«Башку бы не оторвали, и то хорошо…»
Не успела Бет закинуть очередную удочку, чтобы разговорить подругу, как в дверь настойчиво постучали. Мила так сильно вздрогнула, что по лицу Бетти расплылась злорадная улыбка:
– Это он?
Милен словно облили ведром ледяной воды, и она, выпучив глаза, оторопело уставилась на подругу. Ужас от мысли, что за дверью действительно мог быть «Он», отразилась гримасой страдания и растерянности на лице Милы. Не дав ей опомниться, Бетти со всех ног бросилась открывать.
– Бет, – срывающимся от волнения голосом крикнула ей вслед Милен и на негнущихся ногах засеменила по коридору.
«А, это ты», – услышала она раньше, чем успела дойти до двери.
В прихожей раздался голос Поля и звук приветственных поцелуев.
– О, господи… – выдохнула Милен.
Поль уже направлялся к ней бодрым шагом, но, увидев помятый вид невесты, встал как вкопанный:
– Что тут происходит?
С плохо скрытой брезгливостью он приблизился поцеловать ее. Чтобы не ранить его эстетические чувства, Мила подставила ему щеку и сразу направилась в ванную.
– Вот и правильно. Все утро уговариваю ее умыться, – бросила ей вслед Бет.
– Да уж, королевна, – разглядывая себя в зеркале, произнесла вслух Мила. – Да, доктор… – вздохнула она и залезла в душ.
Через полчаса она вернулась в гостиную в белом махровом халате и с гладко зачесанными назад мокрыми волосами.
– Итак… чем обязана визитом? – уже совсем бодрым голосом спросила она Поля.
– Здравствуйте, – Поль обалдело уставился на нее. – У отца день рождения, забыла?
– День рождения? – тупо переспросила Мила, подавившись вдохом. – Почему ты не предупредил?
– В каком смысле «не предупредил»? Я тебя еще две недели назад предупреждал, а позавчера, между прочим, напомнил.
«Черт, вот почему автопилот привел меня вчера к поместью. По пьяной лавочке, видимо, вспомнились слова Поля о дне рождения отца. Да, ситуация. И как, интересно, ты сегодня заявишься на вечеринку? Здрасти, мол, с днем рождения. А подарок я еще вчера сделала».
– Просто… малыш, просто я, по-моему, заболеваю, – выпалила Милен первое, что пришло в ее чугунную голову. Она с надеждой посмотрела на сидящую на подоконнике Бет, которая с неподдельным интересом наблюдала за выяснением отношений. К ее довольной роже только попкорна не хватало, а так прям кино… – Бетти, собственно, из-за этого и пришла. Принесла мне противовирусное, – Милен подкрепляла зрительный контакт с подругой настойчивым киванием.
И Бет, несмотря на то что кино ей определенно нравилось, все же протянула:
– Да-а-а… именно, – и для пущей убедительности подняла вверх указательный палец. Правда, глаза от Поля отвела, боясь разрушить линию защиты неуместной улыбкой, которая так и дергала за уголки губ.
– Ты издеваешься? – Поль снова развернулся к Милен. – Мы же о помолвке хотели объявить. Я мать неделю уговаривал, чтобы она тетю Розу пригласила в другой день. Что, мол, в тесном семейном кругу хочется посидеть, Милен себя неловко чувствует в присутствии чужих.
Он переводил взгляд с Милы на Бет и обратно. Обе заговорщицы молчали. Ну, Милен понятно: жизнь ее была практически кончена. Оборвалась на самом взлете, и она как раз досматривала последние кадры своего никчемного существования, которые проносились со скоростью гоночного болида у нее перед глазами. А Бет просто боялась рассмеяться и тем самым нарушить шаткое равновесие в и без того абсурдной ситуации. Она, конечно, понимала, что, выручая подругу из такого, судя по всему, щекотливого положения, имела теперь над ней власть, которой, бесспорно, воспользуется, причем в самое ближайшее время. Решив, что все складывается для нее как нельзя кстати, она встала с подоконника и медленно направилась к пребывающей в прострации Милен, неподвижным каменным изваянием сидевшей на диване.
– У нее горло болит и голова. Я ее лекарствами напоила, надеюсь, она не разболеется окончательно, – Бетти заботливо обняла подругу за плечи. У Милен от этих объятий пробежали мурашки по спине. Она понимала, что эта расчётливая стерва своего не упустит, и ей дорого обойдется ее помощь. Но отступать было поздно, и она многозначительно закивала.
– Да вы шутите… – не унимался Поль. Он начал мерить комнату быстрыми нервными шагами. – Вы меня за идиота держите?
– Поль, милый, она приболела… – снова затянула Бет свою шарманку.
– Да что она «приболела», я и без тебя вижу. Я просто не могу понять, зачем было так напиваться, если ты заранее знала о празднике? – Поль впился недовольным взглядом в Милен, и ей ничего не оставалось, как собрать волю в кулак и посмотреть наконец ему в глаза.
– Я забыла, – честно призналась она в надежде, что правда как-то смягчит ее участь. Но Поль только еще больше вспыхнул:
– Ты что? Забыла? Мне так отцу и передать? «Папа, прости, что со мной нет Милен, она просто забыла про твой день рождения и в дрова нажралась в ночном клубе накануне». Так?
Милен хотелось провалиться сквозь землю, и бессилие от того, что ни Поль, ни Бетти не понимают, как ей сейчас тяжело, удручало. Она не могла без содрогания даже думать о Жано, а пойти на его праздник, улыбаться как ни в чем не бывало – было выше ее сил. Мила видела, что никакие ее доводы не смогут убедить Поля и пойти придется, но чувство самосохранения не давало понять очевидное, продолжая свои нелепые попытки съехать с темы.
– Поль, давай поговорим вдвоем. Не обижайся, – бросила она подруге и, взяв парня под руку, направилась в спальню.
Оставшись наедине, Милен с совершенно серьезным видом повернулась к Полю и, приложив указательный палец к его губам, чтобы он не перебивал, начала:
– Малыш, я знаю, что подвела тебя. Подвела нас, – исправилась она, заметив его неодобрительный взгляд. – Я правда забыла, и это только моя вина, – она еще сильнее прижала палец к его губам, не давая потоку его возмущения вырваться наружу. – Позволь мне закончить, хорошо? Я плохо себя чувствую и точно не хочу в таком виде приходить в дом твоих родителей. Тереза боится заразиться, давай скажем, что у меня простуда, – с надеждой предложила она, но, судя по строгому взгляду Поля, идея ему не нравилась. Он убрал ее руку от своего лица и неожиданно жестко отрезал:
– У тебя два часа. Я пока съезжу заберу подарок.
Он не дал ей возможности сказать что-то еще и быстро вышел в коридор.
Через пару минут хлопнула входная дверь, и в комнату медленно вошла Бетти.
– Колись.
Она сложила руки на груди и, опершись плечом на дверной косяк, внимательно смотрела на растерянную Милу.
– Слушай, хоть ты не начинай, а, – раздраженно бросила та.
Она подошла к туалетному столику, схватила с него расчёску и начала водить ей по еще влажным волосам с такой силой, что с противным щелканьем от нее стали отлетать пластиковые зубья. Затем со злостью швырнула ее обратно на столик, сбив пару высоких склянок с кремом, и, упав на пуфик, закрыла лицо руками.
– Может быть, ты успокоишься и объяснишь наконец, что происходит? – совершенно спокойно сказала Бет, продолжая наблюдать истерику Милы.
– По-моему, мне крышка, – обреченно произнесла Милен, безвольно свесив голову, не зная, куда деть наполненные слезами глаза.
Бетти подсела к ней на пуф, беспардонно пихнув бедром, заставляя подвинуться.
– Ты знаешь, я та еще дрянь, но еще я – твоя лучшая подруга, – начала она. – Мы сестренки, помнишь? – она всматривалась в опушенное лицо Милы, пытаясь вызвать хоть какую-нибудь реакцию. И когда та, шмыгая носом, закивала, продолжила: – Нет ничего, что бы мы не сделали друг для друга. Ты знаешь, что твой секрет будет в безопасности, как в банковской ячейке.
Мила знала об этом и без напоминаний подруги, но весь ужас от того, что сейчас и Бет будет в курсе ее постыдного поведения, убивал.
– Слушай, так не пойдет. Ты вся на нервах. Давай поговорим, тебе легче станет.
– Я сделала то, чего никогда и ни при каких обстоятельствах делать было нельзя.
– Человека, что ли, убила? – с обидной снисходительностью уточнила Бетти.
– Я приехала к нему вчера ночью, – сбивчиво начала Милен, – ну и… – она вдруг закрыла лицо ладонями и разрыдалась, неслабо удивив подругу.
