Виталгол. Афрорусский маг
– Чёрт с вами! – сдался Виктор. – Бери и на меня. И хостел давайте поищем поприличнее.
– В хостелах пусть студенты живут безработные, – заупрямился Олег, – мне не по статусу. Ищи гостиницу.
В Москве пыл взаимопомощи у Олега внезапно исчез. Приняв душ в гостинице, он вызвал такси и уехал, надо полагать, по своим неотложным джедайским делам. В клинику Голубев решил ехать один. Аня с Виктором поехали в центр, погуляли по столице, посидели в кафе. Черкашин никогда не был скучным собеседником, девушке было с ним легко. Ближе к вечеру, уверенные в том, что Виталик в гостинице, вернулись в Измайлово, где проживали в одной из корпусов комплекса. Ни Виталика, ни Олега в номерах не оказалось. Телефон Виталика не отвечал.
– Что же он творит, гад! – не выдержал Виктор, в очередной раз услышав после длинных гудков очевидный вывод, что абонент не отвечает. – Мы тут с ума сходим, а он трубку не берёт.
– Не волнуйся, – Ане не нравилось, что их общение перестало крутиться исключительно вокруг неё, – в метро шумно, не слышит. Может в клинике задержался, очередь.
– В какой клинике?! Ночь на дворе! Знаешь, сколько в Москве скинхедов, да и вообще, придурков всяких?!
– Ты что, в девяностых застрял?! Это у нас, в Краснодаре, ночь, а здесь только жизнь начинается. Не знаю насчёт придурков, но всяких в Москве точно хватает. Про причёски и цвет волос я уже не говорю. Помнишь бабулю в метро в костюме феи с крылышками? А тот странный тип в трусах и армейской шинели, который на всех махал вязаной шапкой с бубенцами? Скинхеды просто потерялись.
– Как хочешь, а я пошёл. Начну с «Кедра».
Виктор, не раздумывая, бросился на помощь другу. Аня, даже не рассматривая альтернативу сидеть одной в номере, присоединилась к спасательной операции. Уже перед входом в метро, в кармане ветровки Виктора заиграла мелодия, установленная на контакт Голубева. В трубке раздался спокойный голос:
– Звонил?
– Ты где? – чуть не взорвался от возмущения руководитель спасательной операции. – Мы тут с ума сходим! У тебя всё нормально?
– Да, всё нормально. Пиковского в Москве нет. Я тут у… товарища задержусь.
– Ты – свинья! Или как у вас там, бородавочник? Позвонить трудно было?! Ты когда приедешь?
– У нас там – свиньи. Я – русский. А приеду я, – Виталий запнулся, в трубке послышался невнятный бубнёж, как будто её прикрыли рукой, потом снова голос собеседника, – я утром буду. Тогда всё и обсудим.
– Может – в кафешку, – предложил Виктор, пряча замолчавший смартфон обратно в карман.
– Я есть не хочу, – отказалась Аня и кивнула на виднеющиеся на фоне вечернего неба деревья, – давай в парке погуляем. Так тепло. Уже совсем лето.
Несостоявшееся спасение впрыснуло немного адреналина в кровь, а прогулка добавила эндорфинов, и Виктор предложил зайти в их с Виталиком номер, кофе выпить. Аня согласилась на чай. Когда парень вдобавок к растворимому кофе, чаю в пакетиках и коробке конфет, как бы невзначай, положил в корзину минимаркета бутылку игристого вина, Анна не стала напоминать спутнику о его принципах насчёт девушек друзей.
Утром дверь в номер Голубев открыл своей ключ-картой. Не обратив внимания на юркнувшую под одеяло Анину голову, сел на свою неразобранную кровать. Витёк, спешно натягивая трусы, невнятно забормотал:
– Мы тут…
Виталик посмотрел на друга, на бугорок одеяла и перебил:
– Не важно. Всё правдой оказалось, только Пиковского сейчас в Москве нет.
Аня соскользнула с кровати и, обернувшись одеялом на манер японского кимоно, засеменила в душ:
– Без меня не рассказывай, мне тоже интересно.
– А ты где пропадал всю ночь? – поинтересовался Виктор.
– Да так, познакомился в клинике…
Дверь в душ, не успев закрыться, распахнулась от звуковой волны:
– Так ты мне первый изменил?!
– А мы что, женаты? – парировал ночной гуляка.
Дверь гневно хлопнула.
