Бабочки на крутых ступенях

– Он умеет предсказывать события? – удивилась Китлалполь.

– Так говорят, – сказал Текалотль.

– Что же связывает теночков и тепанеков с народом аколуа, если они верят в разных Богов?

– Мотекусома понимает, что не всегда следует навязывать другим народам свою веру. Ему нужна поддержка сильной армии народа аколуа. Ведь теночкам намного выгоднее, чтобы этот многочисленный народ был его союзником, а не противником. Мотекусома уже нашёл врагов в лице тласкальтеков.

Услышав эти слова, Китлалполь тяжело вздохнула.

– Прости, милая, я не хотел тебе напоминать о грядущей войне.

Тут Китлалполь насторожилась и кивнула в сторону беседки, из которой доносился приглушённый разговор. Текалотль понял её и стал присушиваться. Однако до него доносились лишь обрывки фраз. Китлалполь, обладавшая острым слухом, слышала неторопливый разговор, который вели между собой властители.

– Итак, Несауальпилли, ты предсказываешь приход на наши земли чужеземцев и истребление ацтеков? – спросил один из правителей густым хрипловатым голосом.

– К сожалению, это так, великий Мотекусома! Скоро из-за моря придут воинственные чужеземцы, и государство ацтеков падёт! – сказал Несауальпилли.

– Говори тише! Посторонние не должны слышать подобные речи. Народу не следует это знать. Он должен верить только тому, что ему говорят жрецы и вожди, – осуждающим тоном произнёс Мотекусома.

– Не беспокойся, Мотекусома. У воинов, охраняющих нас, уши залеплены воском. Даже начальник стражи уже заткнул уши, – бодрым голосом произнёс Несауальпилли.

– Нас могут услышать не только стражники. На этой трибуне сидят знатные ацтеки. Слишком невероятно и ужасно, что неведомые чужеземцы могут погубить великое государство ацтеков, которое создавали наши предки. Я хочу верить, что страна ацтеков будет существовать вечно, – заявил Мотекусома.

– Верить никому не запрещено. Это даже поощряется жрецами, – сказал Несауальпилли.

– Ты сведущ в магии, сын Несауалькойотля, поэтому я могу тебе поверить. Однако это плохое предсказание, и я не хочу его обсуждать. Я собираюсь сегодня развлечься и собираюсь заключить с тобой пари, что команда Теночтитлана сегодня победит игроков из твоего города Тескоко, – сказал Мотекусома. – Я собираюсь поставить на кон островок с моим небольшим загородным дворцом на севере озера Тескоко. Кроме того, по моей примете, до сих пор правым всегда оказывался тот, чья команда выиграла игру. Значит, сразу после окончания игры мы узнаем, кто из нас прав.

– Я не могу поставить на кон острова, которых у моего народа нет, или землю, которой у аколуа не так много, как у теночков, но я могу подарить тебе собрание своих новых стихов, великий Мотекусома, если команда Теночтитлана сегодня одолеет моих игроков.

– Что ж, я люблю читать твои стихи. Я согласен, – ответил правитель ацтеков.

– Но я удивлён. Мотекусома, оказывается, ты веришь в свои приметы, – сказал Несауальпилли. – Возможно, тогда ты поверишь и моим предсказаниям. Похоже, пора поведать тебе, великий правитель ацтеков, что мне стало известно после проведения магических обрядов.

– Как я слышал, Несауальпилли во время своих обрядов обращается к своему Богу Тлоке Науаке с просьбой показать будущее. Разве единый Бог может предсказывать будущее? Я всегда считал, что способность узреть будущее и услышать пророчества доступно лишь достойным жрецам, полностью посвятившим себя служению одному из великих Богов ацтеков и верующих в существование множества Богов, а не единого Бога. Признание существования Тлоке Науаке – это кощунство! Ведь Несауальпилли ошибается, когда говорит, что верит в одного Бога. Не так ли, Мотекусома? – заискивающим тонким голосом спросил Тотокиуацин.

– Не будь простаком, мой друг, – в голосе Мотекусомы послышалась насмешка. – Несауальпилли вовсе не верит в придуманного его отцом Бога Тлоке Науаке. Несауалькойотль сделал это в силу ряда обстоятельств.

– Как такое возможно? – удивился правитель Тлакопана. – Я в этом сильно сомневаюсь.

– Я развею твои сомнения, Тотокиуацин, – послышался голос Несауальпилли. – Я беседовал со своим отцом перед его смертью. Он, на самом деле, придумал Тлоке Науаке. Это было им сделано в силу необходимости. В Тескокоалтепетле пришло время ограничить жертвоприношения людей Богам. После долгих размышлений мой отец написал философский труд, который впоследствии лёг в основу новой веры.

– И лишь руководствуясь своими мыслями, твой отец попрал многовековые устои и веру ацтеков! – в голосе Тотокиуацина слышалось искреннее негодование.

– Несауалькойотль спас город Тескоко и народ аколуа. Слишком частые массовые жертвоприношения привели к тому, что численность молодых крепких мужчин и здоровых красивых девушек неуклонно снижалась. А Тескоко и всему нашему Союзу нужны были сильные воины и крепкие здоровые земледельцы, – сказал Несауальпилли. – К тому же, как это не кажется странным, но Тлоке Науаке, которого придумал мой отец, иногда действительно помогает мне и народу Тескоко. Наши молитвы, похоже, достигают его ушей. Порой мне кажется, что мой отец вовсе не придумал единого Бога, как сам мне сказал перед смертью. Возможно, я просто не совсем верно понял предсмертные слова своего отца. Может быть, Несауакойотль имел в виду, что придумал только имя творцу всего сущего, а сам единый Бог существовал всегда.

– Мне кажется, что твой отец, Несауальпилли, пошёл по неправильному пути. Проще было немного изменить порядок жертвоприношений, не касаясь веры предков. У нас в Теночтитлане и в наших вассальных городах жрецы теперь стали чаще приносить в жертву Богам пленников и злодеев, а не красивых девушек и воинов, – сказал Мотекусома.

– Но ведь до сих пор многие ацтеки Теночтитлана, Тлакопана, Миштлиалтепетля и других городов с радостью ложатся на жертвенные камни, полагая, будто совершают поступок, угодный Богам и народу ацтеков, что совершенно не соответствует истине, – сказал Несауальпилли.

– Как ты только можешь произносить такие слова, Несауальпилли? Тебя покарают Боги! – воскликнул Тотокиуацин.

– Ещё скажи, толстяк, что вы и меня скоро принесёте им в жертву, – рассмеялся Несауальпилли.

– Ты же знаешь, что это невозможно. На твою защиту поднимется весь народ аколуа. А в Тескоко действительно мощное войско и преданный своему правителю народ, – в голосе Мотекусомы послышались нотки сожаления.

– Но как твой отец мог обмануть свой народ?! – продолжал возмущаться Тотокиуацин.

– А разве твои предки, Тотокиуацин, и предки Мотекусомы не приняли чужую веру с изрядным количеством Богов? Ведь вера ацтеков, пришедших с северных равнин на озеро Тескоко, была иной. Однако жрецы с готовностью приняли веру тольтеков, а те, в свою очередь переняли веру у народа майя. А ведь когда-то жрецы майя также придумали своих Богов.

– Да что он такое несёт! Останови его, Мотекусома! – воззвал к правителю ацтеков Тотокиуацин.

– Пусть говорит. Главное, чтобы нас не услышали посторонние уши. Ведь Тескоко помогает нам во время войн, и совсем скоро нам снова понадобится его помощь. Впереди поход на Тласкалу, – сказал Мотекусома.

Услышав о готовящемся походе на Тласкалу, Китлалполь вздрогнула. Текалотль удивлённо взглянул на неё и тихо спросил:

– Что с тобой?

