Ни войны, ни мира

Расширение ЕС и НАТО на Восток отвечает интересам Германии, так как именно Германия благодаря своему центральному положению в новой Европе извлекает из того процесса максимальные выгоды. В настоящее время Германия пользуется преимуществами центрального положения в Европе, которые носят не только экономический, но и военно-политический характер. Немецкая дипломатия может пользоваться сегодня всеми выгодами этого положения, которое освобождено от известной неприязни соседей. На Западе имеет место неприязнь французов и американцев, на Востоке – стран Восточной Европы и России. Германии остается выгодное положение «честного маклера».

По мнению Самуэля Хантингтона, изучая современную мировую политику, следует учитывать наличие старых цивилизаций, возникших на основе соответствующих религий. На границах цивилизаций часто возникают трения, способные вызвать региональные и глобальные конфликты. Соотношение между европейской и российской цивилизацией следует рассматривать с точки зрения географических областей распространения католицизма и православия. Граница между этими цивилизациями проходит через Балканы. Хантингтон пишет: «Россия является центральным государством большой культурной области… Система, ставшая наследницей царской и коммунистической империи является культурным блоком, во многом схожим с Западной Европой… На православных Балканах Россия поддерживает тесные контакты с Болгарией, Грецией, Сербией и Кипром»[59].

Если исходить из такого подхода, то в результате третьего раунда расширения НАТО на Восток была пройдена граница между двумя цивилизациями, когда в НАТО были приняты православная Болгария и Румыния, тем более, что, по мнению Эриха Райтера, для их принятия не было «ни политических, ни геополитических причин», однако это «позволяло странам Запада гарантировать свое влияние на Балканы, а влияние России практически исключить… Благодаря этому шагу побережье Черного моря более чем на 50 % переходило в руки стран НАТО»[60]. Что касается прибалтийских советских республик, то хотя они сформировались главным образом под воздействием протестантизма, их принятие в НАТО также было результатом скорее политических, чем военных причин.

Распад Советского Союза ФРГ активно использовали для достижения своих интересов. Стала вновь популярной политика «разделяй и властвуй», в результате которой были поделены на части не только такие многонациональные государства как Советский Союз и Югославия, но и относительно гомогенные государства, например, Чехословакия. Образовавшиеся таким путем «новые» государства быстро были включены в западные политические структуры. Некоторые параллели между немецкой внешней политикой времен национал-социализма и внешней политикой Германии в 90-е годы налицо: раздел Чехословакии и включение Чехии в НАТО, раздел Югославии и односторонне признание Словении и Хорватии, интерес к Прибалтике и Кавказу, поддержка националистических движений и регионализма. Все это уже имело место шестьдесят лет назад.

После распада советского блока постоянно идет процесс расширения НАТО на Восток. Уже есть планы на четвертый (Югославия) и пятый (Украина, Грузия, Узбекистан) этапы этого расширения. При этом от немецких политиков слышаться заявления о том, что для расширения НАТО на Восток не может быть никаких «красных линий»[61]. Вновь пробудилось старое стремление германцев на Восток (Drang nach Osten). Заинтересованность Германии в расширении НАТО на Восток вызвана следующими важными причинами:

В интересах Германии отодвинуть границу НАТО как можно дальше от ее собственных границ. Только в этом случает она сможет всегда невыгодное окраинное положение сменить на выгодное срединное. Это стремление вполне понятно и не требует здесь дальнейших пояснений.

В немецкой внешней политике поддержка расширения НАТО на Восток еще связана с тем, что страны-кандидаты на вступление в Европейский Союз должны стать вначале членами НАТО. Эта политика показывает, что НАТО и ЕС играют роль соответственно политической и экономической организации в структуре новой Европы. В данном случае экономическая заинтересованность Германии во вступлении своих восточных соседей в ЕС заставляет поддерживать их усилия для вступления в НАТО.

В интересах Германии, как и в интересах всей Европы, представляет немецкое присутствие на Балканах, поэтому особое внимание следует уделить усилиям немецкой дипломатии именно в этом регионе. По всей вероятности для активного продвижения в этом направлении у Германии недостает финансовых средств, не говоря уже о том, согласятся ли США на включение в НАТО Сербии и других балканских стран.

Важным геополитическим интересом объединенной Германии является создание политически и экономически стабильного окружения. Для достижения этой цели, начиная с 1992 года, немецкая внешняя политика стремится создать в Европе новый политический порядок, основанный на демократии и рыночной экономике. Для этого потребовалось включение восточных соседей ФРГ в западные военные и экономические структуры. При этом важную роль сыграли так называемое Петербергское заявление, которое было направлено против Америки. Этим соглашением Германия не только старалась освободиться от опеки США, но и односторонне расширила сферу действий своих вооруженных сил. Ханс Гисманн пишет: «Петербергское заявление 1992 года служило не только институциональному прояснению позиций, но и расширило полномочия ЗЕС, без изменения договора НАТО, придав ему решение задач, связанных со спасательными операциями, гуманитарными миссиями и «миротворческим мероприятиями», то есть ведения военных действий вне рамок НАТО. В соответствии с Петербергским заявлением ЗЕС получил полномочия использовать войска вне территории НАТО и без согласия тех членов НАТО, которые не входят ЗЕС»[62].

Германия постоянно стремится играть роль посредника между Западом и Россией, при этом делает вид, что хорошо понимает интересы России и даже может их «представлять». На сколько «честным» является немецкий маклер показал уже Бисмарк, когда результаты победы русской армии отдал Австрии. Само собой разумеется, что для Германии, как и для других стран, ее собственные интересы выступают на первом плане. Это нормально. Не нормальная ситуация получается тогда, свои интересы страны стремятся преследовать с помощью дипломатических и пропагандистских трюков.

Объединения Германии бывшему министру обороны Германии Фолькеру Руэ не достаточно, он хотчет «объединения континента»: «Не хватает исторического понимания процесса расширения НАТО. Как и в случае расширения Европейского Союза, речь идет … о повторном объединении континента»[63]. Это повторное объединение континента ведется под лозунгом «назад в Европу», который сопровождается истерическими голосами в странах-кандидатах на вступление в НАТО. При современной идеализации пути «назад в Европу» часто забывают о том, что в истории Европы имели место войны на самоуничтожение, что без «вмешательства» России в европейскую политику народы Европы могли бы погибнуть в результате взаимной вражды и тотальных войн.

В вопросе расширения НАТО на Восток все немецкие партии занимают единую позицию. Даже «Зеленые», которые традиционно выступающие с пацифистскими идеями, поддерживают военные мероприятия, если речь идет о расширении НАТО или бомбардировках Сербии. Представитель этой партии в Бундестаге Грейти Беттин следующим образом комментирует расширение НАТО: «Вчера второй этап расширения НАТО на Восток был одобрен Бундестагом. В североатлантический союз вошли Словакия, Словения, Румыния, Болгарии и прибалтийские республики – Латвия, Литва, Эстония. НАТО теперь имеет опору в Восточной Европе. Закончится ли этим расширение НАТО пока неясно. НАТО открыто для новых демократий на Балканах»[64].

Типичным для немецкой оценки ситуации с раширением НАТО на Восток является мнение Франка Умбаха: «НАТО показало понимание стратегических интересов России. В конце концов Россию изолировала не НАТО, а она сама, начиная с лета 1992 года, изолировала себя от европейской военной интеграции и не хочет сотрудничества с НАТО»[65].

