Двое

Глава 1

Наступали ветреные холодные рассветы, обрывая листья засыпающего сада, разгоняли залегшую с ночи туманную мглу. К полудню наметившаяся борьба затихала в пользу излучающей тепло земли. Ветер стихал, мгла осветлялась до малейшей летучей паутинки, и сад замирал, как замирает старик в теплом солнечном закутке, отдыхая с надеждой на затяжную остановку дарованного счастья. Отжившие, засвинцовевшие листья персика, еще цепкие на коротышках черенках, величаво обвисли, оголяя солнцу поздние плоды. Немало испытаний претерпят они, прежде чем сочный желанный плод, тронутый румянцем солнца, окажется у вас в руках. Содержательный аромат вернет вас в обильное прошлое, оставляя непротиворечивую память – это нечто специфически тонкое, согревающее душу.

Жизнь растений сродни судьбе человека – трагичность финала очевидна в обоих случаях.

Подобно поздно созревшему плоду, самобытная красота Ларисы открылась окружению ненавязчивым, но содержательным румянцем, ища в лицах людей ответ на молчаливый посыл.

Изо дня в день она углублялась в узкую улочку, возвращаясь с работы к родному поселку, к саду, что посадил отец, к нависающему на близком взгорке лесу, упоенная сладкими мыслями своего воображения. Если вы попытаетесь в это время окликнуть ее, она не скоро вернется оттуда в ваш мир, к заплеванному жвачкой асфальту, к окружающей серой действительности. И только долг, осмысление своего значимого места в сложившемся социуме оставляют ее работать здесь, среди шума машин, циничных, оценивающих взглядов, среди оскудевающих душой людей, возомнивших себя носителями современности. Каждый день, двигаясь среди людей, придумывающих себе трудности, убивающих попусту годы, Лариса не находила своего места в продолжении пути, в этом реальном, но бестолковом мире. Весь недлинный путь, поневоле вращаясь колесиком в огромном механизме сложившейся общности, она теряла тлеющую надежду на ответ, все больше погружаясь в виртуальный мир фантазий и грез. Ее природная особенность строила в воображении воздушные замки, а из настоящего мира оставалось одно ожидание.

В переполненном автобусе толкался рабочий люд, озадаченный добычей хлеба насущного. Много престарелых, продолжающих работать, уставших от нескончаемой колготни, немало раздраженных работяг, поругивающих власть за несправедливо низкие пенсии, за иссушающий тело и душу неустроенный быт. Были и другие, кто нашел свою нишу в легкой работе, полный сил и энергии, шарил глазами, ища любого разнообразия. В этом рейсе собирался весь цвет не самого низкого общества. Ниже – это опустившиеся, недалекие, неучи, извращенцы и прочая, подобная им, людская челядь. Среди пресса пикового рейса она отличалась изысканностью одеяния, так каждое утро она заряжалась энергией новизны, не противясь ей, наоборот, мотивируя женскую слабость. Парадоксально, ведь многое женское ей претило! Ритуал наряда сдерживал ползучий мрак, питая хотя бы этой толикой ждущее сердце.

Автобус постепенно терял содержимое. С каждой очередной остановкой в растянувшемся вдоль автострады поселке люди растекались. Появлялись свободные места, и она садилась скорее механически, чем осмысленно. Сопутствующая движению речушка резко проваливалась под мост, поменяв русло за ним под прямым углом в сторону. Дорога же языками поворотов определила свое место между скальными склонами. В этом месте Лариса обыкновенно оживлялась. На подъеме открывалась панорама на глубокое ущелье, густо покрытое смешанным лесом. Ей представлялось ущелье стародавних времен – в том же виде его обозревали гордые абреки. Вне зависимости от времен года наша героиня сосредоточенным взглядом улавливала в пейзаже что-то, доступное исключительно ей одной. Сколько отчаяния и следующего за ним сожаления отпечатывалось на ее открытом русском лице, когда туманная мгла или насыщенные влагой дождевые облака наползали на склоны, скрывая обзор. Мы узнаем в ней замороченную поиском плеяду людей, желающих слиться с природой, с теми, кому хочется достичь вершины своего совершенства.