– Так ты уверен, что убежишь со мной?
– Да. Да, я уверен.
– Хорошо. Тогда… Тогда вместе будем искать ответы. Потому что в двух вещах я точно уверена: во-первых, твоего папу тоже убил Фараон. А во-вторых: лишь в одном месте можно найти ответы на все вопросы! – Бекка отерла слезы лапкой и решительно заявила: – С Мэри или без нее, но я должна все выяснить!
***
Луиса громко захлопнула за собой дверь и с оглушительным топаньем направилась к Мэри. Смит даже присвистнул.
– Ну, вот что, лапушка! – дрожа от гнева, промычала Луиса, сбивая Мэри с лап – она упала в кресло. – Я все понимаю, но это… Это… Не проще было просто сказать ей: не знаю я ничего, но тебя люблю!
– Я так и сказала, – раздраженно процедила Мэри. – Почти…
– Почти! – негодующе взвыла Луиса. – Почти! Ха! Да ты… Вот что: права наша девочка! Она тебе все делала, а ты ее использовала только! Да, да, да!
– Я пытаюсь уберечь ее, – стиснула зубы лисица.
– От правды не уберегают, – припечатала корова. – К тому же, голубушка, согласись: ты сама ничегошеньки наверняка не знаешь.
– Ну, у меня есть предположения, – уже не так уверенно заметила Мэри.
– Ладушки, – топнула ножкой Луиса и приземлилась в другое кресло (в котором как раз устроился Смит… Беднягу так придавило, что козел и пошевелиться не мог). – Тогда ты извинишься перед девочкой.
– Но это она должна извиняться! – возразила Мэри.
– За что? – настойчиво спросила Луиса. – Она не могла тебя ослушиваться, потому что ты и не говорила: Бекка, не лезь в эти дела! Тебе пора перестать распоряжаться детьми, как вещами, милочка. И зря ты ушла от нормального, честного разговора… Давай-ка ты пригласишь ее завтра попить вместе чаю, – примирительно добавила она.
– Крови, – отрывисто поправила Мэри, глядя в сторону.
– Нет, чаю. Пойми, Бекка – уж давно не призрак. Ей не нужна кровь, она не вампир! И она – не ты. Да, это самое главное, лапушка… Бекка – не ты. Она и после смерти живая. А ты… Уж прости, но ты и при жизни была мертвая. И Крис…
Острые когти лисицы впились корове в плечо, разодрав нежный шелк рукавов и белую шкуру.
– Ни слова, – прошипела Мэри, резко вырывая когти из плеча Луисы и слизывая с лапы узким языком красные капли. – Оставь меня. Хочу побыть одна.
Луиса усмехнулась, смахнула с плеча кровь и удалилась с высоко поднятой головой. Смит молча вышел следом.
Лисица раздвинула шторы и распахнула настежь окно, впуская в комнату серебристый свет луны, мелькавший среди туч, и ледяные потоки благословенной небесной влаги.
Мэри протянула лапы навстречу дождю, ловя капли влаги, режущие не хуже остро наточенного кинжала.
Лап Мэри коснулись прозрачные белые лапы – это была не та особа, что встретилась Луисе и которую видел Дункан. Она была много младше и слабее. Или все же нет?
Красавицу с белой призрачной шерсткой звали Амэ-Оками. Или Амэ-Онна. Женщина Дождя… Волчица Дождя!
– Я надеялась, ты никогда не придешь… – хрипло прошептала лисица.
– И я надеялась, что не придется к тебе тащиться, – презрительно скривилась Оками. – У тебя тут ужасно. Правда. Как вы там говорите?.. Вулфджиния для влюбленных? Вздор! Она для волков! Ты же знаешь… Волков из нашего рода убили, а из-за тебя может погибнуть последний волк нашего племени!
Мэри только вздохнула…
Разговор предстоял долгий.
Глава одиннадцатая: Записка
Под покровом ночи, в тишине пахнущего дождем мрака, в объятиях мокрой листвы и влажной травы из-за ворот сада Кровавой Мэри выскользнули две фигурки.
На их счастье, дождь кончился почти так же неожиданно, как начался.
– Стоять! Куда это вы?
Волчонок остановилась и уставилась, не мигая, в глаза белого ежа, светящегося в темноте.
Мистер Гарден умер давно и хорошо знал жизнь. Он знал, когда так смотрят.
А еще он видел за их с Дунканом спинами рюкзаки. Одеты они были не в черные наряды тайных рядов лисицы. На Беккином хвосте больше не красовался браслет, а в ухе не блестела серьга.
– Быстрей. Сюда! – прошипел Гарден, раздвигая лапками кусты роз. – Здесь подземный лаз, о котором никто не знает… А ворота перед самым окном Мэри. Она все увидит.
Бекка кивнула ежу и, встав на носочки, чмокнула его в прозрачную щеку. Дункан просто сказал вежливо «спасибо» и нырнул в остро пахнущую влажной почвой яму.
– Ты вот так просто ему поверила? – тихо спросил он, когда они с Беккой, словно древние племена кротов, гуськом ползли по грязному земляному полу лаза. – Мне казалось, вы терпеть друг друга не можете…
– Если каждый второй видит в тебе лишь вещь или хочет убить, начинаешь считать каждого первого другом, – отозвалась маленькая волчица, даже не обернувшись.
До конца подземного коридора добирались молча, тяжело дыша – воздуха не хватало; на поверхность зверьки выбрались посреди леса. Бекка быстро огляделась и дернула подбородком вправо.
– Нам туда! Пошли. К рассвету доберемся до мельницы.
– Но где мы? – опасливо уточнил Дункан.
Волчонок взяла его за лапу.
– Примерно метрах в сорока от дома Мэри. Не бойся. Нашу пропажу обнаружат только утром. Поэтому надо поспешить…
– Знаешь, – вдруг признался Дункан, – я ведь так и не понял до конца, где он.
– Кто?
– Дом. Я помню, как мы шли к нему по городу. А потом – туман, и – оп! – мы уже там. Потом уходим из дома – ап! – и уже город!
Бекка задумчиво подняла глаза на серое, будто свинцовое небо.
– Этот дом нереален. Он сразу везде и нигде. Но вообще-то он в самой чаще леса, – поспешно прибавила она. – Только об этом было запрещено говорить… Ну, да теперь-то я ей не принадлежу.
– Ты не станешь жалеть? – спросил Дункан. Бекка нахмурилась.
– Стану. Но я и о маме с папой жалела. Изменило это что-то?
