Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой

– Именно так, братцы, именно так, – кивнул я, а сам начал попрошайничать у старшины.

Почти на все мои вопросы прижимистый кладовщик отвечал просто:

– Так нет у меня.

Через пару минут меня уже злили его равнодушные ответы, и я бросил:

– Хорошо, сейчас командира приведу, проведем осмотр имущества без вас, старшина.

– Что значит без меня? – тут же возбудился кладовщик. – Как же это можно-то?

– Да вот так и можно, даже более того, НУЖНО! Вы, товарищ старшина, слышали что-нибудь о таком понятии, как РЕВИЗИЯ? – Тот даже побледнел, да так, что мне в темноте было видно. Знает этот человек такое слово, точно знает. Наверняка где-то в торговле до войны работал.

– Товарищ… извините, не знаю вашего имени-отчества? – проблеял старый деляга.

– Андрей Александрович, но вы можете обращаться по уставу, красноармеец Морозов.

– Товарищ Морозов, зачем ревизия? Я просто еще не все вещи принял к учету, много ведь поступило, а склада-то у нас как такового не было. Пока все перепишешь да места найдешь!

– Я понял вас, товарищ старшина, – кивнул я, – может, тогда пойдем к вам, вместе поищем? Тем более, я многое знаю и видел, ведь это наша группа и добывала.

– Я сам, – быстро бросил кладовщик, – вы бы список дали, я сам вам все подберу.

На складе я завис надолго. Выбирал немецкую форму почище, оружие, снаряжение, боеприпасы и продовольствие. Вот же жучара он, этот уроженец Одессы. Он даже консервы у поваров отобрал, все на свой склад затащил. А главное, нигде не отметил! Блин, ну до чего же есть хитрожопые люди, а? Для меня это все казалось чьей-то шуткой. Ведь война идет, а как же лозунги «Всё для фронта»? Вот зачем этому хозяину складов нужна взрывчатка? Ответ-то вроде напрашивается сам собой, да только он неправильный. Да, выдавать он ее должен, а не прятать, но зачем спрятал и не внес в гроссбух правильные данные? Ведь заныкал себе пятьдесят килограммов! Конечно, если бы я не видел трофеи еще там, у фрицев на складах, то, возможно, и не знал бы ничего. Только понять не могу. Зачем нужны кладовщику, который в боях непосредственно не участвует, пятьдесят килограммов взрывчатки? Даже не пытайтесь ответить на этот вопрос, все равно не угадаете, что он задумал. Короче, я получил все то, что считал необходимым в новом рейде.

– Познакомился со старшиной? – спросил командир, когда я вернулся. А глаза у самого хитрые-хитрые.

– Да, познакомились, даже без рукоприкладства обошлось. Две пули только потратил…

– Какие пули? – мгновенно стал серьезным капитан.

– Так одна в левое колено, другая в правое. Зато получил все, что нужно, – и не думая смеяться, ответил я. Реакция капитана меня рассмешила. Тот вылетел из палатки пулей. Блин, сейчас мне влетит.

– Твою мать, Морозов! – матерился командир еще минуты три, но потом угомонился. – Только вот попробуй не найди мне этот сборный пункт! – напутствовал он меня перед дорогой.

– Найду, товарищ командир! – уверенно ответил я.

И нашел. Мы даже не блудили в округе, ехали напрямую и нагло. Взяли в этот раз два мотоцикла и бэтээр. Знал, что палился безбожно, но решил, что хватит пешком ходить. Да и форма у нас в порядке. С нами были аж трое бойцов, знающих немецкий, причем хорошо знающих. По дороге навестили одну деревню, большую. На трофейной карте там обозначен пункт вспомогательной полиции, вот его и «прибрали» заодно. Чего сто раз ходить. Тем более и деревня была в стороне от нашего пути, вот и навестили, сбивая на всякий случай возможных поисковиков.

Сборный пункт представлял собой такую же МТС, каких много видели. Даже одну уже захватывали. Разница была только в одном. Скорее всего, фрицы, узнавшие о нашей прошлой проделке, усилили охрану. Немцев было много, человек тридцать, может даже сорок. Через пару часов наблюдений из ближайшего лесного массива стало ясно, зачем столько охраны. Этот пункт был настоящим Эльдорадо. Мы насчитали только наших, советских танков двенадцать штук. Были и вражеские, но, сколько точно, затрудняюсь сказать. В каком состоянии бронетехника, нам, конечно, неизвестно, но если хоть часть возьмем и то хлеб. Орудия, как противотанковые, так и гаубицы, несколько бронеавтомобилей семейства БА. Да чего там только не было. Нас в поиск вышло двадцать человек, но я сомневался в наших силах, поэтому послал назад мотоцикл с тремя бойцами. В этот раз не стал рассчитывать на рацию, мало ли, вдруг у немцев пеленгатор рядом. На мотоцикле ребята быстро метнутся туда и обратно. Это если командир решит, что их нужно обратно отправить. На самом деле я ждал подкрепления. На словах передал послание капитану Фролову, что жду его с танками. Те «двойки», что у нас имелись, будут здесь в самый раз, ну и пехоты пусть возьмет, человек тридцать точно не будут лишними.

Ехать тут недалеко, как я уже говорил, поэтому ждать будем к вечеру. У танков скорость приличная, тем более дорога вполне хорошая. Дождя нет второй день, сухо, поэтому ожидания долгими не будут.

На место встречи, в двух километрах от сборного пункта, отряд под командованием самого капитана Фролова вышел к девяти вечера.

– Ну, рассказывай! – весело приказал командир. Настроение у него было хорошим, так что я несколько расслабился.

– Товарищ капитан, думаю, единственный шанс, это ударить внезапно, чтобы пресечь попытки немцев использовать бронетехнику. Заберутся в танки… выковыривай их тогда. Я тут схемку набросал, вот, посмотрите…

Я действительно составил небольшой план и нарисовал, как смог, объект и наш удар по нему. К МТС ведут две дороги с разных сторон. Позже оказалось, это одна, проходящая прямо через этот пункт. Отойдем чуть дальше и запустим танки с разных сторон, одновременно атакуя с фронта. Чтобы не попасть под огонь наших же танкистов, на территорию сразу входить не будем. Танкисты должны нас поддержать огнем своих мощных мелкокалиберных пушек, но главное, не допустить попытки фрицев задействовать танки. Нам нужно сблизиться, а там мы будем работать накоротке. Все бойцы сейчас с автоматами, для боя на такой дистанции автоматическое оружие предпочтительнее. Капитан приказал вначале боя задействовать еще и два миномета. Они и технике не навредят, и не дадут фрицам сильно высовываться.

Атака началась отлично. Видно было, что фрицы не слишком готовы к встрече. Хаос внесли именно минометы, а уж когда подошли танки… Я был в сотне метров от складов, поэтому не знал, что командир внес коррективы в свой же план в самый последний момент. Танки не стали долбить издали, а пошли прямо к складам. Мгновенно преодолев небольшое расстояние, что отделяло их от МТС, танкисты принялись давить фрицев. Командир рисковал, танки без пехоты это очень опасно. Но наши танкисты, бывшие пленные, вертелись волчками, готовые вообще все сделать в одиночку. Затем пошла пехота, хотя до этого просто стреляла с расстояния, ведя огонь скорее на подавление, чем прицельный. Я тоже стрелял, причем как раз наоборот, ибо был со снайперской винтовкой, даже зацепил как минимум троих. Но не ожидавших такой наглости немцев безнаказанно убивали недолго. Все же у них порядок заложен в генах. Фашисты как-то смогли организоваться и начали отстреливаться. Очаги сопротивления были небольшими, отбивались группы по два-три человека, но все же и нам хорошо досталось. Всегда ведь так, нападавшие несут большие потери. Однако сказывалось то, что нам сразу удалось подойти близко. Немцы оказались лишены маневра и вынуждены были пользоваться только постройками МТС как укрытиями. Нам же не рекомендовалось использовать гранаты, чтобы случайно не подорвать какой-нибудь склад боеприпасов. Поэтому были потери, причем немаленькие. Этому способствовало еще и то, что бойцы, как я уже говорил, были очень злыми, ведь у нас все из лагерей. Шли грудью на автоматы и пулеметы – это именно о них.

Спустя двадцать минут фашисты не выдержали нашего давления и побежали. В поля. Танкисты, получив приказ добить тех, кто ушел, ринулись догонять, а мы уже зачищали склады. Да уж, тут прямо Клондайк. Минометы, как и ожидалось, не нанесли урона технике, стоявшей под открытым небом, лишь у одного танка слетела гусеница, да несколько грузовиков пострадали, а так норма. Это мины «неудачно» попали, разорвав несколько колес на машинах да покоцав осколками кабины и кузова. Большинство же машин было в порядке. Распределяя по машинам бойцов, столкнулись с нехваткой водителей. Это действительно была беда. Танки брали на буксир грузовики, благо экипажи для бронированных машин капитан Фролов привел с собой. Им категорически запрещалось участвовать в бою, все-таки специалисты. Жаль, что и тех было мало, разбавляли экипажи стрелками.

По радио командир дал приказ в наш основной лагерь готовить укрытия в лесу, так как техники стало очень много, бойцам в лесу придется потрудиться.

Мы заранее обговорили с капитаном, где будем прятать машины. Договорились до того, что танки будут рассредоточены на окраине и замаскированы. Грузовики предполагалось задвинуть в лес поглубже. Размещать технику в лесу еще тот геморрой. Капитан сначала не понял меня:

– А в чем проблема-то, Морозов? Танк что, дерево не срежет?

– В том и дело, что легко срежет. Только поваленное дерево это как сигнал летчикам противника, указывающий место нахождения отряда.

– Так дерево-то можно распилить и убрать…

– Можно, если время есть, а у нас его не скажу, что много.

– Ладно, черт речистый, уговорил, но мы еще к этому вернемся, может и получится технику загнать подальше в лес. А то ударят фрицы и разом отрежут нас от только что захваченных трофеев, что тогда?

– Да уж, тут думать надо, так просто не решить. Но однозначно, что возле танков должны быть постоянные посты, чтобы пресечь нападение, если оно последует.

– Для этого вообще-то я хочу задействовать выдвинутые дозоры. Они смогут предупреждать о появлении противника и дадут возможность занять позиции.

– Тогда, конечно, получится, главное, люди нужны, их всегда не хватает, – заключил тогда я.

Наш налет прошел отлично, и все бы ничего, но в середине пути нас настигло возмездие. Кто-то из фрицев все же удрал с МТС. Мы гнали во весь опор, поэтому и не заметили, как в небе появились самолеты противника. Бомбежка – это страшно. Немцам, видимо, было плевать на технику, даже свою. Они бросили на нас восьмерку пикировщиков. Те бомбами вывели из строя сразу пять танков, естественно, с экипажами, пока мы, наконец, не развернулись и не дали отпор. Все же счетверенные «максимы» пригодились, хотя я, если честно, не знал, на фига их капитан прибрал. Реально думал, что зенитные способности этих монстров будут бесполезными. Но спасли нас от окончательного разгрома именно эти две установки. Не сбив ни одного самолета, мы помешали им стрелять. Там ведь тоже люди воюют, а жить немцы хотят не меньше нас. Самолеты ушли, а капитан приказал сразу же гнать во весь опор. Мы даже убитых не стали подбирать, лишь сволокли в одну воронку. Раненых тоже было много, но все же мы были еще сильны. Больше по пути приключений не было, кроме тех, что ждали в самом лагере. Те, кто оставался в лесу, нас встретили во всеоружии, едва не начав стрелять с перепугу. Конечно, тут были в основном тыловики да саперы, но и они показали зубы. Весь остаток ночи угробили на то, чтобы укрыть добычу. Сентябрь на дворе, так что в лесах пока еще есть, где прятаться, но делать это становится все труднее. Танки наделали огромные колеи на подходах к нашему убежищу, так что, думаю, жить нам тут недолго. Тем более немцам теперь прекрасно известно, где мы и даже сколько нас. Как оказалось, командир думал так же, поэтому приказал не сильно усердствовать в маскировке. Если фрицы вновь пошлют авиацию, нам все равно не скрыть следы, так что…

– Нужно уходить, – начал разговор командир, когда собрал у себя в палатке всех командиров взводов. Я тоже оказался здесь, как командир отделения разведки. Во как!

– К нашим прорываться будем, товарищ капитан? – это спросил молодой сержант, танкист командир взвода.

– Чуть позже да, но вначале мы должны отбить у немцев наших бойцов и командиров. Совсем рядом с нами оборудован лагерь, красноармеец Морозов был там, он нам и расскажет, что видел.

Блин, предупреждать же надо. Все тогда взглянули на меня с интересом, а я, чуть помявшись, начал рассказывать о результатах разведки.

– …вот так и выходит, товарищи командиры, что атака возможна только всей группой, а главное, с танками, чтобы по завершению операции уходить всем кагалом, – я закончил свое выступление, поделившись с присутствующими своими наблюдениями.

– А куда отход планируете? Товарищ Морозов? – спросил меня тот самый политрук, корреспондент из Москвы.

– А вот это уже как командир прикажет, – серьезно ответил я, – прикажет воевать тут и бить фашистов в, или, не считаясь с потерями, рваться к фронту, наше дело выполнять приказы.

– А сам-то как считаешь? – вдруг спросил Фролов.

– В тылу можно много пользы принести, но сохранять в тайне наше местонахождение будет тяжело. Нужно постоянно передвигаться, техника не выдержит. Осень скоро закончится, сами понимаете, прятаться будет невозможно. С выходом на Большую землю тоже не все гладко. Во-первых, дойдет в лучшем случае половина, думаю, даже меньше, а во-вторых…

– Что же во-вторых? – с нетерпением спросил еще кто-то из присутствующих.

– Нас раскидают по разным частям, какой от того толк будет? Сколько таких частей, а мы уже привыкать стали друг к другу, взаимодействие налаживается. Считаю, что пользы наше подразделение принесет больше в тылах противника. Мы должны вовсю использовать тот факт, что мы одно подразделение.

Надо отметить, что слушали меня внимательно. Все сидели молча и явно думали о том же, о чем я им и говорил. Ну а что, ведь правда, вернись мы на свою территорию, кстати, там скоро мясорубка под Москвой начнется, недолго осталось, нас просто пошлют на убой. Скажете, что я трус, боец не должен выбирать, где ему воевать? Так я на это отвечу. Если бы не знал, ЧТО будет, то может, и не придумывал бы таких планов. Но сейчас, я знаю, КАК и ЧТО будет. Поэтому, думаю, я прав, предлагая веселиться именно тут, в немецких тылах. Тем самым мы поможем фронту, причем гораздо больше, чем если бы мы были там.

Сложность возникла у танкистов. Во-первых, нам их теперь не хватало. А во-вторых, немецкие танки Т-4 почему-то показались нашей «мазуте» сложными. Вроде бы какая нафиг разница? Ну, размеры чуть другие, орудие большего калибра. В чем проблема-то? Командиры долго пытались объяснить танкистам, что сложность вся лишь в том, что машины незнакомые, но людям дадут время на изучение. Я же, услышав возню, заметил просто:

– Мужики, хотите воевать на кастрюлях? Пожалуйста, оставляйте нормальные танки для тех, кто не испугается новинок. Здесь броня раза в три толще, чем у «двоек», пушка такая, что любой танк протыкает издалека, но если вам сложно и вы боитесь… Что ж, когда освободим людей из лагеря, наверняка там найдутся мужики, готовые воевать на всем, что дадут.

Этого хватило. Танкисты, услышав, что танк на самом деле очень мощный и защищенный, мгновенно согласились. Внутри во всех машинах были инструкции на немецком, но наши переводчики справились, всего за ночь перевели эти книжечки и выдали перевод бойцам. Дело сдвинулось с мертвой точки. Буквально через сутки танкисты сами удивлялись, чего они тут кочевряжились, отличные машины, да к тому же и удобные, не наши железные чемоданы, именующиеся танками. А нам действительно хотелось атаковать лагерь именно на немецкой технике, так больше шансов на удачу.

После освоения новой и неизвестной ранее техники появилась другая проблема. Теперь всем захотелось непременно сесть на Т-4, «двойки» и «тройки» уже не впечатляли. Но с этим быстро справились. Капитан уже просто рявкнул, и танкистам пришлось заткнуться. Всего в операции планировалось задействовать два Т-4, одну «тройку» и две «двоечки», плюсом шел бэтээр с установленным на нем «Флак-38». Кстати, бэтээр какой-то смешной, он не бронирован, у него нет кабины как таковой, не «Ганомаг» это, что-то маленькое. Пехоты набрали всего двадцать бойцов, остальные пошли в экипажи танков. Да, не больно хорошо это, но опытных танкистов было мало, вот и разбавили экипажи, как смогли. Заряжающими пошли артиллеристы, командирами – сержанты. Главное, мехводы все были танкистами, хоть с этим повезло. Да и оба Т-4 были полностью укомплектованы нормальными полноценными экипажами. На них и надежда.

Когда наша куцая колонна выдвинулась в направлении лагеря для военнопленных, нас попытались прощупать немцы. Пара истребителей словно сидела где-то рядом в засаде и ждала нас. В этот раз не бомбили и не стреляли, но по головам походили. Просто мы в этот раз шли уже не разношерстной командой, а вполне себе подразделением немецкой армии. Косяк был только в одном: шли не в ту сторону. Но когда «мессеры» начали на нас заходить, я, да еще и капитан поддержал, приветливо помахали летчикам ручками из кузова бэтээра. Те сделали свечку, прошли еще раз и ушли со снижением на запад.

– Блин, вот сто процентов, у них где-то совсем рядом аэродром. Задницей чую!

– Чего? – не слыша меня толком, перекрикивая шум двигателя, крикнул командир.

– Говорю, – я наклонился к уху капитана и повторил: – Аэродром у них рядом. Как пить дать! Если будут пленные в лагере, нужно разузнать и навестить, если недалеко.

– Поддерживаю! Кстати, Морозов, ты точно простой красноармеец? – Фролов меня уже не в первый раз спрашивает об этом. Сделав вид, что плохо слышу, я просто пожал плечами, всем видом показывая, что не понимаю его. Вот ведь, нет-нет да и прорывается у меня что-то командирское. Тут, видимо, и образование сказывается, все же оно куда лучше, чем у многих бойцов, которые дай бог класса по три-четыре закончили. И соображаю я в разы лучше и быстрее. С этим-то ясно, просто знаю много, вот и получается так. Все же советское образование накладывает свой отпечаток. Кто жил в Союзе, тот помнит, какое было обучение, хоть в школах, хоть в училищах и техникумах. Даже учась по специальности, ты все равно получал дополнительные знания в других дисциплинах. Скажем, любой электрик, если он вообще с руками, всегда сможет поставить унитаз, и наоборот, сантехник всегда может отремонтировать выключатель. Повторюсь, если руки вообще растут из нужного места. А врачей возьмите, ведь учащиеся в медучилищах получали знания по всей медицине, лишь на последнем курсе выбирая основную профессию. Кто-то может сказать, что это плохо, что знания очень скупые, но я все же считаю, что так было лучше. Помню, в детстве у моего друга мама была обычной медсестрой, так к ней половина района ходила совета спросить. И ведь никто не умер, не отравился, всем помогала, и все было в порядке.

К лагерю вышли к обеду. Нас ждали. Немцы ни фига не купились на нашу маскировку. Два наличных танка у охраны лагеря открыли огонь, едва мы показались. Это они зря. Первыми у нас двигались «двоечки», они мигом развернулись и попытались спрятаться в овраге, что был рядом. Одному экипажу удалось это сделать, а вот второму… Снаряд немецкого Т-3 вошел в борт нашей «двойке», когда она маневрировала, и вызвал детонацию. Рвануло приглушенно, но башня у танка сдвинулась и он застыл. Жаль парней, там механ хороший был, на КВ войну начал, все переживал, что тяжело ему с такой подвижностью танка справляться. Да, жаль ребят.

Может, это и поставило бы нас в неудобное положение, но когда в поле зрения немецких танкистов выползли наконец наши Т-4 и «тройка», враги начали движение. До этого они стояли на одном месте, явно не собираясь маневрировать, а тут забегали. Единственные более или менее возможные укрытия это бараки, но они на территории, а туда фрицы явно не поедут. Прыснули в разные стороны, пытаясь занять позицию получше, но наши парни не спали. Экипажи в «четверках», как я и говорил, были опытные. Бойцы уже видели, как был уничтожен один из наших танков, поэтому начали наказывать фрицев со всей своей пролетарской ненавистью. Уже третьим снарядом один из наших танков запалил немца. Пытавшихся выбраться танкистов начала уничтожать пехота. Расчет «Флак-38» не спал, воспользовавшись тем, что танкам не до бэтээра, капитан приказал выходить на прямую наводку и бить по вышкам. Я уже спешился, поэтому наблюдал за этим со стороны. А зрелище было… Куски досок и щепок летели в стороны, вышки просто разрывало, перемалывая дерево и тела пулеметчиков в труху. Жесть, я даже зажмурился вначале. Под вышками стояла суета. Лагерь был большой, на территории наблюдался хаос. Кто-то бегал, не зная куда податься, кто-то, более умный, залегал или полз в укрытие. Как в одном, ранее освобожденном лагере, стрельбы по пленным тут не было, не до этого было фрицам. Да и не такая открытая территория была. Такой шквал огня, что они только пытались отстреливаться от наступающего противника. Я, уйдя со своими ребятами чуть в сторону, наблюдал за выездом из лагеря. И не зря. Черная, красивая машина не стала дожидаться окончания танкового боя и пришла в движение.

– Мороз, там! – Борт указывал на «членовоз», но я и сам туда смотрел. От нас до машины было метров триста, далековато, блин. Я высадил все пять патронов, прежде чем заметил, что машина останавливается.

– Попал?

– Еще бы! – воскликнул Егор. – Мотор заглох, пытаются завести.

– Вперед, – скомандовал я, но тут же поспешил добавить: – К машине не приближаться, пока не подойдем ближе, чтобы я мог ее контролировать! – Я уже вижу место, откуда смогу уверенно поразить человека, если он будет нам угрожать.

Заняв позицию, отметил про себя прекращение взрывов. Никак у танкистов цели кончились? Наблюдая за машиной, засек движение. Возле левых дверей шло какое-то действие, машина-то стояла к нам правым боком.

– Борт, вперед, только пригнись! – крикнул я, а сам пытался разглядеть, что там происходит.

Ваня и Егор бежали вниз по склону, тут была небольшая ложбинка, в которой и стоял автомобиль фрицев, а я, уже придумав, заорал вдогонку:

– Борт, ФОКУС! – Этот прием я парням показывал, наврал тогда, что где-то подсмотрел. Иван на бегу выхватил гранату из подсумка и, не выдергивая кольца, приготовился бросать. Как только расстояние позволило, боец зашвырнул гранату навесом через машину. При этом его чуть не срезал автоматчик, внезапно показавшийся из-за машины слева. Хорошо я был готов и выстрелил сразу, но, скорее всего, промахнулся. Фриц дал очередь, но Иван уже залег, и пули фашиста в него не попали. Зато спустя секунду из-за машины прыснули все, кто там был, блин, все в разные стороны побежали. Не понравилась им граната, хотя она была не в боевом положении. Увидев, КТО бежит вправо, я забыл о двух других немцах. Это был офицер, точнее, какой-то серьезный офицер. Кожаный плащ скрывал форму, но погоны явно непростые, да и машина вообще-то ни фига не рядовая. Убивать его не хотелось, хотя он и был как на ладони, мало ли, вдруг полезный фрукт. Я выстрелил два раза, вторым все же попал туда, куда хотел, в ногу. Кожаный плащ, в котором был фриц, спутал тому ноги, и офицер полетел кубарем, вопли были настолько громкими, что в шуме боя их слышали, наверное, повсюду. Повернув голову, заметил, как ребята грохнули одного автоматчика и ранили второго. Хорошо, будет с кем командиру побеседовать. Я поднялся и, осмотревшись по сторонам, направился перебежками к раненому. Уже почти добежал, когда увидел неприятное для себя действие фашиста. Тот услышал меня, что ли, или почуял? Но фигура в кожаном плаще вдруг начала поворачиваться ко мне, а в руке у этой фигуры был пистолет. Хорошо, что я все же бежал, иначе бы просто не успел. Фриц был не готов к бою, совсем страх потеряли, находясь на нашей территории, оккупанты хреновы, пистолет у противника был не взведен. Пока офицер досылал патрон, я все же сократил расстояние, и мой удар сапогом по его руке совпал с выстрелом. Грохнуло несильно, напротив, звук был каким-то резким, но негромким. Пуля, видимо, пролетела далеко от меня, так как даже не слышал свиста.

– Ах ты ж сука такая! – выругался я, наваливаясь на фашиста и пытаясь вырвать у него пистолет. – Подстрелили тебя, так лежи и не отсвечивай!

Фрица я все же разоружил, хоть он и умудрился сделать еще один выстрел, но это было скорее рефлексом. Когда ствол выпал из вывернутой ладони, я со всей дури зарядил офицеру в ухо. Почему именно туда? Да хрен его знает, машинально как-то, просто увидел под плащом эмблему на петлице, вот и врезал. У нашего народа, видимо, это в крови. Немецкий офицер был представителем войск СС, их я еще на этой войне не встречал.

Фриц от моего удара согнулся от боли и зашипел, он и так ранен, а тут еще и плюха прилетела. Я подобрал упавший на землю пистолет, кстати, ни фига не «вальтер» или «парабеллум». «Браунинг», да такой красивый, черт, ни фига не сдам, у него при том же весе на пять патронов в магазине больше. Патронов у меня сейчас для него нет почти, но я найду. Для такого дела придумаю что-нибудь, после разгрома складов мы вывезли много чего ценного от фрицев, обязательно выпрошу у старшины.