– Ой, ну… Понимаете, прошло много времени. Многое… переменилось.
– Это магия? – нахмурился Деккен, хотя был крайне заинтересован. Он, кажется, забыл о трубке, которую держал в лапе: даже не взглянул на тлеющий понапрасну табак.
– Нет, – поморщилась Бекка. – Магию отрицают.
– Магию отрицают, – ошеломленно прошептал тасманийский дьявол, глядя куда-то вдаль. – Но, если не верить в магию, то во что верить?
– Нынче проще не верить ни во что. Находить каждому чуду научное объяснение! Почему-то все считают, что это классно, когда все известно: из чего мы состоим, почему море соленое, откуда летающие корабли над гладью…
– Эм… Что?
– Фата-моргана. Такие миражи, когда картинка двоится и искажается.
– Кар-рамба, – присвистнул Деккен. – Не продолжай. Я серьезно. Не надо!
Бекка хихикнула.
– Сложно же вам будет приспособиться к современной жизни.
– А тебе, принцесса? – цыкнул зубами Деккен, возвращая трубку в рот. Бекка вытянула шею:
– Что – мне?.. Да, будет нелегко в Гифу, и я это понимаю, правда! Мне надо быть более дерзкой, более свирепой, более… Ну, вот настоящей волчицей! Да, мама мечтала, чтоб я стала леди…
– И у тебя вышло, – вставил Деккен. Бекка закатила глаза:
– Чушь! Леди не фыркают, не плюются, не ругаются, не дерутся и не мечтают научиться фехтовать!
– А ты мечтаешь? – приподнял бровь капитан, выдыхая еще несколько колец.
– Да, и очень! Я владею ножом, – на этих словах Деккен издал короткий смешок, – и у меня была магия – свирепый вой. Но он работал только в Механиксвилле и уже почти пропал, а в Японии исчезнет вовсе. Надо найти другой сособ самозащиты.
– Значит, владению оружием я обучу тебя самолично, это проще, чем говорят всякие сухопутные крысы! А вот быть волком… Тут тебе могу разве дать совет: найди японских волков, присоединись к ним. Они есть во всей Японии и наверняка…
Маленькая волчица помотала головой:
– Японских волков не стало в девятнадцатом веке, кэп. Оставалось всего несколько семей, уходящих к оками корнями, и я – как раз из них. Моя мама была потомком японских волков, я потому и отправилась в Гифу. Там были мои предки. Во мне живет какая-то сила, и, быть может, я пойму чуть больше, если…
– Сила? Так, принцессочка, с этого момента поподробней.
– У меня довольно странная биография. Кстати, – полюбопытствовала она, – а правда, что вы шиншиллу заставили утопиться?
– Это была морская крыса, – устало ответствовал капитан, хлопая себя лапой по лбу. – Ее братец был моим штурманом и хотел меня убить, чтоб заграбастать корабль себе, и это из-за его точной лапы мы сбились с курса. Он приволокся, когда я спал, с ножом, а я сплю чутко… Короче, эта дура такой скандал закатила – ужас! Ее б и саму надо было по доске заставить прогуляться, чес-слово, но она все-таки была нашим коком.
– Хорошо готовила?
– Да отвратительно! В сухарях одни жуки были…
– Жуки? – Бекку невольно передернуло. Она никогда не ела насекомых.
– Ну, сухари же хранятся в бочках, рыбка ты моя недогадливая… О! Пардон – принцесса. Заводится живность всякая, и, прежде чем это есть, надо либо хорошо сухари отбить, либо обжарить. Пресную воду тоже не перевезешь – тухнет.
– И что?
– И все. Выбросилась крыса за борт. Но мы не много потеряли, потому что технически в еде уже давно не нуждаемся.
– И даже сейчас?
– Ну… Я пока голода не чувствовал, принцесса! – расхохотался Деккен.
Вдруг тасманийский дьявол задумчиво постучал пальцем по трубке:
– Нейдут у меня твои предки из головы… Не стало их, ага… Говоришь, в девятнадцатом? Мы встречали корабль этих… Гм… японских волков около года назад. Там все были чистокровные. И все выжили! До единого. Сражались с нами, как бесы. Лезли к нам на палубу, дрались, но… Ха! Но ушли, поджав хвост!
– Около года? – сглотнула Бекка. – А вы… Ничего не путаете?
– Нет. Не то, чтоб тут было много календарей, но… Да, год или полтора. Ну, максимум – два. И это точно были японские волки, ни больше ни меньше! Дряни! – Последние слова Деккен почти выплюнул, но, наткнувшись на недоуменный взгляд Бекки, придал морде равнодушное выражение. – То есть, думаю, это были японские волки… Пониже обычных волков, шерсть порыжее, носы подлиннее и попрямее…
Маленькая волчица, не веря, покачала головой.
– Да это… Это все меняет, сэр! Мы с друзьями отыщем их! Наверняка им надо скрываться, но… Спасибо-спасибо-спасибо! – захлопала Бекка в ладоши. – За-ме-ча-тель-но! Вы не могли бы сделать мне большего подарка, чем сказать об этом!
– Ох, принцессочка… Это еще не подарок.
– Что? – мгновенно посерьезнела Бекка. Деккен взял ее кончиками пальцев за подбородок. Его глаза сияли, как у принца из сказки.
– Ты не откажешься от колечка?
Бекка нахмурилась. Тасманийский дьявол отпустил ее подбородок.
– Колечка? Вы же не хотите сказать, что грабили корабли, а?
– Ха! Я не брезговал грабежами, но это было до Сатаны, чтоб ему… Не суть. Просто в дыре твоего уха свистит ветер. А дырявые паруса крайне паршивы, поверь владельцу этой развалюхи.
Бекка ахнула, когда Деккен осторожно снял самую красивую свою серьгу и осторожно вдел в ее ухо.
– А вообще, это поважнее колец, принцесса. В серьгах – весь достаток моряка. Серьгами расплачиваются за доставку тела моряка, если он в плавании подохнет. Серьга для капитана – его оберег, который обычно можно заполучить, если пересечешь экватор…
Бекка восхищенно посмотрела на многочисленные золотые колечки в ушах Деккена – разных размеров, с разными узорами, с камнями и без…
– И вы столько раз пересекали экватор?
– Ну, не совсем, – нехотя признался тасманийский дьявол. – Я уже действовал скорее как пират: сколько кораблей разбито, столько серег… Правда, и сотни ушей не хватило бы, чтобы вместить все загубленные мною суда.
– Но зачем вам это?
– Часть договора, – фыркнул Деккен. – Приближаемся к кораблю – и экипаж его сразу погибает… А потом никто не обнаруживает их тел. Они просто… исчезают. Растворяются. Как призраки. Мы обречены топить корабли, но не можем сойти со своего. Верней, не могли… Носи это кольцо с честью, Ребекка! – напутствовал он. – Носи и помни, что ты – героиня, спасшая кучу жизней, и навек под защитой того, кто отнял жизней в сотни раз больше!
Бекка улыбнулась, почувствовав, что это кольцо задержится в ее ухе дольше, чем кольцо Мэри.
