Спас на крови

Глава 7

В Луцке стояла солнечная погода. Два наших авто, брызгая весенними лужами, неторопливо вплывали в центр города, где в здании старого лицея, разместился штаб сорок девятой дивизии юго-западного фронта. Обозрев бывший, школьный плац, на котором я планировал акцию, отдал приказ разместить оба автомобиля, оборудованных на манер тачанки, так, чтобы они смотрели стволами пулеметов в сторону предполагаемого построения. Нужно было держать под прицелом всех, кто стоит на плацу и при этом на вектор огня, не должен был попасть строй самих сотрудников КГБ. Наши парни, по плану, встанут ровными шеренгами в торце плаца. Коротко оглядев внешний вид бойцов, я быстро разъяснил им будущую диспозицию:

– Пётр Степанович, строй поставь по вон-той линии! Машины, я разместил по флангам, а по сему если начнется «кипишь», то линию не пересекать! Ибо чревато. Всё понял?!

– Так точно, товарищ капитан! – Без посторонних, мы условились называть друг друга «товарищами», кем по сути мы и являлись. Кивнув, я и пошёл в здание штаба. На крыльце стояла группа офицеров, курили и недоуменно поглядывали на мою «зондеркоманду», затянутую в новенькие наряды из чёрной кожи. А «ни чё так », «брутальненько» смотрятся! Подойдя, первым козырнул и строго спросил:

– Господа офицеры, полковник Батырев у себя? – те с непонятным «штемпом», в моём лице, расшаркиваться не стали, а просто указали рукой на второй этаж, намекая, что руководство там и моментально потеряв ко мне интерес, стали пристально рассматривать Аннушку, которая важно шествовала за мной с самым надменным видом, держа черную, кожаную папку на манер женского ридикюля.

Войдя в приёмную, я поздоровался с адъютантом, если судить по аксельбанту и сказал: – Господин поручик, доложите высокоблагородию, что прибыл вестник с Санкт-Петербурга по важному делу. Тот встал, вытянулся в струнку и четко спросил: – Господин капитан, как вас представить?

– Капитан Романов, комитет государственной безопасности. – буркнул я и глянул на большие, настенные часы. Тот кивнул и отойдя к двери кабинета шефа постучал и дождавшись ответа, вошёл.

То, что произошло дальше, не ожидал никто. Никто, кроме меня, разумеется. Полковник Батырев, даже и не думал вставать при моём приближении. Нацепив на кончик носа пенсне, он делал вид, что изучает какой-то очень важный документ и не замечает вошедшего, незваного гостя. Не обратив внимания на его театральщину, я подошёл, отдал честь и представился. – Капитан Романов, комитет государственной безопасности. – тот поднял на меня глаза и посмотрел поверх стёкол взглядом, как на надоедливую муху, желающую спикировать в его крынку мёда.

– Полковник Батырев. Чем могу быть полезен, доблестному комитету государственной безопасности?

– Господин полковник, прошу вас построить личный состав для доведения решения Первого съезда имперских, народных комиссаров. – тот слегка скривился в недоумении и уточнил:

– Капитан, простите, я что-то не сильно понимаю, какое отношение фронтовые части нашей дивизии, имеют к государственной безопасности? И кто такие… эти ваши комиссары? – У меня не было особого настроения играть в вопросы и ответы, поэтому я молча открыл свою «ксиву» прямо перед глазами полковника. Подержав её и дав дочитать до конца, я спросил:

– Ну, так как господин полковник, вы построите личный состав или нам можно начинать без вас? – тот понял, что назойливая муха в моём лице, сама по себе в окно не выпорхнет и решил всё-таки удовлетворить мою просьбу, чтобы побыстрей от меня избавиться.

Уже через минуту, вестовые разбежались по зданиям казарм, размещенных тут же, неподалёку и уже через десять минут на плацу стояли поротно, три коробки батальона, выведенных из окопов на отдых и четвертая коробка – штабисты и рота материального обеспечения. Мы с полковником вышли в центр плаца, а чуть позади меня стояла Аннушка. Глаза, почти пяти сотен мужиков, буквально облизывали её ладную фигурку. Я, повернулся к ней и та, протянула мне решение съезда Совета имперских и народных комиссаров комитета государственной безопасности.

Не желая тянуть кота за все «подробности», я начал. Какой-то армейский капитан, тот который должен был провести построение и доложить полковнику о готовности, запнулся на полуслове. Такого вопиющего нарушения устава он не ожидал и данный факт, явился для всех присутствующих, первым шоком. Второй шок настиг их, когда я, недожавшись разрешения полковника говорить, мне – фигуре ниже по званию, огласил округу своим густым баритоном.

