Я орала на всю квартиру.
– Что с мамой? – спросила Сима.
– Мама не волнуется, – ответил Вася, – только я не понял, что ее больше не волнует – пропавший я или картошка, которую я не купил.
– Ты не купил картошку? Я схожу! – обрадовался муж и сбежал в магазин.
Как устроить личную жизнь в условиях самоизоляции
Сын – студент второго курса физфака МГУ Василий (да, я могу повторять это бесконечно, поскольку от самой фразы впадаю в материнскую экзальтацию) – тоже учится онлайн. Лекции, семинары. Но тут я зашла к нему в комнату и увидела, что он стоит в футбольной форме своей университетской команды и держит на ноге футбольный мяч, причем грязный, вроде как чеканит. Дочь фотографирует. Потом сын снял форму и взял гантели. Поднял два раза. Дочь продолжала съемку.
– Это что? – спросила я.
– Отчет по физре. Дважды в неделю надо отправлять, как я занимаюсь спортом, – ответил сын, заваливаясь на кровать.
– А мне доклад про здоровый образ жизни на физру писать, – грустно добавила дочь.
Но тут я заметила, что Василий часто выходит на балкон. Причем старается делать это тайно. Надо учитывать, что обычно он громыхает всем, до чего дотрагивается, а тут вдруг научился аккуратно прикрывать дверь. Я даже не замечала его отсутствия, пока таинственным образом из кухни не стал исчезать мусор. Вот еще пять минут назад я собиралась его вынести, а ведро уже стоит пустое. И судя по тому, что в нем не появился новый пакет, это дело рук сына – он никогда не меняет пакет в ведре.
– Вась, ты где был? – невинно спросила я, когда сын вернулся с балкона.
– На общем балконе на этаже, – ответил он, – дышать ходил.
– Вась, ты куда ходил? – спросил отец семейства.
– На балкон, – повторил терпеливо сын.
– Тебе не кажется, что он начал курить? – спросил меня вечером муж.
– Не знаю. Но запах я не чувствую, – пожала плечами я. Сыну девятнадцать, так что он сам вправе разбираться со своими вредными привычками.
– Может, электронные сигареты?
– От них тоже есть запах.
На следующий день Василий снова тайно посещал… балкон.
– Может, выходит выпить? – поделилась я своими мыслями с мужем.
– Глупости, ему ничто не мешает выпивать дома. Я сам ему вчера виски предлагал. Он отказался. – Муж категорически отверг версию с тайными возлияниями.
Поскольку я не могу долго молчать, если меня что-то волнует или интересует, на следующий день я спросила сына напрямую:
– Васюш, а что у тебя на балконе происходит?
– Личная жизнь, – ответил сын.
– Это как? – уточнила я, поскольку мне уже вправду стало очень интересно. Может, и мне такая личная жизнь нужна?
Выяснилось, что в нашем подъезде живут три прекрасные девушки, которые избрали общую лестницу для личных тренировок во время самоизоляции. Одна с девятого этажа, другая с шестого, третья с пятнадцатого.
Наш незастекленный балкон на тринадцатом этаже оказался вроде как посередине маршрута. К тому же мы никогда не запирали дверь, ведущую с общей лестницы на наш балкон и лестничную площадку. Так что именно на нашем этаже девушки останавливались, чтобы потянуться, передохнуть и сделать несколько махов ногами. На балконе же, куда Василий действительно выходил подышать, они и познакомились.
– А ты не хочешь с ними бегать? – спросила я.
– Зачем? Они сами прибегут, – улыбнулся сын.
– То есть ты пока встречаешься сразу с тремя? – уточнила я.
– Ну да, у них график тренировок не совпадает.
– И какая из них тебе больше нравится?
– Пока не определился.
Раз в месяц отец семейства пересылает Василию деньги на карту – на питание, проезд и прочие нужды студента. Официальная стипендия у нашего бюджетника – две тысячи четыреста рублей. Говорят, что на гуманитарных факультетах и того меньше. Муж вспомнил, что в его время – 1980-е – в том же университете стипендия хорошиста составляла 40 рублей, отличника – 50. Как он говорит, «по ощущениям», поскольку точный эквивалент подсчитать затруднительно, это примерно нынешние 20 и 30 тысяч рублей соответственно, вряд ли меньше. Десять сытных комплексных обедов в ресторане гостиницы «Москва» на одну стипендию в советское время – это не шутки!
– А если потом развестись и снова жениться, то это работает? – услышала я разговор сына по телефону. Мое богатое воображение уже нарисовало на моей собственной кухне юную барышню, которую я должна буду считать своей родственницей и делиться кастрюлями. Но все оказалось не так страшно. Оказалось, сын смотрит список возможной материальной помощи от студенческого профсоюза – на их факультете это очень влиятельная организация. Список, надо признать, приличный и включает в себя не только выплаты по таким признакам, как «потеря кормильца», «из малоимущей семьи», но и, например, небольшую компенсацию в случае операции по коррекции зрения. По всем пунктам есть оговорка – не более десяти тысяч. Самые существенные выплаты – в случае женитьбы или замужества и рождения ребенка. Молодую семью готовы поддержать суммой около 18 тысяч рублей. Вот мой сын и решил в шутку уточнить: это единоразовая выплата или женись сколько хочешь?
В условиях карантина студентов поддержали материальной помощью в полторы тысячи рублей.
Вася мне сейчас очень помогает – разбирается с круговыми лампами, ставшими практически жизненной необходимостью в условиях самоизоляции. Они нужны для установки света во время видеозаписей. А их у меня теперь много.
Сначала купили круговую лампу для меня, потом организация мужа прислала «казенную». Наша оказалась лучше. Сын умеет выставлять свет так, чтобы я не сверкала сединой, а муж – лысиной. Чтобы наши морщины не бросались в глаза. Он умеет отправлять «тяжелые» видеофайлы, показывает, сколько времени осталось до конца съемки, если, например, требуется ровно три минуты или не больше пятнадцати. Ладно, чего уж говорить – только сын умеет меня снять так, чтобы я себе нравилась в кадре. Он бросает все свои дела, чтобы мне помочь.
– Может, Васе приплачивать за дополнительную работу? – спросила я растроганно у мужа.
Василий в это время причитал, что ему надо было поступать на операторский факультет ВГИКа, а не на физфак МГУ.
– Я ему сократить хотел, пятьдесят процентов платить, как всем, – рассмеялся муж.
– Тогда я из своих ему перечислю, – ответила я.
– Он же не врач, а ты не Минздрав, – продолжал шутить муж.
– Он меня сейчас убьет. Я уже четыре раза переодевалась для съемки. И три раза вступительную часть записывала. То слово не могла выговорить, то забывала, о чем сказать хотела. Он страдал, – призналась я.
– Готовься к съемке заранее, – строго ответил муж.
– Я готовлюсь! Но у меня от этой круговой лампы глаза вываливаются.
– У всех вываливаются.
– Мам, ты права в главном, – зашел в комнату сын. – Ты умеешь сделать так, чтобы отвратить ребенка от занятия, а не привлечь. Я точно не женюсь в ближайшее время. Спасибо тебе большое.
– Вася, семейная жизнь – это счастье!
– Да, мам, конечно. Я это давно понял. Сейчас прямо остро осознал. Но хотя бы попытайся справляться без меня.
– Васюш, я не могу без тебя. Когда ты будешь жить отдельно, я буду тебе звонить и спрашивать, какую кнопку мне нажать на телефоне или на компьютере! Еще буду просить показать мне твой холодильник и кухню в режиме реального времени! И, кстати, у тебя есть младшая сестра, которая тоже будет требовать внимания.
– Вот поэтому я не женюсь.
– Какая связь?
– Мне надо найти девушку, которая станет терпеть и тебя, и Симу!
– Почему это нас надо терпеть? – строго и даже обиженно спросила Сима. – Нас надо любить.
– Мы не будем тебе часто надоедать! Всего два раза в день. Или три. Ну, максимум четыре. А папа будет присылать тебе фотографии уточек, рассветов и закатов! – пообещала я.
– А ты будешь делать со мной математику! – пригрозила Сима.
– Все, можно я хотя бы на три часа самоизолируюсь в свою комнату? – застонал сын.
– Можно, только сначала проверь домашнее задание по математике у сестры. И она там что-то не поняла в олимпиадном курсе – объясни ей, пожалуйста. Еще надо в магазин сходить – опять вода и соки закончились. А после этого сколько хочешь самоизолируйся. Обещаю, даже не зайду в твою комнату. Только один раз – спросить, что ты хочешь на ужин.
– А я зайду два раза, – пригрозила Сима, – потому что я скучаю, даже когда ты в соседней комнате.
Совершенно случайно заметила у сына под футболкой шнурок. Раньше точно не было никакого украшения.
– Вася, у тебя там что, крест? – ахнула я, представляя, что сын до самоизоляции успел пройти обряд крещения и начал ходить в церковь. Тут же начала паниковать – сын перестал ужинать и иногда просит порезать ему салат или приготовить что-нибудь легкое. Говорит, что не голоден. А вдруг он держит пост? А я ему мясо предлагаю. Хотя вроде бы все посты уже прошли.
– Мам, ну ты совсем уже, – ответил сын и показал украшение. Две железные пластины с выбитыми на них названиями групп. На одной – «Нирвана». Я успокоилась. «Нирвану» я знаю.
Буквально дня через два Сима провела у Васи в комнате инспекцию. Она собиралась забрать у брата клей, скотч, линейку, листы бумаги, маркеры, выданные ею ранее. Сима всегда все помнит и составляет списки, кто у нее что взял. Я, например, у нее беру шпильки и резинки для волос, и она точно помнит, сколько шпилек я ей должна. Непонятные или неучтенные вещи Сима не признает и требует объяснений.
– Мам, а что у Васи за пакет под столом лежит? – спросила у меня дочь.
– Понятия не имею, – ответила я. – А что? Это ведь его пакет. Давай мы не будем брать личные вещи Васи. Это нехорошо.
– Я знаю, что нехорошо. А то, что этот пакет пахнет так, что мне нехорошо, – это хорошо?
Да, к запахам Сима очень чувствительна. Опять же, я помню, как находила у сына, еще младшего школьника, стухшее вареное яйцо, которое он спрятал в рамках эксперимента. Кажется, собирался выделять аммиак. А про огрызки яблок, банановую кожуру, которые мумифицировались на дне ранца и почти разложились на молекулы, я вообще не хочу вспоминать.
В пакете обнаружилась футболка, причем женская. Мужской длинный шарф. И вязанная крючком тюбетейка, которую носят мусульмане. Нет, не кипа, что я еще могла бы объяснить наличием еврейских предков.
– Прости, пожалуйста. Но мне пришлось заглянуть в пакет, – предупредила я сына. – Давай я все постираю и сложу обратно. Хотя, конечно, у меня вопрос.
– Про женскую футболку? – рассмеялся сын.
– Нет, про головной убор. Ты… тебя волнуют вопросы религии? Ты ходишь в мечеть?
– Да, мам. Надеваю женскую футболку, обматываюсь шарфом, тюбетейку на голову – и в мечеть! Отмечали день рождения, народу было много. Кто-то забыл. Я уходил последним и забрал на хранение. Уже полгода под столом пакет валяется. Хотел отдать вещи, но тут самоизоляцию объявили.
Я как-то ласково намекнула сыну, что страдаю. И пусть он мне рассказывает хоть что-нибудь. Не важно, про что. Мне все интересно. Сын показал презентацию – Роскосмос приглашает студентов физфака стать участниками космического форума. Организаторы – что-то вроде кафедры физики космоса, отдела космических наук НИИ ядерной физики и еще много других красивых слов. Особенно меня тронули названия спутников, которые тоже значились в проспекте – «Татьяна-1», «Татьяна-2», «Ломоносов 2016», «Сократ-Р».
– О, давай ты пойдешь на эту кафедру, запустишь спутник и назовешь его моим именем! – обрадовалась я, – Кто-то же назвал спутник «Татьяна». Наверняка в честь любимой жены или дочери!
– Или в честь святой Татьяны – покровительницы МГУ, что логичнее. Мам, ну сама подумай – может ли спутник называться «Мария»? Это же не вилла в Италии или Испании. Вот «вилла Мария» – просто отлично звучит.
– Ты сейчас меня обидеть хотел или комплимент сделал?
– Конечно, комплимент. Вилла – лучше, чем спутник!
– Какая вилла в нынешней ситуации! – закричала я, поскольку наша поездка не на виллу, а в квартирку на берегу моря отложилась до лучших, не пойми каких, времен.
Так что с космосом у нас не сложилось. Сын объявил, что подумывает пойти на кафедру физики ускорителей и радиационной медицины. Тут я от гордости чуть со стула не упала и решила испечь по такому случаю торт.
– Ты будешь людей лечить, да? Создавать аппараты, которые помогут бороться с раком? – спросила я.
– Ну или буду облучать продукты, чтобы продлить им срок годности. Очень актуально сейчас.
– Не хочу ничего слышать! Ты не будешь облучать продукты! Иначе ты не мой сын! Продукты должны быть свежими без всяких сроков годности! Ты вырос на твороге, который я сама делала! Да я сыр ради тебя научилась варить! Хлеб домашний пеку! Рыбу, которой я могу смотреть в глаза, по всему городу ищу! Я буду думать, что ты хочешь спасать человечество! И вообще, я хочу знать, как зовут твою девушку! И бывшую, и будущую! Хочу знать, как твои дела в университете и почему ты опять завис в телефоне! Прояви уважение! Что ты сейчас читаешь? Что смотришь? Я все еще имею к тебе отношение!
– Хорошо, мам. В телефоне шахматы – играю онлайн с однокурсником. Читаю Бобби Фишера. Арина, Катя, Настя. Еще были Алиса и Лиза в младшей школе, но ты про них уже писала. Сейчас никого. Ну, почти. Саша с девятого этажа, которая бегает, вроде ничего, только зожница на всю голову. Смотрю новый фильм Скорсезе. Кстати, ты сейчас со мной как журналист разговариваешь или как мать? – рассмеялся сын.
– Как писатель, если честно, – призналась я.
Родительское собрание онлайн, или «Я без прически»
Наша классная руководительница, чтобы хоть как-то навести порядок в онлайне, организовала родительское собрание. Родители мало чем отличались от детей. Кто-то не туда нажал, кто-то ничего не слышал. Мама девочки Полины, которая не нравилась себе в кадре, тоже себе не понравилась.
– Надо специальную аппаратуру для таких конференций покупать. Это просто ужас, как я выгляжу, – поделилась она эмоциями.
Еще минут пять ей все советовали оборудование для блогеров – на штативах и без, с лампами разного диаметра, с пультом и без пульта.
– Сева, а взрослые в доме есть?
Вместо родителей в кадре сидел Сева – серьезный и молчаливый, а не как обычно.
– Нету, – горько ответил Сева, – они самоизолировались в городе, а я с бабушкой и дедушкой на даче.
– Ну позови бабушку или дедушку, – попросила классная.
– Баб! – закричал Сева.
– Я не могу! Я без прически! – закричала в ответ бабушка.
– Дед!
– Я тоже без прически! – ответил дедушка. Судя по доносящимся звукам, он смотрел футбольный матч белорусского чемпионата, которому никакой коронавирус не вирус.
– Никита? А твои родители где? Почему я тебя вижу? – спросила классная.
– У меня вопрос, – ответил Никита серьезно, а не как обычно. – А можно поинтересоваться темой беседы с родителями?
– Ничего страшного, Никитушка, – ласково заверила мальчика классная, – просто обсудить наши школьные дела.
– С этого все и начинается, – понуро заметил Никита. – Все сначала говорят, что ничего страшного, а потом страшно и к директору вызывают.
– Ну так кто-то из родителей есть дома? – уточнила классная.
– Есть, но я их не позову. Мне расскажите, а я передам, – решительно ответил Никита.
– Ой, а у вас котик какой породы? Мейнкун? – спросила мама Насти маму Катюши. – Тоже хотела такого завести. Но у мужа аллергия на шерсть. Сейчас он говорит, что надо было собаку заводить. Потерпел бы.
– Могу дать нашего в аренду. Ну нормально? Все собаки как собаки – гуляют, убегают, какают в местах, которые дальше ста метров от дома. Я уж надеялась, что погуляю, не зря завели. А этот гад вообще на улицу не хочет выходить. Дальше подъезда его не сдвинешь, – пожаловалась мама Кирилла.
– Какая порода?
– Йорк. Гарри.
– Это все от давления. Погода скачет, йорки на нее реагируют. Моя Весточка тоже целыми днями спит и только на пеленку ходит.
– Уважаемые родители, – вмешалась в разговор классная руководительница, – у вас есть пожелания по реализации режима удаленного обучения? Есть ли проблемы у детей? Чем может помочь школа? Есть ли вопросы к учителям-предметникам и администрации? Какие трудности вы и ваш ребенок испытываете? Задавайте вопросы, я все запишу и передам руководству.
– А мы вообще учиться будем?
– А как итоговые оценки будут выставлять?
– А что ребенок вообще должен знать к концу пятого класса? Какая там программа? Я же не учитель. Как мне проследить по темам?
– А родители могут помогать с тестами? Ведь нечестно, если кому-то помогают, а кто-то сам мучается и делает.
– А мы выйдем с карантина?
– Размечтались!
– Это наша Весточка, она вашему Гарри лапкой машет. – В кадре появилась несчастная собачья морда.
– Какая красотка! А чем кормите?
– Ой, девочки, я уже не могу у плиты. Как прикованная! Они все жрут и жрут.
– А мне нравится. Хоть время появилось новые рецепты опробовать. Хлебушек вчера пекла.
– Поделитесь рецептиками. С чем делаете? С семечками или тмином?
– Уважаемые родители, давайте вернемся к теме обсуждения. Чем мы может помочь нашим детям?
К нашим детям вернуться не удалось. Бабушка Севы призвала дедушку выключить телевизор и пойти уже обедать. Разогревать снова она не собирается. Сева в этот момент экспериментировал с заставками – то космос устанавливал, то еще какие-то места.
Хозяйка Весточки продолжала махать лапой собаки перед камерой. Хозяйка Гарри махала лапой Гарри в ответ.
Родительское собрание закончилось раньше предполагаемого времени. Классная руководительница попросила родителей передать детям, чтобы они через три минуты вошли в новую конференцию. Она не все успела сообщить.
– Алло!
– Сам ты алло!
– Хьюстон, у нас проблемы?
– Ярослав здесь?
– Здесь!
– Не вижу! Где здесь?
– На диване!
– Махните головой, что слышите меня!
– Мах, мах! – сказал Степа.
– Взяли в руки телефоны и сфотографировали экран с кроссвордом!
– По вертикали не видно!
– Сами себя задерживаете!
– Это кто сказал?
– Это староста сказала! Руки убрали от экрана и от клавиатуры убрали!
– Сева здесь?
– Здесь. Меня зовут Валентин Николаевич. Я дедушка Севы.
– Ой.
– Ой.
– Мам, тут опять родители сидят!
– Маам, это опять для вас!
– Дети, это не для родителей! Для вас информация! – закричала, не сдержавшись, классная руководительница. – Решите кроссворд, оформите рисунками и пришлите мне на почту. Все.
«Уважаемые родители, буквально на десять минут выйдите в эфир без детей! Есть вопросы от завуча. Важно ваше мнение! Голосуют все классы! Срочно!» – пришло сообщение от классной руководительницы в родительский чат.
Я впала в панику. За время карантина я стала часто делать макияж, в обычной жизни никогда так часто не делала. Записываю бесконечные видео, перетрясла весь весенне-летний гардероб и скоро залезу на люстру в поисках удачного и еще не использованного угла для съемок. Пожелания к записям становятся все более изощренными. Не только у меня, у мужа та же проблема. Он бегает с ноутбуком по всем комнатам, потому что вид за рабочим столом на фоне занавесок уже всем надоел. И коллеги, например, снимаются на фоне книжных полок, за столом, стоящим посередине большой и светлой комнаты, а сзади открывается прекрасный вид на струящуюся в открытое окно органзу, которая служит вроде как занавеской. В гостиной у нас на стене висят портреты предков – замечательные фотографии, семейная ценность, память. Все гости восхищались моей дизайнерской находкой. Но для видеозаписи портреты дедушек и бабушек категорически не годятся. Потому что над головой вырастает другая голова или кусок рамки. Если включить люстру, то над головой говорящего образовывается нимб. Когда я делала ремонт в квартире, у меня была мысль переоборудовать балкон под собственный кабинет, но мысль столкнулась с реальностью – цветочные горшки, бытовые тряпки, моющие средства, коробки со старыми детскими игрушками, которые рука не поднимается не то что выбросить, но даже отдать в добрые руки, требовали места для хранения.
Сейчас я поняла, что мне не хватает как минимум еще трех лишних комнат. И дополнительные квадратные метры – не каприз, а жизненная необходимость. К тому же самоизоляция не подразумевает звуковой изоляции. Поэтому в разных комнатах разная слышимость. Если отец семейства ведет конференцию в гостиной, то в коридоре лучше ходить в мягких носках и на цыпочках. Если у дочки тренировки в папином кабинете, то крики тренеров разносятся по всей квартире, и все домочадцы готовы отрывать пятки от пола, тянуть носки и отрабатывать поворот в кольцо.
Нет у меня в квартире ни пробковой комнаты, ни шкафа, в котором можно засесть, чтобы было тихо.
Перед каждой записью я бегаю по квартире с настольной лампой, которую купила для дочери, увлекшейся шитьем, а еще с удлинителем, круговой лампой и без конца все переставляю и передвигаю, чего терпеть не могу делать. Все предметы во всех комнатах стоят на своих местах, давно, тщательно и с любовью выбранных. Но то, что хорошо смотрится в жизни, абсолютно не годится для съемки.
Да и я, как выяснилось, совершенно не гожусь для съемки, хотя в обычной жизни выгляжу нормально. Ну во всяком случае прохожие от меня не шарахаются. Иногда, в особо удачные дни, я способна убедить себя в том, что выгляжу моложе своих лет и вполне себе красавица. А уж вечером, при свете ночника, если втянуть живот и посмотреть под определенным углом, так и вовсе звезда.
Сижу уже минут пять, таращась в телефон. Нет у меня удачного поворота головы и «рабочей» половины лица. Обе половины одинаково неудачны. Я даже вспомнила правило – если держать подбородок на 90 градусов по отношению к полу, как требуют правила протокола королевской семьи Великобритании, то вид получается вполне аристократический. Ага. Никак не могу понять, где начинаются эти 90 градусов, а где заканчиваются. Если поднимаю голову выше, то видны два подбородка, если чуть ниже – то три с половиной. Слава богу, съемка чаще всего требуется до пояса, а так бы я еще со складками на талии сражалась.
Села на кухне на свой стул, на котором уже пятнадцать лет пишу книги. Посмотрела, как выгляжу. Поняла, почему дети шарахаются и пугаются, заходя на кухню. Вид у меня очень недоброжелательный. Видимо, в этом и кроется причина того, что дети у меня малоежки. Мать на кухне со скорбно сдвинутыми бровями и бесноватым взглядом точно не вызывает аппетита. Пересела в кабинет мужа. Там вроде получше, но вдруг проявились все морщины, даже в тех местах, о которых я не подозревала. Господи, какая я старая и страшная. Еще и волосы с седым отливом. Самой, что ли, покраситься с помощью зубной щетки? Нет, не поможет. Ботокс надо не только в лоб колоть, но и в челюсть, а лучше сразу в головной мозг. Чтобы заморозился и я перестала себя вести как полоумная блогерша.
Пересела в комнату сына. Тот положил на лицо подушку, укрылся одеялом и сделал вид, что спит. Нет, не пойдет. Я серая. Даже с фильтрами, в которых ничего не понимаю. Пересмотрела записи знаменитостей. Они стоят и смотрят куда-то вниз. Искала место, где можно стоять, глядя вниз. Не нашла. Одна знаменитость сидела на полу на фоне резного сундука. У меня нет ни сундука, ни даже похожего резного шкафчика. Но неожиданно оказалось, что на полу интернет просто летает. Я проползла метр по коридору, и стало еще лучше. Никаких зависаний. Решила, что буду сниматься, лежа в коридоре.
Организаторы прислали пояснение к съемкам – непременно на фоне книг. Я же писатель. Растолкала сына.
Сижу как дура на табуретке, потому что спинка стула из кухни высовывается «крылышками» из-за моей спины. Таращусь на бельевую сушилку. На ней стопка книг, дочкина резиновая подставка для телефона в форме котика, купленная случайно. В подставке – колпачок ручки, чтобы телефон не съезжал. Мне нужно сделать запись на пятнадцать минут. Начала говорить. Зависла после фразы «Добрый день, дорогие читатели». Вообще не помню, что должна сказать и кому выразить благодарность или поддержку. Посмотрела на себя – кошмар. Но сын с бельевой сушилки снимает лучше, чем круговая лампа со штативом для супермегаблогера. Может, он и вправду ошибся с выбором факультета и вуза? В Васиной съемке я выгляжу нормально, а не как бешеная морская свинка – с красными выпученными глазами и такой частотой морганий в минуту, будто у меня нервный тик на оба глаза. Организаторы видеоконференции попросили моргать пореже. Я попыталась. Все время срывалась на истерический смех, вспомнив серию из саги «Сумерки». Там новоявленную бессмертную вампиршу опытные вампиры тоже учили «правильно» моргать, чтобы не вызывать подозрения у обычных людей.
Оказалось, что я еще и жестикулирую много. То есть руками размахиваю во все стороны. Попросили не махать перед экраном и вообще сидеть ровно и желательно тапочки на записи не сбрасывать с ног и не елозить на стуле. Когда попросили махнуть головой в знак того, что я слышу и все поняла, я повторила за Симиным одноклассником Степой: