйка. Они сейчас выломают входную дверь! – заволновалась рабыня. – Вам надо бежать!
– Куда же мы убежим? Текалотль слишком слаб, – растерялась Китлалполь.
– Мне надо выйти к людям и поговорить с ними, – слабым голосом произнёс Текалотль.
– Ты предлагаешь выйти к разъярённой толпе? Но это безумие! Тебя растерзают! – воскликнула Китлалполь.
– Что ж, тогда мы поступим иначе. Ты знаешь, что в доме есть потайной вход в подземный тоннель, который ведёт за пределы города, – сказал Текалотль. – Оставь меня и поспеши покинуть Миштлиалтепетль.
– Я без тебя никуда не пойду, – твёрдо произнесла Китлалполь.
– Я ещё очень слаб. Не переживай, со мной ничего плохого не случится. Они не посмеют меня тронуть. Ведь я наместник правителя, – уверил жену Текалотль.
– С тобой уже едва не случилась беда. Неужели ты полагаешь, что ты так дорог Мотекусоме? Вспомни как выбранный народом Атототзин – бывший правитель Миштлиалтепетля, неожиданно умер в расцвете сил. Его отравили, и, как рассказывают, это сделали по приказу правителя ацтеков из-за того, что он не собирался признавать полные права Мотекусомы на Заоблачный город. И тебя вполне может ожидать печальная участь Атототзина.
– Но ведь Атототзин не был родственником Мотекусомы, – возразил Текалотль. – Если Чимолли и решил меня на самом деле отравить, то не думаю, что ему на это дал добро Мотекусома.
– Не будь наивным, Текалотль! – сказала Китлалполь.
– Что нам делать? – спросила перепуганная Оцетлана.
– Надо бежать. Мекатли, подними Текалотля и следуй за мной! – приказала Китлалполь.
Мекатли взял Текалотля на руки и вышел в коридор.
– Оцетлана, идём с нами! – позвала Китлалполь юную рабыню.
В коридоре они встретили старую Коаксок.
– Прощай, Коаксок! – сказала Китлалполь.
– Вы уходите? – грустно спросила старуха и заплакала.
– Почему ты плачешь? – спросила Китлалполь.
– Я чувствую, что больше вас никогда не увижу, – сказала старая рабыня.
– Закончится война, и мы возвратимся, – пообещала Китлалполь.
– Ацтеки никогда не прекратят воевать. Правителям и жрецам требуется держать в страхе свой народ. Для этого им всегда нужны будут всё новые жертвы и новые враги, – грустно проговорила старая рабыня.
– Старуха права, – заметил Мекатли. – Правителям и жрецам нужны жертвы и войны, чтобы сеять среди людей страх. Жрецам выгодно держать в повиновении свой народ и устрашать соседей.
Разбуженные криками толпы, рабы вышли в освещённый факелами коридор и выстроились вдоль стен, молча глядя на Китлалполь, Оцетлану и нового юного слугу, который нёс на руках Текалотля.
Китлалполь сняла со стены горящий факел и, пройдя через несколько комнат, зашла в кладовую, в которой хранилась одежда. Оцетлана и Мекатли последовали за хозяйкой. Китлалполь велела Оцетлане сдвинуть в сторону одежду, висевшую на вбитых в стену крючках, а сама приоткрыла едва заметную встроенную в стену дверь и стала спускаться в подземелье по глиняным ступеням. Оцетлана последовала за хозяйкой и, обернувшись, поторопила юношу:
– Иди быстрее, Мекатли!
– Ты тоже теперь будешь мне приказывать? – недовольно проворчал Мекатли. – Что же такое получается? То мной командовал торговец мясом, а теперь меня погоняет молодая рабыня!
– Делай, что тебе велели, Мекатли! Иначе тебе тоже будет плохо, – предупредила Китлалполь.