– Приветствую всех собравшихся на данном скорбном плацу, сегодня! Я вынужден был, прибыть к вам, по поручению Императора и вседержителя государства Российского для того, чтобы огласить решение Первого съезда солдатских, имперских, народных комиссаров. Данное решение, касается вашего сослуживца, штабс-капитана Капильбаха Эдуарда Михайловича! Названный, штабс-капитан Капильбах, на десять шагов выйти из строя! – В самом конце общего построения, где базировались роты материального обеспечения, из строя браво, чеканя шаг вышел «виновник торжества» и пройдя указанное количество шагов развернулся «кругом», повернувшись лицом к строю. Посмотрев на его лицо с уже начавшимися проступать признаками алкоголизма, я поправил кожаную фуражку и глядя в свой «мунскрипт» продолжил: – Согласно…, проведенного расследования…, данный гражданин…, восемнадцатого февраля одна тысяча девятьсот пятнадцатого года, без проведения полевой разведки, провёл атаку вражеских окопов, силами своей роты! Постольку-поскольку, артиллерийская подготовка не была проведена, а пулеметные точки противника небыли подавлены, то названную роту постигла гибель почти в полном составе. Выживших, вы можете воочию наблюдать на этом плацу, вот в этом строю! – и я пафосно показал на строй своих «КГБешников», ровно стоящих в торце общего построения. Те, с ненавистью смотрели в сторону «штабса», а тот старательно пытался их не замечать. Ню-ню. И я, внутри себя, тихо улыбнулся и продолжил: – Съезд, имперских, народных комиссаров рассмотрел…, все аспекты данного дела… и пришел к единому мнению…, что, гражданин Капильбах, лишается всех чинов и званий… – с этими словами из строя «КГБистов» вышли три фигуры моих заместителей и в ногу, чеканя шаг двинулись к штабс-капитану. Подойдя к последнему, двое стали чуть сзади, по обе стороны от Капильбаха, пресекая любую попытку дёрнутся и избежать экзекуции, а комиссар-закона тем временем двумя руками сорвал с того погоны и бросил их на грязный плац. Потянувшись к ремню, чтобы расстегнуть его и снять вместе с офицерской саблей, «штабс» резко дёрнулся в попытке выхватить пистолет, но мгновенно был остановлен, тисками сдавливающих его рук, чугунными чушками, повисшими на нем и пригвоздившие его к месту. При этом «тройка» наших инквизиторов, уже уткнула ему дула новеньких наганов с трех сторон и тот наконец понял, что «пипец подкрался незаметно». Его жёстко освободили от шинели, портмоне, ремня со всем обвесом, золотого крестика с цепочкой, опять же золотой печатки с каким-то гербом и отойдя оставили стоять по центру в «расхристаном» виде. -… и…, приговаривается к высшей степени социальной защиты – расстрелу! – Капильбах, растерянно рыскал взглядом по лицам стоящих на плацу офицеров, ища поддержки, но это ему, судя по всему, помогало не сильно. На этих самых словах, все бойцы нашего построения уже вытащили наганы и подняли их на уровень глаз. – Приготовиться!!! Цельсь!!! Пли!!! – дружный залп нарисовал на силуэте бывшего штабс-капитана десяток отверстий из которых, согласно киношным штампам не разлетались веером брызги крови. Только когда тело рухнуло по среди плаца, из-под него, медленно стала расплываться тёмно-красная лужа. Построение армейцев замерло, все в оцепенении, «неверяще» смотрели на труп. Я с «охренением» заметил, как из нашего строя, к убитому, ломанулся молодой парень и резво подбежав отвесил расстрелянному, такого, знатного пендаля ногой в голову. Удар был на столько мощный и на столько футбольный, что голова трупа с силой мотнулась, едва не отделившись, приводя всех присутствующих в ещё больший ужас! Отходя, ударивший КГБешник, сплюнул в сторону убитого и сквозь зубы процедил: – Это тебе за брата, мразь!!! Затем, отойдя обратно, он подошёл к строю и заплакал, приговаривая:

– Мамка еще не знает, что Кирилки больше нет! – мои нервы потихоньку начали сдавать, поэтому я не стал затягивать это «сюр», а коротко повернулся к полковнику и сказал: – Господин полковник, спасибо за сотрудничество! Приговор, при вашем содействии, приведён в исполнение! Прошу подписать здесь и здесь. – затем сунул карандаш в руки прибывающему в ступоре полковнику и приблизив ему бланк, указал на нужные места. Тот с остекленевшим взглядом подписал и замер. Я, не стал выдергивать писчий инструмент из рук закаменевшего полковника, а передав бумагу Анне, отдал тому честь, развернулся и пошёл, выкрикивая на ходу команды:

– Вольно!!! Раааа-зойтись!!! Поооо машинам!