– Если мужчина изменяет женщине, значит он козёл. Если женщина изменяет мужчине, это потому что он козёл, – донеслось из коридора.
В проёме показалась мощная фигура Олега. Старший Черкашин не очень уверенной походкой подошёл к столику, посмотрел на свет сквозь недопитую бутылку игристого и опорожнил её себе в организм. Сев в кресло, он оценивающе осмотрел номер и произнёс:
– Я вижу, никто в Москве не соскучился. Правильно, живи моментом, не думай. Почувствуй, используй свой инстинкт, почувствуй силу. Вещай, гроза столичных эскулапов, что нарыл.
– Пиковский улетел куда-то в Красноярский край. Сейчас, я где-то записал, – Голубев встал и начал рыться в карманах джинсов.
– Ещё минуточку подождите! – донеслось из душа.
Оказывается, когда нужно, женщины умеют быстро принимать душ. Аня выбежала в большом не по размеру белом гостиничном халате и такого же цвета тапочках. В полотенце девушка закручивала волосы для просушки. Она плюхнулась во второе кресло и разрешила:
– Рассказывай.
Виталий прочитал что-то написанное на бланке клиники Пиковского и продолжил:
– Так вот, Пиковский улетел в посёлок Дея, Лопатинского района, Красноярского края. Похоже, надолго. Он там детский дом открыл.
– Дея, – произнесла Аня, – прямо как у Виктора Гюго.
– У кого? – не понял Олег.
– Проехали, – перебил тёзка упомянутого писателя литературный спор, – не мог, что ли такой известный врач поближе учреждение организовать, чтобы не отдавать детишек на съедение мошке и гнусу? Если денег не хватало, фонд бы открыл
– В этом много непонятного, – задумчиво проговорил Виталий, – я хочу полететь туда, разобраться.
– Ты главное узнал? – вступил в разговор Олег. – Открыл он тот злосчастный рог?
– Да, определённо открыл, – просто ответил внук колдуна, – только напутал что-то дед, не вывалился оттуда никакой леопард, и Земля не треснула. Там лекарство оказалось. Непростое, но лекарство. Его сейчас изучают.
– Вот дедуля даёт! – восхитился Витёк. – Всех своих потомков погнал доктора искать, чтобы свою секретную формулу не выдавать. Наверное, запатентовать хотел. Ты меня, дружище, извини, я с тобой не полечу. Апокалипсис отменяется, а тратить бешеные деньги и свои выходные, чтобы с какими-то таблетками разобраться, уволь. Мы лучше с Анютой на пару дней в Сочи рванём.
– А я пойду по Пути до конца, – спокойно и уверенно объявил старший брат, – многого не знаем мы. Туманна великая Сила. В беспокойстве она. Повсюду тьма. Ничего не видно. Спрятано будущее. В возмущении великой Силы оно. Терпение должны иметь мы, пока осядет муть, и вода чистой станет.
Самолёты подобрали, вылетающие из одного аэропорта. Рейс в Красноярск отправлялся раньше, но поехали на аэроэкспрессе вместе: отлетающие на курорт в глубине души стеснялись, что бросают кто брата, кто бывшего любовника, и старались подольше не расставаться. Курортный сезон уже начался, поэтому в терминале было полно вылетающих. Сидячих мест не нашлось, друзья встали возле рядов кресел, в надежде, что кто-нибудь пойдёт на посадку, и освободится место хотя бы для Ани. Поравнявшийся с компанией молодой человек коротко взглянул на Виталия и, вдруг, ударил обеими ладонями по пакету с чипсами, который нёс в руках. Пакет хлопнул, выпустив из себя облако жёлтой пыли. Стоявшие неподалёку полицейские повернулись на шум и пошли за парнем. Тот прибавил ходу. Началась погоня, создавшая в толпе панику.
– Вот гад! – воскликнул Виталий.
– Краска! – закричала Аня, стряхивая с себя пыль.
Опасения оказались напрасными, частички легко покидали одежду.
– А может, это споры сибирской язвы? – забеспокоился Олег.
– Это был Урфин Джюс, а мы сейчас превратимся в его деревянных солдат, выдвинул свою версию Витёк, – ты хочешь здесь застрять, пока не выяснится? А как же Путь?
– Мне моё здоровье дороже. Сдам билет, пока не поздно, задержусь на время разбора, надо будет, сдам анализы.