– Нас наверняка догонят. Ведь я несу на руках хозяина, а поэтому не могу идти быстро, – заволновался Мекатли.
– Поторопись, Мекатли и поменьше разговаривай! – приказала Китлалполь.
Неся на руках Текалотля, Мекатли вступил в тоннель, стены и свод которого были выложены камнями.
Тем временем, Коаксок зашла в кладовую, прикрыла за беглецами дверь и завесила потайную дверь одеждой.
– Как тут темно! До меня почти не доходит свет от твоего факела, Китлалполь. А ещё здесь холодно и сыро. Я сейчас поскользнусь и упаду вместе с хозяином, – причитал Мекатли.
– Не жалуйся и не серди меня! – обернувшись, потребовала Китлалполь.
– Но ведь я говорю правду. В этом тоннеле холодно, промозгло и скользко. Вот же не повезло мне! – тяжело вздыхал Мекатли.
– Оставался бы ты лучше у своего хозяина – Эхекатля! – всерьёз разозлилась Китлалполь.
– Несомненно, я доставил тебе и твоему мужу большие неудобства. Но ведь сейчас я вам помогаю. Хотя мне очень тяжело нести Текалотля по такому тёмному подземному ходу, но я мужественно переношу все невзгоды. Однако, как же здесь темно, холодно и сыро! А ведь за нами может быть погоня, – сказал Мекатли и стал стучать зубами не то от холода, не то от страха.
– Терпи, раб! Теперь я догадываюсь, из-за чего на тебя злился твой хозяин. Ты бездельник и нытик, – сказала Китлалполь.
– Теперь я не раб, а, скорее, слуга. Отныне я свободный человек, – вяло попытался отстоять свою честь Мекатли.
– В душе ты всё ещё раб. Ты всё такой же трусливый раб, каким был раньше, – сказала Китлалполь.
Мекатли проглотил обиду и, решив, что сейчас не время рассуждать о своём месте в обществе, спросил:
– А нас могут настигнуть преследователи?
Китлалполь остановилась, прижалась к стене, и пропустила вперёд Оцетлану и Мекатли, который нёс на руках Текалотля.
– Хозяйка, ты устала? – спросил Мекатли.
Китлалполь не ответила ему. Она осветила факелом свод. Заметив выступающий камень, взялась за него и, расшатав, выдернула из каменной кладки, отбросила в сторону и быстро догнала Мекатли. Вскоре за спиной Китлалполь послышался грохот обвала.
– Теперь преследователи не преодолеют этот завал. Но, всё равно, надо идти быстро, чтобы они не сообразили и не стали искать нас в окрестностях Миштлиалтепетля, – сказала Китлалполь.
– Я стараюсь идти быстро, как могу, хотя изнемогаю от усталости. Сейчас у меня отвалятся руки. Или я устал, или хозяин стал очень тяжёлым, – пожаловался Мекатли.
– Поставь меня на ноги. Я смогу идти сам. Мне стало лучше, – проговорил Текалотль.
– Попробуй, хозяин. Пожалуй, так мы быстрее выберемся отсюда, – обрадовался Мекатли, помогая Текалотлю встать на ноги.
Опираясь рукой на стену, Текалотль сделал несколько шагов. Сначала он покачивался при ходьбе, но вскоре пошёл увереннее. Шедшая теперь впереди Оцетлана остановилась возле узкой расщелины, в которую проникал дневной свет.
Затем юная рабыня отошла в сторону, и в расщелину, по очереди заглянули Текалотль и Мекатли.
– Там огромный круглый колодец с отвесными стенами. На его дне лежит множество скелетов и черепов. От места, где мы с вами находимся до дна колодца – высота с одноярусный дом, а верхний край колодца едва виден отсюда, – прошептал потрясённый Мекатли.
Китлалполь подошла к расщелине и стала рассматривать большой колодец, на дне которого валялись человеческие кости и черепа, оружие, полуистлевшие одежда и сандалии, а также множество дорогих изделий – золотые колечки и нефритовые статуэтки.