Китлалполь не ответила мужу. Она продолжала прислушиваться к беседе правителей.

– Чем ты, Несауальпилли, докажешь, будто Кукулькан, как его называли майя, или Кетцалькоатль, как его называем мы, был придуман? – спросил Тотокиуацин.

– Возможно, его не придумали. Просто это был мудрый и добрый человек или неведомое разумное существо. Однако вы знаете, как со временем изменилось отношение ацтеков к Кетцалькоатлю. Разве раньше ему приносились человеческие жертвы? Ведь лишь относительно недавно число жертвоприношений Кетцалькоатлю и другим Богам стало расти. Когда стало не хватать своих людей, тысячи пленников легли под жертвенные ножи жрецов ацтеков, с сотен людей была живьём содрана кожа, которую потом жрецы надевали на себя и плясали вокруг костров, в которых сжигали живых людей. А сколько детей и девушек было утоплено в священных сенотах! Сколько детских голов разбито о каменные ступени пирамид! А ведь эти обряды появились не так давно. Несколько десятилетий назад жрецы ацтеков объявили, что увеличение числа жертв угодно Богам, – с жаром говорил Несауальпилли.

– И, тем не менее, Теночтитлан процветает. Тебе не кажется это странным? – спросил Мотекусома. – А знаешь, Несауальпилли, отчего Теночтитлан стал великим городом, и в нём, несмотря на многочисленные человеческие жертвоприношения, растёт население?

– Наверно, теперь жрецы стали убивать больше пленников, а не своих людей, – ответил правитель Тескоко.

– Нет. Самое главное в жертвоприношениях – страх. Он требуется для укрепления государства, – сказал Мотекусома. – Ведь не все люди покорны, словно наши домашние собаки с вечно печальными глазами, мясо которых мы едим. Ты же видел глаза собак, Несауальпилли! Большинство ацтеков с такими же затравленными глазами участвуют в жестоком представлении, которое мы, жрецы, называем верой во всемогущих Богов. Впрочем, в последнее время, не все ацтеки с радостью ложатся под жертвенные ножи. Они видят, как жертвы перед смертью корчатся в муках, и им не хочется переживать подобные жуткие ощущения.

– Ты так говоришь, великий правитель, мне становится не по себе. Неужели и ты, Верховный жрец, не веришь в наших Богов? – голос Тотокиуацина дрогнул.

– Я стараюсь верить в существование наших Богов. Я хочу верить, что Кетцалькоатль приходил на землю. Я надеюсь, что Пернатый Змей вернётся, – спокойно произнёс Мотекусома. – В то же время, я знаю, что человеческие жертвы вовсе не обязательны. Но сейчас они нужны.

– Ты довольно странно рассуждаешь, – заметил Несауальпилли.

– Я рассуждаю логично, а не странно. Я же сказал, что главное – это страх. Он сплачивает народ. Именно страх позволяет народу ацтеков стать великим народом. Великому государству нужны страх и вера! – уверенно произнёс Мотекусома.

– Но если ты надеешься, что Пернатый Змей вернётся, не боишься ли ты, что он спросит с тебя за жертвоприношения? Разве это не кощунство – приносить людей в жертву Кетцалькоатлю, который сам выступал против этого? – изумился Несауальпилли.

– Надеюсь, к тому времени меня уже не будет на земле, – в голосе Мотекусомы послышалась насмешка.

– А если я скажу, что Кетцалькоатль скоро вернётся и покарает народ ацтеков за их грехи, ты поверишь? Ведь скоро будут уничтожены наши храмы, города будут лежать в руинах, а ацтеки во множестве будут истреблены и число погибших ацтеков превысит все мыслимые пределы? А затем на нашей земле установится иная вера, и ацтеки не будут поклоняться Великим Богам, – сказал Несауальпилли.

