Ламбрант и Казначей бесовских пороков

– Гипноз поможет восполнить недостающую память, – настаивал иностранец, вытащив из кармана своей зелёной курточки длинную цепочку. На её конце мелькнула продырявленная ржавая монета, которую он продемонстрировал присутствующим. – Метод моего наставника Моринорса помогал пробуждать память даже у застарелых бесов. А это практически невозможно, если ты не знал.

– Я не п-понимаю его фрицовскую т-тарабарщину, – пожаловался Канунин, с опаской поглядывая на Дивеллонта. – Чт-то он задумал?

– Оу, ето не больнен, – пообещал бес. – Толькен я… ти… ми перейти в удобный мешто.

Если экстрасенс и не хотел участвовать в смутной затее швейцарца, то двое желтоглазых посмотрели на него так пронзительно, что отказаться уже не получилось бы.

В единственной комнате из мебели имелся разве что скрипящий диван и замызганный стол. Никаких тумбочек, шкафов, стульев. Стена, за которой находилась другая квартира, сплошь покрылась трещинами и пылью. Посередине даже не хватало части кирпичей, будто их кто-то специально вытащил, чтобы проникнуть к соседям.

– Метод Моринорса заключается не в концентрации внимания гипнотизируемого, – заговорил Пенор вновь на немецком, поэтому его понимал лишь Александр, – а наоборот, в деконцентрации внимания.

Он усадил Степана перед собой на диван и велел не откидываться на спину, а сохранять ровную осанку. Как и предполагал Молохов, бес принялся размахивать цепочкой. Диабетик рефлекторно попытался проследить взглядом за болтающейся монеткой, хотя Дивеллонт его об этом не просил.

– Вам лучше стоять возле меня, – порекомендовал тот, обернувшись на желтоглазых.

Кабал меньше всего хотел наблюдать за происходящим. Судя по всему, он не сильно верил в подозрения сородича. Кажется, у него имелась своя версия для расследования. При этом было очевидно, что их обоих волнуют убийства бесов и особенно случившееся с друзьями Канунина.

Внезапно швейцарец ударил сосредоточенного Степана по щеке. Мужчина растерянно заморгал глазами, словно спросонья.

– Ньет, всё хоррошьё, – как ни в чём не бывало заверил его Пенор и продолжил раскачивать монету на цепочке.

Сконцентрировавшись во второй раз, экстрасенс попытался понаблюдать за действиями гипнотизёра. Он, как и Кабал, слабо верил в волшебные способности беса. За всю свою жизнь гипноз на нём испытывали лишь однажды, в студенческие годы, и то при участии алкоголя.

Новая пощёчина от Дивеллонта заставила Канунина негодовать.

– Д-да чт-то это за гип-пноз, а! – воскликнул он, готовый пнуть рогатого прямо в пах.

– Что он говорит? – обратился Александр к иностранцу, как будто не расслышал слова сидящего мужчины.

– Хват-тит! – погромче крикнул диабетик и хотел подняться, но ноги и руки его не послушались.

– Всё, он в трансе, – заявил бес, перекинув монету в другую руку.

– Что, так быстро??? – удивился желтоглазый парень и хотел дотронуться до Степана, однако Пенор стукнул его по пальцам.

– Не надо ничего делать! – приказал он, и его глаза для гипнотизируемого превратились в два уголька.

Экстрасенс испугался. Он пробовал встать или хотя бы отползти по дивану подальше от рогатого гипнотизёра. Но у него ничего не получалось. Он прекрасно слышал присутствующих, чувствовал их дыхание. Его ощущения почти не изменились, за исключением потери контроля над телом.

– Ти открывайт р-рот, – обозначил швейцарец, и Канунин, к собственному удивлению, выполнил приказ.

Дивеллонт тут же засунул туда монету, оставив лишь край цепочки свисать с нижней губы мужчины. Осознав, что у него на языке ржавый металл, Степан почувствовал прилив тошноты. Однако опустить голову, чтобы выплюнуть рвоту прямо на сапоги беса, ему не удалось. Странным образом тело продолжало неметь.

– А разве он не должен говорить? – уточнил Молохов, с подозрением изучая притихшего диабетика.

– Nein, – послышалось Канунину от беса, который вовсю разговаривал о чём-то на немецком языке.

– Это экспресс-метод, потому что он человек, – пояснил Пенор, хотя понимал его только желтоглазый парень. – С бесами такое не получится. Не знаю, кто ты с твоим другом такие. Но, уверен, из-за ваших необычных глаз такой метод тоже не подойдёт.

– Русские бесы называют нас нуллюмами, – охотно поведал Александр, глядя, как слезятся глаза Степана. – Насколько я успел понять, это латынь. Бесы вообще любят обзываться при помощи латыни.

– Пустой? – недоумённо перевёл иностранец знакомое слово. – Бесы называют вас «пустыми»?

– Копытца считают, что у нас нет души, – вмешался вдруг Кабал своим проникновенным басом. – Они не признают нас такими же копытцами, но и к смертным не относят.

– Оу, любопытнен, – скривив губы, подметил Дивеллонт и вновь дал пощёчину гипнотизируемому. – Ти дольжен вспоминайт, когдай в последнен раз ти видейт швой дрюг…

– Может, лучше мне задать вопрос? – предложил Молохов, понимая, насколько косноязычно звучит речь швейцарца. – Ну, чтобы он его правильно понял.

– Оу, да, конечно, – кивнул тот, уступив место желтоглазому напарнику.

– Стёпа, ты меня слышишь?.. – Он заглянул ему сначала в рот, где собиралась пузырящаяся слюна, а затем в слезящиеся глаза.

Правда, в этот же момент одинокая лампа на потолке заморгала.

– Не надо так, – запротестовал бес. – Ты должен задать ему конкретный вопрос о прошлом. Он не чувствует сейчас ничего, кроме наших голосов.

– А, ну… – растерялся Александр и вновь обратился к Канунину. – Вспомни вечер, когда ты в последний раз выступал с Белославом и Огнедаром. Вас забрала «скорая помощь»?

В ответ Степан лишь проглотил собравшуюся слюну, чуть не поперхнувшись ржавой монетой. Свет перестал мигать, но по стенам прошлось пугающее шебуршание.

– Он сейчас не сможет ничего сказать! – возмутился Пенор, стукнув желтоглазого по плечу. – Задавай вопросы медленно, а потом только он нам расскажет, что увидел в своих воспоминаниях…

Усвоив более последовательный алгоритм странного гипноза, парень принялся в предельно спокойном тоне расспрашивать экстрасенса о ночи, когда погибли его друзья. Ни лампа, ни стены больше не реагировали. Впрочем, и сам гипнотизируемый стал вести себя смирно. Когда у него во рту наполнялась слюна, было ясно, что он готов к новому вопросу. Несколько минут Канунин вёл себя как статуя, не издавая никаких звуков. Но с каждым новым вопросом он оживал, шевеля на языке монету.

– Wunderbar! – первое, что услышал Степан, когда кислый предмет наконец-то вытащили из его рта.

В следующий момент мужчину вырвало. Правда, попасть на сапоги швейцарца он не успел. Дивеллонт быстро отправился в санузел мыть свою цепочку.

– Ну, как ты? – насторожился Молохов, предложив вафельное полотенце.

– Вы же г-говорили, что будет не б-больно! – завопил Канунин, хотя в горле заметно першило.

– Ты что-нибудь слышал или видел? – поинтересовался Александр, подав ему бутылочку воды. – Какие-то образы? Может, символы?

Утолив жажду, экстрасенс вдруг напрягся и уставился на окно. Желтоглазые недоумённо посмотрели туда же и даже подошли проверить стекло. Однако за ним ничего уникального не происходило.

– Оу, вот он готов! – радостно возвестил бес, вернувшись в комнату с помытой цепочкой.

– Готов к чему? – нахмурился Молохов, склонившись над притихшим Степаном.

– Готов отвечать на твои вопросы, к чему же ещё! – усмехнулся Пенор и уселся на край дивана с чувством выполненного долга.

– Эй, Стёпка, ты здесь? – обратился парень к своему пленнику.

– Да, – с завороженным видом ответил тот.

– Как ты себя чувствуешь?

– Сойдёт…

– Ты вспомнил, что случилось в тот вечер, когда убили Белослава и Огнедара?

Не отрывая взгляд от окна, Канунин вдруг заплакал. Вот только слёз было немного. Видимо, сказалась их недавняя трата во время специфичного гипнотического сеанса.

– Ск-корая п-помощь… – забормотал мужчина так, будто говорит об очень близком, но утраченном человеке. – Т-там…

– Их увезли на скорой помощи? – уточнил Александр.

– Бес… Т-там был бес, – оживился Степан, но продолжал смотреть в одну точку. – В «ск-корой п-помощи» на нас нап-пал бес!

Кабал заметно помрачнел. Он и до этого казался безрадостным. Но слова прозревшего экстрасенса его впечатлили.

– Какой бес? Как он выглядел? – суетливо потребовал желтоглазый парень, обменявшись с сородичем тревожным взглядом.

– С рог-гами… – отвечал диабетик, будто резко опьянев. – И с хвост-том…

– А лицо? – настаивал Молохов, схватив его за шею. – Ты видел лицо?..

Правда, Александр тут же отстранился от пленника, уставившись на свою окровавленную ладонь. Дивеллонт, сидевший до этого без лишних движений, удивлённо раскрыл рот. Весь затылок Канунина окрасился кровью, словно его только что ударили по голове чем-то тяжёлым.

– Нет, не трогай! – посоветовал швейцарец, перехватив руку желтоглазого напарника. – Кажется, мы не продумали все последствия…

– Какие, на хрен, последствия! – опешил Молохов, чуть не ударив окровавленной ладонью своего иностранного помощника.

Тот продолжал обеспокоенно осматривать плачущего Степана.

– Аптечка! – приказал Пенор, махнув в сторону прихожей. – У тебья ешть бинт?

Кабал молча отправился в обозначенном направлении.

– …Марля… – произнёс экстрасенс, ничуть не крича от боли, а лишь пуская редкие слёзы. – На его лице б-была марля. Марлевая п-повязка…

– Спрашивай! – прикрикнул вдруг бес на Молохова. – Он может потерять сознание в любую минуту!

– Бес в машине «скорой помощи» был в марлевой повязке? – уточнил парень, нервно поглядывая то на лицо Канунина, то на его окровавленную шею и затылок.

– Да…

– Но что он сделал? Он напал на вас троих???

– Ук-кол, – медленно промолвил Степан, так и не сводя взгляд с окна. – Белослав сразу выруб-бился…

– А Огнедар? Он ударил его?

– Нет… Рога… Схват-тился за…

– За рога? – подсказывал Александр.

Кабал принёс пыльную коробочку с медикаментами. Дивеллонт принялся ковыряться в ней, вороша пакетики, бинты, вату и какие-то флаконы.

– Да… – продолжал полупьяным голосом экстрасенс. – За рог-га…

– Ну, а ты? Ты что сделал? – поторопил его Молохов, параллельно наблюдая, как бес пытается смочить вату спиртом.

– Нужны перчатки, мне нельзя трогать спиртовые растворы! – ворчал швейцарец, передав медикаменты Кабалу. – Schnell!

Тот догадался, что от него хотят, и откупорил бутылёк с антисептиком.

– Я не усп-пел, – заикался Канунин, теряя осанку. Его клонило вбок, на подлокотник дивана. – Он меня… уд-дарил…

В этот момент кровь брызнула прямо из затылка, будто по ней действительно стукнул кто-то невидимый. Мужчина повалился вперёд. Александр сумел удержать его от падения. По всему лицу желтоглазого теперь струилась кровь.

– Надо вызывать «скорую», мы тут уже ничем не поможем, – подметил угрюмым голосом Кабал, глядя, как Пенор и его напарник пытаются обработать рану экстрасенса.

Чтобы не мешать им, бритоголовый вернулся в прихожую и на всякий случай надел кожаную куртку. Ему с самого начала не понравилась идея друга привезти этого смертного сюда. Теперь придётся покидать укрытие и искать новую квартиру.

Из-за криков в зале желтоглазый мужчина не сразу расслышал лёгкое дребезжание. Оно доносилось из подъезда, словно кто-то решил воспользоваться циркулярной пилой или дрелью.

– Собака! – прошипел Кабал в порыве прозрения и вовремя рванул обратно в комнату. – Нас нашли!!!

Раздался грохот. Входная дверь с треском отлетела на гардероб. Посыпалась штукатурка, а провода повисли над дверным проёмом, будто костлявые пальцы. В квартиру стали пролезать мужчины в серых военных кителях. В руках у них сверкнули автоматы. Вот только применить оружие против желтоглазых врагов они не успели. Едва один из налётчиков достиг порога зала, там что-то взорвалось.

Лампа на потолке разбилась. Зато засветились бра из соседней квартиры. Именно туда и убежали все трое: швейцарец, Молохов и Кабал. Окровавленный Канунин остался в тёмном зале. Лишь взбудораженный старик сидел на софе в ночном колпаке, морщась от поднявшейся пыли. Стена, отделявшая его от соседей, оказалась разломана прямо посередине. И через отверстие уже перебирались вооружённые молодчики в серой форме.