– Это сенот – глубокий колодец. Чего ты так испугался, Мекатли? – спросила Китлалполь. – В него сбрасывают тела убитых девушек и детей. Наверняка все не раз видели, как это происходит.
– Конечно, я знаю, что во время засухи здесь приносятся жертвы богу Тлалоку. Но ведь жрецы убеждают людей, что девственницы и дети, сброшенные вглубь бездонного колодца, не погибают, а начинают жить в ином мире, – сказал Мекатли.
– Какой же ты наивный! – удивилась Китлалполь. – Ведь ты недавно так умно рассуждал о правителях и жрецах, которые используют кровавых Богов, чтобы держать в повиновении людей. И вдруг ты говоришь такие глупости! Если сверху не видно дна сенота, это не значит, что дна нет. Жертвы со связанными руками уходят под воду и тонут или же разбиваются о дно, когда сенот пересыхает. Всегда слышны крики, когда разбиваются люди. Странно, что ты, Мекатли, этого не знал.
– Это верно, – подтвердил Текалотль слова супруги. – Жертвы разбиваются, падая с огромной высоты на дно высохшего сенота. Ведь обычно девушек и детей сбрасывают в колодец в засушливый сезон. В сеноте вообще не бывает много воды. Вода редко достигает уровня этой расщелины. Лишь изредка вода проникает в подземный ход.
– Нам нельзя задерживаться, – напомнила Китлалполь.
Они двинулись дальше. Вскоре впереди показалось большое светлое пятно.
– Здесь выход, – сказал Текалотль, пробираясь сквозь заросли лиан и ветви кустарников. Судя по его тяжёлому дыханию, наместник был ещё не здоров.
Китлалполь вышла на поверхность последней. Она бросила на землю угасающий факел и осмотрелась. Они оказались в густом лесу. Выход из подземелья был надёжно сокрыт от посторонних глаз густым кустарником и лианами. Ветви стоявших вокруг деревьев склонились под тяжестью облепивших их золотисто-оранжевых бабочек.
– Что ж, будем надеяться, что нас здесь не найдут, – сказала Китлалполь.
– Куда мы попали? – поинтересовался Мекатли.
– Мы находимся на склоне горы, относительно недалеко от Заоблачного города. Неподалёку отсюда проходит дорога на Теночтитлан, – поведал Текалотль. – Нам надо идти в столицу и там просить защиты у Мотекусомы, который всегда благоволил ко мне. Я думаю, иного пути у нас нет.
– Может, попытаемся добраться до Тласкалы? – предложила Китлалполь.
– Неужели ты думаешь, что Тласкала устоит под натиском ацтеков? К сожалению, теперь твоя родная земля – это не самое надёжное убежище. Да и пробраться туда сейчас будет сложно. Наверняка отряды ацтеков бдительно стерегут границу с Тласкалой, – предположил Текалотль.
– Думаю, что все дороги, в том числе и дорогу между Заоблачным городом и Теночтитланом, тоже стерегут воины, – заметила Китлалполь.
– Что ж, тогда в столицу нам придётся идти лесом, – сказал Текалотль. – Я поведу вас.
Беглецы из Заоблачного города направились в Теночтитлан. Они шли под кронами деревьев, ветви которых низко склонились под тяжестью впавших в спячку бабочек, пробирались через заросли колючих кустарников и перелезали через поваленные стволы. Однажды беглецы приблизились к дороге. Они услышали неподалёку шаги и голоса людей. Укрывшись за густыми ветвями кустарника, они стали наблюдать за дорогой. Вскоре из-за поворота показался большой отряд воинов-орлов, вооружённых макуавитлями – деревянными мечами со вставными обсидиановыми клинками, имеющими остро заточенные лезвия. Беглецы проводили взглядами направлявшихся в сторону Теночтитлана воинов.