– Вот и правильно, – похвалил брата Виктор, – а потом нам в Сочи перезвони, чтобы мы тоже не беспокоились. Пошли, отойдём, а то нас в свидетели запишут, на рейс опоздаем.
Глава 2
Ирина проснулась от пения птиц. За окном было ещё совсем темно. В едва светлеющем небе можно было различить контуры деревьев. Дотянулась до тумбочки, где оставила часы, безуспешно попыталась рассмотреть стрелки на циферблате. Электроники в доме не водилось, до и электричества тоже. Против механических часов Андрей не возражал. По причине наступившей три недели назад календарной весны, печку на ночь уже не затапливали, было холодно. Тело протестовало против покидания нагретого пространства под уютным шерстяным одеялом, но дух одержал верх. Девушка (в свои тридцать семь лет Ира всё ещё ощущала себя молодой девушкой, и по здоровью и по темпераменту) рывком соскочила с приземистой дубовой кровати ручной работы, сделала несколько энергичных движений, чтобы разогнать кровь. Скинула длинную ночную рубашку, надела трусики, спортивные брюки и майку. Подумав, присоединила к костюму шерстяные носки и вязаную жилетку. Подошла к кадушке с водой, зачерпнула деревянным ковшом холодную жидкость, попила без удовольствия и начала разминку. Начинать день со стакана воды и разминки было многолетней привычкой.
Ценность любой вещи определяется исходя из многих факторов. Во-первых, это начальная стоимость, может, качество материалов или уникальность работы. Тут все понятно: Феррари ценнее Лады, а картина известного художника, дороже ученика художественного училища. Из порченного щенка не может вырасти собака-медалист. Во-вторых, возраст. Со временем и картина молодого художника будет позиционироваться, как «картина неизвестного мастера такого-то века». Но и тут не всё так однозначно. Картина должна дожить до своего триумфа. Ведь краски могут осыпаться, холст покрыться плесенью или сгореть в пожаре. Самое отличное вино, если хранится не в погребе, вскоре превратится в уксус. Есть продукты просроченные, а есть – выдержанные. Есть сыр, который заплесневеет (не имеется в виду благородные Дорблю или Рокфор) за неделю, а есть такой, который только через три года наберёт свой настоящий вкус и аромат. Всё зависит от потенциала выдержки, как говорят сомелье, и от условий хранения. Есть вещи, которые почти не портятся, как, например, ювелирные украшения. Ещё, для разных людей и в разное время вещи имеют разную ценность. Например, разбила хозяйка горшок, да и выбросила черепки в мусор, а найдёт эти черепки через три тысячи лет археолог, радости предела не будет. А хозяйка и через три тысячи лет выбросит их в мусор. Со временем вещи могут изменять вектор своего применения. Старинный автомобиль перестаёт с ветерком перемещать своего хозяина и становится музейным экспонатом. Вино, пройдя пик своей выдержки, становится просто старинной бутылкой.
Плохие вина не умеют красиво стареть, а лучшие винтажи десятилетиями набирают силу. Так и с человеком. Сильный, активный интеллектуал с годами становится только интереснее, унылый прокрастинатор окончательно скисает и превращается в старого брюзгу. Чтобы стать идеальным человеком очень важно родится без патологий и врожденных наследственных заболеваний, желательно в цивилизованной стране, где матери не голодают во время беременности, а младенцев не продают или не выкидывают после рождения в придорожную канаву. Далее, умудрится не получить родовую травму, не переболеть в детстве желтухой, а свинкой, наоборот, переболеть. После этого вступают в дело родители. Они могут правильно закаливать ребёнка, приучить к занятиям спортом и сбалансировано кормить, а могут ублажать любимое чадо газировкой и чипсами, кутать в тёплую одежду при каждом ветерке. Некоторые дети, вырастая, даже не умеют плавать или ездить на велосипеде. Зато курить уже умеют. И хорошо, если только табак.
С возрастом у людей наступает осознание, что запас прочности организма, выделенный природой не бесконечен, скоро придёт пик выдержки, и начнётся спад. Толчком к осознанию может послужить болезнь, снижение показателей каких-то функций (зрение ухудшится, или по лестнице станет труднее подняться, морщинка появилась!), а может просто увеличение густоты свечек на именинном торте.
