Это другой вопрос и, по сути, проблема для другой моей книги (которая готовится).
И демократия и социализм все время работают с низами, – там, где происходит быстрое размножение. Это наверное бич всего человечества. Традиция не дает шанса в лице очередной аристократии или локальной элиты, чтобы дети «простолюдинов» попали наверх. Также поступают и сами простолюдины, получившие власть в результате революции и переворотов. Они пристраивают только своих детей и родню к большим деньгам. Икра снова превращается лягушку?
Глава 5
Предтеча
Наши люди возмущаются не от несправедливости жизни и власти, а от создания новой кастовой системы.
Начиная с Магриба, все современные майданы происходят на периферии рыночной цивилизации. На конце мировой финансовой пирамиды. В бывшем СССР, то есть сегодня майданы отсюда предсказуемы по уровню урбанизации и внезапной урбанизации после так называемых рыночных реформ и приватизации. Кто же революционеры или кого ведут революционеры во имя прав человека и демократии?
Самые чувствительные к цинизму и лжи – сельские жители, многие часто из многодетных традиционных семей, где трудяги родители, отец или мать или неполных городских семей пригородов так как провинциалы – самые радикальные отрицатели лжи и лицемерия. Но также носители комплекса неполноценности на фоне этой же лжи и лицемерия, которые делали богатыми лицемеров и других надменных и обеспеченных людей. Они стали снимать свои комплексы не отрицанием лжи и лицемерия, а становились лучшими учениками лицемеров и коррупционеров. Они – самые лучшие ученики в данном случае худшего, что готовы ходить по головам буквально, потому что быть богатым сегодня-модно, престижно. Хотя главное правило традиционной морали всех народов – это честь и честное имя отца. Кому нужно честное имя отца сегодня?
Собственно вместе с тотальной рыночной урбанизацией, когда миллионы сельских жителей были вынуждены бежать в города, о честном имени любого свойств все как бы забыли. Прошлая честность была связана с прошлой коммунистической идеологией. Поэтому даже обычная принципиальность стала не нужна. Все бывшие провинциалы хотели просто остаться в городе и жить. А для спекуляции на рынке товарами честность даже вредна, поскольку спекуляция всем чем попало стала основным занятием населения. Что делала местная власть, никто не интересовался, люди занимались спекуляцией и перепродажей товаров – первоначальным накоплением, как бы про это сказали экономисты. (С одной поправкой: нельзя требовать принципиальности у сельских людей, тем познавших нужду. Как нельзя требовать женщин рожать за четыре месяца)
Традиционные народы забыли также жалость. Хотя жалость бывшим кочевников также не свойственна. У кочевников на первом месте всегда была поддержка родственников. Родственники должны поддерживать родственников. И больше никого. Так было в прошлом. А как стало?
Реформы были той самой бедой, на котором зацвело самое настоящее фольклорное кумовство. Это культурное качество неизбежно должно было привести к тотальной коррупции. И коррупция стала даже неформальной идеологией в новом государстве (все теперь знают, что такая ситуация была во всех республиках, не только у нас. Хотя мы все таки Азия). В самой сердцевине нового режима изначально закралась эта первобытная страсть. На чем еще можно было поддерживать идеологию? Ведь к независимости никто не был готов, в том числе и верхушка. Официально конечно верхушка декларировала приверженность демократии и рыночным ценностям. Но это все на публику. На деле вся система выстраивалась на принципах родства (правящего рода). В каждой области со временем должен был появиться правящий род. Эти родственники везде и появлялись. Родственники тянули за собой родственников. Люди одного рода должны были появится во всех учреждениях, которые возглавляли родственники. Такая же картина была по всей республики. Республиканская родовая элита должна была создать союзы с областными и районными элитами. От культуры, от вековой практики, от векового опыта просто так не уйти.
Что касается необычной черствости традиционных людей, так традиционных людей не надо было учить как выживать. Для родственников другие люди, тем более люди другого этноса являются чужими. Поэтому такие люди, зерефы – самые лучшие исполнители приказов. Тем более, что вторым рыночным качеством кроме родства в административном аппарате стала азиатская исполнительность. В любой армии мира не нужны рассуждающие и строптивые солдаты. Потому так называемые рыночные реформы произошли для населения как бы безболезненно. Все всё быстро забыли. Пропаганда делала на упор на голод, устроенный коммунистами при советской модернизации в 30 – е годы прошлого века. Потери же от рыночных реформ все забыли, как по команде. (Чем прекрасна малорефлексивная память зерефа, так вот это быстрой забывчивостью). Вообще всей памятью народа распоряжалась теперь власть. Она рекомендовала, учила, даже приказывала помнить только просчеты, глупость и жестокость кровавых коммунистов. Хотя это выглядело странно. Бывшие коммунисты, которые были у власти в СССР, стали приверженцами демократами, винили своих учителей во всех грехах. Все понятно. Наверное, нужно было быстрее проводить приватизацию. Другими словами переписать бывшую советскую собственность. А виновному не положено что -либо брать, тем более быть независимым.
Здесь будет представлен только один пример, как жестко проводились экономические реформы в бывшей республике СССР. Этот пример взят из провинциальной газеты. Трудно было называть безответственность и эгоизм чиновников реформами, ибо под реформами понимается всегда некий прогресс. Здесь же был сначала сильный регресс. Наверное, у всех народов происходили реформы и наверное во все века и у всех народов были реформаторы. Можно вспомнить, например английского короля Эдуарда V, который сгонял крестьян с фамильных земель во имя нации. Никому же из местных патриотов и в голову не придет обвинять Эдуарда V в коммунизме, или в диктаторстве, хотя при нем погибло английских крестьян почти столько же как при Сталине погибло казахов.
«Летом умер дед Анатолий из 29-й комнаты. Когда-то у него была своя квартира, но ее пришлось отдать за долги. Дедушку в общагу привезли молодые люди, оставили лежать в коридоре, где он и доживал свои последние дни. Иногда чем есть его подкармливали соседские мальчишки. Через полтора месяца его не стало. Старика нашли мертвым там же, в коридоре.
Потом прямо на Новый год умер Рахимжан ата. Он плохо слышал и почти не видел. В общежитии прожил всего месяца три. Говорили, свою квартиру он тоже отдал за долги. Рахимжан ата выходил из комнаты редко. Только чтобы взять у соседей кипяток. Последний раз его видели 31 декабря. Спустя три дня его нашли в комнате замерзшим под кроватью.
10 января умер Ермек из 9-й комнаты. 13-летнюю дочь отца-одиночки забрали в спецшколу.
Последней умерла Женя из 59-й комнаты. У бывшего маляра ПМК осталось двое маленьких детей. Сейчас они живут у соседей.
Рассказы жильцов общежития по улице Скулкина, 5а, напоминают записи из дневника Тани Савичевой из блокадного Ленинграда. Только здесь война и блокада не при чем. События происходят в абсолютно мирное время. Всего в нескольких минутах ходьбы от сверкающего огнями центрального проспекта.
– А как вы хороните умерших? – спрашиваю я Муратбека, который меня и пригласил в общежитие, дабы рассказать о проблемах своих и соседей.
– Никак, – говорит он. – Звоним в милицию. Приезжает машина, забирает. В прошлом году здесь умерло 13 человек.
Мы стоим на первом этаже общежития, где нет ни окон, ни дверей. Вместо них огромные пустые проемы. Чья – то варварская рука разломала перегородки. Кругом грязь и вонь невыносимая…
В пяти минутах ходьбы от центрального проспекта Актобе, как в блокадном Ленинграде, умирают от холода и истощения. 26 семей остаются в доме, где до сих пор нет отопления. Свет давно отрезали, а газа здесь не было никогда»
газета «Диапазон» г. Актобе, 1999г.
Глава 6
Причина азиатской автократии?
Автократия, только у традиционных народов. Тем более, плодовитых, в семьях больше пяти детей, у кого какие возможности.
Представьте семью без отца, где 10 детей. Чтоб будет?
Автократия – это не любвеобильный отец. Нет. Автократия – это пределы дозволенного, дозволительного. Автократия, ее люди захватывают все по рангу. Это служит сигналом другим, чтобы жили по средствам. Если население увеличится до предела, местной элите придется вести толпу «в поход». Или просто открывать границы, чтобы лишнее население атаковало, к примеру, Россию гастарбайтерами. Элита захватывает все. Обозначает все сильнее и сильнее, что они – элита. Это и есть механизм ограничения. Он ведет к кризису узкого и богатого верха и многочисленного плодовитого низа.
Сегодня все могут кричать о демократии.
Но весь смысл и действия будут теми же. Одни захватывают все, другие плодятся и как бы создают бедность. Причина плодовитости очень древняя. Народ обязан быстрее воспроизвестись. Быстрее соседних племен. Это гарантия на будущую победу и доминирование над другими племенами. Слабые и малочисленные удаляются в неблагоприятные места. Отцы выполняют свой долг перед вождем и народом, (хотя сегодня многим кажется это просто биологическим эгоизмом).
Итак. Сегодня мы видим четко вождя, и его народ. Другого быть не может. С демократией толпа желает, чтоб ее вели на захват (чего?). Если вождь не дает, то есть не ведет куда-то в поход, чтобы получить трофеи, толпа либо сама атакует (гастарбайтерами) либо чем то недовольна. Это можно выразить: мы родили тебе наших сыновей, дай им коней или веди нас в поход!
Механизм демократических выборов, тем более уже с известным результатом в этих условиях, используется как самый настоящий поход! Но поход олигархов и наемных людей олигархов. Обещание избирателям всех благ. Нельзя ни на секунду забывать, что хотят получить избиратели с генетикой воинов. Обещанные блага они понимают как самые настоящие трофеи, которые обещают либо вождь, либо кандидаты в депутаты. В этом присутствует всегда какая-то дармовщина. Ожидание чуда, благ, изобилия. Как это изобилие достигалось в прошлом? В прошлом это изобилие было от военных походов и побед. Поэтому так называемые демократические выборы учащаются или происходят вне очереди из-за очередного кризиса. Кризиса ожиданий в первую очередь.
Глава 7
Флотагия
Итак, флотагия – это замена принципов на мелкие эгоизмы в большинстве своем провинциалов, которые эти самые принципы не знали и не успели понять, что это такое. Нет принципов, значит нет и выбора средств, есть бешенная страсть, сумасшедшая страсть походить на европейцев. Но это подражание конечно механическое и материальное,
Чем опасна флотагия (вовлечение архаичного населения в рыночные отношения)?
Рынок материализует архаичную энергию соперничества и разрушения.
Кровь и родство играет с архаичным населением злую шутку. Эту же шутку берут под контроль внешние силы. Оттого опасны суперконтролируемые извне радикальный исламизм и национализм.
Для понимания этого процесса в ревконе появился термин флотагия (неологизм от флотации и рефага – человека с рыночной рефлексией).
Глоссарий:
Зереф – традиционный человек с жестко поставленными социальными поступками, рефлексия низкая почти зеро, отсюда и слово зереф – рефлексия зеро (zeref).). Не имеет полутонов, служит идолам рода, общается в кругу родной крови. Оттого что не имеет полутонов восприятия, категоричен, непримирим, враждебен к чужому.
Зерефная петля – беби бум, перегрев локального народонаселения.
Зерот (ы) – феодальная элита.
Зеротная петля – создание зеротами кастового жестко сословного общества. Отсутствие социальных лифтов. Революционная ситуация.
Зеремид – человек первого поколения традиционной элиты (или города, свежий горожанин), имеет наполовину жесткие социальные рефлекс обычая, также комплексы неполноценности, которые желает прикрыть, поэтому придумывает себе новую родословную, создает благородный корень и от этого имеет самый причудливый «хвост» за спиной. Если это современный зеремид, это это как правило, бывший сельский житель, освоивший поверхностно культуру городской жизни, он наполовину городской и наполовину сельский.
Зефа – человек из первого поколения города с наклонностями в сторону рынка и спекуляции, причем торговать, хоть чем, его вынудили обстоятельства.
Зеремидная петля – лицемерие, фарисейство, фанатизм, подстраивание маргинальных слоев под существующую идею и порядок. Когда в элите организации от религиозных до правительств накапливаются зеремиды, происходит застой и кризис. Крах идеи и системы из-за конформизма зеремидов неизбежен. Они подстраиваются под систему с единственной целью – содержать свою семью. То есть они делают тоже самое, что и зерефы, но для этого хотят попасть в элиту, в привилегированный слой или государственную систему, они быстро учатся, осваивают новые навыки и подражают формальным эталонам идеи и ответственности.
Ремид – традиционная элита, правители, чиновники, авторитеты, учителя; ремиды ставят поступки зерефам, определяют мораль, законы, политику, рефлексия средняя – middle (remiddle). Современные ремиды – это чиновники после модернизации, то есть результат модерна.
Ремидная петля – борьба элиты с самой яркой личностью, сговор вторых и третьих лиц против героя и пророка
Рефаг – человек торговой цивилизации в несколько поколений, рефлексия высокая, эгоистичная, утилитарная – refag (re + high).
Рефажная петля малая – соблазнение традиционного населения модными товарами, быстрой выгодой и перспективой быстрого внерефлексивного роста. Манипуляция зерефами, зеремидами, зере – физическим большинством, желающим превратиться в элиту, заменить зеротов, ремидов во власти. Национализм. Фашизм.
