Следы на камнях
Кипела-бурлила, и в результате вместо восьми усиленных вышло три обычных. Их тоже подсократили, учли досудебное, и не успевший сильно похудеть узник без излишней огласки вышел, вернулся в родные пенаты… раскаиваясь в преступных деяниях?.. на свободу – с чистой совестью?.. как бы не так! Вернулся, и снова за свое. Ну а как же иначе – он ведь, кроме этого, привычного уму и милого сердцу занятия, ничего не умеет… И – пошло-потекло зелье прежним путем, к страждущим-жаждущим, а денежки за него – в противоположном направлении, в карманы несущих горемыкам избавление от страданий, радость и веселье.
Одним из главных, если не главнейшим атрибутом истинного джентльмена и просто воспитанного человека является, как известно, верность данному слову.
– А чтой-то я нашего Игорька не наблюдаю на здешнем горизонте? – едва отряхнув с ног тюремную пыль, спросил вновь обретший свободу,– Я ведь, сдается, обещал ему кой-чего? Только не надо мне втирать – типа, утоп непутевый. Не верю!
Кто ищет, тот всегда найдет – это из песни про веселый ветер. В старину было принято говорить «ищущий да обрящет»; еще ведь в Евангелии сказано «ищите, и найдете». Надо лишь не жалеть на поиски сил, времени, усердия и денег. Больших денег, если уж искать по-настоящему. А буде понадобится, то и самой жизни, едрить ее в корень.
Примерно так объяснил своим людям прибывший из мест не столь отдаленных обиженный несбывшимся зятем неслучившийся тесть:
– Это ты, Зяма, мне маляву черкнул, мол вы тут все с ног сбились, а Гарика моего давно рыбки-раки скушали? Ась?
– Так ведь искали же… – потупя взор, робко возразил здоровенный носатый Захар Моисеевич, исполнявший в период отсидки хозяина нелегкие паханские обязанности, – По всему Совку прошлись мелким бредешком…
– Хуёво прошлись! Может, мне заместо него тебя прикопать?.. Чего молчишь? Говори, не стесняйся!
– Ну, зачем ты так… Мы же все…
– Короче, давай, рой по-настоящему. Не мог он, сучонок, без следа слинять. Утопленник, бля! И рыжье на шее, вроде грузика… А не найдешь – пеняй на себя.
– Да я…
– Хочешь, подскажу? Ты сколько за его башку обещал? Ни хера, небось? Угадал?
– Дык, мы же по своим типа…
– Ага. А свои, типа, за так будут горбатиться? Я вот никак не пойму: тебе в самом деле жить надоело? Разгоняй слушок: кто напоет про нашего липового утопленничка – лимон в зубы, без дураков. Понял?
Зяма все понял. Молва о твердо обещанной авторитетным человеком награде за подмогу в розыске обидчика пошла-поползла по просторам бывшего Союза и в один ненастный денек добралась до петербургской окраины, где одна рыжеволосая женщина немного подумала, взяла трубку и набрала номер.
На самом деле его никто не закапывал – вполне сгодился старинный каменный ящик наподобие саркофага, откуда для благородной цели исполнения обещанного вышвырнули истлевшие кости. Возможно, в мимоходом оскверненном прахе некогда обитала душа знатного вельможи времен то ли Павла, то ли Александра – кто знает?.. Полустертые письмена на замшелой плите могли бы прояснить вопрос, да только расшифровывать их никому и в голову не пришло. Оглушенному кладбищенскому обитателю вкатили изрядную дозу, привезли к пустующему в поздний час погосту, на руках донесли до места. По злой иронии судьбы, вечный приют мнимого инока соседствовал со склепом, где Игорь-Феодор построил временный шалаш. Молитв и слез не было.
– Ну, подыхай, – кратко напутствовал покаранного грешника «папа», – А мог бы жить, как человек… тьфу!
Не получив в оговоренный срок плату за сданную квартиру, владелец потаенного пристанища ростовского беглеца явился в свою вотчину, открыл дверь своим ключом и убедился: жилец исчез, оставив все невеликие пожитки, а главное – паспорт. Числящийся в розыске житель южного региона Суров И.Ф., временно проживавший без регистрации в Санкт-Петербурге, нашелся. И тут же попал в список уже здешних безвестно пропавших под номером сорок один.