Вы думаете, на этом месте мы укатили в Киев? Да, хрен там! Выяснив адрес расстрелянного штабс-капитана у начальника штаба, мы дружно поехали учинять обыск в обозначенной квартире, на предмет установления хозяина в сношениях с разведками вражеских государств. Приехали, взломали двери не дожидаясь домоуправителя, и выгребли всё! Там были толстенные пачки писем на немецком языке, полученный от всей его многочисленной родни. Неизвестно откуда взявшиеся пачки денег в банковской упаковке. Вот мне, просто интересно… Откуда столько денег у обычного «штабса»? В карты выиграл?! Ой, что-то мне не верится! Ладно, возьмём на заметку, а позднее вывернем наизнанку все его контакты. Конечно узнав о случившимся многие залягут на дно, ну да и нашим нужна тренировка, вот пусть ищут и находят. Умеют же трупы пинать в стиле футболиста «Месси», вот и врагов государства пусть ищут не хуже… да что там ищут, носом роют! Короче, это их половые трудности, где они врагов будут искать. И да! Второго НКВД, я тут не потерплю. Нашёл врага? Молодец! Держи медаль и зарплату, а коли начнешь «дела шить», то сам к стенке станешь и глазом не успеешь моргнуть, как лоб зелёнкой намажут. Короче… дела делами, а «беспредела» тут не будет!

Учинять профессиональный обыск нам было не «сруки». Не поймите меня превратно. Настоящий обыск это – понятые, протокол осмотра, акты описи и прочие нормативные документы. Как вы предлагаете мне это делать по закону, если…, если уже сейчас господа офицеры разворошённого нами улья начнут гудеть и возмущаться, сорить тоннами площадной брани по поводу уничтожения их собрата. Я, это просто чую затылком! Да, какое-то время они еще будут пребывать в ступоре, но уже сегодня вечером в салоне мадам… к примеру, «Помпадур», они выпьют, расслабятся, шок и ступор улетучатся, а затем потоком хлынет праведный гнев с криками: «что это за выскочка?», «да как он посмел?», «по какому такому праву?». Не забывайте, что это за публика. Это те люди, что «гнобили» Петра первого, великого в угоду Софьи, это те же люди, что задушили Петра третьего, его же шелковым шарфом и это те же люди, которые били по голове своего царя Павла первого, с усмешкой потом рассказывая в борделях про «апоплексический удар табакеркой по голове». Вы забыли? А я вам напомню! Я слишком много и долго читал про «иную», потаённую сторону дворянства шестнадцатого века, семнадцатого, восемнадцатого, девятнадцатого, смотрел фильмы и читал про все низости двадцатого века, будучи душой и телом в двадцать первом. Для «них» я слишком информирован, чтобы вот так просто взять и выпустить этих «супчиков» из вида. Бьюсь о заклад…, уже через неделю в недрах сорок девятой дивизии созреет офицерская ячейка, пышущая праведным гневом и, как бы в целях наведения дворянской чести, воспарит над законом творя беззаконие в тех рамках, в коих посчитает себя и своё окружение удовлетворённым. Чтобы не быть голословным, напомню случай, когда фаворита и духовника императрицы гражданина Распутина, распоясавшиеся дворянчики за один только вечер умудрились отравить, зарезать, застрелить и утопить в проруби. Нормально?! И это в центре Европы и в одной из столиц мира, действовали презрев древние устои, законы и попросту пределы логики. Сотворили «твороту», как говорила моя бабуля, Царствия ей Небесного, одурманенные кокаином и замерли, ощущая новые, раздвинутые самолично границы дозволенного. Их, атрофированный от наркоты мозг, даже не способен был сложить «два плюс два», что таким образом «опуская» царя в глазах общественности они презентуют народу – полное разложение власти и отсутствие зубов у закона, забывая, что порожденный ими монстр «беспредела» не ведает граней дозволенного и уже завтра начнет пожирать и их самих, не имея вообще никаких гастрономических предпочтений. Он просто хочет жрать, потому что бунт, не важно какой, в верхах или в низах, голоден безмерно и питается исключительно кровью! А по сему… оставлю ка я тут наблюдателей «позорчее» и пусть загорают и отдыхают, посматривая по сторонам до тех пор, пока ячейка офицеров-декабристов не вызреет гнойным нарывом и не вырвется в мир, пылая праведным гневом. А мы подождем их в Санкт-Петербурге и когда они будут готовы нанести удар, нанесём его первыми, да так, что живые позавидуют мёртвым! Желательно конечно, чтоб они решились на дело еще по весне, чтобы бы мы могли их тела привести на плац, на котором закончил жизнь господин Капильбах. Ежели показательная казнь не станет для них назиданием и проповедью, что мол «ребята давайте жить дружно», но на любую их принципиальность мы ответим своей массовой беспринципностью! И да, лучше это сделаю я сейчас, в рамках чрезвычайного закона военного времени, чем толпы пьяной матросни растерзают их на сенатской и утопят в Неве потом, в семнадцатом, когда и закона, и государства уже попросту не будет. Из двух зол, выбираем меньшее.

