И это вполне закономерно, ведь область современной науки и высоких технологий требует глубоких научных знаний, широкого кругозора и системного стратегического мышления[20 - Колин К. К. Новая стратегия развития России и информационные аспекты модернизации образования. // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия «Философские науки», 2018, № 3. С. 32–41.]. Поэтому и руководить этой областью на государственном уровне должны специалисты, которые обладают этими качествами, а также соответствующей научной квалификацией.
Нам представляется, что дальнейшее сохранение такой ситуации очень опасно для будущего нашей страны, так как это может привести ее к весьма тяжелым последствиям в геополитическом, социально-экономическом и научно-технологическом аспектах, а также в области национальной безопасности[21 - Кошкин Р. П. Наука и технологии в стратегии национальной безопасности России. // Стратегические приоритеты, 2016, № 3. С. 4–16.].
1.3.2. Первоочередные мероприятия по повышению эффективности государственного управления научно-технологическим развитием
Перечень первоочередных мероприятий, которые необходимо осуществить в ближайшие годы для повышения эффективности государственного управления научно-технологическим развитием России, представлен в Табл. 1–9. В их числе мы прокомментируем лишь некоторые, представляющиеся наиболее важными.
1. Прежде всего, необходим Федеральный закон «О научно- технологическом развитии Российской Федерации», аналогичный тому, который был принят в 2006 г. в Китае[22 - Кошкин Р. П., Шабалов М. П. Государственная стратегия научно-технологического развития Китая. / Аналитические материалы. Вып. 1. М.: Изд-ва «Стратегические приоритеты», 2014. 40 с.], успехи которого в данной области общеизвестны и впечатляют. Этот Закон должен стать правовой основой дальнейшего научно-технологического развития нашей страны и устранить многие имеющиеся в этой области противоречия и проблемы. В нем должна быть четко определена общая структура государственного управления академической, отраслевой, вузовской и оборонной наукой, а также их взаимодействия между собой для концентрации усилий по приоритетным направлениям развития страны. При этом Российской академии наук должен быть возвращен статус научной организации и право научного руководства государственными академическими институтами и научными центрами, а работающие в государственных научных организациях ученые должны получить статус государственных служащих.
Таблица 1–9.
Перечень мероприятий для повышения эффективности государственного управления научно-технологическим развитием России
2. Для развития оборонного сектора науки и обеспечения конверсии результатов исследований и разработок, выполняемых предприятиями ОПК, должны быть разработаны новые федеральные целевые программы.
3. Необходимо безотлагательно создать Министерство науки и технологий РФ, которое будет осуществлять функции государственного управления отраслевой наукой, в тесном взаимодействии с РАН и предприятиями ОПК, а также с ведущими университетами страны и международными структурами, прежде всего, стран СНГ, БРИКС, ШОС и ЕАЭС[23 - Яковец Ю. В., Колин К. К. Стратегия научно-технологического прорыва России. /Аналитические материалы. М.: 2015, Вып. 7. 51 с.].
4. Принципиально важной является сегодня активизация потенциала общественных научных организаций России, в деятельности которых участвуют более 10 тыс. ученых нашей страны. Многие из них имеют ученую степень доктора наук и ученое звание профессора. Это мощный интеллектуальный потенциал, который в настоящее время практически не используется в интересах научно- технологического развития страны.
5. Давно назрела необходимость перехода России к отечественной системе рейтинговой оценки результатов научной деятельности отдельных ученых и научных организаций. Ее основой может стать РИНЦ (компьютерная система «Российский индекс научного цитирования»), которая имеет развитый аналитический аппарат и, под научно-методическим руководством РАН, вполне может стать эффективным инструментом для рейтинговой оценки научной деятельности организаций, включая НИИ и КБ оборонного профиля.
6. На новом технологическом уровне предстоит возродить и отечественную систему регистрации научных открытий, а также систему научно-технической информации, которая ранее была одной из лучших в мире.
7. На базе создаваемой в нашей стране Системы распределенных ситуационных центров должна быть организована достаточно эффективная и постоянно действующая система мониторинга процессов реализации Стратегии научно-технологического развития России[24 - Зацаринный А. А., Киселев Э. В., Козлов С. В., Колин К. К. Информационное пространство цифровой экономики. Концептуальные основы и проблемы формирования. М.: ФИЦ ИУ РАН, 2018. 236 с.].
Перечисленные выше мероприятия являются первоочередными, но далеко не исчерпывающими. В процессе реализации новых национальных проектов и Комплексного плана развития магистральной инфраструктуры страны необходимо будет обеспечить существенное повышение уровня гражданского участия в этом процессе трудоспособного населения России.
1.4. Выводы
В стране начал практически осуществляться переход к программно-целевому методу своего развития, который был провозглашен Президентом России В. В. Путиным еще в мае 2008 г. При этом ситуацию в области стратегического планирования и управления развитием страны предполагается качественно изменить в лучшую сторону, по крайней мере, в ближнесрочной перспективе – на период до 2024 года.
Принятые к реализации 12 национальных проектов, а также Комплексный план развития магистральной инфраструктуры, в своей совокупности охватывают значительное количество актуальных и социально значимых проблем развития страны, что принципиально позволяет вывести ее экономическое развитие на качественно более высокий уровень к концу 2024 г. и создать определенный задел для дальнейшего развития.
В то же время, вызывает определенную тревогу целый ряд весьма существенных недостатков в целевой ориентации и содержании национальных и федеральных проектов, наиболее важными из которых являются следующие:
– практически все эти проекты ориентированы, преимущественно, на достижение экономических результатов, в то время как социогуманитарные проблемы развития страны рассматриваются в них в качестве второстепенных, либо не рассматриваются вовсе;
– ряд целевых показателей являются неадекватными основным целям проекта, а для национального проекта «культура» его главная цель вообще не определена;
– распределение финансовых ресурсов между отдельными проектами представляется недостаточно обоснованным с точки зрения его адекватности современным проблемам и приоритетам социально-экономического развития России на ближнесрочную и среднесрочную (до 2030 года) перспективу.
4. В стране до сих пор отсутствует официально утвержденная система стратегических целей развития страны на период до 2030 года, которая должна охватывать все аспекты этого развития, включая национальную безопасность, геополитические цели и международное сотрудничество, а также консолидацию общества перед лицом новых глобальных вызовов и угроз. Такая система целей[25 - Колин К. К. Стратегические цели, приоритеты и проблемы развития России на период до 2030 года. / В кн. Стратегическое целеполагание в ситуационных центрах развития. М.: Институт философии РАН, 2018. С. 63–105.], а также научно обоснованный долгосрочный прогноз развития страны на период до 2050 года, сегодня представляются крайне необходимыми для повышения эффективности государственного стратегического управления как на федеральном, так и на региональном уровне.
5. Очень важно обеспечить широкую общественную поддержку новой стратегии инновационного развития России. Для этого необходимо адекватным образом ориентировать деятельность средств массовой информации, в особенности телевидения, радиовещания и социальных сетей сети Интернет. Сегодня для этого почти ничего не делается, поэтому о содержании новых национальных проектов России ее население практически не информировано, хотя важность этой проблемы такова, что обсуждать ее необходимо ежедневно на всех телевизионных каналах страны. К сожалению, вместо этого, нам ежедневно предлагают смотреть давно всем надоевшие увеселительные или скандальные телепередачи, а также детально обсуждать внутренние проблемы соседней страны или семейные неурядицы представителей российского шоу-бизнеса.
6. Впервые в отечественной практике за реализацию национальных проектов закреплена персональная ответственность членов Правительства РФ. При этом для каждого национального проекта определен его руководитель (в ранге министра профильного Министерства РФ), а также куратор проекта – в ранге заместителя Председателя Правительства РФ. Кроме того, для всех проектов (кроме Национального проекта «Жилье и городская среда») и разделов Комплексного плана модернизации и расширения магистральной инфраструктуры определены их администраторы (также в ранге заместителей министров профильных министерств).
Это новшество повышает качество государственного управления проектами. Однако остается неясным статус документа «Национальные проекты. Целевые показатели и основные результаты», который представлен на сайте Правительства РФ и на титульном листе имеет надпись: «На основе паспортов национальных проектов, утвержденных президиумом Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам 24 декабря 2018 г.». По существу, он должен быть приложением к Постановлению Правительства РФ. Тогда бы этот документ имел силу правительственной директивы. К сожалению, сегодня это не так.
2. Ситуационные особенности современного государственного управления
Когда говорят о государственном управлении, зачастую делают упор на необходимости использования стратегического стиля планирования и управления. Однако это не исключает обсуждения вопроса инкрементального управления экономикой страны.
Существует много методов стратегического управления, от сугубо формальных до политических. Стратегическое планирование – это ориентация на получение необычного, как правило, амбициозного, результата, делающего организацию любого масштаба отличной от других.
Инкрементальный подход утверждает целесообразность принятия важнейших плановых решений с малыми приращениями, а выбор решений основан на многокритериальном сравнении нескольких альтернатив. Стоит двигаться малыми шагами, договариваясь о последующих действиях на короткий период, при этом цели могут быть совсем не ясными. При таком подходе заинтересованные стороны могут совместно разобраться в ситуации и предвидеть давление внешних обстоятельств.
Компромисс между двумя этим крайностями возможен, а односторонние акценты могут привести к негативным последствиям. В таких условиях по-новому встает вопрос использования методов ситуационного управления. Этот вопрос в новых условиях должен решатся по-другому, и одним из весомых аргументов нового решения является цифровая трансформация экономики. Она подразумевает внедрение технологических новшеств, порождающих качественно новую синергию, создающих условия для эмерджентности и дающих прорывной эффект.
Этот эффект выражается в обеспечении возможности быстрого роста конкурентоспособности продукции на мировых и отечественных рынках, принципиального улучшения качества жизни людей, создания неведомых ранее устройств и утилизацией старых и пр. Новые технологии меняют промышленность, отрасли и сектора экономики, сквозные цифровые технологии пронизывают отрасли и компании, научные исследования становится все более междисциплинарными.
2.1. Стратегическое и инкрементальное государственное управление – сходство и различие
Переход России на парадигму управления экономикой с применением инструментария национальных проектов имеет свою предысторию нового времени, которая мостится сталактитами прежних успехов и неудач в процессах государственного управления. Эта небольшая предыстория выглядит следующим образом.
В 1993 году из текста новой российской конституции незаметно для многих выпала норма о «государственном управлении», плановой основой чего особо гордилась советская экономическая мысль. Высшие органы государственной власти и управления по советской конституции обязывались не только властвовать, но и управлять, для этого за многие годы была разработана соответствующая кибернетическая теория и методология. В российскую конституцию эта норма не попала далеко не случайно, ее разработчики намеренно желали увести страну от государственного планирования (читай, стратегирования) в сторону сугубо инкрементального, думая при этом, что стоит улучшать жизнь страны небольшими шагами.
Следует заметить, что именно в 1993 году, конгресс США, страны, по искаженным лекалам которой наша страна до сих пор пыталась строить свою экономику и входить в глобальный рынок, принимает билль в несколько страниц о стратегическом планировании, обязывающий американские органы власти всех уровней регулярно разрабатывать взаимосвязанные стратегии. Билль всего в несколько страниц, а регулярность измерялась пятью годами. Он предписывал формировать цели, описывать пути их достижения и пр. Одна из мотиваций принятия этого билля – падение авторитета американской власти в глазах населения. Возможно, какую-то роль в мотивации также сыграло и появление нового глобального рыночного конкурента – России.
Российский истеблишмент этого американского конституционного хода как бы не заметил и продолжал создавать школу планирования инкрементального типа с либеральным уклоном. Вместе с тем, многие понимали, что без государственного планирования, хоть и на короткий период, жить нельзя, и в России начали принимать различные программы федерального, регионального и муниципального уровней. Программы эти работали плохо, поскольку стройной и увязывающей различные уровни управления методологии и системы планирования во входящей в рынок России не было. В программы попадали мероприятия, под которые у разработчиков уже были какие-то – зачастую ненужные социуму и рынку – наработки, однако, за которыми стояли определенные группы лиц. Некоторые работы, конечно, все же были чрезвычайно важны для страны, и для этого отдельным программам придавался высокий статус, например, президентский. По ним создавались соответствующие институты, например, под президентские программы было создано специальное подразделение в президентской администрации. Нельзя сказать, что и высокорейтинговые программы хорошо работали. Скажем, президентская программа «Хлеб» (условное сокращение) обеспечена деньгами не была, а программа «Водка» была.
Попытки реанимировать государственное планирование, ориентированное на реализацию определенной национальной идеи, предпринимались. Например, по инициативе группы помощников президента России был инициирован выпуск Белой книги относительно мнения отдельных россиян, служащих, ученых, экспертов, рабочих по этому вопросу. Оглавление книги предусматривало широкую и детальную шкалу мнений – от полной поддержки до полного отрицания потребности в национальной идее. Первый выпуск книги, обложка которой действительно была белая, разошелся мгновенно по узкому кругу лиц, ее было не достать. Но второй выпуск этой Белой книги света не увидел.
Тезис «стратегия» приобрел официальный статус на государственном уровне в нашей стране только в 2000 году, в начале президентства В. В. Путина. Тогда, после длительной работы многих десятков экспертных групп была написана довольно объемная стратегия (порядка 200 л.), главная ценность которой, по-видимому, состояла в том, что она была первой пробой пера новой российской власти выпускать документы стратегического планирования, и она вводила в государственный оборот слово «стратегия». Закон же о стратегическом планировании, как известно, был принят только в 2014 году. На принятие этого закона повлияло много факторов, в частности, укрепления на глобальном рынке экономических позиций Китая, усиление противостояния военно-политических блоков. Однако, явное замедление процессов глобализации, возможно, способствовало тому, что реализация этого закона в российскую жизнь идет далеко не так, как хотелось бы его разработчикам.
Так, в реестре документов стратегического планирования сейчас зарегистрировано уже более 70 тысяч документов стратегического планирования различного уровня управления. Однако единая архитектура этих документов отсутствует, не создана качественная основа системы долгосрочного и среднесрочного целеполагания, степень координации разработки и реализации документов, механизмы мотивационного управления остаются явно недостаточными, в стратегировании явно не видна роль науки, бизнеса, гражданского общества. О синергии стратегирования в таких условиях вообще говорить не приходится.
Опыт планирования советского периода дает определенные основания считать, что государственное планирование и прогнозирование на десятки лет вперед – задача явно рисковая или даже неблагодарная. Ведь какое-нибудь незаметно накапливающееся изменение политической или технологической ситуации может обнулить накопленный задел и сделать старания ничтожными. Скажем, «Черный вторник» 1998 года внешне можно объяснить незаметным формированием ножниц между ростом денежной массы и сдерживаемым курсом доллара. В какой-то момент пружину удержать не удалось. Тем более, что пружину эту мало кто видел, поскольку к динамике значений объема денежной массы аналитики доступа не имели. Вместе с тем стратегическое планирование нужно, в этом нет сомнения. Только способов реализации этого планирования может быть несколько. И зависят они от текущего контекста, который складывается зачастую достаточно стихийно.
В настоящее время внедряется парадигма управления, базирующаяся на подготовке и реализации национальных проектов по 12 экономическим направлениям. Об этой работе и текущей ситуации нами уже многое сказано в п. 1 настоящей монографии, а также публикациях[26 - Формирование институтов регулирования рисков стратегического развития: Монография. См. Часть II, глава 9 Национальное проектирование и целеполагание / Под ред. М. А. Эскиндарова, С. Н. Сильвестрова – М.: Когито-Центр, 2019. – 454 с.][27 - Стратегическое целеполагание в ситуационных центрах развития / Под ред. В. Е. Лепского, А. Н. Райкова / Авторский коллектив: Авдеева З. К., Зацаринный А. А., Журенков Д. А., Ильин Н. И., Колин К. К., Лепский В. Е., Малинецкий Г. Г., Райков А. Н., Савельев А. М., Сильвестров С. Н., Славин А. Б., Славин Б. Б. – М.: Когито-Центр, 2018. – 320 с.]. Стоит вопрос, какой выбрать оптимальный подход к планированию и управлению?
Например, можно предложить сделать наложение нескольких подходов, скажем, упомянутых выше инкрементального и собственно стратегического. Хотя подходов много больше, достаточно посмотреть известные работы Минцберга[28 - Минцберг Г., Альстренд Б., Лэмпел Дж. Школы стратегий/ Пер. с англ. под ред. Ю.Н.Каптуревского. – СПб: Издательство «Питер», 2000. – 336 с.], или освежить в памяти более 50 подходов к стратегическому мышлению[29 - Крогерус М., Чеппелер Р. Книга решений. 50 моделей стратегического мышления. Пер. с англ. – М.: ЗАО «Олимп-Бизнес», 2012. – 208 с.]. Это и всеобъемлющий рациональный подход, претендующий на системность; это и протекционистское планирование, стремящееся к планированию подключить население, включая обездоленных; есть даже подход с аполитичной политикой, напоминающий, что все рациональные планы могут быть биты более успешным политическим решением и многие др. В настоящей работе акцент сделан только на сравнении инкрементализма и стратегичности, причем, в контексте национального проектирования и развития системы распределенных ситуационных центров, или, в более общем виде, создаваемой Системы информационно-аналитической поддержки стратегического планирования и управления. Сочетание этих двух подходов можно проиллюстрировать с помощью Рис. 2–1.
Рис. 2–1. Иллюстрация различных подходов к стратегическому управлению.
На Рис. 2–1 инкрементальный путь соответствует фактическим траекториям, причем, реализуемым с интенцией выхода на стратегическую цель и без. Стратегическая траектория, судя по всему, носит идеальный характер. Инкрементальный же путь может корректироваться таким образом, чтобы выйти на стратегическую цель, а может такой задачей не задавиться – в зависимости от обстоятельств он пытается обеспечить пошаговое улучшение показателей. Возможно ли такое обеспечение, посмотрим на вопрос более детально.
Инкрементализм – это парадигма управления, утверждающая целесообразность принятия важнейших плановых решений с малыми приращениями, а выбор решений основан на многокритериальном сравнении нескольких альтернатив[30 - Бенвенисте Г. Овладение политикой планирования: Пер. с англ./ Под ред. М. Калантаровой. – М.: 1994. 304 с.]. В неопределенной обстановке, когда в процессе развития участвуют группы с разными интересами, стоит двигаться малыми шагами, договариваясь о последующих действиях на короткий период, при этом цели могут быть совсем не ясными. При таком подходе заинтересованные стороны могут совместно разобраться в ситуации и предвидеть давление внешних обстоятельств. Люди зачастую внутренне готовятся к изменениям, предвидят их заранее и начинают себя к ним готовить, что отражается в их инкрементальном поведении. Изменения начинаются в разных группах интересов (кланов), на различных уровнях управления, чаще снизу – инкрементальным образом.
У инкрементального подхода, конечно, есть критики, в частности, по аспекту негодности подхода для быстроменяющихся ситуаций. Потом, этот подход усиливает консервативные тенденции, препятствует прогрессу и инновациям, не готовит к неожиданностям, не снабжает людей образом будущего. И, конечно, очевидно, что подход с продвижением мелкими шагами не всегда оправдан, иногда нужны смелые прорывные и стратегические решения и действия. Тогда явно нужен стратегический стиль.
О стратегическом стиле планирования и управления говорят существенно больше, чем об инкрементальном. Как уже отмечено выше, существует много методов стратегического управления, от сугубо формальных до политических. Отметим сразу следующие три важные, как нам представляется, мысли, высказанные различными гуру стратегирования. Мысль первая, стратегическое планирование – это ориентация на получение необычного для планирующей организации института результата, делающего ее непохожей на других. Как следствие, задача такого планирования приобретает обратный и неформализуемый в целом характер, а значит, ее решение становится неустойчивым, небольшие изменения внешних или внутренних условий могут сильно повлиять на ожидаемый результат. Вторая мысль, что такое планирование, как правило, является плодом коллективного труда и тогда стратегию можно рассматривать, например, как согласие группы людей относительно целей и путей действий. Здесь весомую роль может играть субъективный фактор, коллективное бессознательное, который «не покрывается» формализованными, математическими приемами. Нужны косвенные методы обработки латентных, скрытых, неявных факторов. И третья мысль, встречающаяся у нескольких известных авторов, что стратегическое планирование – это преходящее увлечение. Возможно, она появилась из-за чрезмерной сложности стратегического процесса, его предельно высокой рискованности, потребности комбинировать каждый раз десятки различных подходов и способов, что выводит этот процесс далеко за рамки сложившегося за многие столетия спектра привлекаемых при этом навыков участников, способов, методов, приемов и дисциплин.
О стратегии говорят на различных уровнях управления, когда есть время и средства всесторонне и целенаправленно осмыслить многоликую текущую ситуацию, посмотреть на нее из гипотетического будущего, оценив свои намерения, настоящее и прошлое. К стратегии неизменно прибегают, когда вырастает стена текущих проблем, которая препятствует дальнейшим действиям. Стратегия разрабатывается, чтобы оценить оперативную практику, чтобы углубить понимание ситуации, чтобы пополнить знания недостающими фактами при дефиците информации, и сепарировать поток информации – при его избытке.
Стратегирование – это многоаспектный и междисциплинарный феномен. Стратегия – это гностический процесс поиска истины, а значит, это философия. Это определение замыслов и интенций людей, а значит, это психология. Это подсистема общеобязательных государственных норм, а значит, это право. Это оценка системы моральных ценностей коллективов людей, а значит, это этика. Это красивая форма представления сущности организации, а значит, это эстетика. Это построение образов себя и других, а значит, это рефлексия. Это сравнение альтернатив, а значит, это математика и физика. Это гармония порядка и хаоса, а значит, это синергетика. Это намерение людей жить лучше и поэтому она не имеет противопоказаний.
Замечено, что только планировать будущее – не лучший способ осуществления перемен[31 - Фарсон Р. Менеджмент абсурда. Парадоксы лидерства. / Пер. с англ. А. Левитского. – К.: «София». – 240 с.]. Само по себе конструирование будущего больше относится к фантазированию. Лет сорок назад – при вхождении зарубежной экономики в «рынок потребителя» – ключевым словом было «стратегическое планирование». Однако, сейчас в экономически развитых странах к этому термину и процессу относятся более сдержанно. Его все более тесно увязывают с текущим управлением, больше свойственным инкрементализму.
