Российский колокол № 1–2 (38) 2023

– С вами сложно, – пожаловался рыцарь словами его начальников и тех многих, кто его критиковал. – Вы фанатик и ждете от остальных того же. А люди живут проще. Даже в работе. Но разговор о другом. Мы готовы оказывать вам покровительство.

– А что вы потребуете взамен? – Врач подумал, что искушение лукавого, должно быть, выглядит именно так. Совсем не пугающе. Когда с рогами и копытами – любому понятно. Рыцарь, правда, монах. Но и там всего лишь люди. Наверное, и интриги тоже имеют место, как везде.

Рыцарь расхохотался, наблюдая выражение его лица. Не в первый раз Земмельвейс почувствовал, что гость читает его мысли.

– Конечно, мы хотим послушания, – отсмеявшись, проговорил он.

– Мне придется стать монахом?

– Совершенно необязательно. Нам не нужна ваша жизнь… Вся ваша жизнь, – уточнил рыцарь. – Но вы сами живете монахом. Как давно и часто вы бываете вне больницы?

Врач все думал. Что он знает о Мальтийском ордене? Ведь его и правда мало что интересовало, кроме медицины, но… В XI веке был основан госпиталь для неимущих в Иерусалиме. В XII веке, кажется, их как орден признал папа римский. Только Земмельвейс всегда считал их военной и религиозной организацией. Чем-то вроде крестоносцев, а там и до инквизиции недалеко. Когда Наполеон захватил Мальту, их приютила Россия. Императору Павлу был пожалован титул Великого магистра. Но долгое время уже после разгрома Наполеона у них нет этого самого главного, все перестраивается в организации. Хотя госпиталями по всему миру они занимались всегда, даже в самые тяжелые времена, для себя и всего мира. А вот исследования, прогресс? Никогда он не слышал об их роли. Да и как они пережили периоды гонения лекарей, устроенного их… «коллегами»?

Почему он, собственно, должен отказываться? Главное – хорошо договориться. Вот и перестанут судачить, что он, мол, ни с кем не ладит. В конце концов, он никогда не встречал монахов – противников медицины и его теорий. Все оппоненты и ретрограды были в медицине же, не в церквах и монастырях. Так не они ли ему помогут?

– Чего вы все-таки ждете от меня? – уже мягко спросил Земмельвейс. – Я хотел бы знать это заранее. Вы открываете мне почти безграничные возможности в обмен… на что?

Рыцарь не торопился с ответом.

– Мы купим вам практику. То есть дадим вам денег, покажем, из чего выбрать. Помимо этого вы должны взять шефство над больницей без оклада. Любой, на ваш выбор. Только, разумеется, из тех, что с высокой смертностью.

Врач кивнул. Это было ему понятно, да и есть на примете подходящая.

– Смертность в больнице Святого Иоха от родильной горячки – почти треть.

– Орден знает о таких, и, думаю, мы примем этот выбор, – кивнул рыцарь. – Но потребуется еще кое-что. И это, вероятно, будет самым сложным.

– Что же это? – А в голове одна мысль: «Ну началось!»

– Молчание. Держите свои открытия в тайне… Хотя бы какое-то время, пока не проверите всесторонне. Вы ведь не фокусы показываете – науку делаете.

Опять ему закрывают рот, но зато развязывают руки. Почему?

– Давайте уточним, кто и что имеет в виду, – предложил врач. – Что значит молчать? Мне ведь нужно заставить мыть руки хлоркой, чтобы снизить смертность в больнице. То есть медики не могут не знать, что они делают и зачем. И запах никуда не денется.

– Разумеется, – согласился де Браас, мысленно отметив, что Земмельвейс учится держать себя в руках. – Нам нужно, чтобы вы применяли свой опыт и проверяли его. А еще лучше – дополнили бы его. По запаху будет понятно, что используется хлорка.

– Тогда что вы называете молчанием?

– Не торопитесь оглашать результаты вне больницы, даже научному сообществу. Вы только что подвели черту – 15 мая 1850 года. Теперь копите знания, углубляйте, открывайте новое, проверяйте.

– А что потом? – не понял Земмельвейс.

– Обсудите это сначала с нами, и мы решим, как это предать огласке. Согласитесь, вещать с трибуны – не всегда лучший способ.

– Звучит разумно, – кивнул врач.

– Возможно, и выступления хороши перед медиками, и научные публикации. И одно другого не исключает. Но пусть это будут наработки за несколько лет. Проверяйте всё, что вам нужно. И тогда мы с вами – вместе – решим, как это озвучить, опубликовать. Чтобы это поняли и применили как можно больше человек.

После этого разговора, о котором никто не знал, Земмельвейс исчез на несколько дней из Вены. Это стоило ему нескольких друзей. Потом он так много работал, что не заметил, как женился.

– Земмельвейс, будьте осторожны. – Накануне венчания де Браас появился лично. Обычно хватало регулярной подробной переписки.

– Вы говорили, что мне не нужно быть монахом, – напомнил врач.

– Да, но дело в другом. Вы становитесь уязвимы. Вы уверены, что ваша невеста, став женой, будет всегда на вашей стороне? Хотя бы для окружающих. Если она на это способна, мне остается только поздравить вас.

Из донесения рыцаря справедливости Марселя де Брааса Великому госпитальеру Мальтийского ордена 31.12.1858:

«Врач Игнац Земмельвейс в этом году по нашему разрешению опубликовал несколько статей, выступил перед медиками и выпустил книгу. Приняли все хорошо, но это мало изменило ситуацию в целом. Врачи рук не моют под любым предлогом. Враги метода не дремлют и собирают компромат на Земмельвейса. Доходят до провокаций, лишь бы потом рассказывать всем, что врач стал агрессивным и совершенно неуправляемым. Надеюсь, он выдержит все это».

Из донесения рыцаря справедливости Марселя де Брааса Великому госпитальеру Мальтийского ордена 16.08.1865:

«Мы не успели, сработано было слаженно и очень быстро. Земмельвейса при помощи семьи заманили в психиатрическую клинику и закрыли. Пока мы узнали об этом, пока я смог приехать, прошло почти десять дней. Я увидел его вчера. Это было ужасно. Вы знаете, я многое видел, бывал в битвах, в госпиталях. Земмельвейса избивают ежедневно, на нем нет живого места, он никого не узнает. Побои спровоцировали болезнь от инфекции, и его не лечат. Протоколы врачей неполны, противоречивы, иногда откровенно лживы. К сожалению, нам его уже не спасти, настаивать на переводе в наш госпиталь бесполезно».

Игорь Корниенко

Родился в 1978 году в Баку, Республика Азербайджан. С 1994 года живет в Ангарске (Иркутская область). Работал корреспондентом, ответственным секретарем, заместителем редактора в различных СМИ города. По образованию слесарь-ремонтник 3-го разряда.

Прозаик, драматург, художник. Произведения публиковались в многочисленных сборниках. Автор книг прозы: «Победить море», «Игры в распятие», «Завтрашние чудеса».

Лауреат городской конференции «Молодость. Творчество. Современность» в номинации «Литература» (проза, драматургия, 2003). Обладатель национальной премии России «Золотое перо Руси» (2005), Всероссийской премии им. В. П. Астафьева в номинации «Проза» (2005–2006). Обладатель специального приза жюри Международного драматургического конкурса «Премьера-2010». Лауреат конкурса Игнатия Рождественского в номинации «Малая проза» (2016), Шукшинской литературной премии губернатора Алтайского края (2019).

Книга «Завтрашние чудеса» – победитель краевого конкурса «Издано на Алтае» (2020) в номинации «Лучшая книга художественной прозы». На Конференции Союза писателей России, входившей в программу Всероссийского совещания молодых писателей в Химках (2021), по результатам читательского голосования признан лучшим молодым писателем России. Многократный участник форума молодых писателей в Липках, Химках, стипендиат Министерства культуры РФ. Создатель и бессменный координатор литературного проекта «Дебют плюс» (Ангарск Иркутской обл.). Руководитель молодежной студии ангарского литературного объединения «АЛО – Пишите правильно!».

Член Союза писателей России, Союза писателей Москвы и Русского ПЕН-центра.

Иду искать!

Знакомым с правилами игры.

И. К.

«Туки-туки за папу!»

– Раз!

Все вокруг исчезло.

– Два!

Секунда, а уже кажется, что ничего не было. Память чертит образы. Вот стена, в которую уткнулся лбом, на ней нацарапано: «Обама – лох». Справа – забор, увитый плющом, огород бабы Кати. По левую руку – угол дома, где живет Павлик, который наверняка сейчас улепетывает за гаражи, откуда его прогонит прячущийся там вечно Димка Ягода.

– Три!

Темнота живая. Дышит. Течет. Меняется… Рождает другие цвета. Из черного появляется красный, появляется синий… Небо без солнца бесцветно. Серое и безжизненное, даже птицы боятся летать.

– Четыре!

Белая вспышка. Это я приоткрываю веки, вспышка становится светом, расползается побеленной стеной со знакомыми буквами: «о», «б», «а»…

– Пять!

Прислушиваюсь. Больше не слышно шлепанья сланцев, смешков, улюлюканья… Танька-толстушка не пищит, чтобы не подглядывал, хотя всем известно, что дальше чем за дом она не убежит. Все прячутся.