– Мои родители, – сказал Мадиган, – были женаты десять лет, когда появился я. Можно сказать, у меня ушло десять лет на то, чтобы родиться. Но теперь все происходит быстрее.
Николас с любопытством наблюдал, как трое мужчин шли к дому по подъездной дорожке, по сторонам которой офицер Уайток посадил молодые ели и сосенки, которые разрастались в ширину и высоту.
Один из мужчин спросил издали:
– Не здесь ли живет человек по имени Илайхью Базби?
– Нет, – ответил Николас, – но я покажу где.
– А зачем он вам? – спросил Эрнест, который всегда жаждал новых сведений.
– Мы хотим приобрести землю и поселиться на ней, – сказал мужчина.
Николас подошел с ними к воротам и показал, куда идти.
– Лжецы, – заключил Мадиган, глядя вслед мужчинам. – Шпионы они.
Эрнест ликовал.
– Прямо как пишут в книжках, – сказал он и побежал по дорожке за незнакомцами.
Люциус Мадиган увидел, что по ступенькам крыльца спускается миссис Синклер. Ее медленные грациозные движения вызвали в нем страстное желание услужить ей. Однако она на него даже не смотрела. Боялась, как бы он не заговорил о недавнем постыдном происшествии – рождении ребенка. Постыдным оно для Люси было потому, что она в панике скрылась в решетчатой беседке, расположенной среди деревьев. Беседка была построена лишь той весной и облюбована лазурными птичками, которые устраивали там гнезда и растили птенцов.
А вот сильная духом Аделина помогала в родах, держала младенца за ноги и шлепала по спинке, пока не закричал. Молодой врач Рэмзи явился слишком поздно, и она встретила его с насмешливой улыбкой.
– Вот возьму и устроюсь акушеркой, – сообщила она. – У меня младенцы появляются на свет быстрее, чем у вас. С этим вот за десять минут управились.
Врач осмотрел ребенка.
– Хорошо, что темнокожий. Синди знает, кто отец?
– Дорогой мой святоша, – воскликнула Аделина. – Синди честная женщина. У нее на Юге муж и трое детей. Все живут с ее матерью.
– Постыдилась бы оставлять их там, – сказал врач.
– Ах, она так предана хозяйке! Это же замечательно, что есть такая преданность.
– Чем же хозяйка заслужила такое отношение?
– Ах, если бы мы только получали по заслугам, упаси нас Бог, – сказала Аделина.
Люси Синклер бросила мягкий, почти молящий взгляд на учителя.
– Мы с мужем, – сказала она, – испили чашу стыда до дна. То, что сегодня произошло, как сказал муж, это последняя горькая капля.
Пуританская жилка в учителе как-то изменилась вследствие такой откровенности.
– Но ведь это не его вина, дорогая моя, не его, – поспешил сказать он.
– Действительно, не его, – согласилась она.
Нагнувшись, Мадиган сорвал цветок со скудного розового куста, росшего у крыльца.
– Последняя роза лета, – поэтично заключила она, но он до крови укололся шипом, и пришлось приложить ко рту большой палец.
Она понюхала цветок.
– Последняя роза, – прошептала она. – Ах, если бы вы знали, с каким ужасом я жду здешней зимы. Она очень страшна? – Люси подняла на него свои огромные голубые глаза.
– Ну, – рассудительно сказал он, – я провел здесь лишь одну зиму и должен сказать, что она оказалась не такой неприятной, как ледяные туманы Ирландии. Начнем с того, что офицер Уайток следит, чтобы в доме было тепло. Камины топят во всех нужных комнатах.
– Если наш план удастся, – сказала она в порыве откровенности, – не исключено, что мы сможем вернуться домой раньше, чем ожидали.
– Это было бы счастьем для вас, – заметил он, – но мне день вашего отъезда принесет лишь грусть.
– Как мило с вашей стороны говорить так, мистер Мадиган. Но боюсь, что и в нашем возвращении не будет ничего, кроме сожаления.
– А что касается ваших планов, – сгорая от любопытства и огромного желания ей услужить, сказал он, – я беспокоюсь за них, когда вижу торчащих неподалеку незнакомцев.
Желание пооткровенничать взяло в ней верх над осмотрительностью. Она говорила приглушенно.
– Вам не следует беспокоиться по поводу этих людей. Это южане, которые приехали к моему мужу по… важному делу. Ах, вы, наверное, понимаете. Они здесь для консультаций в отношении нашего главного дела. Я знаю, вы на нашей стороне.
– Душой и сердцем, миссис Синклер. Но должен сказать вот что: торчат здесь и другие люди. Шпионы янки. Только сегодня они наводили здесь справки о том, где проживает мистер Базби.
От изумления она выронила розу из дрожащих рук. Мадиган поднял цветок и вдохнул запах позднего лета.
– Если бы мне до некоторой степени были известны ваши планы, я бы больше преуспел в том, чтобы сбить шпионов со следа.
– Что же скажет муж?
– Ему следует признать во мне друга, которому можно довериться.
Щеки у Люси Синклер горели. Ее переполняло чувство гордости за этих смельчаков с Юга. Из взволнованного потока слов Мадиган узнал, что более сотни их, одетых в гражданское, в соответствии с приказом президента Конфедерации находились сейчас в этой части провинции с целью нанести как можно больше ущерба янки, располагавшимся по ту сторону границы.
– Они будут совершать рейды, – продолжала она. – Поджигать здания. Вам, ирландцу, захочется во всем этом участвовать, особенно если хотите, как вы сказали, нам помочь.
– Дорогая миссис Синклер, – начал Мадиган, однако не смог передать словами те чувства, что она в нем возбудила. Протянув дрожащую руку, он положил ее на плечо собеседницы. – Я сделаю все, что могу, – продолжал он, – но на самом деле я мало что могу сделать, кроме как предупредить вас об опасности.
Аромат, исходивший от ее элегантной одежды, так не соответствовавший этой северной сельской жизни, пьянил его. Чувствуя свою власть, она улыбнулась ему своей осознанно милой улыбкой.
– С той минуты, когда я услышала, как вы поете, – сказала она, – я поняла, насколько вы отличаетесь от местных. Ирландия, должно быть, удивительно романтичная страна.
– Да, это так, – с жаром согласился он, на мгновение позабыв, как рад был покинуть ее.
Тем временем из дома вышел человек и решительно направился к ним – он был с заметным горбом.
– Доброе утро, – холодно поприветствовал он учителя. – Мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз, дорогая, – обратился он к жене.