24 августа 2020
В самом ярком детском воспоминании Тихон видел себя стоящим на табуретке возле наряженной елки: он веселит взрослых гостей, причем не примитивными стишками, а загадками. Ему задают, он отгадывает… вот бы вернуть то время и те нехитрые задачки! «Что такое: два конца, два …, посредине гвоздик?.. Кто живет под крылечком, носит хвостик …?.. Ни начала, ни конца нет у мамина …?» Отгадка везде одна: кольцо-колечко.
Между прочим, об этих, кольцах, только не из детских загадок, а реальных, золотых. А еще – цепочках, браслетах, брошках-медальонах. Выяснилось: у них на той самой налоговой тусовке среди жен-подруг затевался какой-то негласный конкурс красоты, поэтому все и пришли в лучшем виде… дурилки. Ну, повыпендривались друг перед дружкой, а смысл? Жюри-то ведь никакого не было, да если б и было – кто осмелится сказать: вот, мол, у второй помзамши наряд с блистюльками получше, чем у первой замши, а то и у самой генеральши? Бабы – они бабы и есть, головы у них исключительно чтоб завивку делать.
А вот насчет Мишки-первача надо дожимать, надо… Потому как с этой вроде «Скорой» – версия, сдается, провальная… машина была, факт… и время совпадает, а толку?.. никто не сказал о вызове – тоже чепуха: вполне вероятно, вызывали запой снимать, в таких вещах признаваться не принято. И надпись там вовсе не скоропомощная, а всего лишь «медицинская служба», таких по городу – не счесть, звезд на небе меньше, особенно по нынешним коронным временам. Серега вон, тот в подарок фортуны не поверил, засомневался.
– «Скорую», говоришь, вычислил? Уверен? – хмыкнул юридический полковник, он же старший советник, – Ну, ее отыскать – раз плюнуть. Сколько у нас подстанций? Дай поручение обзвонить, враз все определится – и кто конкретно выезжал, и к кому, и по какой надобности.
– Да там не совсем чтобы «Скорая», – такую попытку Брага уже сделал и получил отлуп – на закономерные вопросы медиков о номере фургона либо других специфических опознавательных знаках он не смог ответить ничего вразумительного, – Просто медицинская машина… на боку полоса, написано «Медслужба»…
– Ты что – вчера родился? Это вообще могли быть военные, санстанция какая-нибудь… клопов приезжали гонять, таракашек…
– Анализы на дому делают опять же… – встрял следователь, – Хотя…
– Анализы, говнализы! – неожиданно взорвался начальник, – Мозги включи! Какие, на хер, анализы среди ночи?!
– Ну-у, – примирительно протянул Тихон, – У них же есть еще эти… спецперевозки…
– Труповозки, ты хотел сказать? Это – да, самое время. Но тогда нужен хотя бы один труп… – Пожидаев поперхнулся, – М-да, договорились… хотя бы… Иди, работай.
В аптеке тоже озаботились не сразу: накануне мадам всем там раззвонила и о выезде на гуляночку, и о позднем возвращении, и о возможном завтрашнем продолжении. Как следствие, ее неявку в понедельник коллектив воспринял спокойно, ни о чем ином, кроме обычного отдыха после бурных выходных, никто и не подумал. Выходит, и тут все скользко, не ухватиться. Ох-хо-хо…
«Работай… – снова мысленно попенял однокурснику младший советник, – Вольно тебе указывать! Работай… типа я от тебя вышел, подошел к какому-нибудь делораскрывательному станку-полуавтомату… пусть с ручным приводом… картонку твою засунул, колесико покрутил, кнопочку нажал, и пошло-поехало! Пожужжало, попищало, лампочка мигнула: забирай, майор, готовый ответ, неси полковнику, и тут же – погончики новенькие, кабинетик светленький, медальку… а фигу с маком не хотел?!»
Того, что в папочке твоей, друг Серега, для нормальной работы ох как мало… По начальственным понятиям она вроде как не пустая – бумажек и в самом деле хватает, да только ни шиша они все вместе и каждая в отдельности не стоят. Показания свидетелей формально имеются, а они-то никого и ничего не видели!.. то есть этих, пропавших, наблюдали – потому и числятся в свидетелях, но – до пропажи, а какой мне с того прок? Фактуры – ноль без палочки, одни догадки, прикидки, намеки. Очевидца бы, хоть одного, хоть половинку…
Обещанная сердечным однокашником «зеленая улица» обернулась скоростным шоссе: первый же запрос в течение часа принес результат, удивив внезапной разворотливостью вечно буксующей бюрократической машины. Так заблудившийся в осеннем лесу грибник издает робкое «Ау!», ожидая услышать откликом лишь эхо и шорох осыпающихся листьев, а ему отвечает мощный разноголосый хор, словно вся безнадежно потерянная компания сидит за бутылкой в ближних кустах.
Не иначе, Серега дал вдобавок указание всем-всем-всем не только поторапливаться с ответами на любые пожелания кандидата в замы, но и не скупиться, писать серьезно и вдумчиво. Как результат – одно предложение, а именно: «Прошу сообщить о местонахождении…» повлекло явление многостраничной депеши, затрагивающей множество подробностей прошлого и настоящего. Герой повествования – гражданин Прудников Эм Ка (Михаил Кириллович), одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения. Итак: ранее судим по статьям… зарегистрирован по адресу… и еще много чего, и все о нем.
Читателю предстала развернутая биография первого мужа женщины, пропавшей заодно с нынешним, вторым супругом, и история его похождений. Без сомнений, окажись гражданка замужем за веб-дизайнером, поваром, хирургом или архитектором, никогда не удостоились бы чести оказаться в бумаге с тройным грифом «Для служебного пользования», «Особо срочно» и «Секретно». Угораздило же выбирать в спутники жизни то бандита, то подполковника полиции, того самого, от поиска которого теперь впрямую зависело, станет ли подполковником сам Брага. Первая «ходка» мадам Гуровой в этом смысле вышла и вовсе исключительной – Эм Ка в схожих документах явно фигурировал неоднократно.
К сожалению, большая часть справки принципиальных новостей не содержала, но информации к размышлению дала предостаточно.
…Михаил Кириллович, известный в криминальных кругах по кличке «Шляпник», происходившей из его давнего обычая раздевать клиентов догола и выпускать на волю в одной шляпе, нравственным человеком не был, разве только в детстве. Добывать средства на пропитание законным путем мужчина не желал с юности, трудовой путь начал в одной из молодежных банд, впоследствии ее же и возглавил. Быстрому карьерному росту способствовал рост физический, а также вес, боксерские навыки и редкое нахальство. Хулиганство, рэкет, разбой… суд, Сибирь.
Статья Уголовного Кодекса сто шестьдесят третья, часть третья – довод для господ присяжных заседателей серьезный. Ибо вымогал подсудимый у потерпевших имущество организованно, в размерах особо крупных, в составе группы. Банду сам создал, сам руководил… вред здоровью граждан причинял тяжкий и средства применял вплоть до огнестрельных. Суд приговорил разбойника к семи годам лишения свободы с усиленным режимом. По минимуму, к вящему удивлению Тихона Савельевича.
«Не мне попался, засранец… Там же двоих так и не нашли. Все предъявленные жюри потерпевшие – живые, а те, ненайденные?.. Эх, гуманный у нас все-таки суд! Вот и тут – половинка бывшая с новым муженьком… Можешь ты иметь отношение к их пропаже? По-моему, можешь, и самое непосредственное».
…Миша-Шляпник вышел на свободу через четыре года вместо положенных семи абсолютно перекованным… на первый взгляд. Вспомнил молодость, устроился в спортивный клуб кем-то по хозяйственной части, по совместительству взялся тренировать подростков, успел воспитать парочку призеров юношеского первенства города. А тем временем возникла и набрала обороты интересная фирма с названием «Надежная гарантия». Вот за ее сопредседателя, успешного бизнесмена, почти юриста, и вышла замуж выпускница медицинского университета Света Демьянцева.
Прозрела дамочка лишь через два с лишним года. Сама узнала, с кем связалась, или он проговорился – неважно. Сбежала – только пятки засверкали. А куда убежишь в городе, где и в прятки не поиграешь? Опять же – от кого бегать надумала? Ладно бы от повара-хирурга… Беглянку быстро нашли и попросили вернуться в семью. Убеждать Миша умел – не зря его контора занималась доходным делом под названием «возврат кредитов и ссуд от недобросовестных заемщиков». Формулировка на первый взгляд благородная, а реально – выбивание долгов посредством уговоров, а чаще отбивания почек и других органов.
Мишина перековка обернулась перекраской: Шляпник из бандита переквалифицировался в коллекторы. Название организации придумал сам, исходя из основополагающего принципа работы: если клиент упорствовал, ему намекали: малость поупрямишься, и гарантированно станешь покойником. Дальнейшую заботу о строптивце брало на себя еще одно Мишино детище – бюро ритуальных услуг с красноречивым именем «Погребок».