И вот тогда человек начинает действовать с разной степенью эффективности. Делает утреннюю гимнастику, ставит программу на смартфон, считающую шаги, отказывается от вредных продуктов. Некоторые особо упорные экземпляры обращаются за помощью к специалистам – врачам, тренерам, косметологам. Всё это не может не принести результат. Человеческий организм может десятилетиями находиться на пике формы, но спад всё равно неизбежен. Природа не наградила нас вечной жизнью. Все стареют и умирают. На протяжении истории человечества было много энтузиастов, пробовавших поспорить с данным положением вещей, но удачные примеры описаны только в художественной литературе, в сказках, мифах и фантастике. Однако люди не опускают рук в своем стремлении жить вечно. И не просто – жить, а оставаться молодым, сильным и активным. В каждой сказке есть доля сказки.
Ирина Евгеньевна Фальк работала врачом – нутрициологом. Училась она на гастроэнтеролога и потом работала в районной поликлинике по той же специальности, перейдя же двенадцать лет назад в платный диагностический клинический центр «Кедр» для обеспеченных клиентов, переквалифицировалась на модную специальность. В последнее время интерес среди населения к правильному питанию возрастал лавинообразно. Будучи хорошим специалистом, Ирина вскоре приобрела популярность в кругах столичных приверженцев здорового образа жизни. Чёткий график работы в клинике давал возможность заниматься ещё и давним увлечением – три раза в неделю Ира вела курс йоги в фитнес клубе.
Разогретая разминкой и растяжкой, Ирина отважилась распахнуть окно и впустить свежий воздух. Окно выходило в лес. Было уже почти светло. День обещал быть солнечным. Снег, выпавший в начале марта, ещё не совсем растаял, и между деревьями на серой земле были видны нечастые белые островки. Пейзаж в стиле левитановского Марта или саврасовских Грачей. Красиво. Вот только Ирине больше нравилось утро Шишкина. Между березами появилась фигура бегущего мужчины. От тренированного тела поднимался пар. «Наверное, километров десять отмахал, – подумала Ира, – откуда в человеке его возраста берется столько энергии? Ещё заминаться будет, потом минут двадцать плавать в реке. Есть время приготовить завтрак». Она закрыла окно, подошла к печи, подпалила заранее сложенную растопку. Дрова стали весело потрескивать. Из устья пошло приятное тепло.
Познакомились Ирина и Андрей давно, ещё не работая вместе, на открытии выставки современного искусства. Проводилось мероприятие в центре «Гараж» и представляло собой скорее не культурное мероприятие, а модную тусовку, коктейль пати. Ирина была приглашена одноклассницей Ольгой. Подруга в свое время удачно вышла замуж, а недавно, ещё удачнее развелась и теперь праздновала крушение женского счастья.
Ольга крутилась возле компании неженатых или пришедших без жён бизнесменов в поисках утешения разбитого сердца. Ирина же, заняв руку бокалом с шампанским, с интересом разглядывала всплески вдохновения молодых дарований, претендующие на бессмертие. Она поражалась фантазии художников в хаотичном порядке сочетающих металлолом, воздушные шарики, элементы интерьера, анатомические части манекенов и ещё бог знает что в гротескные инсталляции. Больше чем сами нагромождения искусства, радовали данные им названия. Девушка как раз наслаждалась изучением инсталляции «Познание внутреннего мира», изображавшей нору из скрученной в спираль полосы железа, в которую по пояс погрузился человек. Нижняя, или, в данном случае, задняя часть тела не отягощенная какой-либо одеждой, была обращена к зрителю.
– Он, наверное, барсука ловит, – голос, возникший рядом, вывел Ирину из этического транса.
– Скорее, она, – непроизвольно ответила девушка, обратив внимание на очень реалистично вылепленные скульптором гендерные признаки части туловища, торчащей из норы.
Ирина повернулась к элегантно одетому мужчине средних лет. Бокала в руках у него не было, и кружившие по галерее официанты с подносами не беспокоили своими предложениями. Видно уже поняли, что посетитель – не их клиент. Мужчина продолжил беседу:
– А я – тоже скульптор, – меня зовут Андрей.
– И где же ваше произведение? – заозиралась Ирина.
–А вот оно, – Андрей вынул из кармана маленькую, сантиметров в семь, фигурку белочки, очень точно вырезанную из древесины. Казалось, можно рассмотреть каждую шерстинку на хвосте, а глаза блестели живым огоньком, – возьмите на память.
–Ой! Спасибо! Извините, меня зовут Ирина, – смутилась девушка. Потом поднесла фигурку к лицу – она такая удивительно розовая!
– Это бук, дерево такое. Но я его не убивал, из поваленного вырезал.
– А Вы продуманный человек. Очень эффектный подкат.
Сколько лет Андрею на самом деле, Ирина не знала. На вид можно было дать и тридцать пять и пятьдесят. Крепкое тело, казалось, состоит только из мускулов. Гладко выбритые голова и лицо не позволяли заметить седину. Морщины на лице имелись, но могли говорить как о возрасте, так и о пережитых жизненных ситуациях. Об этих самых ситуациях тоже было известно немного. О себе Андрей говорил скупо, но и от ответов никогда не уходил. Работал спортивным врачом сборной то ли по гимнастике, то ли по легкой атлетике, понять можно было только по контексту. Произошла какая-то неприятная история с допингом, пришлось уйти. Дальше информации было больше. После ухода из спорта, устроился врачом ЛФК в один санаторий в Подмосковье. Неофициально подрабатывал мануальной терапией, суставы ставил на место, позвоночник лечил. И так это получалось замечательно, что разнеслась молва по округе и потянулась вереница страждущих и из Москвы, и из других окрестных городов. С руководством санатория щедро делился и ему оборудовали отдельное помещение рядом со спортзалом.
По опыту работы Андрей Львович Пиковский разработал целую методику упражнений и даже написал серию книг по лечению суставных хворей. В конце девяностых книги стали бестселлером, да и сейчас неплохо продавались. Заработав изрядный капитал, Андрей перебрался в Москву, открыл свой оздоровительный центр «Кедр», вскоре переросший в клинический, и фитнес клуб, в которых работала и преподавала йогу Ирина.
К работе в медицинском центре Ирина приступила с энтузиазмом. В свободной продаже появились ранее недоступные пищевые добавки и витамины от именитых компаний. К тому же в клинике можно было проводить широкий спектр очень подробных анализов, которые позволяли уловить малейший дефицит в организме того или иного элемента. Хорошая работа дала хорошие результаты. На прием к Ирине Евгеньевне запись растянулась на два месяца. На помощь взяли в штат опытного диетолога Валентину Петровну. Сначала часть людей заинтересовалась меньшим временем ожидания приема, но потом все равно возвращались к молодому врачу.
Андрей Львович заинтересовался работой успешного сотрудника. Приходил на приёмы и тихо сидел на стуле, не вмешиваясь. Часто посещал посещения одних и тех же пациентов, прослеживая ход выздоровления.
Занятий по гимнастике сам Пиковский уже не проводил, работали в этом направлении его ученики, но любил вечерком зайти в спортзал, позаниматься на тренажёрах. Со временем его тренировки всё чаще стали совпадать с расписанием занятий по йоге, после которых Андрей провожал Ирину домой. Идти нужно было минут сорок, но директор и владелец медицинского центра никогда не пользовался служебным автомобилем. Им обоим нравились эти вечерние прогулки. Андрей был очень интеллектуальным собеседником, мог поддержать разговор на любую тему, к тому же обладал здоровым чувством юмора, а главное, умел с таким пониманием слушать, что хотелось рассказывать обо всем на свете.
Ирина поставила горшок с кашей в печь разогреваться, рядом положила печёные морковь и свеклу, взяла плетеную корзину и пошла в теплицу, которая примыкала к задней стене дома. Сюда можно было пройти через дверь, не выходя во двор. Растениям жилось теплее, чем людям, так как в теплице работала геотермальная система отопления. Девушка сорвала два крупных помидора, несколько огурцов, собрала пучок разного вида зелени.
Когда зашла на кухню, Андрей был уже там, вытирал мокрое после купания тело. Одежды на мускулистом теле не было. Мужчина подошел, обнял, прижавшись всем телом, и поцеловал девушку. Женское тело отозвалось приятной дрожью. Почувствовав взаимность, партнёр стал действовать смелей:
– Как спалось? – Крепкие руки потянули девушку к кровати.
– Прохладно здесь и очень тихо, даже просыпаюсь от тишины, но сегодня меня разбудили птицы. Рано они начали петь, ещё снег лежит. Я думала, такое начинается только в мае, – Ирина вывернулась из объятий, порхнула к печи, отодвинула горшок подальше от огня, – пашу всю неделю как лошадь, и в выходные выспаться не удается, – надула губки девушка, – а телефон в машине, наверное, раздулся от непринятых вызовов.