В Германии сложилась специальная научная терминология, которая в целом отвечает ее стратегическим интересам. Так, например, расширение НАТО на Восток часто называют «открытостью» НАТО, а третий этап расширения рассматривают как второй. Однако, именно немцам непростительно не замечать первого этапа расширения НАТО на Восток, этапа, когда в НАТО вошла территория бывшей ГДР. Интересно, что во время переговоров об объединении Германии между канцлером Колем и президентом Горбачевым, одним из непременных условий с советской стороны было требование о не вхождении бывшей ГДР в НАТО. Поэтому следует говорить не о двух, а о трех периодах в процессе расширения НАТО на Восток.

Первый период, с 1990 по 1992 год, связан с включением в НАТО территории бывшей ГДР. Соответствующее решение было принято во время переговоров между Колем и Горбачевым в июле 1990 года, то есть до объединения Германии 3 октября 1990 года. При этом США и соседние с Германией страны поддерживали идею включения всей Германии в НАТО, поскольку они видели в этом возможность контролировать вооруженные силы ФРГ. Советский Союз выступил против и оказался в полной международной изоляции. В конце концов Горбачев согласился на принятие ГДР в НАТО при условии, что советские войска останутся на ее территории еще в течение трех лет, а войска других стран НАТО, не будут там размещаться. О конкретном смысле этих договоренностей в России и на Западе до сих пор нет единого мнения.

Второй этап расширения НАТО на Восток включает период с 1992 по 1999 год, то есть с момента распада СССР и до принятия весной 1999 года трех бывших социалистических стран – Польши, Чехии и Венгрии. Польша тем самым превратилась из центра Варшавского договора в пограничную страну НАТО. Для этого периода характерно то, что инициаторами этого расширения были сами бывшие социалистические страны, которые после путча 1991 года в Москве опасались угрозы возврата коммунизма. Эти страны обращались непосредственно к США и получили поддержку Германии, Франции и Англии[66].На праздновании 50-летия НАТО в Вашингтоне в марте 1999 года в альянс были приняты Польша, Чехия и Венгрия. Это был очередной успех западной дипломатии, поскольку, хотя отношения России и США и ухудшились, но до их разрыва дело не дошло. НАТО, прежде всего в лице США и ФРГ, остались довольны тем, что был сделан первый значительный шаг расширения, который показал, что Россия не может противостоять этому процессу.

Третий период расширения НАТО на Восток, с 1999 по 2002 год, характеризуется тем, что при президенте Путине голоса в России против расширения НАТО стали еще менее громкими. Переговоры о дальнейшем расширении проходили без комментариев, а прием новых членов произошел почти незаметно. Важную роль в том, что Россия практически не возражала против очередного раунда расширения НАТО, сыграло то обстоятельство, что после терактов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, Путин и Буш стали союзниками в объявленной американцами войне с терроризмом по всему миру. В сентябре 2002 года в Праге в НАТО были приняты семь восточноевропейских стран – Латвия, Литва, Эстония, Болгария, Румынии, Словения и Словакия.

Германия в XX веке стала ведущей политической и экономической силой в Европе, именно поэтому европейская политика часто соответствует немецкой политике и немецким интересам. В этом смысле можно рассматривать Европейский Союз как внешнеполитический инструмент Германии. Вместе со «вторым» расширением НАТО на Восток и расширением ЕС в 2004 году, границы этих организаций совпали. Это подтверждает тезис о том, что здесь речь идет о военном и экономическом крыле европейской политической системы. Также как США использует ООН в своих интересах не только как трибуну, но и для того, чтобы скрыть свою позицию за позицией других стран, также Германия пытается через ЕС преследовать свои экономические и политические цели. К тому же эти страны платят основную часть бюджета соответствующих международных организаций.

Центр тяжести НАТО перемещается из Атлантики в Европу и в связи с постоянным расширением на Восток эта организация получает новый «европейский» профиль. Если европейские страны НАТО будут едины, они смогут преодолеть перевес Америки в структурах НАТО, поэтому некоторые аналитики говорят о процессе «европеизации» НАТО[67]. После окончания холодной войны в НАТО наметились новые тенденции. Во-первых, кризис в Югославии показал, что в случае необходимости НАТО может действовать и без санкции ООН. Хотя в уставе НАТО говорится, что эта организация создана для самозащиты и действует в рамках хартии ООН, во время войны в Косово она вела боевые действия вне своей территории без факта нападения и без резолюции ООН. Все это говорит о кризисе внутри этой организации, для устранения которого был принят новый устав. Теперь эта организация из оборонительной стала по сути дела наступательной, поскольку оставляет за войсками НАТО право наносить превентивные удары в любой точке мира.

Но какие бы изменения не вносились в устав НАТО, налицо кризис доверия, ибо как следует относиться к партнеру, который не придерживается своих же правил и ведет себя агрессивно и непредсказуемо, как это показала война в Сербии. А если такой партнер является соседом с общей границей, как можно верить его заверениям, что подобное больше не повторится. Ситуация не была бы столь двусмысленной, если бы сама Россия вступила в НАТО, но, согласно высказываниям российских официальных лиц, делать она это не собирается.

В немецкой и американской внешней политике, как и в политике некоторых стран Восточной Европы, приходится вновь и вновь слышать истерические голоса по поводу опасности со стороны возрождающейся коммунистической или империалистической России. Такое впечатление, некоторые политики там постоянно занимаются старыми и новыми призраками. Как это бывает в случае некоторых душевных болезней, причина подобной истерии лежит часто не вне, а внутри субъектов. В качестве побочных эффектов подобной истерии выступает переоценка своих сил, страх, без действительной опасности, отсутствие страха перед реальной опасностью, самоизоляция и т. п.

Были ли американцы инициаторами расширения НАТО на Восток? С самого начала американцы относились очень настороженно к этому процессу, опасаясь возникновения проблем в отношениях с Россией, но когда заметили, что реакция России вполне сдержанная, начали использовать расширение НАТО в своих интересах. Они поняли, что здесь могут быть созданы новые рынки для американской военной техники, а «новые» члены НАТО могут использоваться для давления на менее сговорчивых «старых» членов. Что касается политики США по отношению к НАТО, то здесь просматривается попытка создавать из членов НАТО временные союзы, в зависимости от повестки дня. Не приведут ли проблемы в трансатлантических отношениях к снижению интереса США к НАТО? Если это действительно будет иметь место, то как это может повлиять на дальнейшее расширение НАТО?

В Европе господствующим является институциональный подход во внешней политике, который характерен для стран с развитой государственной бюрократией. При таком подходе основная задача внешней политики состоит в том, чтобы поставить под свой контроль господствующую в той или иной стране элиту и, с помощью экономических средств, сделать ее зависимой, заставить ее пожертвовать национальными интересами.

В отличие от Европы в США и России доминирующим является реалистический подход, который основным фактором считает соотношение сил, то есть наличие военных средств для политического и экономического давления. Во время войны в Ираке США создали прецедент, когда в результате войны фактически было уничтожено национальное государство, а поскольку международное сообщество в конечном счете поддержало Америку, то эту войну можно считать началом американской глобальной империи, для существования которой национальные государства являются препятствием, и поэтому должны бить устранены или по крайней мере отказаться от своего национального суверенитета. Подобная политика неприемлема в Европе, т. к. здесь основная часть европейских наций считает себя национальными государствами и американская политика наталкивается на сопротивление, в первую очередь со стороны Франции. В этом скрыт конфликтный потенциал трансатлантических отношений.

В Германии Россия по-прежнему рассматривается как некая периферия, которая не может оказывать существенного влияния на саму Европу. Герхард Симон пишет: «Окраинное положение России и ее культурная близость к Византии привели к тому, что в средние века европейские институты там не получили своего развития»[68]. По мнению Симона, в этом виновата сама Россия, так как она сама не хотела интегрироваться в западный мир. Многие немецкие авторы придерживаются аналогичного мнения. Так, Карл Шлегель видит особенность России в ее срединном положении между Европой и Азией: «Двойственный, дуалистический характер России заключается в том, что она чувствует свою принадлежность к Европе и одновременно чуждость ей»[69]. Эту же идею развивал в начале ХХ века Освальд Шпенглер[70]. Однако, сама Германия также является страной занимающей промежуточное положение и некоторая двойственность политики свойственна и ей.

Сегодня проблема взаимоотношения России и Европы находится в иной плоскости: сегодня уже вопрос стоит не о том, является ли Россия частью Европы, а в какой мере Европа является частью России? Дело в том, что, начиная с XIX века, Россия вмешивается в европейские дела, сначала в составе антинаполеоновской, а затем антигитлеровской коалиции, и в обоих случаях, оказывается на стороне победителей. Поэтому можно говорить о том, что европейская часть евразийского континента также находится под влиянием России. Начиная с символического участия в 1814 году русского царя в параде победы в Париже, Россия рассматривает Европу как свою часть. Именно тогда Россия впервые господствовала на всем пространстве евразийского континента, что послужило началом новой эпохи во взаимоотношениях России и Европы. Об этом не следует забывать сегодня, когда Россия находится на кризисном этапе своего развития.

Срединное положение Восточной Европы между Европой и Россией сравнимо со срединным положением России между Европой и Азией, причем в данном случае Европа (Германия) и Азия (Китай) имеют больше общего, чем Европа и Россия. Петр Чаадаев считал, что Россия одной рукой опирается на Китай, а другой – на Германию. Федор Достоевский писал: «Для настоящего русского Европа, как и судьба всей арийской расы так же дорога, как и сама Россия». По его мнению, Азия для России также имеет большое значение, поскольку «Россия находится не только в Европе, но и в Азии»[71].

Западники видели будущее России в ее единении с Европой, славянофилы говорили о великой цивилизаторской миссии России в Азии, но и те и другие считали Россию и Европу двумя культурными мирами. Россия рассматривалась ими как самостоятельный культурный мир со своими религиозными, политическими, экономическими и социальными ценностями. Исходя из такого подхода, сама постановка вопроса о том, является ли Россия частью Европы, становится абсурдной. В такой постановке вопроса скрыто желание видеть Россию в качестве сферы влияния европейских интересов.

За время многовековой истории Россия получила свой, отличный от европейского, опыт политического существования. В результате во всех сферах общественного бытия Россия выработала свои стандарты, именно поэтому так тяжело приживаются на российской почве сегодня европейские законы. Россия не может существовать по европейским нормам, поскольку у нее есть свои, соответствующие ее историческому опыту, культурным традициям и географическому положению[72]. Новая попытка европеизировать Россию показала еще раз, что она при всем желании не может стать европейской страной. Кроме того, для большинства европейцев ясно, что Россия «не подходит» к ставшей такой маленькой Европе. Именно поэтому становятся непонятными призывы некоторых российских политиков добиться для России равноправного положения среди других европейских наций.

Германия была в процессе расширения ЕС преследовала как свои национальные, так и общеевропейские интересы. Она играла роль посредника между Россией и Западом, что особенно было заметно во время правления Гельмута Коля. Вопрос о том, возможна ли подобная политика в будущем, остается открытым, ибо, по мере расширения НАТО, проводить ее становится все труднее, а произошедший во время войны в Ираке конфликт в отношениях ФРГ и США, показывает, что возможности немецкой дипломатии также не безграничны.

С точки зрения геополитики Россия была и остается наиболее последовательной континентальной державой, которая опирается в своей борьбе с островными государствами (США, Англия, Япония) на Германию (Европа) и Китай (Азия). Последние, будучи полуостровами, не могут проводить последовательную континентальную политику, склонны менять свою политическую ориентацию, являясь своеобразной «серой зоной». Поэтому основным ориентиром для российской внешней политики остается ось Берлин – Москва – Пекин, которая в наибольшей мере соответствует национальным интересам страны.

Примечания