Уговорить задолжавшего раскошелиться довольно просто. Например, покажи ему небольшое любительское видео, где его дочь, (сын, жена) снята с заплаканными глазами и бритвой у подбородка (ушей, гениталий). Или где под его машину либо на крышу дома выливают канистру бензина. Разнообразие сюжетов зависело от фантазии самого Миши и его сотрудников, а скудостью воображения они не страдали. Поэтому платили все. Платят, между прочим, по сию пору – деятельность сама по себе не противозаконна, следовательно, работа идет своим чередом.
Законом воспрещается только применять по отношению к должнику и его родственникам физическое либо психологическое насилие, портить имущество, использовать опасные для здоровья и жизни методы… и тому подобное.
Кроме того, этаким легальным рэкетиром ранее судимое лицо стать якобы не может. Но наш экс-сиделец самолично таковым и не является – там его друзья-приятели, на зонах не бывавшие; никакого насилия они не допускают… какой болван расскажет, о чем именно с ним толковали двое (больше нельзя) мускулистых улыбчивых молодых людей с увесистыми предметами в руках?.. И честь с достоинством никто не унижает – обращаются на «Вы», цензурно, не повышая голоса… Так что у «Надежной гарантии» – надежное, гарантированно большое и светлое будущее.
Итак, со сбежавшей побеседовали. Судя по странной забывчивости матери относительно личности и характера оставленного с носом зятька, ее также просили помочь возвращению доченьки в лоно семьи. Как ни странно, Света уговорам не поддалась, отнесла куда следует заявление на развод и в качестве встречного аргумента предъявила нового перспективного жениха. Где и как познакомилась с Гуровым – неизвестно, но факт остается фактом. Прудников отстал. Затаил злобу на зазнобу или нет, никто не знает. Но мотив есть? Похоже, есть. Надо выяснять.
Не помешает уточнить и еще кое-какие детали. Среди великого множества бумажных и электронных отчетов, как раз сейчас разгребаемых коллегами пропавшего, мелькнуло и знакомое название. Из чего следовало: пути и интересы двух мужей пересеклись не только на личном, но и на служебно-деловом поприще. А это гораздо серьезнее. Если делить женщину крутым парням в буквальном смысле не довелось – ко времени появления второго первый к телу красавицы уже не допускался, то дележка денег не исключена.
Ситуация сложилась любопытная: видит наш Антоша, скажем, на декларации подпись нашего же Миши, мигом вычисляет, сколько тот пытается утаить… далее – встреча, тары-бары… Налоговики тоже уговаривать умеют. А какому вымогателю понравится, когда вымогают у него самого? К тому и еще весьма весомый аргумент, в форме вопроса: а судьи – кто? В смысле – мало тебе жены, так еще и на денежки мои кровные (в буквальном смысле, между прочим) губу раскатал, вошь погонная?!
Вот вам, господа присяжные, и готовый второй мотив. И потом: отчего бы бандюгану не попытаться одним махом ухватить за уши двух жирных зайчиков? Наказать коварную изменщицу – само по себе приятно, да заодно и хапугу приструнить раз и навсегда… Надо, надо выяснять.
24 августа 2020
– Так теперь вам все понятно?
– Как вы сказали? – Брага встал из-за стола и быстро прошелся до двери и обратно, будто хотел погнаться за кем-то, но передумал, – Журовой? Так она ваша родственница?
– Не моя, а жены, если уж быть точным, – Лобов глазами сопроводил забег, – Одна тысяча девятьсот семидесятого года рождения, проживающей…
– Проживающей… Сейчас-сейчас…
Из выдвинутого верхнего ящика стола посыпались какие-то бумаги, блокноты, ручки, карандаши, но Тихон Савельевич не обратил на возникший беспорядок ни малейшего внимания – извлек самую новую папку, положил на стол перед собой, раскрыл, полистал туда-обратно.
– В заявлении указано: не возвратилась с работы. А откуда это известно? Она проживает совместно с вами? – теперь следователь смотрел чуть рассеянно, словно просчитывал в уме какую-то одному ему ведомую комбинацию, – Или с вашей женой?
Ого, подумал визитер, ну и достало человека! Сидел тут, тюфяк тюфяком, и такое вытворяет… чудеса. Он, не спрашивая разрешения, приподнялся и вгляделся в исчерканный разноцветными штрихами, кружками и птичками список. Фамилия тещи значилась тринадцатой сверху и тоже была отмечена – красным и желтым.
– Нет, мы живем порознь. Светка… моя жена собралась в больницу… это неважно… хотела о чем-то спросить, позвонила по домашнему, а ее… тещи нету, и сотовый молчит… сказала мне, я сгонял, ее нет ни дома, ни на работе… она же там главная, в своей аптеке, иногда задерживалась. И назавтра та же картина, вот и решили заявить.
– Правильно, в общем-то, хотя… может, у нее планы поменялись, с работой чего-нибудь, знакомых встретила?
– Нет, вряд ли. Полностью, конечно, исключить нельзя, но раньше такого не бывало. Я… мы думаем, с ней непорядок. И еще…
– Светлана… – следователь повел пальцем по списку, – И еще Светлана, и еще… раз, два, три, четыре… пять!
– Вышел зайчик… – продолжил Лобов, – Ну и что? А Наташ не считали?
– Угу, – кивнул майор, – По-видимому, ничего.
Он кое-как собрал рассыпавшееся по полу и запихнул обратно в стол. Потом, аккуратно разогнув ножки архаичного скоросшивателя, извлек из папки первый лист, и на его месте оказался второй, где те же фамилии, имена и прочее были размещены не по алфавиту, а в порядке следования дат – надо полагать, исчезновений людей либо поступления соответствующих заявлений. Здесь красным маркером была отчеркнута дюжина фамилий, в том числе стоящая последней Журова.
– А на компе у вас этой лабуды нету? – невежливо поинтересовался посетитель, – Там же гораздо проще…
– Пошли вы все с вашими компами знаете куда! – хозяин кабинета закрыл папку и прихлопнул пухлой ладошкой, – Искусственный интеллект… Дайте подумать, блин! А то я вообще сейчас пойду и уволюсь к чертовой матери! Компьютер ему… Или у вас что-то существенное? Выкладывайте!
Лобов, и не подумав «выкладывать», ухмыльнулся и продолжал сидеть, как у себя дома. Спешить некуда, следует подготовить почву, дабы грядущий посев принес урожай.
– Вот так прямо и уволитесь? Или пенсия уже образовалась? Ох, сомневаюсь я…
– Да хрен с ней, с пенсией! – запальчиво начал лысеющий служитель закона, но спустя секунду со вздохом опустил плечи, – Полгода осталось…
– Ага… и надо бы поаккуратнее, а то, глядишь, попрут за какую-нибудь мелочь… Так?
Брага промолчал, но иное молчание говорит громче всяких слов. Посетитель молчать не стал.
– Знаете, Тихон Савельевич, у меня есть к вам предложение. Вы, полагаю, поисками моей, хм… второй мамы вплотную пока не занимались?.. нет-нет, не волнуйтесь, я все понимаю, она же, по вашим меркам, только что… а там, видимо, есть персоны и поважнее…
– Для меня личности потерпевших несущественны! Главное…
– Да-да, разумеется, – гость слегка поклонился, отдавая должное юридическому пафосу, – Законность превыше всего. Но, со своей стороны, я как заинтересованное лицо могу твердо гарантировать: если вам удастся установить причину исчезновения моей тещи, а также ее местонахождение, ваша пенсия существенно возрастет…
Хозяин кабинета откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Он не пытался изобразить приличествующее случаю негодование, возмущение и прочие отрицательные эмоции, а как бы старался получше рассмотреть собеседника. А тот в свою очередь тоже молча развел руками: мол, ваш гнев вполне уместен, но я же не банду душегубов предлагаю от плахи отмазать?
«Ну, вот ты и проявился. Молоде-ец… Что ни говори, а торгаш всегда останется торгашом… деньги, деньги, всюду деньги, все имеет свою цену, все продаются и покупаются… принципы и присяги, кодексы и знамена – пустой звук… ничего святого. И во сколько, интересно узнать, ты заценил старого дурня Брагу?»
– Кгм… – прокашлялся искушаемый, отгоняя метнувшуюся по мозгу театральную фразу: «Фаустов на свете не так уж мало, и Мефистофель у каждого свой», – Кх-кхм… Будем считать, последних слов вы не произносили, а я, соответственно, не слышал… И вам должно быть известно: в таких делах… касающихся безвестно пропавших лиц, речь, к сожалению, чаще всего идет…
Брага знал: в родной прокуратуре прослушивать кабинеты не принято, но разговор о деньгах лучше не поддерживать – не ровен час, у верзилы за пазухой включенный диктофон. Посетитель пусть вещает о чем угодно, а юрист должен подобать, блюсти и так далее.
– Я понимаю: чудес не бывает и, возможно, ее уже нет в живых, – помрачнел Лобов, – Хотя убей – не пойму, с чего бы и кому понадобилось ее прятать и тем более… это самое. Будь тут нечто вроде киднеппинга, похититель давно объявился бы: давай, такой-сякой, деньги на бочку, а пока – на тебе, к примеру, сегодня пальчик, завтра второй…
– А каких-либо странностей в ее поведении, в последнее время и ранее не наблюдалось? До старческого слабоумия ей, судя по возрасту, далековато, но ведь бывают и другие схожие расстройства? Могла она, например, пойти куда-нибудь на целый день, не сказав дочери… ведь мужа, я так понял, у нее нет? А другие мужчины?
– Если честно – не знаю… в смысле мужчин. Мужа – нет. Насколько мне известно, Светлана Андреевна замужем и не была, в тонкости не вдавался, но, по Светкиным словам, она и родилась, и росла без отца… то есть Светка, а не теща. А странности… у кого их нет? Но на сутки и более пока не исчезала, во всяком случае, на моей памяти.
– Выхолит, конкретно вам ничего не ведомо. Жаль, это могло бы помочь… может быть, дочь, ваша жена, знает что-либо? В больницу собиралась, говорите? Когда с ней можно встретиться?
Лобов пожал плечами.
– Четвертый день там, а сколько продержат… знала б что серьезное – сказала бы мне. Я еще с ней поговорю, расспрошу, появится чего – сразу вам передам. А касательно нашей потеряшки: сама она это устроила или нет, важно найти ее, в любом состоянии. Если… найти хотя бы тело. Удастся узнать, кто виноват – отлично. Дальше я как-нибудь разберусь сам.
– Безусловно, мы сделаем все, что в наших силах… А разборки ваши… вы понимаете, с кем и о чем говорите? Это же заранее спланированный, так сказать, замысел… И вообще, по делу вашей родственницы ничего существенного установить пока не удалось. Так, наметки, а фактуры никакой.
– Ага. Насчет замысла мне уже говорили, в райотделе, и еще… Успокойтесь, с ходу мочить не буду, точно.
– Да уж, постарайтесь держаться в рамочках…
– Можно, я закончу? У меня, в отличие от ваших ребятишек, и фактура кое-какая имеется.
Договорить скорый на разборки не успел – в дверь стукнули, и беседу пришлось прервать. Пока майор расписывался за доставленный срочный пакет, у гостя затрезвонил мобильник и тот, извинившись, вышел в коридор, «на одну секунду, честное слово».
Пауза затянулась. Следователь поднялся из-за стола и несколько минут бездумно созерцал птичью суету за окном.
«Вот змей… Ну а если не найду – опять носом в грядку? А ведь не будь я таким принципиальным (или несовременным?), стимул мог образоваться действительно любопытненький… Другой на моем месте и не усомнился бы: никакая это не взятка, а всего лишь хочет один человек сделать другому человеку приятное… подарок, не подарок… кому какое дело?.. Счет, говорит, будет на предъявителя… И машину, говорит, вашу я видел… Эх, Серега, Серега! Не тому ты, друг сердешный, такое прибыльное дельце поручил!»
Брага любил свою машину, водил аккуратно, следил за состоянием кузова, шин и подвески, и однажды был сильно раздосадован неуважительным поведением супруги.
– Скажи пожалуйста, – старательно застегнув ремень безопасности, жена повернулась к нему и с серьезным лицом ткнула пальцем в рулевое колесо, – Вот здесь кораблик, а сзади написано «Ляля…»
– И что? – так же серьезно спросил не чующий подвоха автолюбитель, – Кораблик – заводская эмблема, а там – не «ляля», а «Лада» – название марки.
– А мне кажется, ей подошло бы как раз по-моему… имя такое… семейное, так сказать. Псевдоним.
– Зачем?
– Не зачем, дорогой, а почему.
– Ну, почему? – не понимая женской логики, продолжал Тихон, – Машина и машина, ездит нормально, чего ей еще псевдонимы придумывать?
– Нормально… – кивнула супруга, – Нормально, говоришь… А ты послушай, как она поет, да с приплясом… вылитая эта, с монистами… помнишь, у нас от моей бабушки патефонные пластинки остались?