– Не бурчи. Негатив старит, – мужчина увернулся от брошенного в голову полотенца и снова заключил женское тело в объятья, – место тут особенное, птицы рано прилетают. Скворцы уже подтянулись и зяблики. А трясогузки уже по льдинам на реке прыгают. Я им передам, чтобы, когда ты приезжаешь, пели на час позже, – слова говорившего прерывались нежными касаниями островков кожи, не закрытых одеждой, – а мерзнешь ты от того, что всякая машинерия неприродная силы из организма высасывает, – Андрей бережно положил партнершу на кровать и начал стягивать с неё одежду, – пробежала бы со мной пятнашку, не мёрзла бы. Я тебя сейчас согрею.
Ира потянула на себя одеяло:
– Сам технику ругаешь, а самолёт себе, я слышала, купил.
Мужчина не ответил, полностью отдавшись страсти. Он действовал с уверенностью хозяина, властно и решительно, преодолевая слабое сопротивление партнёрши. Девушка тоже замолчала. Дыхание участилось и вскоре к нему стали примешиваться постанывания.
Ей нравились уверенность и сила Андрея. Еще, будучи в законном браке, да и до него, Ирина устала от слабых мужчин, которые в начале отношений униженно добиваются благосклонности Богини, осыпая её вниманием и подарками, получив же статус партнера, начинают наглеть в мелочах, самоутверждаясь за те моменты, когда они вели себя недостаточно брутально. В серьезных делах такие домашние тираны вспоминают про равноправие, пытаясь свалить трудные решения на женщину. Трудно сказать из-за чего развалился брак Ирины. Может из-за того, что она не могла иметь детей. Такой версии придерживался её бывший муж Валентин, оправдывая этим и свое бытовое пьянство, и вообще все неудачи в делах: «Нет у меня смысла в жизни. Вот был бы сын…». Для Ирины переломной была фраза мужа: «Почему ты говоришь, что слабее меня? Я марафонов не бегаю!». И хотя по жизни она была действительно сильной женщиной, иногда хотелось знать, что есть такой человек, который пожалеет, защитит, решит все проблемы. Человек-стена, за которым можно укрыться от всех житейских неурядиц. Именно таким человеком и был Пиковский.
Немного позже, уже за столом Андрей продолжил беседу, как будто и не было перерыва:
– Про самолёт – правда, купил. Я пока ещё не научился быстро передвигаться на дальние расстояния без помощи техники. Дело я затеял новое, а туда далеко и долго добираться.
Ира радостно сверкнула ярко синими глазками:
– Вот видишь! Техника – это не всегда зло. Нужно разумный компромисс искать. Например, как ты на работу после отпуска будешь добираться, бегом или на коне? До Москвы далеко. Всё равно машина нужна.
Андрей отложил деревянную ложку и серьёзно посмотрел на Ирину, как бы решаясь на что-то важное. Пауза затянулась. Когда женщина стала уже нервничать, заговорил:
– Я на работу возвращаться не собираюсь. На пенсию ушёл. «Кедр» продал Ивану Нечаеву, он давненько на клинику облизывается. Последним приказом назначил тебя генеральным директором. В понедельник бери бразды правления в руки. Ванька сказал, что ничего ломать не собирается, мешать не будет. Тебе доверяет. Я здесь на природе целительством займусь.
Ирина забыла про еду. Сказала, неосознанно передвигая предметы по столу:
– Как уходишь? Я не справлюсь! Ты же создатель центра, ты – бог. На тебя буквально молятся все. Кто меня слушать будет? – девушка взяла в руки салфетку и принялась ее яростно терзать. – Я ни в бухгалтерии ничего не понимаю, ни в финансах. Центр по наклонной покатится.
– А тебе и понимать ничего не надо. Зам по экономике, Софья Фёдоровна, уже лет пять, как всем рулит. Я её давно к этому готовил, – бывший директор бережно отобрал мучаемую салфетку из рук преемницы, – я давно готовил свой уход. Центр работает и без меня как отлаженный механизм. Тебе только наукой останется заниматься.
Андрей взял керамический чайник из печи и разлил по таким же кружкам:
– Вот сбор новый придумал, попробуй. Бодрит и успокаивает одновременно.
Ирина подошла к вешалке, достала из сумочки таблетницу, сделанную из бересты, вытряхнула на ладонь несколько крупны капсул. Андрей неодобрительно следил за этими действиями: