Зюзюка и Бебека… Блюк, Блюк.. Продолжение книги МОИ ВЫВИХНУТЫЕ УШИ
– И что тут такого? – высокомерно усмехнулся, чуть покрасневший Мишка. – Кстати, если я принц, то я тебя могу в рыцари посвятить. Я это в какой-то книжке читал.
– И чем ты меня в рыцари будешь посвящать!? Меча у тебя дома нет. Надеюсь не с помощью вилки? – съехидничал я.
По Мишкиной физиономии было понятно, что он начинает злиться, и мне захотелось добавить в топку уголька.
– Мишуня, можно я буду звать тебя графином, а сам стану рыцарем ножа и ржавой вилки твоей бабушки? – молитвенно сложив руки, и всячески кривляясь, спросил я.
– Ты Гошка просто дурак, – притворно вздохнул Мишка, достав из кармана какую-то зелено-разноцветную бумажку и тыча мне ею под нос.
– Видишь… видишь сколько тут нулей? – спросил он меня. – А знаешь что это такое!? Это вексель, вексель моей бабушки в котором написано, что этот сибирский банк должен ей сто миллионов!
– Долларов!? – воскликнул я.
– Да нет же! – поморщился Мишка, – Рублей!
– Дай ее сюда, – потребовал я.
– Только осторожно, не порви, – предупредил меня взволнованный друг.
– Этому векселю почти сто лет, – разглядывая на свет, ветхую бумажку, сказал я.
– Представляешь, сколько за это время на него процентов натекло! – округлив глаза, прошептал Мишка. – И ведь наверняка это еще не все, наверное, моя бабушка еще где-нибудь клад зарыла.
– От кого зарыла? – тоже прошептал я, впечатленный открывающейся перед нами перспективой.
– Ну от этих, ну которые революцию тогда сделали, как их там называли, ну этих борщевиков.
Тут я конечно просто со смеху упал.
– Революцию, товарищи, – закартавил я, как тот лысый из телевизора, – совершили мы, славные борщевики! Вообще-то Мишка, так сорняки жгучие называются. Ядовитые как кобра! Их случайно сорвешь, до ушей волдырями покроешься, и брык под кустик на кладбище.
– Ну вот в честь них, этих уродов и назвали, – убежденно сказал Мишка, – потому, что только уроды могли мою бабушку ограбить и заставить ее со страху золото и бриллианты в землю закопать и учительницей всю жизнь притворяться.
На самом деле они не борщевики, а большевики, – объяснил я. – Кстати, раньше ты мне не рассказывал, что твою бабушку во время революции ограбили, или ты только сейчас об этом узнал?
– Ну, – замялся Мишка, – я у бабушки еще не спрашивал, но и дураку ясно, что герцогини не на помойке живут. У герцогинь уж точно в каждом городе по парочке замков, кареты всякие и куча ценного барахла, да и сундук с золотом и бриллиантами точно у каждой был – на всякий черный день, чтобы за границу, если что, смотаться.
– И что же твоя бабушка тогда здесь осталась? – скептически спросил я. – Жила бы себе в какой-нибудь Франции или Египте, акул с руки кормила, икру черную половниками жрала, и был бы у тебя там дворец и собственный зоопарк и звали бы тебя не Мишка а Мишель в голове вермишель.
– Ха, ха, ха….очень смешно, – хмыкнул Мишка. – А не уехала моя бабушка, только потому, что ее большевики за границу не отпустили. Неужели Гошка, тебе это не понятно!
Вообще-то мне многое, что было непонятно, но куда интереснее обсуждать несметные сокровища Мишкиной семьи, чем спорить, почему его бабушка вместо Парижа осталась здесь. Поэтому мы прекратили подкалывать друг друга и стали строить грандиозные планы на будущее.
Как вы догадываетесь, будущее это сегодняшнее завтра, если у тебя сегодня денег нет, то значит и завтра не будет – если мой папа сегодня не заработает денег, то в будущем завтра мне не купят чупа-чупс и не дадут денег на кино, и этот закон почти всегда работает. Бывают правда исключения, если ты кошелек на улице найдешь.
Так вот, стали мы работать на светлое будущее прямо сейчас.
Для начала, мы, дождавшись, когда Мишкина бабушка уйдет в пятерочку за продуктами, простукали все стены в комнатах и перешли в коридор, но тут на нас стали орать соседи, что мы хулиганим, и коридорная стенка осталась необследованной.
Затем Мишка хлопнул себя полбу и признался что он круглый дурак, потому что дом этот построили совсем недавно, и ничего в него бабушка прятать не могла, особенно сразу после революции.
Разочарованье наше длилось недолго, просто теперь нам была нужна сама Мишкина бабушка, что бы узнать, где и по каким адресам она эти сто лет жила. Так же мы надеялись, что она случайно проговорится, куда Мишкино наследство спрятала.
Ждать нам пришлось долго, целых полчаса. Вы даже не представляете, как это бесит. Хочешь, что бы время пулей пролетело, а минутная стрелка стоит на месте, а часики тикают тик-так-тик-так. Когда болтаешь о чем-нибудь интересном, это время вообще не замечаешь, а тут тянется словно сопля.
Ждали-то мы не напрасно и информацию ценную получили, только не ту! Оказывается, Мишкина бабушка тогда еще не родилась! И как мы сразу не сообразили, ведь не могло же ей быть сто тридцать лет! А вилка эта, Мишкиной прабабушке принадлежала, которая давно умерла.
Ну, тут я решил кое-что для себя прояснить.
– А правда, что ваша прабабушка герцогиней была? – спросил я Мишкину бабушку.
– С чего это ты решил? – удивилась она.
– Ну, вот Мишка мне вилку с гербом показывал, – стал объяснять я.
– Это не герб, а вензель и в те времена их многие на свою посуду ставили, – сказала Мишкина бабушка.
– А вот… – продолжил я
– Значит мы не герцоги? – перебил меня Мишка.
– Ни герцоги и не короли и даже не принцы, – согласилась с ним бабушка, – потому что ребята, в нашей стране таких титулов сроду не было.
– И даже не графины, то есть бабушка, твоя прабабушка не была графиней? – огорченно спросил Мишка.
– Думаю, что нет, – загадочно улыбнулась Мишкина бабушка, и мы сразу поняли, что она врет.
По крайней мере, мне Мишка насчет этого по секрету признался, ну а я согласился, потому что откуда же тогда у его прабабушки появился вексель на сто миллионов. Вот почему-то у моих мамы с папой таких деньжищ никогда не наблюдалось. Ну, может быть где-то в банкомате у них чего и припрятано, но не столько же!
– Надо тебе Мишка, у себя дома еще поискать, может письма какие с адресом найдешь, или карту, где нарисовано, куда твоя прабабка сокровища зарыла, – посоветовал я другу, ведь нельзя же при первой неудаче сдаваться.
Конечно нам прежде всего хотелось с банком разобраться, сокровища могут и подождать, не факт что мы их быстро отыщем, а денежки рядышком, почти за углом и напрягаться не нужно. Но мы вовремя сообразили, что будет с четвероклассниками, которые в банк придут сто миллионов забирать.
Во-первых, это очень много-много! Наверное, штук десять чемоданов, во-вторых там подпись стоит прабабушкина, а паспорта ни у меня, ни у Мишки нет, и до четырнадцати лет нам он не светит. А в третьих нас сразу либо в заложники возьмут, либо просто из пестика прихлопнут, что бы деньги наши себе взять.
Мишка, правда, предложил спецназ за пару миллионов для охраны нанять, но почему-то сразу на меня все обязанности скинул, видите ли, деньги-то по закону его, а не мои, поэтому я свою долю должен вроде как заработать.
Совсем испортился мой друг, алчный и противный стал, можно подумать он эти миллионы сам заработал, я это ему прямо так и сказал, и посоветовал что бы нос кверху особо не задирал, а то в яму свалится.
В общем, рассорились мы с ним вдрызг и по домам разошлись, и по телефонам даже не переписывались. Па-а-адумаешь, тоже мне миллионер.
Два дня мы не разговаривали, друг на друга дулись, потом гулять вместе пошли. Вначале, как водится, размечтались о яхтах всяких и личном острове, там, где всегда лето, а потом нас угораздило в Интернете забить, чему равняются на сегодня наши миллионы.
Ну вы наверное варежку раскрыли и тонну золота представили. Так вот, оказалось, что этот вексель ничего не стоит. Во-первых, его уже после революции выпустили, во-вторых, тогда за коробок спичек давали миллион, так что на Мишкин вексель в то время можно было прикупить килограмм лимонов и полкило помидоров, а сегодня только подтереться.
Оказывается, там какая-то гиперинфляция приключилась. Ну, если по-простому, то за миллион 1920 года, давали один рубль 1923 года, а в лотерею можно было выиграть двести миллиардов и этих денег хватило бы почти на год.
Не хило так они денежки тогда печатали, я уж молчу на чем – не деньги, а промокашки! Мне папа, пару таких банкнот после этого, дома показал, они на плохую туалетную бумагу похожи.
Не знаю, как тогда люди жили, захотел хлебушка в магазине купить, тащи вместо кошелька чемодан! И еще не факт, что одного хватит!
Представляете! Дешевле было туалет деньгами обклеить, чем на краску и обои потратиться, я уж боюсь подумать, чем тогда задницу подтирали.
Так что пока с островом на море придется подождать. Но я уверен, нас в будущем ждет большущая удача! Ну да, сегодня не повезло, но мы с Мишкой не унываем, как только обнаружим старый прабабушкин адрес, так и разбогатеем. Кстати и мне нужно в папиных документах порыться, чем черт не шутит, ведь и у меня прабабушка, наверное, была!
В конце концов, прабабушкиных кладов никто не отменял!
Ко мне в гости приехал мой детсадовский друг Леша
Ко мне в гости приехал мой детсадовский друг Леша. Я как раз закончил пятый класс, а он шестой. Я встретил его у метро, и мы решили немного погулять в парке Сокольники.
Мы шли по длинному скверу мимо разных летних кафешек, запах от жарящихся на огне шашлыков дразнил наши носы почище красной тряпки для быка, но позволить себе роскошь купить пару троек шампуров с этой вкуснятиной, мы, увы, не могли.
– Где бы заработать денег? – облизываясь, спросил меня Лешка.
Я в ответ пожал плечами. Вопрос, конечно, был риторический, Леша и сам знал, что денег нам не заработать нигде, а родители, в целях безопасности нашего здоровья, держали наши карманы на строгой диете.
Бодрым шагом мы приближались к переходу, за которым после площадки и внушительных открытых ворот, начинался сам парк.
Кафешки остались позади, зато по бокам молодые ребята лет двадцати, предлагали всем испытать свои силы. Прокатиться на специальном велосипеде каких-то десять метров и получить в награду пятьсот рублей. Хитрость заключалась в том, что этот велосипед рулил колесом в противоположную сторону от поворота руля и без долгой тренировки, с него можно было только свалиться.
Не смотря на это, вокруг них вилась куча подростков с девицами, которые хотели произвести на них неизгладимое впечатление или просто пофорсить.
Хитрые парни не просто зазывали народ, но и показывали сами, что на этом велике можно проехать даже больше десять метров
Как говорит мой папа, ребята придумали сравнительно честный отъем денег у самоуверенных лохов. В таком случае, я тоже был лох, и мои друзья тоже, потому что каждый уважающий себя мальчик считает, что уж он-то точно сможет проделать на этом велосипеде такие же финты.
– Сколько у тебя денег? – спросил у меня Лешка.
Я, пошарив во всех карманах, наскреб мелочью сорок пять рублей.
– И у меня пятьдесят, – сказал мой друг, и глаза у него загорелись.
– Дохлый номер, – произнес я, – мы с ребятами договорились старый велосипед так же изуродовать и хорошенько на нем потренироваться, а так, только деньги потратишь.
– Я бы точно проехал, – вздохнул Лешка, поняв, что свои сорок пять рублей я ему на это не дам.
– Там дальше еще прикольный аттракцион есть, – решил я его отвлечь.
– И что это за аттракцион? – спросил Леша.
– Турник с прокручивающейся палкой, на таком ни в жизнь минуту не удержишься, я утром, когда этих разбойников не было, несколько раз пытался.
– Ну если ты не смог, то я уж подавно, – с легкостью поверил мне совершенно неспортивный Лешка, – а это что?
