– И как долго? – страстно спросила она.
– Пока тебе не надоем.
Она радостно вдохнула.
– Я люблю тебя, Тайт. – Счастливая Аннабелль снова вела рукой по воде, а лодка медленно плыла вверх по реке.
Берег казался голубым от обилия горечавок и астр. Золотарник вырос такой высоты, что за ним оказалось укромное местечко. Аннабелль не заставила себя уговаривать и пошла за Тайтом в цветочное убежище. Они опустились на траву, и он осторожно обнял ее за талию. Она положила голову ему на плечо, гордая, что волосы у нее совсем не курчавые. Взгляд томных глаз был устремлен на его округленную шею.
– Не надо бояться, – прошептал он и положил жилистую руку ей на живот.
Тишину прорезал детский голос.
– Я вас вижу! – крикнул Эрнест. Вместе со старшими детьми он бросился к ним через подлесок.
– У вас тут пикник? – спросил Николас.
– Пока нет, – сказал Тайт.
Николас осуждающе посмотрел на Аннабелль.
– Ты нужна дома, – сказал он. – Синди ребеночка родила.
Аннабелль вскочила.
– А меня нет, чтобы помочь! – воскликнула она. – Боже мой! Проводите меня, дети, я побегу до самого дома. Доктор был? Акушерка?
– Только мама, – ответил Николас. – Наши слуги ужасно испугались. – От волнения его красивое юное лицо светилось.
– Вас послали за мной?
– Нет, мне велели Эрнеста увести. Ему пока эти дела непонятны.
– Непонятны, черт возьми, – сказал Эрнест. Он был так взбудоражен, что кружился на месте.
– Короткую дорогу к «Джалне» знаешь? – спросил Тайт у Николаса.
– Знаю. Пошли, Аннабелль. Посмотрим, как быстро ты бегаешь. – Он пошел вперед, мулатка легко побежала за ним.
– Этот младенец, – вслед им крикнул Тайт, – родился в свободной стране. Какая у него кожа?
– Черная, как пиковый туз, – отозвался Николас.
– Мы с Эрнестом пойдем за вами, – сказала Августа. Ее бледное лицо было еще бледнее обычного, хотя она и бежала. Она крепко взяла Эрнеста за руку. Земля у них под ногами была влажной и мягкой. Тонкие лиственницы и густые заросли вплотную подступали к тропинке, по которой скользнула пятнистая змея, на секунду замерев лишь для того, чтобы выбросить в их сторону желтый яд.
– Если бы здесь был Николас, – сказал Эрнест, – он бы убил ее.
– Нам следует любить каждую тварь Божью, – не согласилась Августа.
– Гасси, а ты любишь ребеночка Синди?
– Пожалуй, буду любить.
– А откуда Николас знает, что он темнокожий?
– Наверное, мама сказала.
– Расскажи мне, Гасси, как рождается ребеночек? Это занимает много времени или происходит быстро? – Он яростно взмахнул правой рукой. – Вжик, и все?
Августа твердо держала его за левую.
– Тебе следует постараться не думать об этом, пока не подрастешь, – сказала она.
– Пока не будет столько лет, сколько тебе?
– Нет, намного больше. Тебе следует постараться.
– Я стараюсь быть храбрым, – сказал Эрнест, бесстрашно вглядываясь во влажные августовские заросли.
– Храбрым быть получится не обязательно, но хорошо себя вести тебе ничего не мешает.
– Нас вознаградят, если мы хорошо себя ведем?
– Так нам обещано.
– А Синди хорошо себя ведет?
– Не знаю.
– Значит, ты не знаешь, младенец ей награда или наказание?
– Откуда я знаю, какую жизнь она ведет? – Они уже добрались до парка, распростертого вокруг «Джалны». Августа выпустила руку брата, и он побежал вперед. Аннабелль нигде не было видно, зато Николас и Люциус Мадиган вышли им навстречу.
– Полагаю, вы уже слышали о новоприбывшем? – поинтересовался учитель.
– А пиковый туз очень черный? – спросил Эрнест.
– Я не различаю цвета, – сказал Мадиган.
– Поэтому вы и носите этот ярко-зеленый галстук? – спросил Эрнест.
Мадиган коснулся галстука как бы с любовью.
– Я ношу его в память о дорогой Ирландии, – пояснил он. – Слава богу, от нее остались одни воспоминания.
– Мистер Мадиган, – не унимался Эрнест, – а расскажите мне, сколько времени занимает родиться?
Августа удалилась.
