– Передача бьет все рейтинги, – бесстрастно доложил интеллект. – Природа сейчас очень популярна!
– Знаешь, передача несколько м-м… однообразна, что ли. Нет ли чего-нибудь другого?
– Вам не угодишь, хозяин!
– Да уж, действительно, – вздохнул я. – А где канал «История»?
– К сожалению, он не включен в основной список доступных каналов.
– Почему? Ведь еще вчера я смотрел его.
– Каналы с низким рейтингом переводятся на платную основу.
– А «Культура»?
– Тоже.
– А «Старое кино»?
– Платный.
– Да что же мне теперь, одну эту муть прикажешь смотреть?
– Могу подключить платный пакет. Стоить – сто рублюаней.
– Да ты с ума сошел!
– Нет, диагностика цепей не обнаружила отклонений.
– Зато я их обнаружил.
– Правда? В таком случае я должен…
– Нет, забудь! – спохватился я. Еще, чего доброго, на очередной штраф или опровержение нарвешься. – Это так, отвлеченные размышления вслух.
– Но это же важно, хозяин!
– Исключительно для меня. И ни для кого больше! – на всякий случай добавил я. С проклятым ящиком с тремя плюсами нужно было держать ухо востро.
– Кстати, вам нравятся черепахи? – спросил тот.
– А что такое? – насторожился я.
– Я нашел передачу о черепахах.
– Давай, – опять вздохнул я, и откинулся на спинку кресла, приготовившись смотреть.
«…Половая жизнь этих удивительных пресмыкающихся хотя и трудна…»
– Ты что, издеваешься надо мной? Только не говори мне про рейтинги! Ничего не хочу о них слышать.
– Не буду, – покорно отозвался телевизор. – Тогда, может быть, мультфильм?
– Тематика? – решил предварительно уточнить я.
– Исключительно развивающая! – с живостью заверил меня телевизор.
– Лучше не надо, – с сомнением произнес я, поведя головой.
– Хорошо, включу музыку.
– Классику.
– Тяжелый металл, рэп, хип-хоп или еще что? Могу предложить очень популярные хиты тридцатых годов «Гуляй, Вася!» или «Где ты, мой ласковый хмырь?». Еще…
– Бетховена, «Лунную сонату», – безнадежно покачал я головой.
– Вкусы у вас, однако, – проворчал интеллект, но Бетховена все же включил.
Я закрыл глаза и погрузился в таинственный, чарующий слух перелив немного грустной мелодии. Мне пригрезилась тихая лунная ночь. Черный небосвод усыпан россыпью мерцающих огоньков, огромная полная луна роняет серебро, проливая его на все вокруг. Под ее призрачным светом голубеют сонный лес, и поле, и мосток, что перекинут через широкую реку. Лунный свет слоится мягкими всполохами на томно перекатывающихся водах реки. И тут – порыв ветра! Склонились кроны берез и одинокой ольхи, зеркало воды разбилось яркими всышками ряби…
– Хозяин?
– Ну что?!
– Я думал, вы заснули. В мою программу включена эко-функция.
– Безобразие! Это… это черт знает что! – вспылил я, саданув кулаком по мягкому подлокотнику кресла.
– Кстати о безобразии.
– Что такое?
– Холодильник на вас жалуется, хозяин.
– Час от часу не легче! – нахмурился я. – Чем же я не угодил прожорливой скотине?
– Он говорит, что вы имеете привычку подходить к нему с утра в трусах, открывать дверцу и долго стоять так, делая странные скребущие движения рукой.
– Да что возомнил о себе проклятый ящик? – задохнулся я от подобной наглости. – Он железяка! Железяка, которая должна заниматься исключительно своим делом: холодить! Ну, возможно, следить за продуктами, а не за мной. Может, прикажешь мне фрак одевать всякий раз, как я к нему собираюсь подойти? Я у себя дома, в конце концов! – разошелся я. – Скажи ему, если его что-то не устраивает, то будет гнить на свалке!
– Почему вы сердитесь, хозяин? Мое дело передать вам жалобу. Кстати, стиральная машина…
– Ей-то я чем не угодил? – хлопнул я себя ладонью по лбу. – Опять насчет носок?
– Нет, хозяин. Тут дело почище холодильника.
– Ну что еще? – застонал я.
