– Только что была намного лучше, – признался я, ничуть не скрывая своего отношения к вторжению в личное пространство.
Легонько ударив только что поднятым подносом по столу, Райт ухмыльнулся и спросил:
– Знаешь, Эпине, я каждое утро смотрю на тебя и думаю, зачем тебе прикидываться нормальным, а?
Я слегка выгнул бровь:
– Так много думать… не лопнул с натуги?
Анаки оскалился, обнажив чуть заостренные белые зубы. Именно так, потому что на улыбку эта гримаса никак не походила.
– Я не пойму, почему ты такой?
– Такой? – Настал черед и второй брови насмешливо поползти вверх. – Это какой же?
– Ты прекрасно знаешь, что тебя здесь никто терпеть не может и все равно упорно таскаешься в общую столовку, хотя я точно знаю, что старуха может приказать, и тебе жратву прямо в комнату доставлять будут.
Прежде чем дать ответ, я сделал вид, будто тщательно обдумываю поставленный вопрос. Стало быть, все считали, будто любой мой каприз выполнялся сиюминутно? Хм… Далеко же ушли слухи о сути наших взаимоотношений с Бавкидой. Еще немного и они ее ко мне в родные бабки запишут!
Но вслух я сказал:
– А может быть мне просто нравится смотреть, как ты бесишься, едва я появляюсь на пороге? Такое предположение тебе на ум не приходило?
Яростно сверкнув глазами, Райт чуть подался вперед и очень тихо проговорил:
– Ты считаешь себя единственным в своем роде, но даже не представляешь, насколько сильно ошибаешься. Ты так привык, чтобы все твои заскоки исполнялись, что не замечаешь, как все вокруг меняется.
Опираясь локтями о крышку стола, я невозмутимо встретился с ним взглядами и чуть искривил губы – не то улыбка, не до брезгливость.
– Мои заскоки? Я надеюсь, ты сейчас не об истории с Аверре разглагольствуешь? Если мне память не изменяет, то именно ты едва не бился в припадке, когда выбор Батула пал на меня.
– Не льсти себе, – скривился анаки. – Аверре такой же выдающийся лейр, как наш Джерик!
– Кто бы спорил, – между тем обронил я.
Но он, разумеется, ничего не понял.
– Я лишь хотел сказать, что ты здесь всех уже порядком достал и не будь Бавкида на твоей стороне, духу бы твоего здесь давно уже не было. Это ты понимаешь?
Ясно было, что Райт неспроста затеял этот разговор и к чему-то медленно вел.
– Я многое понимаю, – пришлось сказать мне и вновь схватиться за стакан. Это был неосознанный жест, и чтобы как-то его оправдать я начал составлять пустую посуду на собственный поднос.
– А раз так, мой тебе совет – проваливай из Цитадели и как можно скорей.
Я замер.
– Чего?
– Проваливай, говорю, пока не поздно. Иначе, я гарантирую, ты пожалеешь о том, что не сделал этого раньше.
С некоторым усилием заставив губы сложиться в вежливую улыбку, я поинтересовался, не угрожает ли он. На что получил ответ:
– Ты ведь у нас большой умник, так что должен отличить угрозу от дружеского совета.
– Так это еще и совет?
– Лучший из тех, что ты когда-либо получал, – заявил Райт, тряхнув ирокезом.
Сдержав улыбку, я с деланной серьезностью проговорил:
– В таком случае, обещаю над этим подумать.
Иронии в моем ответе он определенно не уловил. Тем лучше. Проще будет выяснить, о чем он тут болтал, ибо я точно знал, что просто так этот придурок угрозами бросаться не станет. Взяв поднос и игнорируя десятки направленных в мою сторону недоброжелательных взглядов, я медленно направился к выходу.
В миг, когда практически скрылся за дверьми, предчувствие всплеском Теней сигнализировало об опасности и, вместо того, чтобы отыскать ее взглядом, подчинившись порыву, я быстро присел. Причем очень удачно, так как в следующую долю секунды в металлический косяк с оглушительным звоном врезался уже примелькавшийся мне поднос. Причем врезался с такой силой, что не будь я столь чувствителен к изменению потока Теней, запросто мог оказаться с переломанными позвонками.
Когда жестянка загромыхала по полу, я медленно выпрямился и обернулся. Заполненная алитами комната мгновенно погрузилась в тишину. Все, кто здесь был застыли в том положении, в каком их застала ситуация, и переводили ошарашенные взгляды с анаки на меня и обратно.
Райт же сидел, как ни в чем не бывало, и нагло ухмылялся, глядя мне прямо в глаза.
– Захвати и мой, раз уж все равно уходишь.
Надо быть дураком, чтоб не понять, что он нарывался на драку. Причем хотел устроить в столовой настоящее побоище. Только мне в этом не было совершенно никакого проку и потому, бросив в его сторону высокомерный взгляд, я отшвырнул несчастный поднос носком ботинка с дороги и молча вышел из столовой. Пусть покуражится, пока есть время. Посмотрим, как он будет заливаться, когда мы окажемся один на один…
Но, несмотря на то, что выходка Райта здорово меня взбесила, едва очутившись в огромном полупустом коридоре, я позабыл о его существовании, вновь возвратившись мыслями к убийству. Шагая по зеркальному полу назад в свою комнату, я практически не обращал внимания на торопившихся в аудитории алитов и мастеров. Кое-кто из последних даже снисходил до того, чтобы поздороваться, хотя большинство, как обычно, просто проплывали мимо, будто меня в их вселенной вообще не существовало. Что, в общем-то, казалось весьма удобным, поскольку не отвлекало от размышлений.
А подумать было о чем.
Во-первых, это, конечно, способ, которым были совершены убийства. Как я уже говорил, на первый взгляд определить то, каким образом трое относительно здоровых парней оказались трупами, оставалось невозможным. Но на этот вопрос разгадку могло дать вскрытие, да только о результаты раньше полудня не стоило и мечтать. Пускай Бавкида и дала медикам понять, что дело не терпит отлагательств, работу у ребят и без того набиралось с горкой.
Во-вторых, это, собственно, самый главный вопрос: кто убил? О чем я не имел ни малейшего представления, ибо вообразить не мог, кому эти трое могли насолить, пока оставались скрученными смирительными рубашками. В числе первых логично было назвать мое имя, но, положа руку на сердце, я мог с чистой совестью признаться, что не виноват. Да и к чему бы мне было убивать их теперь, когда я и без того почти сожалел о том, что вообще полез в их головы?
Ну и, в-третьих, разумеется, причина убийства. Тот, кто это сделал, определенно преследовал личные цели, о которых я, опять же, мог только гадать. Но, с другой стороны, именно это делало мою нынешнюю задачу наиболее интересной. А, кроме того, позволяло несколько забыться, ибо с тех пор, как вернулся с Боиджии, я настолько погряз в самокопании, что сам уже всерьез начал опасаться за собственное душевное здоровье.
– Куда так торопимся, алит Эпине? – неожиданный вопрос, прозвучавший над самым ухом, вырвал меня из глубин мыслей и заставил замереть на середине шага и оглянуться.
Узнав в говорившем мастера Шенга, тучного бледнокожего иланианца, я тут же расслабился, поскольку это был единственный преподаватель Цитадели, которого совершенно никто не уважал.
– Если не ошибаюсь, лекция вашей группы проходит в противоположной стороне. Или вы считаете, что образование вам уже и ни к чему? Чем заняты сейчас ваши мысли?
Не сильно торопясь с ответом, я слегка улыбнулся, поскольку никто из мастеров отчего-то никак не мог взять в толк, что именовать меня алитом уже не вполне правильно. Почти три месяца назад мне присвоили звание полноправного элийра и от лекций, само собой, освободили. И все-таки вступать из-за этого в полемику со старшим стало бы не лучшим выходом, так что ответ мой оставался полон вежливости:
– Делами, мастер.
– Делами, говоришь? Вот как? – изогнул Шенг тонюсенькую бровь и кончиком длинного когтя пощекотал свой лоснящийся третий подбородок. – Что-то чересчур деловые все нынче стали.
Но вместо ответа, я лишь пожал плечами.