К нам как раз приблизился еще один шустрый парень с сумкой через плече, с пачкой печенья и пластиковой бутылкой с водой в свободной руке.
– Всего за пятьдесят рублей! – звонко вещал он, – вы можете получить тысячу, если у всех на виду съедите за минуту пачку печения. При условии – вначале можете горло водичкой смочить, а потом есть печенье всухомятку!
– Это печенье, Гошка, стоит больше пятидесяти рублей, – схватив меня за руку, прошептал Лешка, – даже если я не выиграю, то ничего не потеряю, к тому же такое печение я люблю.
– Ты не понимаешь, тут подвох, я уже много раз за другими наблюдал, – стал переубеждать его я, – сперва кажется, чего проще, набил рот печением и проглотил. Вот только оно, почему-то не глотается.
Видишь, мужик уже от трети пачки давится, потому что все в горле пересохло.
Вокруг мужика и его искусителя сразу же собралась толпа. Мы вместе с другими глазели, то на проигравшего мужика, у которого не было сил ни проглотить застрявшее в его рту печение, ни отплеваться, поэтому он ковырялся пальцем во рту и за щеками, то по сторонам, прислушиваясь к многочисленным советам и предположениям окружающих.
Всего за десять минут, парень с одной пачкой печения заработал триста рублей, чуть не отправив на тот свет еще пятерых.
– Пошли, – тронул я за плечо Лешку.
– Подожди, – загадочно улыбаясь, сказал он, доставая из кармана свои пятьдесят рублей.
– Ты что, – попробовал я его отговорить.
– Да ладно Гошка, не боись, ты, что не помнишь, как я у Глеба на спор три здоровенных шоколадки за полминуты съел?
– Ты тогда ему еще предложил на спор всю жвачку сжевать, но он отказался, – улыбнулся я, вспомнив выражение лица Глеба, который спорил на оставшуюся шоколадку и проиграл.
– Ну и ты после этого во мне сомневаешься? – хитро подмигнул мне Лешка и пошел заключать пари.
– А где твоя мама, она тебе разрешила? – неожиданно для нас, спросил парень. Надо сказать, он очень не вовремя начал проявлять заботу о детях.
– Она там, – неопределенно махнул в сторону толпы Леша, – и она за!
Парень, взяв деньги, с сомнением посмотрел на моего друга, перевел взгляд на меня, а затем спросил: – горло мочить будешь?
– Неа, зачем? – легкомысленно спросил его Лешка.
– Нууу, – начал было объяснять парень о пользе воды, но потом передумал.
Лешка взял у него из рук целую пачку печения, разорвал обертку и, засовывая себе в рот по пять печенек, съел пачку меньше чем за минуту.
На всех, включая меня, это произвело неизгладимое впечатление. Мой друг, не парясь, выиграл Джек-пот.
– Давайте тысячу рублей, – протянул он руку оцепеневшему парню, но тот, придя в себя громко заспорил, что прошло больше минуты и он неправильно заметил время.
– Хорошо, – улыбнулся мой друг, – согласны, что это ваша вина, насчет времени?
– Конечно, – с облегчением вздохнул парень, не увидев в этом вопросе подвох.
– Тогда давайте мне еще пачку печенья, и я ее тоже съем за минуту, но уже попросим окружающих тоже заметить время.
И Лешка съел вторую пачку так же быстро.
Парень просто онемел, а потом с угрозой вполголоса посоветовал: – Иди отсюда, никаких денег я тебе обжора не дам.
От такой несправедливости и чувства безопасности в поддерживающей нас толпе мы завопили во все горло: – Отдавай нашу тысячу рублей!!
– Нет две тысячи! Потому что в первый раз ты смухлевал!! – решил я требовать сумму по максимуму.
Парень, воровато оглядываясь на окружавших его людей, попытался смыться, но вместо спасительных кустов попал в руки, наблюдавшего издалека полицейского.
– Ребята честно заработали свою тысячу, – нежно встряхнул он его могучими руками, – так что я бы на твоем месте денежки им отдал. А ты как сам то думаешь?
Мы стояли и ждали, как тот капается в своей сумке с печением, пока Леша не получил свою тысячу.
Парень было дернулся уходить, но его остановил мягкий голос: – а штраф?
– Пошли жрать шашлыки, от сладкого печения я проголодался, – предложил мне Лешка.
И мы пошли покупать в кафешке горячие и божественно пахнущие шашлыки.
Моя бабушка кажется сошла с ума
Как-то приходит ко мне грустный и злой Мишка и сходу говорит: – Давай сдадим мою бабушку в дурдом.
– А зачем ее сдавать в дурдом? – спрашиваю я.
– Потому что она сошла с ума, – отвечает мой друг.
– Она, что, бегает за вами с топором или кусается, – веселюсь я.
– Нет, – печально вздыхает Мишка – намного хуже. Наша бабушка сошла с ума и всех лечит.
– Тогда устройте ее в поликлинику, там врачей не хватает, – предлагаю я.
– Это просто невозможно, – уверенно заявляет мой друг.
– Почему? – спрашиваю я.
– Да потому, что она терпеть не может врачей, городские больницы, медицинские институты, проверенные таблетки и весь российский Минздрав! – стал загибать пальцы на руках и ногах возбужденный Мишка.
– Потому, что она считает, что все медицинские энциклопедии и труды написаны неправильно. Что лекарства, продающиеся в аптеках, никому не помогают, потому что их создали в своих институтах дипломированные идиоты! – скороговоркой продолжил мой друг и остановился, перевести дух.
– И чем же она тогда лечится и лечит других? – удивился я.
– Она лечится именно теми таблетками, которые, по ее мнению, создали дипломированные идиоты в своем никому не нужном институте, но нас убеждает, что от всех болезней ей помогает какой-то заморский капустный лист.
– Ну пускай и дальше так лечится, главное, что таблетки пьет, – легкомысленно посоветовал я.
– А ты знаешь, сколько стоит этот ее капустный лист!? – внезапно заорал на меня Мишка.
– Ну…ууу, – замялся я, решив назвать космическую для меня цифру – ну восемьсот пятьдесят рублей.
– Ха…ха…ха… совсем не угадал, – сумрачно пошутил Мишка.
– Что, больше?! – не поверил я.
– Намного больше, просто космически больше, можно просто охренеть, насколько больше! – снова завелся мой друг. – Моя сдуревшая бабушка платит за него 20 тысяч рублей!
– В год?! – поразился я.
– Нет…. В месяц и это не считая всяких микстур из мышиного дерьма и каких-то пахучих пробочек, приборчиков и примочек.
– Да, просто ужас, – согласился я с Мишкой, – твоя бабушка действительно сошла с ума, раз платит за всякую ерунду такие деньги. И ты прав, ее срочно нужно сбагрить в какой-нибудь дурдом, но я не пойму Мишка, чем я тебе могу помочь? Ведь не потащим мы ее туда силой, да и где ближайшая психушка, я не знаю.
– Где дурдом, я уже узнавал, – вздыхает Мишка, – вот только туда ее просто так не возьмут, надо вначале ее к психиатру показать, а потом еще ее согласие требуется.
– Ты серьезно!? В дурдом по согласию!? Это что, надо психа спрашивать, хочет ли он в дурдом!? – рассмеялся я.
– Не смешно, – пожал плечами Мишка.
– Не смешно, – поразмыслив, согласился я.
И мы начали думать, как отправить Мишкину бабушку в психиатрическую больницу.
– Давай, ты ей позвонишь и предложишь какую-нибудь мазь кудахтахтах, за миллион рублей, мы этот разговор запишем на диктофон и если она согласится, то ее без всякой справки в дурдом заберут, – придумал я.
– На кудахтахтах, она точно не клюнет, – убежденно сказал Мишка, – нужно придумать такое название, чтобы там несколько букв было от настоящих лекарств, просто эти названия должны быть перепутаны.
И мы снова стали думать, но теперь про название нашего лекарства, на которое точно клюнет Мишкина бабушка.
– Нурофен и аспирин, и еще парацетамол, – взял я в оборот знакомые названия.
– Нуро-мол? Нет, это что-то кладбищенское получается! Пара-фен, Фен – Ирин! Нур –асп-пар.
– По-моему получается какая-то фигня, – перебил меня Мишка, – особенно Ирин фен, кстати, мою маму так зовут.
– Да, это не прокатит, – согласился я, – а если прочитать название наоборот, ну к примеру парацетамол, интересно, чего получится?….ээээ…так в уме, без бумаги сразу и не сообразишь, надо на чем-то написать.. Лома..теца…рап.
– Ломате-царап! – взвизгнул от смеха Мишка.
– Нефорун и Нирипса, – продолжил я коверкать названия.
В конце концов, мы остановились на индийских мотивах, потому что Мишка вспомнил, что его бабушка увлекалась в юности йогой, а в последнее время ей впаривают разные благовония, от слова вонь.
– И так, рассмотрев все за и против и чуть не подравшись, – торжественно объявил миру Мишка, – мы с Гошкой будем рекламировать созданное нами в секретных лабораториях суперсредство от всех болезней и старения Рама-Птах.
Придумав звучное название, мы заспорили снова.
Теперь нам нужно было решить, в каком виде будет производиться чудо лекарство. Я предложил не мучиться с подсолнечным маслом и кипяченой водой, а не заморачиваясь, выпустить его в виде порошка, Мишка сказал, что неплохо было бы сделать еще настойку на водке, или какую иную микстуру, но я сказал, что непонятно, как поведет в этой смеси обычный зубной порошок.
Денег, как вы понимаете, у нас совсем не было, если не считать мелочь остававшуюся от школьных завтраков и обедов, поэтому мы купили самый дешевый и самый безвкусный и непахучий зубной порошок в ближайшей аптеке, потратив на него 30 рублей.
У меня дома валялась на полке древняя банка из-под краски, мы отмыли оставшуюся в ней засохшую гуашь и корявыми буквами, разноцветными карандашами на клочках бумаги написали название Рама-Птах.
Вскоре лекарство было пересыпано в эту банку и запечатано скотчем, после чего мы вспомнили, что забыли придумать инструкцию по его применению и просто катались по полу от смеха, сочиняя, как и куда его нужно заправлять.
Другие бы на этом остановились, но не мы.
На все про все, у нас ушло около недели. Мы даже открыли в «телеграмме» свой лечебный чат, и три часа писали в него хвалебные отзывы о чудо порошке Рама-Птах.
Понятное дело, эти отзывы исходили от самых уважаемых и засекреченных организаций, которых мы сами только что выдумали. Там были восторженные отклики от А.А.А. – Американской Ассоциации Академий нетрадиционных лекарств, рецензия Министерства Обороны, благодарность от военной организации по изготовлению волшебных эликсиров исключительно для нашего правительства и туманные намеки на причастность к изобретению чудо порошка, от секретных лабораторий ЦРУ, МОССАД, И КУ-КЛУС-КЛАН.
Все это время, Мишкина бабушка не теряла даром – пила за завтраком утреннюю мочу вместо чая, а в воскресенье целый день выпаривала в огромной кастрюле на плите, накопленную за неделю в двух трехлитровых банках семейную мочу, чтобы сделать себе три очистительные клизмы в концентрированном виде.
Когда я в этот день зашел за Мишкой, то почувствовал противный запах еще в подъезде.
На Мишкином этаже гулял смердячий сквозняк, входная дверь была открыта настежь. В таком положении ее удерживал кирпич.
В квартире у них, несмотря на распахнутые двери и окна, было невозможно дышать, а Мишкина бабушка, стоя на кухне с половником в руках, колдовала над исходящей паром кастрюлей и сильно смахивала на объевшуюся мухоморами ведьму. Пары и на нее действовали, заставляя округляться зрачки и глаза.
– Я больше не могу, – вполголоса жаловалась Мишкина мама, – я долго так не выдержу, кончится тем, что я вылью ей все это содержимое на голову, меня она вообще не слушает, а мой муж ее боится. Все твердит, не нервируйте мою маму, пусть делает, что хочет. Не мужик, а тряпка, ему наплевать, что она с нами творит.
– Все, сегодня же начинаем спецоперацию, – оказавшись на свежем воздухе, простонал Мишка.
– По-моему твоя бабуля сегодня плотно занята, – осторожно возразил я, – и мне кажется сейчас она в полном неадеквате.
– Хорошо, тогда завтра рано утром,– согласился мой друг, – можешь уже в шесть часов ей позвонить, и не забудь говорить через шерстяной носок, чтобы голос казался взрослым и солидным.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги