Сокол для Веры

Глава 7

– Что случилось, Вера? – голос матери строг и непреклонен. – Чем тебя не устраивает собственный дом?

– Мам, – тяну с мольбой, которую ненавижу. – Мам, ну меня всё устраивает, но можно я поживу у Вики, пока квартира не будет готова?

– Она будет готова через пару недель.

– Вот именно!

– Ну, мамочка? – сажусь рядом с ней на диван и обнимаю за плечи. – Мы вместе ездим в универ, делаем уроки после…

– Ой, Вер, не надо вот этого… уроки они делают. Скажи ещё лекции зубрите? Что я студенткой первого курса не была?

Улыбаюсь примирительно.

– Гуляем мы тоже вместе. Поэтому проще возвращаться в одно место, чем мне ехать так далеко.

– Так ночуй у Севы.

– Я не хочу ему мешать.

– Родная сестра за две недели уж точно не помешает. Давай я поговорю. Милая, ну одно дело ты выходные у своей Вики провела, а другое – каждый день жить нос к носу. Не уверена, что её родители будут в восторге, что вы устроите общежитие из квартиры их дочери.

Я понимаю логику матери, но не говорить же, что родителям Вики в общем-то на это плевать. А жить у Севы не вариант.

Мы с Лёшей встречаемся уже две недели. Каждый раз после свидания он отвозит меня к дому Вики, а дальше тайными тропами я пробираюсь до нашей машины с водителем и мчу домой.

Мечтаю, чтобы моя квартира быстрее была готова к заселению, хотя и там у Лёши могут возникнуть вопросики. Жилищный комплекс бизнес-класса: откуда у простой студентки средства на покупку однушки в подобном месте?

Не знаю почему, но не могу сказать ему всей правды о себе. Почему-то кажется, его отвернёт, когда узнает, что моя семья при деньгах. Сам-то он, конечно, не бедствует, но… мы с разных орбит… это я и без лишних доказательств вижу.

Я ещё какое-то время пытаюсь уломать маму, и, вроде как, она сдаётся.

С подругой мы договорились. Так действительно будет проще. Лёша в курсе, что я живу у Вики. И что ищу жильё под съём, потому что места в общежитии не досталось.

Он даже предлагал помочь с выбором, мол, поспрашивает у знакомых, но я мягко отказалась, боясь, что за этим последует предложение пожить у него.

Не потому что мне бы не хотелось быть рядом, а просто слишком много последствий вышло бы из этого решения.

Но Лёша не форсирует события, и я ему за это благодарна.

А ведь мог бы…

Захожу к себе в спальню и падаю на кровать. Она двуспальная с кованой спинкой. Устланная пушистым белым покрывалом. Спальня принцессы. Я тут особо ничего не меняла с тех пор, как мне стукнуло тринадцать. Конечно, я уже переросла такие интерьеры, в новой квартире всё будет иначе, а здесь пусть остаётся, как есть. Пока что…

Очень хочется позвонить Лёше первой, но я держусь. Мне до сих пор удивительно, что он обратил на меня внимание. Я не знала, во что выльется наш совместный поход в кино, даже рассматривала такой вариант, что продолжения не будет, но… мы процеловались весь сеанс. Я даже не поняла, что за фильм смотрели. А после болтали за кофейным коктейлем на фуд-корте. И это было так здорово. Вернее, с Лёшей было здорово и легко.

Он не расспрашивал прямо, предпочитал говорить на отвлечённые темы, не сообщая лишнего о себе, но и не вгрызаясь в меня с допросами. Быть может, считал, всему своё время?

А мне и на руку эта его сдержанность.

Звонка я не дожидаюсь, ложусь спать, стараясь не грузить себя предположениями: где он и с кем. В конце концов, как говорит Вика: «это мужчины, иногда они пропадают, но не потому что забыли о тебе, просто у них много дел».

Надеюсь, что подруга права. Только мне хочется днём и ночью слышать голос Лёши, видеть его рядом, таять в объятьях, но боюсь, что эта болезненная тяга может его оттолкнуть. В конце концов, он старше меня на десять лет. Единственная моя забота – хорошо учиться, а у него их, наверняка, целая уйма.