– Ты шутишь или же, на самом деле, предвидишь это? – с тревогой спросил Мотекусома.

– Я видел близкое будущее. Я видел возвращение бородатого белого Бога, похожего на Пернатого Змея, который ведёт за собой множество белых Богов, истребляющих наших воинов огнём, вырывающимся из посохов, которые они держат в руках. Когда они придут, неисчислимые бедствия обрушатся на земли ацтеков. Я видел, как они соединялись воедино со страшными разъярёнными животными, которые могут нестись по земле быстрее ветра. Вот что я видел! Ты, великий Мотекусома, решил, что исход предстоящей сегодня игры в тлачтли решит судьбу твоего народа. Что ж, возможно ты в это веришь и надеешься на чудо, однако…

– Не смей больше произносить ни слова! – Мотекусома прервал правителя Тескоко. – Да, я суеверен, однако постараюсь укрепиться в истинной вере ацтеков. Я буду молиться нашим Богам. Надеюсь, что мои молитвы дойдут до них, и твоё страшное предсказание не исполнится. Я буду молить Уицилопочтли и Тецкатлипоки, чтобы команда Теночтитлана сегодня победила, и Боги сохранили империю ацтеков. Сегодняшняя игра покажет, кто из нас прав, Несауальпилли. Вот увидишь, команда Теночтитлана одолеет твоих игроков!

– Честно говоря, я не тщеславен и сегодня не желаю победы команды моего города по двум причинам, – сказал Несауальпилли.

– По каким же? – поинтересовался Тотокиуацин.

– Я тоже заразился от Мотекусомы суеверными представлениями о значимости результата игры в тлачтли, – сказал Несауальпилли. – Если им следовать, то мои страшные видения о гибели страны ацтеков должна подтвердить сегодняшняя победа команды Тескокоалтепетля над Теночтитланом. А ведь я желаю только добра народу Теночтитлана и всем ацтекам. Вторая причина состоит в том, что капитан команды-победительницы, по закону теночков, должен быть принесён в жертву Богу Уицилопочтли. А ведь у нас в Тескоко ныне иные законы, и я уважаю капитана нашей лучшей команды и не желаю его смерти. Я буду рад, если команда из Тескокоалтепетля сегодня проиграет. Вообще-то, странный у вас, теночков, обычай. Так в скором времени вы полностью истребите всех умелых игроков в тлачтли и самых сильных воинов.

– Всех мы не уничтожим, – уверил Мотекусома. – Но ведь я говорил, что ацтекам необходим страх.

– Страх нужен и для просвещённых и мыслящих людей? – грустно произнёс Несауальпилли.

– Да. Для просвещённых и мыслящих нужен страх. Вот только из просвещённых и мыслящих ацтеков получаются плохие воины и земледельцы. На просвещённых людей не стоит опираться, уважаемый Несауальпилли. А что касается остальной части населения, то среди малообразованных людей следует воспитывать чувство покорности власти и одновременно – ощущение восторга перед всесильными Богами. Такие ацтеки должны с радостью ложиться на жертвенные камни, зная, что тем самым они угождают Богам и своей кровью помогают продлевать существование всего сущего. Их родственники будут всю жизнь гордиться теми, кто с радостью пошёл на самопожертвование, – сказал Мотекусома.

– Нет ли здесь противоречия, правитель? Ведь в жертву приносят и лучших ацтеков – воинов, красивых девушек, выдающихся игроков в тлачтли, и худших – воров, убийц, а также тех, кто не дорог ацтекам – пленников из числа чужеземцев и рабов. Я слышал, что раньше лучших ацтеков не приносили в жертву Богам.

– Видишь ли, времена меняются. К тому же лучшие воины и игроки в тлачтли вполне могут оказаться опасными претендентами на власть. Ты не задумывался над этим? А ведь и ты, и я, и Тотокиуацин, уже не молоды, и нас могут сменить сильные и смелые воины или удачливые игроки в тлачтли – любимцы толпы.

– Не знаю, отчего возникают у тебя такие опасения, Мотекусома, но народ Тескоко меня любит, и мои воины и игроки в тлачтли меня не предадут.

– Не зарекайся, сын Несауалькойотля! Предать тебя может народ, как до твоей смерти, так и после, – сказал Мотекусома.

В это время послышались гулкие протяжные звуки, толпа на трибунах взревела, и Китлалполь перестала слышать голоса правителей.

– Что это за странные звуки? Так звучат морские раковины, когда жрецы собираются приносить жертву Тлалоку, – заволновался Мекатли.

– Это судьи дуют в большие морские раковины, возвещая о начале игры. Сейчас на поле выйдут команды, – сказал Текалотль.

Действительно, из прохода между трибунами, с противоположных сторон, на поле вышли игроки и выстроились у стен под кольцами напротив друг друга. В каждой команде было по семь человек.

Китлалполь залюбовалась стройными молодыми игроками с мощными мускулами, заметно выделявшимися из-под налокотников и наколенников, изготовленных из тканей, пропитанных смолой. На них были широкие пояса, обхватывающие торс, и повязки на бёдрах. У игроков команды, стоявшей справа от беседки, в которой расположились правитель ацтеков и вожди союзников, пояса и набедренные повязки были синего цвета. У игроков команды, выстроившейся напротив них, пояса и повязки были пурпурными. Волосы на голове у игроков были подвязаны в пучок. Лишь у капитанов команд на головах были повязки.

Игрок из команды города Тескоко с синей повязкой на лбу вышел вперёд и, повернувшись лицом к центральной трибуне, пал на колени и склонился перед беседкой с расположившимися в ней правителями. То же самое проделал капитан команды Теночтитлана, у которого была пурпурная повязка на лбу. Потом оба капитана поднялись с колен и вернулись к своим командам.

– Как думаешь, Текалотль, кто сильнее – воины или игроки в мяч? – спросила Китлалполь, глядя на выстроившихся вдоль стен рослых молодых игроков.

– А как ты думаешь: кто сильнее – ягуар или крокодил? Как можно судить об их силе, если они занимаются разными вещами? Конечно, чтобы ловко управляться тяжёлым каучуковым мячом требуется сила и сноровка не меньшая, чем при обращении с макуавитлем или копьём, – ответил Текалотль.

На верхней части трибун показались судьи, облачённые в чёрные туники и плащи. На каждую из трибун взошли по три судьи. Один из них бросил на середину поля тяжёлый каучуковый мяч. Другой судья выставил на постамент наполненный песком бронзовый сосуд, закреплённый на треножнике, на дне которого было узкое отверстие – из него в углубление стал сыпаться мелкий песок. С помощью таких песочных часов определялось время игры.

Когда багровое солнце полностью скрылось за горой, судья, бросивший мяч на поле, поднял большую белую морскую раковину и поднёс её ко рту. Раздался громкий протяжный трубный звук, возвестивший о начале игры. В тот же миг игроки обеих команд ринулись к мячу, который лежал на середине поля. Первым успел к мячу и ударил по нему ногой капитан команды Теночтитлана, однако прокинуть его вперёд, на ход своему игроку, ему не удалось. Поймав мяч на бедро, игрок команды Тескокоалтепетля перехватил его и ногой закинул на сторону поля соперника. Болельщики, прибывшие из Тескоко, взревели, подбадривая своих любимцев.

Игроки с синими поясами теснили теночтитланцев. Гости перешли на сторону поля противника. Игроки из Тескоко ловко перекидывали друг другу тяжёлый мяч, наподдавая его ногами и бёдрами. Они уже были у кольца соперника, но тут их нападающего толкнул руками игрок с красным поясом. Игрок из Тескоко упал. Судья загудел в раковину и команды прекратили игру. Капитан команды Тескоко поставил мяч на поле возле стены, напротив вмурованного на большой высоте небольшого каменного кольца. Капитан подцепил мяч ногой и подкинул его перед собой. Затем правым плечом он ударил по каучуковому мячу и направил его в кольцо. При этом капитан команды Тескоко скривился от боли и схватился за плечо. Мяч ударился о широкий каменный обод кольца и отлетел в поле. Болельщики на трибунах разом выдохнули: гости – немного разочарованно, а болельщики Теночтитлана – с облегчением.

Однако вскоре болельщики, прибывшие из Тескоко, радостно закричали.

– Ну, вот, хоть и не попали твои игроки в кольцо, однако один балл – ваш! – послышался из беседки хмурый голос Мотекусомы.

– Не стоит переживать, властитель. Игра только началась, – угодливо произнёс Тотокиуацин.

– Смотрите, игроки Тескоко снова попали в обод кольца, – заметил Несауальпилли, перекрывая шум взревевших болельщиков Тескокоалтепетля. – У моей команды Тескоко уже два балла.

– Что-то не слышу радости в твоём голосе, – произнёс Мотекусома.

– Я уже объяснил, что победа команды Тескоко меня не обрадует, – сказал Несауальпилли.

– Как странно. Победа Тескоко никого не радует, а эта команда выигрывает, – процедил сквозь зубы Мотекусома.

Болельщики Тескоко, после заработанного их командой второго очка, уже не проявляли особой радости и затихли. Поняв, что сегодня может произойти разгром команды хозяев, они опасались ярости местных зрителей и гнева властителя ацтеков. На всякий случай, чтобы не рассердить Мотекусому и патриотично настроенных болельщиков столицы ацтеков, также молчали жители Теночтитлана, которые заключили пари на победу команды Тескоко.

Тем временем игроки Тескоко в очередной раз перешли на половину поля команды с красными поясами. Капитан команды Тескоко нанёс мощный удар ногой в сторону кольца противника. К радости болельщиков Теночтитлана и на свою беду, один из игроков с красным поясом преградил путь мячу. Удар пришёлся ему в пах. Небольшой защитный бронзовый фартук не оградил защитника от тяжёлого мяча. Несчастный взвыл от боли, упал и, корчась, принялся ползать по полю, волоча ноги и орошая кровью каменные плиты. Послышался трубный звук. Это один из судей принялся дуть в морскую раковину, издавая отрывистые звуки. Таким способом он остановил игру.

На поле показался лекарь и два мускулистых молодых ацтека в серых накидках. Лекарь склонился над застывшим раненым игроком и махнул рукой. Судя по всему, испытавшему болевой шок бедолаге, который лежал неподвижно, врачебная помощь уже не требовалась. Трибуны взревели и засвистели. В адрес капитана команды Тескоко послышались угрозы. Юноши, сопровождавшие лекаря, подхватили мёртвого игрока и унесли его с поля. Вместо погибшего на замену вышел новый игрок с красным поясом.

Судья протяжно загудел в морскую раковину и игра возобновилась. Команда Теночтитлана начала игру и, ударяя по мячу ногами, грудью и бёдрами, повела его к стене противника. Теперь уже капитан команды Теночтитлана нанёс сокрушительный удар по мячу, и каучуковый плотный шар попал в голову защитнику из Тескоко. Заливаясь кровью, игрок рухнул на поле. Под его головой растеклась лужа крови. Снова послышались отрывистые трубные звуки. Несчастного окружили игроки своей команды. Никто не сомневался, что защитник Тескоко умер. К нему даже не стал выбегать лекарь. Вскоре юноши унесли с поля и этого мертвеца.

Болельщики Теночтитлана радостно закричали, словно их команда заработала очко.

– Как же они радуются смерти! – прошептала Китлалполь.

– Это игра, а на трибунах болельщики. Для них сейчас игра важнее всего, – попытался объяснить ситуацию Текалотль.

– Ужасно! Не успела начаться игра и уже два игрока погибли, – проговорила потрясённая Китлалполь.

– Игра в тлачтли опаснее ристалищ воинов. Даже во время праздничного сражения между воинами-орлами и воинами-ягуарами погибает меньше человек, чем при игре в мяч. Игрокам в тлачтли требуется не меньшее мужество, чем воинам, – заметил Текалотль.

– Скорее бы эта игра завершилась! – поморщившись, сказала Китлалполь.

Впрочем, из её окружения, лишь сидевшая с каменным лицом Оцетлана разделяла её мнение. Текалотль напряжённо следил за игрой, болея за столичную команду. Мекатли, наоборот, от всей души желал победы игрокам Тескоко. Он не приветствовал успехи команды гостей криками, а лишь едва заметно улыбался при удачной игре команды Тескоко.

На замену вышел ещё один запасной игрок, на этот раз – из команды Тескоко, и капитан этой команды ввёл мяч в игру. Один из игроков гостей уже хотел было направить мяч в кольцо противника, но тут его грубо толкнул руками капитан команды хозяев. Хотя сильные толчки руками были запрещены правилами, судья не загудел в раковину, словно не замечая падения сбитого с ног игрока гостей. Команда Теночтитлана, воодушевлённая поддержкой судьи и своих ревущих болельщиков, перехватила мяч, и капитан столичной команды нанёс бедром удар по мячу, который, стукнулся об обод кольца команды гостей. Трибуны взревели, местные болельщики вскочили с мест и от восторга стали потрясать руками.

– Один балл против двух. Ещё немного и мы сравняем счёт, – послышался из беседки довольный голос Мотекусомы. – Мы должны победить. Слишком много поставлено на кон.

– Ты вспомнил о своём суеверном предположении, будто результат этой игры скажется на будущем? – спросил Несауальпилли.

– Да. Я так считаю, – упрямо произнёс Мотекусома.

– Всё будет по-твоему, правитель, – сказал Тотокиуацин. – В крайнем случае, команде Теночтитлана помогут судьи.

– Ты льстив, Тотокиуацин. Ты сказал, что судьи нам помогут? Но ведь победа, всё-таки, должна быть честной, – задумался Мотекусома.

– Что-то мне подсказывает, как это не прискорбно, сегодня победит Тескоко и, как бы мне этого не хотелось, но моё предсказание всё же рано или поздно, исполнится, – сказал Несауальпилли.

– Что ты подразумеваешь под словами: «рано или поздно», провидец? – насторожился Мотекусома. – Ты же обещал, что это должно случиться скоро.

– Это означает, что мне не дано определить, насколько скоро это произойдёт. Но это начнётся, когда ты, Мотекусома, ещё будешь править государством ацтеков. И ты ещё не будешь стариком, – сказал Несауальпилли. – Я не могу определить точно, когда точно произойдут ужасные события.

– Пусть же они не произойдут вовсе! – твёрдо сказал Мотекусома и продолжил внимательно следить за игрой.

Заметив, что судья не обратил внимания на нарушение правил со стороны капитана команды Теночтитлана, игроки принялись толкать друг друга руками. Однако вскоре судья протрубил в морскую раковину и остановил игру. За едва заметный толчок руками соперника игроком команды Тескоко, был назначен штрафной бросок в их кольцо с близкого расстояния. Капитан команды Теночтитлана встал возле стены соперника, напротив кольца, и прицелился, готовясь ударить мяч ногой. Столичные болельщики замерли в предвкушении успеха своей команды. При любом попадании мяча в небольшое в кольцо, что случалось довольно редко, игра прекращалась и команда, игрок которой попал в кольцо соперника, объявлялась победительницей. В том случае, если мяч не попадал, хотя бы в широкий обод выступающего из стены кольца, баллы вообще не начислялись. Капитан столичной команды угодил мячом в обод каменного кольца, и счёт сравнялся.