– Кто это такие?! – закричал Дивеллонт, спешно спускаясь по ступенькам тёмного подъезда вслед за Александром.

– Бесы! – коротко ответил Молохов, спрыгивая сразу на межэтажную площадку.

Кабал толкал иностранца сзади. В красных сапогах да по многочисленным ступенькам перемещаться было трудно. Если бы Пенор знал, что его приезд в Москву начнётся именно с беготни по аэропорту, а затем по пригороду, он бы обязательно надел обувь поудобнее. Хорошо, что находящийся за спиной нуллюм успевал придерживать его от падений.

– Как они нас вычислили?! – негодовал Александр, даже не оборачиваясь на своих товарищей по несчастью. – За нами не было «хвостов»…

– Вычислили! – рявкнул его желтоглазый друг, толкнув к выходу сразу обоих.

Они уже достигли первого этажа, в то время как гриди экзархата ещё спускались по тёмной лестнице на три пролёта выше.

– Никаких машин! – взревел Кабал, увидев, как Молохов направляется к припаркованным во дворе автомобилям. – Разбегаемся!

– Wo??? – только и сумел выкрикнуть Дивеллонт, очутившись на морозе в своей лёгкой одежде.

Александр схватил его за дрожащую руку и потащил за собой к тёмным деревьям. У крайнего подъезда, где была засада, раздались выстрелы. Однако куда побежал Кабал, определить не получилось.

За деревьями открывался какой-то гаражный кооператив. Но, как назло, ни одного автомобиля на улице не оказалось. Шутка ли, в три часа ночи! Пришлось выбираться на широкую дорогу, по которой промчался лишь грузовик. Основной поток машин двигался по соседнему проспекту.

– Тебе нельзя в экзархат! – приговаривал парень, двигаясь по скользкой аллее прямо в парк. – Они тебя запытают до смерти!

– Куда мы направляемся?! – в панике спросил иностранец, стараясь бежать за ним.

– Не знаю, надо спрятаться…

Желтоглазый успел воскликнуть это у развилки, когда из-за спины раздались новые выстрелы. За ними двигались вооружённые бесы. Ничего не оставалось, как углубляться в парк. Благо, дорожка была не сильно заметена снегом.

Сквозь заиндевевшие деревья виднелись огни усадьбы Измайлово. Пенор вспомнил вид из окна квартиры Кабала и сообразил, что идеальнее варианта не найти. Он ускорился следом за Молоховым, хотя подошва сапог скользила на обледеневшей тропинке.

Выстрелы стали затихать, когда беглецы выскочили к автозаправке. Швейцарец удивился, что бензоколонки находятся прямо посреди заснеженных деревьев, и осмотрелся.

Дорога от автозаправочной станции уводила влево. Но оттуда послышалась милицейская сирена. Александр решил не рисковать и рванул в сторону подсвеченной красной башни. Та отлично просматривалась сквозь неплотные ветви. Впрочем, через несколько минут Дивеллонт пожалел, что они не воспользовались обходным путём. Иностранец, едва не погрязнув в сугробах, вывалился на обледенелый склон и кубарем покатился вниз.

Усадьба располагалась на острове. Однако бес понял это только на льду какого-то канала. Единственное, что его порадовало – водоём основательно замёрз и уже покрылся толстым слоем снега. Так что падение было не столь болезненным.

Желтоглазый помог ему подняться и указал на светящиеся старинные здания на соседнем берегу. Убедившись, что копыта не лишились красных сапог, Пенор двинулся дальше. Теперь он хорошо видел их примерный маршрут. Надо обойти светящуюся башню и попытаться отыскать отапливаемое помещение. А таковых, судя по всему, здесь имелось в избытке.

Вокруг дворца светлели разные хозяйственные постройки. За ними открывались окна более солидных старинных домов. Выбравшись на вычищенную аллею, бес и нуллюм прислушались к окружающим звукам. Кроме редких автомобильных жужжаний, досюда пока ничего не доносилось: ни милицейского патруля, ни местных охранников, тем более никаких выстрелов.

– Надеюсь, мы оторвались от них, – без какой-либо одышки произнёс Молохов, отряхиваясь от снега. – Чуть не попались…

– Почему ты решил, что в экзархате мне желают только зла? – задал швейцарец главный вопрос, который мучил его ещё при побеге из аэропорта. В отличие от своего напарника, он запыхался от хождения по сугробам и по замёрзшему каналу.

– Я же тебе объяснил их политику, – настороженно обернулся желтоглазый, ничуть не замерзая в своём чёрном спортивном костюме. – Что тебе ещё непонятно?

– Меня не покидает мысль, что я поступаю как-то неправильно, – признался Дивеллонт, шагая за раздражённым Александром. – В конце концов, я прилетел в Москов именно по линии экзархата. В аэропорту меня должны были встретить и проводить на опознание Моринорса. Вместо всех этих официальных процедур я уже полночи рискую собственными рогами чёрт пойми с кем.

– Что ты имеешь в виду? – нервно перепросил парень, остановившись возле стен массивного светлого здания.

– Я так и не понял, кто ты такой, – продолжил откровенничать иностранец, недоверчиво поглядывая назад. – И почему вдруг именно ты решился помогать мне?

– Послушай, у меня с бесами никогда не складывались хорошие отношения. Собственно, таких, как я, они обычно используют как дешёвую рабочую силу. И речь идёт именно о грязной работе. Я понимаю, ты не обязан верить мне на слово. Но ты же сам всё видел с этим экстрасенсом Стёпой. Благодаря тебе он вспомнил, что на них напал именно бес.

– Или люциферит, – парировал Пенор, пряча озябшие руки в карманах брюк. – У них тоже есть рога и хвост. Они вообще внешне мало чем отличаются от нас, от бесов…

– Нет, нет, нет. Если бы это был люциферит, он бы не стал прятаться под марлевой повязкой. Ты встречал когда-нибудь этих маньяков?

– Упаси Дьявол! – ужаснулся мёрзнущий швейцарец. – Но я знаю, кто они такие и как себя ведут. Просто в альпийском регионе их давно не встречали.

– Кабал тоже уверен, что здесь не обошлось без люциферита. Но его можно понять, ведь он жаждет мести. У них с этим люциферитом давние счёты. И, как ты успел заметить, не в пользу Кабала.

– Даже если не люциферит, то как этот инцидент с экстрасенсами связан с гибелью Моринорса? И вообще, были ли те самые массовые убийства на самом деле или это плод твоей фантазии?..

В ответ Молохов почему-то рассмеялся и замотал головой.

– Что? – недоумевал бес.

– Нет, просто ты озадачился такими вопросами лишь сейчас, – отмахнулся желтоглазый и двинулся в обход здания. – Ты действительно хочешь обсудить это в то время, когда за нами идёт отряд вооружённых гридей?

– Никого нет, – развёл руками Дивеллонт, хотя пальцы на них заметно тряслись. И было уже непонятно – то ли от холода, то ли от страха.

– В любом случае нельзя оставаться на одном месте, – обозначил Александр своё условие и указал на почищенную дорогу, ведущую к какому-то широкому крыльцу. – Подожди, а бесам можно заходить в церковь?

– Почему ты спрашиваешь?..

Парень кивнул в сторону ступенек, которые вели к открытой двери. Сверху на них смотрели тёмные купола, слегка припорошенные снегом. Они хорошо выделялись на фоне освещённого фасада храма.

– Разве церковь не положено закрывать на ночь? – засомневался иностранец, но всё же двинулся вслед за напарником. – Как тут у вас в Москове всё странно…

Покрова Пресвятой Богородицы на самом деле оказалась открытой. Внутри царил полумрак и пахло краской. Судя по обилию расстеленных старых газет и пакетов, в церкви шёл ремонт. Единственным местом, где имелся хоть какой-то свет, оставался иконостас. Именно там трудился бородатый мужчина, что-то старательно прокрашивая тонкой кистью.

– Храм закрыт для посещений, – укоризненно воскликнул он, обернувшись на поздних гостей. – Ночь на дворе, господа, имейте уже совесть…

– Просто мой друг из Швейцарии утром улетает обратно, – оправдался Молохов предельно мягким голосом. – А это святое место посетить вот не успел. Мы буквально на пару минут, хорошо?..

Александр звонко бросил пару монет в старый короб для пожертвований, стоящий у входа. Бородач разочарованно помотал головой и продолжил заниматься своим делом. Желтоглазый же достал из кармана мобильник и принялся листать какие-то фотографии.

– Вот, смотри сам, – показал он замёрзшему Пенору, и на маленьком экране возникло мрачное изображение двух мёртвых бесов. – Это те самые гвардейцы, которых убили первыми. Видишь, как их закопали? Одна только башка торчит из земли.

– Как бесчеловечно, – прошептал швейцарец, которому не часто доводилось видеть умерших сородичей.

– Видишь, их ровно пятеро? – принялся Александр листать многочисленные фотографии. – И это было две недели назад, в конце ноября.

– Ты сумел попасть на место преступления?

– Нет, файлы мне прислал мой информатор из экзархата. Равно как и вот эти фото…

Он зашёл в другую электронную папку и продемонстрировал не менее страшное изображение. Посреди снега висел окровавленный парнишка. Из его груди торчали два рога. Присмотревшись, Дивеллонт ахнул. Разноцветные узоры из самоцветов были ему хорошо знакомы. Безусловно, они принадлежали его наставнику.

– Их много, этих жертв, – добавил нуллюм, спешно пролистывая другие фотографии. – Теперь ты мне веришь?

– Это всё равно не объясняет связь с убийством друзей Степана, – прогудел бес, потирая бледные ладони. – Того, что они оказались по голову в зерне, недостаточно. Это мог быть подражатель или, как сказал сам Степан, какой-то ритуал. Хлебные зёрна вообще-то считаются священными и в христианстве, и в язычестве…

– Нет, это не единственная связь. – Молохов обернулся на бородача, шуршащего у иконостаса, и тяжело вздохнул. – Я не хотел говорить тебе сразу, но твой наставник был знаком и с Огнедаром, и с Белославом…

Иностранец сначала раскрыл рот в порыве удивления, но затем осуждающе уставился прямо в жёлтые глаза своего помощника.

– Когда их тела нашли, я даже подумал, что в этом виновен сам Моринорс, – продолжал парень раскрывать новые карты. – В тот вечер он был на выступлении экстрасенсов. И он пропал именно тогда.

– Вместе с этой троицей??? – поморщился Пенор от собственного вопроса.

– Если верить моему источнику из экзархата, то твоего наставника потеряли в тот же вечер. Не нужно быть гением, чтобы догадаться – он как-то причастен к тем убийствам…

Со стороны иконостаса послышался грохот. Кажется, упала стремянка, на которой художник стоял всё это время. Вот только его самого видно уже не было. Наверно, бородач ушёл куда-то за строительные леса, расставленные по краям от алтарной части.

– Стёпа сказал, что его ударил бес в машине «скорой помощи», – напомнил Александр, убрав телефон в карман спортивной куртки. – И после этого рана на его голове словно взорвалась.

– Я не предусмотрел, что мой гипноз может спроецировать физические повреждения, – виновато ответил Дивеллонт, грея ладони в подмышках. – Степана ударили во время того случая. Под гипнозом он вспомнил это, и раны открылись… Это моя ошибка. С людьми я не так часто практиковался. В основном в Берне я помогаю бесам-новичкам вспомнить свою прошлую жизнь…

– Неважно: что получилось, то получилось. Главное, что теперь мы знаем: в этом замешаны бесы.

– Один бес, – поправил его швейцарец.

– Я уверен, что не один, – настаивал нуллюм и вновь обернулся на посторонний шорох со стороны иконостаса. – У твоего наставника здесь, в Москве, были кураторы. Они наверняка знают весь круг его общения. И, думаю, именно они помогли убийцам добраться до Моринорса. Либо он сам использовал местных для каких-то своих целей…

Не успев даже озадачиться от очередной информации напарника, Пенор увидел возле опрокинутой стремянки три фигуры в военной форме. Они держали их на прицеле автоматов.

– Именем экзарха Фарамонда вы арестованы! – объявил один из гридей, указав на ошарашенных сообщников.

– Мне нельзя в экзархат, – прошептал Молохов и вдруг схватил швейцарца за шею, поднеся к ней нож. – Я его прирежу, слышишь! Только подойди, и я продырявлю ему челюсть!

– Делай, что хочешь, – усмехнулся гридь, совсем не испугавшись пустых угроз нуллюма.

– Если сможешь, беги к Измайловскому Кремлю, – разочарованно прошипел желтоглазый и резко отпрыгнул в сторону выхода.

Раздалась автоматная очередь. Дивеллонт только и успел, как упасть на пол и зажать разноцветные рога руками. Выпустив в юркого молодчика не один десяток пуль, солдаты экзархата отвлеклись, чтобы перезарядить своё оружие. В этот самый момент иностранец, убедившись, что в него не попали, отпрыгнул в тёмный угол церкви.

– Они заодно! – недовольно констатировал главный гридь и принялся целиться в швейцарского беса пистолетом.

Но очередная порция выстрелов не остановила Пенора. Он легко достиг дверной арки и выскользнул наружу.