На следующий день в середине последней пары на телефон приходит короткое сообщение:

«Жду на стоянке».

Еле досиживаю до конца, а потом несусь к выходу, на ходу застёгивая кожаную куртку.

– Вер, ты с нами? – ловит меня Вика.

Выглядит она потрясающе, одета, как всегда с иголочки, и не скажешь, что недавно она валялась на больничной койке.

– Нет, вечером увидимся. Я сегодня у тебя ночую, помнишь?

– Конечно, а завтра вещи закинешь. Как договорились.

– Да-да.

Вижу на её лице ехидную улыбочка, моя торопливость её забавляет.

– Смотри, голову по дороге не потеряй, – говорит со смешком, а потом наклоняется, чтобы шепнуть на ухо вдогонку: – или девственность.

– Иди ты, – пихаю в плечо беззлобно, а сама краснею как рак.

Да… это вопрос… который рано или поздно встанет в наших отношениях с Лёшей. И чем откровеннее и глубже наши поцелуи, тем сильнее он волнует меня. Готов ли парень в двадцать семь лет подождать… сомнительно. А готова ли не ждать я?

Моё наваждение ждёт меня у большой тёмной машины прямо за воротами университета. Стоит, сложив руки на груди, и никак не реагирует, когда подхожу к нему и встаю вплотную. Лишь слегка наклоняет голову, чтобы коротко прижаться к губам.

– Привет, – шепчет, едва оторвавшись.

– Привет, – выдыхаю следом.

Мне хочется броситься ему на шею, растормошить, или чтобы он обнял крепко, но Лёша не особый любитель демонстрировать чувства на публике. Да и не уверена, что мне желательно делать это здесь, когда кругом полно однокурсников и ребят с потока, спешащих по своим делам.

– Присаживайся, – распахивает дверцу, и я послушно исчезаю в недрах автомобиля.

Привычно пристёгиваюсь, бросаю рюкзачок на заднее сиденье и ловлю Лёшу за руку, когда он, тронувшись с места, протягивает мне ладонь.

Игра пальцами заводит, особенно мягкие поглаживания по запястью. И уже на следующем светофоре мы целуемся все сто двадцать секунд, пока горит красный.

– Теперь точно привет, – вздыхаю, и Лёша улавливает моё настроение.

– Не хотел тебя смущать у ворот альма матер.

– Да всё правильно ты делаешь. Конечно.

– Как учёба кстати?

– Вроде нормально. Первая сессия покажет, – нервно смеюсь. – Кстати, можешь, поделишься советом, как оно будет? У тебя-то всяко опыт больше моего.

– Да не очень… не помню уже, – отвечает уклончиво.

– Кхм…

Мы до этого учёбу не обсуждали. Я даже не знаю, какое у Лёши образование. В голову приходит: «а вдруг никакого?»

Да нет… с ним можно говорить, о чём угодно. Кажется, он знает всё и обо всём.

Но ведь для этого не нужно заканчивать вышку?

Замечая, что пауза затянулась, скашивает на меня взгляд.

– Я не доучился, – поясняет. – Ушёл на середине третьего курса.

– А почему?

– Были причины.

Это его «были причины» звучит как-то слишком таинственно. Мне хочется, чтобы он был откровенен со мной, а не бросался полуправдой или недоговорками. Но как я могу требовать откровенности, когда сама аккуратно обхожу тему семьи и не затрагиваю тонких вопросов, чтобы не дай бог не нарваться на встречные.

Начинаю болтать про лекции, чтобы сгладить ситуацию, а сама поглядываю в окно, пытаясь понять, куда едем. До встречи мы не оговаривали маршрут. Знаю, что так не делается, что правильные девушки не соглашаются на спонтанные свидания, но это же Лёша… Хочу и нельзя в моей голове отплясывают хороводы, когда он рядом.

– Куда мы едем? Далеко?

– Не очень, уже вот-вот почти, – расплывчато отвечает он. – Кстати, забыл уточнить: плавать умеешь?

– Умею. А что? У нас намечается заплыв?

– Типа того.

– Так осень на дворе.

– Так мы и не будем морозить попы на свежем воздухе.

Вздрагиваю невольно. Каждый раз, когда Лёша упоминает какую-то более интимную часть тела, у меня лёгкий мандраж.

Вскоре тайна пункта назначения раскрыта: мы приезжаем к крытому аквапарку. Огромное здание возвышается стеной над дорогой. В этом я ни разу не была, но, конечно, не новичок в подобных развлечениях.

– Ты это серьёзно? – оборачиваюсь я к Лёше.

– Вполне.

– Я как-то… не совсем готова.

– Ну, у тебя есть ещё полчаса, чтобы морально подготовиться, – качает головой, посматривая на наручные часы. – Захотелось внести какого-то разнообразия в наши встречи.

– Правда? – в моём голосе снова недоверие, пока мы выходим из машины.

Лёша наклоняется и целует меня, языком обводя раскрывшиеся губы, но, не углубляя поцелуй.

– Нет, – выдыхает, отрываясь ото рта, – просто не терпится увидеть тебя в купальнике.

– В купальнике? Кстати о купальниках… у меня его с собой нет, вот так сюрприз…

На лице моём, наверняка, растерянность. Лёша смеётся и наклоняется поцеловать меня в кончик носа.

Я аж вздрагиваю.

Такой милый жест… совсем неожиданный от этого парня. Это ставит меня в ещё больший тупик.

– Там при входе есть магазин, выберешь себя и купальник, и шлёпки, ну а полотенца я захватил. Впрочем, бери в лавке всё, что тебе надо.

Лёша хватает меня за руку и тянет к входу, а я иду на ватных ногах, думая, что совсем скоро мне предстоит обнажиться перед ним по максимуму.

Но есть и обратная сторона медали – я не просто полюбуюсь на него, но ещё и смогу потрогать.

Нервные смешки заканчиваются на пороге магазина. Он довольно просторный, и выбор купальников тут весьма неплох. Много ярких и пёстрых. Конечно, все они, что называется, «ноу неймы», но и я не из капризных. Исключая долгие раздумья, беру чёрное бикини с красными вставками и светлые шлёпки. Так расчёска есть в сумочке, а вот шампунь не помешает. Тем более, жёсткая вода превратит мои волосы в мочалку.

– Можно? – смотрю на Лёшу, протягивая руку к прилавку с косметикой.

– Конечно. Сказал ведь: бери, что требуется.

– Это всё, больше ничего, – выпаливаю и тяну его к кассе, где он расплачивается, прежде чем я успеваю хоть что-то сказать.

– Как переоденешься, выходи к большому бассейну. Там я тебя поймаю.

– Серьёзно? Мы не потеряемся?

– Не потеряемся. Телефон оставь в шкафчике. Планирую, что мы намокнем по максимуму, – подмигивает Лёша.

А я, кажется, уже намокла, как бы пошло это не звучало, от его намёков.

В раздевалке я долго стою напротив зеркала, разглядывая собственное отражение в купальнике. Кажусь себя какой-то костлявой: грудь могла бы быть побольше, так то у меня неполная двойка, бёдра тоже узковаты, зато живот отличный и ягодицы, вроде, ничего. По крайней мере, сто приседаний за тренировку и нелюбимые, но такие эффективные выпады своё дело делают.

Перебарываю желание замотаться в полотенце и выхожу в зал аквапарка. Сквозь стеклянный купол солнце бросает мягкие предвечерние лучи, под потолком летают крики и визг, и шум воды не совсем приятно давит на уши.

Лёша подкрадывается из-за спины, обвивает талию рукой, притягивая ближе. По коже тут же ползут мурашки.

– Шикарная девушка, хочешь чего-нибудь выпить или будем осваивать новые высоты? – интересуется, кивая на горки.

– Может, начнём с чего-то лёгкого? – указываю на просторный бассейн с искусственной волной.

– Отличная идея.

На Алексее удлинённые шорты, крепкие мышцы ног привлекают внимание, также как и уродливый шрам на боку.

Мне хочется спросить, откуда он у него, но молчу, считая, что снова нарвусь на отказ объяснять в ещё более грубой форме.

Может быть, когда-нибудь и услышу это историю.

Алексей довольно быстро снимает с меня напряжение. Вернее, оно трансформируется: из скованности в возбуждение, потому что он не стесняется трогать меня за разные места, пока мы осваивает каскад бассейнов и водные горки. Ну и плевать, что выгляжу, как мокрая курица, зато нервный смех проходит. Мне удаётся расслабиться и получить удовольствие. В Лёше тоже что-то невидимым образом меняется, сейчас он мне кажется практически моим ровесником.

– Не знаю, Вер… – произносит задумчиво.

– Чего не знаешь?

– Сколько ещё выдержу, малыш.

Он прижимается ко мне бёдрами, и я ойкаю, понимая, о чём он.

Горячие пальцы идут вниз по позвоночнику и скрываются под водой, касаясь тонкого края бикини.

– Ты меня с ума сводишь, – шепчет на ухо. – И чем меньше на тебе одежды, тем безумнее я становлюсь.

Упираюсь ладонями Лёше в грудь, ловлю тихую усмешку.

– Что за веселье? Надеюсь, это ты над собой? – не понимаю его настроения.

– Конечно, над собой.

– Если знал, что будешь волноваться, зачем меня сюда привёл.

Горячие губы снова у моего уха. На этот раз мочке достаётся мягкий укус.

– Говорю же: хотел увидеть тебя с минимумом одежды. Лучшего повода не нашёл.

Лёша отстраняется и смотрит на меня с прищуром, а я открываю рот, чтобы что-то сказать, но никакого задорного ответа на ум не приходит.

Будь я поопытнее, могла бы намекнуть, что вести меня куда-то вовсе не обязательно, достаточно пригласить к себе, но я реально боюсь и не чувствую себя готовой за такой короткий срок идти дальше. Хотя в голове долбит мысль, что взрослый парень не будет ждать вечность.

– Расслабься, – вздыхает Лёша. – Ты чего так напряглась? – Его указательный палец утыкается мне между бровей. – И перестань хмуриться.

– А я нет… да я нет.

– Тс-с-с, – рука под водой сжимает мою ягодицу, прерывая поток невнятных оправданий. – Давай по ленивой реке?

– Давай, – подхватываю с радостью.

И облегчением. Потому что если намёки начались, то это значит – они не прекратятся, а значит, мне следует его предупредить, что у меня совсем нет опыта.

Это отвернёт его? Или раззадорит?

Не знаю. Реакция может быть любой. Это-то меня и беспокоит.

Глава 8

– Лёшенька, сынок, может не надо? – в глазах матери слёзы, а на лице неуверенность.

– Мам, надо.

– Но как же так… Такой долгий срок.

– Это для твоей же пользы. Здесь тебе помогут, решат проблему.

Мы стоим у ворот загородной клиники, которую мне посоветовали. День пребывания здесь стоит немалых денег, но прошлая неделя выморозила меня до невозможности. Мать ушла в отрыв с очередными случайными «друзьями», и я понял, что всё. Терпению есть предел. Я ведь думал она всё, завязала. Не могу я жить, ожидая её очередного срыва. Лечиться она категорически отказывается, вот и сейчас отрицает.

– У меня нет проблем, сынок.

– А когда три дня под капельницами лежала, их тоже не было? – спрашиваю в лоб.

Отворачивается, прячет взгляд. Ей стыдно, но всё равно мотает головой и, словно мантру, повторяет:

– У меня нет проблем… нет проблем, сынок. Ни к чему на меня тратиться.

Вижу, как украдкой утирает слёзы. Обнимаю её за плечи, говорю, что всё в порядке и деньги не вопрос.

– Мне страшно, – выдаёт под конец.

– Чего боишься?

Мне хочется, чтобы здесь, в закрытом «пансионе» ей помогли. И осознать собственную зависимость, и найти силы в борьбе с пагубной привычкой.

– У меня ощущение, что если войду в эти двери, мы больше не увидимся.

– Глупости. Увидимся, – сглатываю с трудом, – через полгода, мам, увидимся.

Контакты с внешним миром тут запрещены, это одно из основных условий. Даже звонки. О её состоянии я могу узнавать через врачей, а мои слова ей будут передавать. Там уж специалисты знают, как правильно поддержать, не вызывая новых срывов.

Плечи матери дрожат, а я наклоняюсь и целую её в макушку. Во мне нет отвращения, наоборот, я люблю мать. Возможно потому, что помню её другой. Мы же не всегда так жили. Проблемы начались внезапно, я до сих пор не понимаю, какой бес в них с отцом вселился, что они запили. Нормальная же семья была. Просто в один день всё сломалось, как по щелчку пальцев. Неприбранный дом, пустой холодильник, грязная одежда, незнакомые пугающие визитёры, звон пустого стекла в мусорных пакетах и под ногами.

Я подрос и сбежал от этого, потому что не видел иного выхода, думал, можно забыть о «болезни» родных простым отрицанием очевидного, но нет. За всё надо платить. И за необдуманные импульсивные поступки.

– Пойдём, – тяну её к воротам.

– А ты побудешь со мной ещё немного? Побудь, а? Лёшенька, пожалуйста. Не уезжай сразу.

– Конечно, сколько надо, мам, побуду.

Уезжаю я только через три часа. Часть времени ушла на оформление документов и проговаривание условий, остальное я провёл с матерью. Успокаивал и настраивал на лучшее, как мог.

С каждым километром исчезающего под колёсами авто асфальта ком в груди уменьшается, а туман в голове рассеивается. Я ставлю блок на мысли о матери. Я поступил правильно, так будет лучше всем. И ей самой в первую очередь.

Теперь Вера…

Горько усмехаюсь. Малышка меня прибьёт. Я пропал больше чем на неделю, по телефону отвечал сухо, либо вообще трубку не брал. Во-первых, не хотел грузить её своими проблемами, во-вторых, и времени на разговоры не было, да и настроения, что уж тут говорить. Я не из тех, кто сливает личный негатив на других, а уж на девушек, тем более. Переписки, откровенно говоря, не люблю. Лучше голосом, но времени « на голос» просто не было.

В городе беру курс сразу на дом её подруги, зная, что Вера пока живёт у неё. Вика быстро оклемалась и смотрит на нас с каким-то ехидством. Какие они всё-таки разные. В Вере есть наивность и непосредственность, а ещё серьёзность и женская основательность, которая, наверняка, с годами лишь окрепнет. А Вика выглядит прожжённой опытной стервой, хотя с Верой они одногодки.

Моя девочка отвечает на первом же гудке. Видимо, сидела с телефоном в руке, поэтому такая супер-реакция.

– Прости, что пропал, были обстоятельства, – знаю, что она ждёт извинений, поэтому с них и начинаю.

Мы не виделись уже больше недели, я и сам счёт дням потерял.

– У тебя проблемы? – вместо выноса мозга интересуется она.

И мои брови поднимаются вверх непроизвольно. Я уж думал, сейчас начнётся пропылесосивание нервов.

– Ничего такого, чего бы не мог решить.

Пауза.

– Сейчас всё в порядке?

– Надеюсь. Вот тебя увижу и совсем отлично станет. Спустишься? Я буду минут через двадцать.

– Хорошо, – аккуратно отвечает Вера.

И когда в обозначенное время притормаживаю у подъезда, моя девочка садится на пассажирское сиденье и настороженно смотрит на меня.

– Привет, – выдаёт аккуратно.

– У-у-у… – усмехаюсь, – всего лишь привет?

Она делает большие круглые глаза: не понимая, чего я жду.

А я жду простых объятий и поцелуев, начиная понимать, как мне её не хватало. Не просто её… а её всей. Аромата шёлковых волос, тепла тела, ласковых прикосновений, нежного голоса, мягкой силы, которую она и сама не осознаёт.

Сгребаю Веру в охапку и перетягиваю к себе на колени, предварительно отодвинув кресло подальше. Она устраивается бочком, и мы целуемся, будто умалишённые.

Хотя почему «будто»? Именно так себя и чувствую. Не думал, что в двадцать семь крышу сорвёт от какой-то девчонки. Вчерашняя школьница, считай, но во многом повзрослее моих ровесниц. И помудрее.

– Лёш… Лёш, – шепчет предупредительно.

А я уже выцеловываю дорожку влажных следов на её шее, пока ладони сжимают грудь. Очень сложно с ней сдержаться. Хочется схватить и подмять под себя. И сделать то, чего требует тело.

Вера каждый раз, как мы заходим дальше, сжимается, но не останавливает. Так странно иногда смотрит на меня, будто хочет тайну рассказать. Но я и сам всё понимаю. То, что опыт у неё нулевой. И от мысли, что буду первым, у меня ещё больше сносит крышу.

А я обязательно им буду. И что-то подсказывает мне, что ждать осталось недолго.

Мне хочется, чтобы она запомнила свой первый раз, как нечто прекрасное. Даже не понимаю, откуда во мне эта идея. Романтические прогулки под луной и устланное лепестками роз ложе, как в той пошлой песне, – это точно не ко мне. Но для Веры я бы, наверное, что-то подобное организовал. Хотя с другой стороны, надо ли ей самой это?

Терзаю её губы, мягко покусываю и глубоко целую, ладони живут своей жизнью уже под одеждой. Вера дёргается и дрожит, потому что страстно хочет того же, что и я. Только боится.

– Всё-всё, малыш. Успокаиваемся.

Убираю руки из опасной зоны.

– Да я спокойна, – отвечает нервным голоском, опровергающим её же слова.

– А это я себя уговариваю.

Вера вздыхает и прижимается к моей груди, укладывает щёку на плечо. Глажу её по волосам, чувствуя необычайный комфорт нашей тишины.

Страсть остывает, но эмоции, которыми мы обменялись, они будто заряжают живительной энергией. Эти дни я был опустошён, а сейчас этот маленький энерджайзер снова вдохнул в меня силы.

И желание жить.

И делать что-то…

– Лёш, что случилось? – спрашивает, и её выдох достигает моей шеи, приятно щекоча кожу.

– С родными проблемы.

Отстраняюсь и смотрю, как Вера покусывает губу в нерешительности.

– Могу я чем-то помочь?

«Чем, малыш, ты можешь тут помочь?» Мне даже смешно.

– Думаю, что ничем. К сожалению.

Снова терзает губу, но кивает.

– Больше не пропадай, пожалуйста.

В этой короткой фразе скрыто многое. И то, что она не решается мне высказать, хотя, наверное, очень хочет. Я не обещаю ничего, лишь коротко отвечаю, что постараюсь.

***

Когда звонит адвокат, я ничего хорошего не жду. И в целом правильно делаю. Долго и муторно выслушиваю подробности, что исход судебного дела, скорее всего, сложится не в мою пользу.

Корпус телефона трещит, когда сильнее сжимаю его в руке.

– Мы можем как-то повлиять на судью?

– Боюсь, там уже всё схвачено. И не нами.

– Перекупить?

– Сомнительно.

– Понятно. А какие варианты у нас есть?

– Подать апелляцию после.

– А более быстрые?

– Эм… поджечь здание суда?

Усмехаюсь на тёмный юмор. Если бы это решило все проблемы, можно было бы и организовать.

– Не такие радикальные.

– Их нет. Если мы хотим остаться в рамках закона, остаётся привычная схема.

Мне совсем не нравится, что родительская квартира в центре Москвы уплывает из рук. Тихий двор, маленькая узкая улочка, пятый этаж старого дома, всего три комнаты, но огромные, под сто пятьдесят метров. Лакомый кусочек для мошенников.

– А они оставались в рамках закона, когда подсовывали матери договор по цене ниже рыночной?

– Судья утверждает, что всё легитимно.

– А мать утверждает, что ничего не подписывала.

– Однако на бумагах её подпись.

Не поспоришь. Потом она может утверждать, что угодно, но ведь под градусом в неадеквате могла чиркнуть своё согласие на чём угодно. Даже на пустом листе бумаги.

– Есть вариант признать её не дееспособной и обнулить сделку?

– Можем попробовать пойти этим путём, но ответчики будут настаивать на собственной независимой экспертизе и опровергнут результаты нашей. Это как пить дать, так и будет.