Тир и Виктория

Когда руки юного шахтёра вонзили железный инструмент в очередную твердь породы, то сверху раздался звон, оповещающий о необходимости прекращать работу и вылезать наверх. Проходящий мимо старый забойщик хлопнул парня по спине и хрипло проговорил:

– Пошли, Хорви, сегодня нас раньше поднимают. Может, что-то случилось…

– Опять у них новости, что ли, дядя Шин? – Юноша вытер рукавом пот со лба, прицепил кирку за поясную петличку и медленно зашагал в сторону выхода, поравнявшись с собеседником. – Но это хорошо, а то руки отнимаются и голова как печка…

– Даже и не знаю, какие могут быть новости после той, что власть поменялась. – Усмехнулся тот, кого звали Шин. – Может, новая королева Виктория решила нас одарить графскими титулами за труд в казну Отечества?

По шахте раздался хриплый смех пожилого шутника. Хорви лишь улыбнулся уголком губы и осторожно осмотрелся, пытаясь разглядеть в тенях королевскую охранку, выслеживающую неблагонадёжных юмористов. Впрочем, тени хранили молчание.

Выбравшись наружу к солнцу, работяги увидели собравшуюся толпу со всех уголков каменоломни. В центре стоял начальник и с помпезным видом готовился произнести речь, как только случится полный сбор. Наконец, последние люди с худыми обветренными лицами вышли из чёрных провалов на наружную площадку, дав старт проникновенному обращению.

– Шахтëры! Вы все уже знаете, что страной отныне правит законная королева Виктория, в чьих жилах течёт кровь древнего Мерлина. Ну, знаете?! – Закричал начальник хриплым низким голосом.

– До здравствует королева Виктория! – Вяло, но дружно отреагировала уставшая толпа.

– Поэтому! Наша шахта Ошира – гордость и кладовая королевства – больше не может принадлежать заговорщикам и смутьянам! Верно?!

– Верно! – Уже более радостно закричал народ, догадываясь, к чему ведёт оратор.

– Даааа! Сэр Брейквол, прошлый хозяин каменоломни, отныне в крепости Лудса объясняет, почему он высказывался до воцарения Виктории, что корона должна принадлежать ренегату Томасу! Наша шахта такое не поддерживает! Мы за королеву против Брейквола!

–Да-да-да! – Заорали люди, радующиеся проблемам сэра, который испортил им столько крови.

Каждый полагал высшим актом справедливости заточение бывшего владельца каменоломни в казематы. С ним люди связывали все свои проблемы: низкий заработок, загубленное здоровье, ужасные условия труда, отсутствие перспектив и надежд. Пусть теперь и он хлебнёт из той же чаши, если не похуже. Будь ныне открытый суд над этим кровопийцей, то никто из шахтёров не отыскал бы в себе слов жалости и оправдания.

– А теперь нами будет владеть сэр Доналл – роялист, верный Отечеству! А это значит, что сегодня вечером мы отдыхаем, и каждый получает приветственный недельный заработок от Доналла! Сейчас приступаем к раздаче! Йааххааа!

– Йааххааа! – Разбушевалась человеческая река, выстраиваясь в ряды по командам надзирателей.

Через час Хорви еле слышно подошёл к крыльцу своего дома на окраине шахтёрского посёлка. На скамейке в тени раскидистого ясеня сидела его сестра Марта с годовалым ребёнком на руках. Они жили втроём. Муж Марты погиб, невовремя оказавшись в тёмных переулках ночного города, и девушка, оставшись без кормильца и средств к существованию, перебралась на время к старшему брату.

Солнце стояло высоко. Вытоптанный грунт огромного пустыря накалился и жарил снизу, будто край туманов и влаги обратился в пустыню. Всё живое разбежалось в поисках тени.

– Ты сегодня рано. – Подняла голову девушка на приблизившуюся фигуру и прищурилась. – Что-то случилось?

В ответ молодой шахтёр подошёл к деревянному столу, стоявшему перед лавкой, и высыпал на него горсть монет.

– Что это? – Спросила Марта.

– Поменялась власть в шахте. Дали вот премию. Бери. Это тебе и маленькому Ларсу.

– Ну нет, оставь у себя. – Подняла протестующий взгляд на брата девушка. – Мы и так тебе обузой, ну что ты.

– Возьми, эти монеты легко пришли, так пусть тебя порадуют. Мне-то они что? Погоды не сделают.

Марта молча смотрела на высыпанные монеты, прижимая к груди сына. Кисти сестры покрывала крапивница, кожа во многих местах потрескалась и кровоточила. Хорви стоял неподвижно, разглядывая двух единственных родных людей, один из которых был совсем крохотным. Родителей они ни разу не видели, проведя детство в приюте, а жены у шахтёра не было – как-то не сложилось. Была любовь в приюте, но скорее детская, основанная на дружбе, да и закончилась она грустно – вынужденным расставанием.

– Слушай, Марта. – Нарушил молчание парень. – У меня есть идея. Давай я пойду в город, и куплю лечебную мазь у доктора Ли, которую раньше покупал твой муж. Здесь же хватит денег?

– Должно хватить, если доктор не повышал цены. – Пожала плечами та. Но ты уверен? Тебе бы лучше накопить на новые ботинки, эти совсем старые. Или отложить на что-то другое полезное. Я не знаю, Хорви, ты и так нас приютил, а теперь ещё и хочешь дать денег, хотя сам на всём экономишь, не радуешь себя. Рубашку никак не купишь. Не надо, правда…

В ответ брат собрал нагревшиеся на солнце монеты и сунул в карман, после чего произнёс: "Ничего, я справлюсь. А тебе подарю мазь. Через три дня выходной, пойду в город к доктору Ли". Хорви потрепал маленького Ларса за нос, потом погладил Марту по плечу, и вошёл в дом, закрыв за собой дверь. Скорее бы уже наступил прохладный вечер, поскольку жара при такой влажности была особо непереносимой.

Молодой работник каменоломни часто грустил, оставаясь наедине с собой. После приюта началась самостоятельная жизнь. Вариантов куда себя деть было мало. Местные банды Хорви отверг сразу же, поскольку много мечтал, или, как говорит начальник, витал в облаках. В этих мечтах всё был слишком сказочно, ярко, наивно, но именно туда тянулась душа. Жизнь с местной шпаной никак не вписывалась в картину мира парня. Как потом мечтать о вселенском счастье, если ты только что ограбил или избил горожанина? Юный мечтатель решил не расщепляться, когда вот тут он разбойник, а вот тут идеалист, и остаться целым. Поэтому оставалось несколько путей: либо фермы Гарса на востоке от города, либо многочисленные фабрики, либо каменоломни Ошира. Пройдя все возможные варианты, выпускник приюта остановился на последнем, поскольку там легче решался вопрос с жильём. Начальник выделил Хорви освободившуюся небольшую лачугу на окраине шахтерского поселения, вычитая из оплаты труда стоимость проживания. Однако подобное устраивало парня гораздо больше, чем кривые бараки на ферме или койки в фабричных подвалах.

Вскоре началась тяжелая трудовая жизнь. Добыча камня с утра до вечера, потом час мечтаний после ужина, и глубокий сон. Через какое-то время быт шахтёра усложнился, когда к нему на порог ступила младшая сестра, сжимая крошечного сына. Пришла беда – её новоиспеченного мужа убили, и жить больше негде. Так и не стало у Хорви часа на мечтания.

Со сменой хозяина шахты ожидаемо ничего не изменилось. Что роялист, что ренегат – оба выжимали людей в штольнях, пока те не станут прозрачными. Раньше шахтёры ненавидели одного, теперь начинали ненавидеть другого. Или, может, прошло ещё мало времени, чтобы судить? Поразмыслив, Хорви решил дать шанс хозяину Доналлу проявить себя и не спешить со мнением. Поймав себя на таком великодушии, парень улыбнулся: вот уж чье мнение всех интересует, так это его.

Молодой шахтёр весьма мало думал о себе. Гораздо больше его донимала неустроенность младшей сестры с годовалым Ларсом. Красивая девушка вынуждена прозябать в откровенно неуютном месте, да ещё и страдать от болезни кожи с ребёнком на вечно окровавленных руках. Её погибший муж – мелкий чиновник – не вернулся с рейда по фабрике, захваченной бандитами и сутенерами. Вернее, рейд был у других, а его начальство послало проследить за событиями со стороны администрации. Только начало казаться, что жизнь юной Марты налаживается в семейном счастье, как пришла трагедия. Хорви зарабатывал на шахте откровенно мало, и тянуть двух взрослых и ребёнка было тяжело. Но что делать?

Два последних дня молодой шахтёр отработал как обычно без нареканий и с полной выкладкой. Там, где старшие и опытные позволяли себе расслабленность, он доставал камень за камнем, наполняя вагонетку за себя и товарищей. Тогда ещё Хорви не знал, что периодическая расслабленность – это не блажь, а необходимость для загубленных тяжёлым трудом организмов. Каждый когда-то думал, что его силы бесконечны, а хороший труд отблагодарится. Стоит ли говорить, какова цена таким надеждам? Рано или поздно, но парню предстояло это узнать.

Впрочем, работа работой, но нынешний день ознаменовал начало двум выходным, что было весьма щедро по меркам каменоломни. Иногда график преподносил подарки. Утренние сборы были недолгими, и Хорви отправился исполнять обещанное сестре.

В раздумьях о жизни парень шёл по тракту в город. Выйдя с рассветом, он надеялся к полудню предстать перед доктором Ли – загадочной личностью, о которой много рассказывал бывший муж Марты. Врач, якобы, слыл оккультистом и алхимиком, а также состоял в некоем ордене. Возможно, то были всего лишь слухи, коих всегда масса вокруг заметных личностей.

При всей своей наивности шахтёр не спешил верить всему, что говорят. Он понимал, что едва ли окружающие в курсе дел тайного ордена настолько, чтобы уверенно о них рассуждать. С другой стороны, истории о загадочных персонажах, полные мистики, завораживали парня. Уж он точно был ценителем сказок и волшебства, и хотел бы, чтобы нечто подобное происходило в жизни.

Рано утром на тракте было безлюдно. Повозки и экипажи здесь появятся через час-два, а пока можно было наслаждаться утренним бризом в одиночестве. Впрочем, одиночество было не полным. В том же направлении по другой стороне дороги, еле заметно прихрамывая, шёл крепкий мужчина в потрепанном сером плаще, скрыв голову за глубоким капюшоном. Хорви хотел даже подойти к нему и начать разговор, чтобы веселее было идти, но застеснялся и передумал. Мало ли, вдруг человек бредёт в своих мыслях, о вечном рассуждает и вовсе не хочет ни с кем общаться. Вдруг путник, забыв о мире, пребывает умом в яркой сказке, где он счастлив? Вдруг он такой же, как Хорви?

За разнообразной мысленной жвачкой шахтёр и скоротал время до того, как на дорогу вывалилась лихая толпа и окружила обоих путников. Утонув в грёзах, путник даже не заметил их приближения. «Вот и сказочке конец», – Подумал он, выдёргивая сознание в пыльную реальность.

Парень насчитал семь человек и оцепенел. Мужик в сером плаще также остановился. Из компании людей с разбойничьими рожами отделился один – невысокий, тумбочковидный, с разрытым шрамами лицом.

– Привет ранним пташкам! – Поднял вверх ладонь бандит. В ответ оба промолчали, поэтому он продолжил. – А проход-то сегодня утром платный! Так что карманы к осмотру, друзья!

– Я шахтёр, откуда у меня деньги. – Развёл руками Хорви. – Сами смотрите, ботинки сто лет не менял, а рубаху двести.

– Но идешь-то ты в город, болтун двухсотлетний. – Резонно отметил грабитель. – Значит, вывертывай карманы, ты же туда не без денег собрался, а?

В ответ шахтёр запустил к поясу руку, вытащил нож и сделал резкий рывок назад, надеясь вырваться из круга и убежать. Однако подножка стоявшего сзади разбойника показала, что план был плохой. На парня накинулись четверо и принялись избивать, попутно доставая верёвки. Ещё трое продолжили стоять возле мужика в сером плаще, однако отвлеклись на разыгравшуюся сцену. Сам путник тоже смотрел на происходящее и ничего не предпринимал.

Через минуту Хорви со связанными руками и вывернутыми карманами валялся на обочине, выплевывая кровь. Монеты достались банде, нож тоже. Тот же тумбочковидный тип, ещё раз пнув шахтёра, манерно подошёл ко второму страннику.

– Ну, как тебе? В назидание мы заберём его с собой, а там придумаем, как применить этого древнего дурня в двухсотлетней рубашке. А ты хочешь, чтобы мы забрали тебя с собой? Или просто вывернешь карманы?

– У меня из ноши только молот. – Чуть хрипло ответил тот.

– Молот? В смысле? Какой молот?

– Германо-скандинавский, древний, хороший.

– Это что, нянькины сказки? Выворачивай карманы и показывай молот.

– Давайте сперва покажу молот, а потом, если будет мало, то карманы.

Хорви лёжа смотрел на происходящее, ощущая на себе ногу одного из головорезов. Дело было хуже некуда. Он-то ладно, но что будет с Мартой и маленьким Ларсом? "Как же сложно жить на свете", – подумал шахтёр и уткнулся носом в придорожную пыль. Тут же раздался звук страшного удара, и парень резко повернул голову в его сторону. Увиденное было поразительным. На земле распластался главарь банды, голова которого превратилась в ошмётки. Странный мужик, сжимая в правой руке молот с изогнутой домиком ударной частью, молнией настигал одного за другим, превращая участок тракта в поле невиданной расправы. Последним пал тот, который держал ногу на лежащем шахтере. Но он пал не от удара, а самостоятельно, рухнув на колени и выбросив нож.

– Не бейте! Я сдаюсь! Я всë понял! – Суетливо затараторил оставшийся в живых бандит.

Мужик молча подошёл к Хорви, поднял валяющийся рядом нож, разрезал верёвки, и, вручив лезвие спасенному, ни проронив ни слова зашагал прочь, всё так же припадая на левую ногу. "А как он так двигался, будто ураган, если хромой ходит?" – Подумалось счастливчику, но мысли быстро устремились в практическое поле.

Шахтёр быстро сориентировался в ситуации и направил острие на горло безоружному разбойнику, второй рукой вытирая кровь с разбитой брови.

– Ну, давай, выворачивай карманы, мразь. Будешь мне компенсацию платить сейчас за ущерб здоровью и настроению.

Тот повиновался. Избитый, но морально удовлетворённый парень следом обыскал шесть трупов, обогатившись в размере своей месячной заработной платы на каменоломне. Оставшийся в живых налетчик, пользуясь случаем, убежал, подняв столб дорожной пыли.

Хорви, закончив обирать поверженных разбойников, выпрямился и расправил плечи. Его взгляд устремился вперёд, в сторону города. Парень ожидал увидеть силуэт уходящего спасителя, однако тракт был пуст. В стороне дороги, ведущей к городу, не было ни единой живой души, лишь ветер гонял пыльные облака.

Шахтёр удивился стремительному исчезновению мужика в сером плаще, и быстрым шагом направился его догонять, хотя и не понимал, как можно за эти пару минут пропасть из зоны видимости. Хотелось поблагодарить и предложить разделить компенсацию, к тому же трофеи, как ни крути, были именно его – загадочного мастера с молотом. Казалось странным, что тот сразу не заявил о своих правах на выручку. Да что там права, он вообще ничего не сказал, ни слова не произнёс. Бывает же. А ведь деньги мужику явно не помешают, вон плащ у него какой-то старинный, потрепанный.

Вскоре Хорви потерял надежду догнать таинственного попутчика и замедлил шаг. Тело болело после побоев и просило не спешить. Когда уровень адреналина упал до обычного значения, то парень явственно прочувствовал все повреждения: ушибы, треснутое ребро, гематомы. Однако был и плюс: мешочек, наполненный деньгами. Это означало, что в городе он может позволить даже не одну, а две баночки мази. Плюс купит перевязки, посидит в кабаке, заночует в таверне, а завтра неспеша пойдёт домой, благо выдались два выходных дня. От таких планов на разбитом лице молодого шахтера засияла улыбка, от которой ворона упала с дерева.

Тем временем, на тракте становилось всё больше людей. Наверное, сзади уже начались выяснения по поводу трупов бандитов. Однако Хорви ничего не боялся. Кроме него ту сцену видел лишь один человек, который своими руками и вынес им приговор на месте. "Храни его Бог." – Прошептал путник и посмотрел на небо, будто рассчитывал увидеть знак или знамение. На этот раз небо оказалось скупо на знаки. Впрочем, как и во все иные разы. Впереди выплывали из полуденного света очертания города, ослепляющего блеском богатства и мажущего копотью нищеты – смотря куда пойти.

Королевский дворец дышал роскошью и помпезностью. Королева Виктория бесконечно принимала визиты наиболее влиятельных людей, слушая их речи и одаривая посетителей высочайшими повелениями, а также ослепительной пронзительностью жемчужных глаз. Весь прошедший год узкий круг роялистов наставлял еë, как себя вести, как подавать, а также вводил в курс по каждой личности, прибывающей к ней. Виктория училась удивительно быстро, и уже сама отлично ориентировалась в ситуации, позволяя себе вольности и экспромт. Кого-то из близкого круга такое злило, например, Магду, а кто-то видел в подобном поведении намёк на будущую самостоятельность и силу.

На этот раз ко двору на чашку кофе прибыл сэр Ли. Загадочная личность, о котором ходило столько слухов, что Виктория испытывала неподдельное любопытство. Когда юной королеве рассказывали про доктора, отмечая его мистичность, таинственность, чарующую харизму и чуть ли не власть над потусторонним, то перед глазами неизменно возникал лишь один образ. Образ крупного мужчины в сером плаще из грубой ткани, стоящего ночью перед козырьком, под которым укрылась беззащитная несчастная бродяжка. Неужели в мире есть кто-то ещё, похожий на последнего доброго человека в городе, которого она… предала? Ох, нет, это потом, не время для глупостей…

Виктория лёгкой походкой сошла в роскошный сад, ухоженный и постриженный. Там, возле летнего стола, уже стоял худой импозантный темноволосый с проседью человек.

– Я Доктор Ли, Ваше Величество. – Представился гость после совершения поклона.

– Я Королева Виктория, ваше мистейшество. – Улыбнулась собственной шутке девушка и указала на стул. – Наша встреча неформальна, не волнуйтесь, чувствуйте себя легко. Я хотела познакомиться, раз уж о Вас, любезный господин, столько слухов.

– Премного признателен за Ваше драгоценное внимание к моей скромной персоне. – Ещё раз склонил голову визитер и сёл на указанный стул.

Принесли горячий дымящийся кофе, вязкий аромат которого вселял чувство уюта.

– Скажите мне вот, что, доктор Ли. Вы, как мистичный харизматичный человек, должно быть, прекрасно умеете жонглировать? – Услышав вопрос, гость поперхнулся и воровато заозирался, соображая, в чем подвох.

– Н-нет, Ваше Величество. Обычно жонглируют скоморохи, тогда как Ваш покорный слуга знатного рода, к тому же учëный.

Виктория внимательно разглядывала сэра Ли. Ей казалось, что придворные роялисты совершили ошибку. Они что, не знают, как выглядит и общается тот, кто действительно мистичен, загадочен, харизматичен и удивителен? Неужели ей самой придётся объяснять всем этим высокородным элементарные вещи? Впрочем, королева не стремилась утратить деликатность, поэтому проявляла интерес к знаменитому горожанину.

– Мне сказали, что именно Вам, доктор, двор обязан за чудесные мази, настойки, отвары и волшебные элексиры. Хочу от себя сказать, что они прекрасны, и многие восхищены вашими талантами.

– Многие – да, но как же лично Вы, Ваше величество? – Ли выказывал некоторую нервозность, хотя и пытался её скрывать за деланно ровным дыханием.

– О, я тоже восхищена, не сомневайтесь. – Улыбнулась Виктория. – Для меня это второе по удивительности искусство, после умения жонглировать и выбирать дамам шляпки. – На этих словах королева откровенно рассмеялась, чем смутила гостя ещё сильнее. – Ох, не обращайте внимание, мы только познакомились, а я уже общаюсь с вами, как с другом. Вы, надеюсь, не против?

– Я польщëн, Ваше Величество. Доктор Ли немного покраснел, не зная, как на это реагировать.

– Знайте же, что мы всегда рассчитываем на ваши таланты, и сейчас я уже не шучу. Мы обрадованы иметь такого союзника, как вы, доктор.

– О, Ваши слова – мёд для моих ушей. – Склонил голову Ли, однако только слепой бы не заметил, что гость с трудом находит себе место и не понимает, то ли над ним издеваются, то ли отмечают заслуги. Пожалуй, что и то, и другое, пришло в голову великому мистику.

Доктор с детства был не слишком разговорчив и весьма стеснителен. Поскольку общался он довольно мало, то каждому услышанному слову придавал очень много значения. Особенно, если это слово было о нём, и втройне, если от юной красивой девушки, кем бы она ни была. Сказывалась ранимая натура замкнутого в себе человека. Разумеется, с возрастом Ли пообтесался и перестал походить на угловатый острый камень, однако душевные глубины таили в себе те же неуверенность и хрупкость.

– Однажды я уже встречала одного мистичного человека, доктор Ли, – Продолжила королева, – И, признаться, я думала, что все мистичные люди похожи. Однако, нет. – Виктория широко улыбнулась и тронула губами дымящуюся чашку.

– Я разочаровал Вас, Ваше Величество? – Нервно сглотнул визитёр и забегал глазами, чувствуя, как нервозность начала перехватывать дыхание, затрудняя речь.

– О, нет, Вы лишь показали, как богат мир на типажи для удивительных людей. – Девушка отвела смеющийся взгляд, чувствуя, что засмущала гостя до предела. Тот промолчал и уткнулся в кофе, пытаясь унять дрожь в руках.

Всю обратную дорогу Ли пытался понять, что же именно произошло на встрече с королевой, и главное: как он себя проявил, какое оставил впечатление? И чем дольше длился внутренний диалог, тем мрачнее становилось на душе. Доктор приходил ко мнению, что показался Виктории смешным, нелепым, что неизбежно возвращало его в прошлое. Там, в прошлом, Ли устранялся от общения с людьми и особенно женщинами, поскольку не мог внутренне переносить их насмешки или несерьезное отношение. Вместо социальных контактов тогда ещё юный Чарли уходил с головой в таинственный мир математики, оккультизма и алхимии под руководством отца. Изучение трав, минералов, изготовление смесей, нагревание и охлаждение с дальнейшим ликованием от удивительных результатов – это и был мир молодого мистика.

В дальнейшем увлечение Чарлза даровало ему репутацию лекаря, знакомого с тайнами природы. Ли изготавливал мази, настойки и отвары, которые обрели популярность у вечно болеющей знати. Вскоре дело дошло даже до открытия лавки и найма помощников, которые по тайным рецептам доктора изготавливали чудодейственные смеси и стояли за прилавком. Однако, наиболее знатным аристократам Чарли делал снадобья собственноручно и продавал гораздо дороже, становясь среди них очень важной, а то и спасительной фигурой. Такая репутация позволила доктору обрести уверенность в общении и даже познать флирт от нескольких женщин. С одной из них в последствии разыгрался роман, переросший в брак и даровавший молодой семье дочь. Впрочем, три года назад супруга умерла от заболевания, неподвластного ни мазям, ни заклинаниям, ни мольбам.

Возвратившись домой в особняк, доктор развалился в кресле и, откинув голову, закрыл глаза. Рядом пропархала юная дочка – писанная красавица с роскошными светлыми вьющимися волосами.

– Папенька, как прошла встреча во дворце с королевой? Ты устал или расстроен? – Прощебетала девушка, наливая в чашку терпкий чёрный чай.

– Не знаю, Лиза, не пойму. Но говорю тебе, что эта чертовка – ставленница Сатаны, слухи не врут. Но я стараюсь быть любезен… Пока.

– Никто не может тебе противостоять, папа, все это знают. Однако, перед домом в саду трётся какой-то босяк и спрашивает тебя. Якобы хочет купить мазь, так что я не стала его прогонять.

– Позови его, покупателей гонять не обязательно. Я всё-таки доктор. – С нотками недовольства проскрипел Ли и взял поданную Лизой чашку с чаем.

Девушка открыла дверь, коротко окликнула нищего парня, смерив его высокомерным взглядом, и удалилась в гостиную.

Хорви робко заглянул внутрь, после чего протиснулся целиком и коротко поклонился. Войдя в холл, шахтёр осознал во всей глубине, насколько он здесь неуместен в старом заношенном тряпье и с разбитым лицом.

– Здравствуйте, меня зовут Хорвет. – От напряжения гость говорил быстро и сбивчиво. – Я хотел бы купить мазь, чтобы лечить крапивницу на руках с кровавыми трещинами. Я для сестры. Раньше покупал её муж, младший чин, но он погиб, и вот пришёл я… Деньги есть…

– Как звали мужа сестры? – Ли в любопытстве наклонил голову к левому плечу и чуть насмешливо посмотрел на нелепого чудака из бедных слоёв.

– Фаран, сэр. Бартон Фаран. – Нервничая и теребя руками ответил парень.

– Не помню такого. Видимо, он покупал всё же в лавке, а не лично у меня. Сам понимаешь, у меня тут дом, а не базар. И я не знаю всех, кто закупается в лавке. – Доктор строго посмотрел в глаза посетителя и неудовольственно покачал головой.

– Я не знал, Фаран говорил, что у доктора Ли, извините. Я не хотел. Я… могу пойти в лавку. – Заерзал испуганный Хорви.

– Да ладно, ладно, не переживай! – Махнул рукой Ли. – Сейчас принесу. А ты посиди тут. Тебе сколько?

– Д-две, сэр.

– А что с лицом? Заживляющую мазь нести?

– Н-нет, само пройдет, с-спасибо.

– Рассказывай, что случилось. – Настаивал доктор, чем изрядно засмущал Хорвета.