По дороге домой, в Питер, я читал акт описи изъятого у покойного Капильбаха. По всем, косвенным признакам, можно было сказать, что данный субъект состоял на службе немецкой разведки. Когда и кем он был завербован – не известно, да и по сути, никого значения это уже не имело. Что мы имеем… Женат, о детях сведений нет или до них еще не докопались. Активно велась любовная переписка с тремя барышнями. Четвертая, судя по всему – временная. Находилась в Луцке. Так сказать, походная жена. Живет неподалёку, удобно посещать. Обнищавшая дворянка, которая за денежку малую обеспечит кавалеру приемлемый, душевный комфорт. В равной степени может быть фиктивной любовницей и тупо работает связной на немцев. Нужно будет ее «отработать». Если «лямуры», то Бог с ней, а вот если связная, то выдоить до донышка на предмет полезной информации и в расход. Далее… Нужно будет потрясти всех родственников Капильбаха, кто, где, с кем вёл переписку, как часто, а самое главное… это сопоставить интенсивность писем с попытками наступления русской армии и прочими военными операциями.

Скажу прямо, несоответствие титула и доходов, выудила именно любимая Аннушка. Находясь на службе в канцелярии её императорского величества, будучи на роли высокоблагородной постельной грелки, она часто становилась временной женой для офицеров разных чинов, званий, положения, доходов. Сами по себе, эти сведения, не дают однозначного ответа, но вот собранные в одно целое, в систему, выходит достаточно чёткая картина, на сколько дела данного великосветского представителя семейства хороши или плохи. Как вы правильно понимаете, любой государь, существует до тех пор, пока для его трона существует надежная «опора», вот поэтому институт «фрейлин» был так важен. Да, это эдакий замаскированный бордель, но не нужно облекать его в столь низменные эпитеты, по стольку он, на самом деле, выполняет комплексную задачу. Хоть Анна была молода, но её опыт был богат, а в купе с остротой ума, цены она была безмерной. И сейчас эта «супер агентесса» работала на меня, чем я пользовался по полной. Она сразу указала на нереально интенсивную переписку с родней, в чём прочих офицеров, уличить было невозможно из-за присущей им лени. Далее, офицерская квартира, даже у самых богатых имеет некий аскетизм и подчеркнутую богатую «спартанскость». Берлога Капильбаха больше походила на вычурность купца, потерявшего берега, до одури любившего аляповатость, пиры и повальный грех. Это подтверждалось большим количеством элементов забытого, женского белья. Какие-то завязочки, «рюшечки» и что-то такое, чему я даже названия не знал. Всё указывало на длительные загулы с господами офицерами, со всеми плотскими и прочими забавами. Кстати, подобная форма времяпровождения очень хороша, для того чтобы выведывать сведения у штабных и далее сливать их куда только «никуда». На утро болтуны, даже и не вспомнят кому и что они говорили. Хоть сведения и копились по мере разбора переписки, но как вы понимаете расстреляли его мы не за это. Чтобы вот так взять и начать разработку информации окружения Капильбаха, нужен штат людей, коего у меня на данный момент не имеется. Оторвавшись от бумаг, я поднял глаза на Григория, лежащего на второй полке. Он нежно обнимал стан своей казацкой шашки и задумчиво смотрел на меня. Его напарник – Семён, нёс службу и наблюдал, стоя в проходе вагона.