История одной казачьей станицы

3.1. От хлеборобства богатым не будешь…

Описание того, какой была станица Гундоровская в последней четверти XIX века и чем в ней занимались, мы можем найти в неофициальной части газеты «Донские областные ведомости» от 3 сентября 1875 года, в которой опубликована небольшая статья жителя станицы Фёдора Ермолова такого содержания:

«Станица Гундоровская расположена на правом берегу Донца и на левом берегу Каменки в углу их соединения. Местоположение занимает прекрасное, но не совсем удобное для поселения. Оно представляет собою высокий холм, изрезанный глубокими оврагами и балками, каковые при заселении представляют большие препятствия.

С северной стороны станица окаймлена лесом, растущим по обеим сторонам Донца, а с востока и юга – хуторами и садами. Здания в станице деревянные, число которых простирается до двухсот. Дома крыты большею частью соломою. Тесовых и железных крыш до шести процентов. Эти дома составляют самый центр станицы. Под домами, находящимися в центре, устроены лавки торговцев, число которых простирается до одиннадцати. На самой середине станицы возвышается каменная пятиглавая церковь с деревянной колокольней. На площади около церкви по праздникам бывают базары, на которых продают съестные припасы и разного рода топливо.

Ярмарка в станице бывает 15 августа. Рогатый скот, овцы и лошади продаются на этой ярмарке по хорошим ценам. Торг продолжается не свыше пяти дней. Приезжих торговцев с красными и бакалейными товарами бывает мало. Зато трактиров много. Жители станицы занимаются преимущественно земледелием. Торговли нет. Училище для мальчиков открыто в станице в 1862 году, а для девочек – в 1868 году. Станичники в настоящее время, видимо, стараются всеми мерами дать образование своим детям, не только мальчикам, но и девочкам.

Станица существует в настоящем месте не более 15 лет. В прежнее время она была на левой стороне реки Донца. Но, находясь на низком месте, затапливалась во время половодья водою. Поэтому станичники решились было переселяться на другое более удобное место».

Как видно из этого описания, в станице Гундоровской, как, впрочем, и в соседних с нею станицах – Луганской, Митякинской и Каменской – основным промыслом для населения являлись земледелие и животноводство. А ведь ещё за двести лет до этого времени, в самом начале существования названных станиц, казакам было запрещено заниматься сельским хозяйством.

Донской войсковой атаман Фрол Минаев в 1689 году, приезжая за жалованием в Москву, в расспросных речах, утверждал следующее:

«Беглые приходят к ним на Дон и на Хопёр, и на Медведицу непрестанно… и завели было всякую пашню, и они (казаки), увидав то в нынешнем году во время съезду всех казаков, великих государей к годовому жалованию, приняли по всем городкам войсковой свой приговор, чтоб никто нигде хлеба не пахали и не сеяли, а если станут пахать, то бить до смерти и грабить, и кто за такое ослушание кого убьёт и ограбит, и на того суда не давать, и кто хочет пахать, и те б шли в прежние свои места, кто где жил».

Сами казаки о своём образе жизни говорили так: «Питаемся, словно птицы небесные, не сеем, не пашем, не собираем в житницы». Когда казаки начали заниматься выращиванием зерна и других даров земли, то все сельскохозяйственные работы – пахоту, сев или косовицу – они проводили всей станицей и при полном боевом снаряжении. Приходилось по-прежнему постоянно остерегаться разбойничьих набегов кочевников.

После взятия Азова и окончания всех бурных событий петровского времени – от подавления булавинского восстания, до победы в длительной и изматывающей Северной войне, донское казачество, чтобы обеспечить себе и своим семьям хотя бы сносное пропитание и меньше зависеть от монарших милостей, было вынуждено заняться хлебопашеством. Благо, для этого на Дону и Северском Донце были все условия: достаточно много плодородной земли, относительно благоприятный климат и постоянно растущее население юга России, которое и стало основным потребителем, как тогда говорили, «произведений хлеборобского промысла».

Трудились казаки на своей земле до «седьмого пота», питались сухарями и ключевой водой, чернели лицом от сжигающего кожу солнца, худели телом. Но в удачные времена этот тяжеленный труд вознаграждался хорошим урожаем хлеба насущного. Слово «урожай» не зря было такого знакомого корня. Его ждали, в него верили, о нём, долгожданном и полновесном, самозабвенно молились и дома, и в церкви.

В основе нелёгких земледельческих трудов лежал, прежде всего, ручной труд, те самые пудо-футы мужской и женской мускульной силы. Только к концу XIX века появились орудия труда, несколько облегчившие труд казака, да и то ненамного.

С 70-х годов XIX века в Донской области начали применяться «буккера» – плуги новейшей, на тот момент, конструкции, которые заменили устаревшие «сабаны». Из Германии поступали плуги Сакка и Эккерта, рядовые сеялки, конные и ручные молотилки, механические веялки, куколеотборные машины или триера. Появились сенокосилки, сноповязалки, конные грабли, сенные прессы. Одновременно прежние деревянные бороны стали заменяться боронами с железными зубьями. На полях использовались катки для прикатывания посевов. В обиход земледельцев вошли жатки-лобогрейки, их ещё называли «чубогрейки», с ручным сбрасыванием скошенных стеблей зерновых культур. В усадьбах помещиков, а чуть позже и у богатых казаков, стали появляться локомобили с паровыми двигателями, которые применялись для разных целей, но в основном для молотьбы хлебов.

В среднем доходы от земледелия были невелики, и казаки сокрушённо восклицали: «От земледелия богат не будешь, но и с голоду не помрёшь». И довольно часто в разговорах использовали и другую, ставшую крылатой пословицу: «Что посеешь, то и пожнёшь; как потопаешь, так и полопаешь».

Многими казаками постоянно владела идея о справедливом переделе земли. В правовом отношении для передела земли юрта станицы Гундоровской препятствий не существовало. Препятствия возникали в основном морального характера. Вот как об этом писали «Донские областные ведомости» 20 сентября 1875 года: