Казахи и турки

Крик

Во встрече  чемпионата Турции   фанаты "Галатасарая" установили мировой рекорд по шуму – 131,76 децибела.

Сирена пожарной машины дает 100 децибела, движущийся поезд – 110 децибел. Шум Реактивный самолет – 130 децибел. При 130 децибелах начинаются болевые ощущения, а при 150 можно сойти с ума – это уже боевое оружие.

Неистовство турецких болельщиков Галатасарая очень схоже с действиями футбольных хулиганов – ультрас греческих и сербских клубов. Откуда это?

Эти народы объеденены прошлой историей. Самое последнее общее общежитие для турков, греков, сербов -Османская империя.

При ближайшем рассмотрении турецкий, греческие, сербские обыватели ничем не отличаются от нас. Но именно в ситуации катарсиса навроде футбольного можно нас разделить. Наши болельщики сидят тихо, можно сказать дисциплинировано, то есть мы не только различаемся внешне, мы общем то разные. Мы – жители степей и равнин. Мы, степняки кричали ура..аа, когда скакали на врагов. Все остальное время мы молчали. Мы, казахи – дисциплинированный народ. Только по команде вождя, обязательно авторитетного человека мы идем в атаку и кричим. Если вождь нам не нравится, мы молча покидаем становища – разбредаемся в разные стороны – степь большая, широкая.

На Кавказе далеко не ускачешь, к примеру. Можно вскарабкаться на другую вершину, вместе с родней. Но много ли людей могут карабкаться в силу возраста и пола?

Почему горцы разговаривают громко, даже если стоят рядом (у грузинов -самое очевидно).

Да потому что горы. Возможно утренний туман мешает, может камни падают, река сильно шумит в скалах. Понятно, да? Почему грузины громко разговаривают рядом друг с другом. Они веками общались в горах. Один стоит на вершине горы, другой чуть ниже. Здесь не поразговариваешь в полголоса. Потому и турецкие болельщики шумят громче всех. Отгадку можно найти в кавказских генах этих народов – больше ничего.

Казахи никогда не присоединятся к шумной толпе, казахи вообще чураются шума. Если казахи кричат, поднимают голос – это ЧП. В таком случае, если казахи увидят движущийся караван, они пристанут – пристроятся к нему тихо. Если в караване конечно не заметят чужаков. Там тоже сначала промолчат. Кричать не будут. Только казахи издают специфичные крики – возгласы, особенно во время скачки или кокпара. Не казахи не могут издавать такие «казахские» звуки торжества и силы. Но каждый казах силен по одному, а не сообща, даже если он окружен братьями. Братья не издают звуки торжества -силы, длящиеся секунду – две. Чужаков со стороны этот звук казахского торжества пугает. Когда молодые джигиты видят изящных красоток, они издают точно такие же звуки в открытое окно собственных джипов. Никто не кричит так – только казахи

Казахи и турки

Война должна быть неизбежной и жизненно важной. До тех пор пока, жизнь нации не в опасности, война это убийство.

Мустафа Кемаль Ататюрк

Зерефы – первая, самая массовая группа рефлексии. Это воины, простые люди труженики и обыватели. В историческом ракурсе рефлексия зереф означает воинов, членов родоплеменного коллектива, где каждый зереф, если надо – человек воин, чуждый к другому зерефу из другого племени. И я бы не сказал, что националисты используют рудименты первобытной культуры. Людей с рефлексией зереф можно найти в цивилизованном мире где угодно. При кризисе даже интеллигенция – золото нации, ремиды превращаются в дикарей из-за раздражения и унижений. Именно эта – падшая интеллигенция формирует идею фашизма. Да, зерефы не способны формировать мысли- формы, кроме действий, за них нацистскую идеологию формируют одичавшие, озлобленные ремиды: в основном офицерами отрядов SS и чернорубашечников являются зеремиды – дети сельской интеллигенции.

В общем и целом, после модернизации в 20 и 21 веках кого будем считать зерефами?

Ответ очевиден: самых грубых людей, мещан, людей с низкими вкусами и потребностями. Именно зерефы бывают предвзяты и самолюбивы, когда пользуются главными тонами зерефов. У зерефов вообще-то условно два цвета, два оттенка и многое звуков для выражения эмоций: две стороны и два ощущения – добро и зло. Зло и добро они ощущают и понимают как сытость и процветание, сегодня и только их семьи, а в прошлом – процветание и сытость только их рода, клана, племени и народа. Зерефы немногословны: они говорят либо да, либо нет. И при этом всегда смотрят на возраст человека.

Зерефы хорошо понимают идею как приятную эмоцию, ибо рисуют сытость и благоденствие, снова благоденствие – минимум семьи, максимум народа. Идейность массы заканчивается, когда народ не получает обещанное, например в виде коммунизма, как случилось с зерефами СССР или демократии – это уже общий пример зарождения нацизма и фашизма. Лидером зерефов обязательно должен быть сильный вождь, потому что зерефы именно «идейны», именно должны знать, что они получат демократию или коммунизм. Коммунизм и демократию зерефы трактуют не как равенство, хотя равенство зерефы все время приветствуют, а то место или те трофеи, что получают зерефы. В демократии зерефам нравится первое место. Или любое почетное новое место, потому что именно демократия создает иллюзию нового, обязательно почетного места. В любой идее зерефы хотят покинуть дно, которое занимают в предыдущей формации, в старом мире, в прошлом государстве.

Зерефы после модернизации – это толпа мещан.

Эта толпа будет приветствовать демократию именно из-за массовой возможности. Условное дно возбуждается, что все донные существа всплывут на поверхность и тами живут.

Но к несчастью зерефов, они снова создают иерархию – с новым дном и новым золотом. С новой элитой и презренной чернью. Сильный лидер снижает активность, точнее жадность зерефов, приучает зерефов к труду и ответственности. Если у зерефов не будет диктатора, зерефы прибегнут к старой привычке – будут  воевать за новый почет и уважение.

Казахов и тюрков роднит любовь к власти

Да, в поведении, а не только в темпераменте турок есть многое и непонятное. Чтобы упростить ситуацию, можно сказать, многое было бы непонятно и тем туркоманам, а по-официальному туркам огузам, если бы они из 11 века могли бы пообщаться со своими цивилизованными потомками.

Но такое невозможно. Мы это знаем.

Прошли века общего проживания анатолийского населения и огузов – пришельцев, прежде все сформировались османы, потом и граждане турецкой республики. Говорят, что чистых турок на сегодня уже нет (разве только кочевники туркоманы на границе с Сирией). Турция – это не просто смешанное население, это сплетенное веками население. Это смешение многих народов в котле Османской империи. Те непонятные для казахов турецкие черты, являются, скорее, качеством автохтонного населения, а не кочевников. Поэтому мы не понимаем турецкую речь полностью. (Для примера, никогда турки не занимались торговлей. А сегодня в Турции отлично развит малый бизнес. Казахи тоже никогда не занимались торговлей. За 30 лет независимости вдруг научились. У турок в багаже 130, а у нас всего 30 лет. Разница – целый век). Это не говоря о том, что народы, которые заселяли эти территории, занимались торговым делом за 1000 лет до прихода огузов. До прихода турок жизнь в Анатолии вообще была другая. В Передней Азии проживало оседлое население земледельцев. Даже до создания Турецкой Республики, то есть исключительно в Новейшее время торговым делом в основном занимались греческие и армянские кланы. После завоевания Анатолии турки занимались только военным делом, составляли всю администрацию Порты. Другими словами, турки были управленцами, а все другие народы копались в земле, мастерили и торговали.

Разве это не роднит турков и казахов, а?  Казахи, между прочим, тоже любят командовать.

Еще при СССР казахи стремились занять административные должности. Казахи -администраторы пользовались большим уважением. «Колында папке, басында шапке» – говорили о казахах начальниках в 50 – е и 60 -е годы прошлого века (если на голове шапка, а в руках папка, значит это казах начальник. Что говорить, это генетическая память). Сегодня ситуация не поменялась. Казахи все также хотят попасть в администрацию и развить свой семейный бизнес. Самые богатые – это чиновники – про это все знают. Действующие чиновники или ушедшие в оппозицию олигархи – разницы нет. Только власть делает богатыми. И не только казахов.

Именно на любви к власти казахи сходятся с турками, тем самым оголяя былое и затертое временем степное родство.

Но если взглянуть со стороны – мы все таки разные. Мы даже не все понимаем друг друга в диалогах.  Мы чувствуем что то родное, но не можем понять в чем.

Но именно любовь к власти у нас одна и та же. Именно  желание доминировать.

Кроме того, турки очень дипломатичные.

Во всяком случае я общался с турецкими парнями, которые появились в Казахстане в 90 -е годы. Они очень мягко стелили – как метко говорится в народе. Если находишься  рядом с ними – не зевай, не открывай рот широко. За мягкостью и дипломатичностью прячется изощренная предприимчивость. Турок может прийти к тебе весной и дать 2000$ со словами биз доспыс гой (мы же друзья). Потом неожиданно явиться осенью, буквально через несколько месяцев и попросить помочь – дать уже 20000$ «на выгодное дело». Как же можно отказать такому другу? Разве это не предприимчивость? Я уверен, казах на такое не способен. Казах знает казаха. Казахи делают все молча. Казах просит без улыбки. Иногда вызывающе, иногда покорно.   Подставляет, если ему надо. Если отказываешь – уходит молча.  И не понятно – запомнил ли они, будет держать зло или не будет – уходит так с постным лицом.

Нельзя конечно судить по одному турку. Но что турки дипломаты и бизнесмены – в этом туркам не откажешь.

Вот, к примеру, до революции и до  реформ турки не занимались пошивом одежды. Портными всегда были армяне. Но сколько турки пошили для казахов, да и для всего мира на сегодня кожаных курток! Не сосчитать. Сегодня турки занимаются всем. Занимаются успешно (особенно строительством, турецкий фирмы берут подряды в России) Казахам нужно брать пример. Что можно еще сказать? Вот так турки разучились только командывать. И научились всему. Казахи, наверное, также вступили на этот путь.

Чтобы понимать, что нас роднит, сближает (кроме языка и любви к власти), нужно заглянуть в историю.

Когда-то мы были по разные стороны. И даже говорили на разных языках. (Современные узбеки, например, тоже говорили на языках древнеиранской группы, ну и что?). Но теперь то мы входим в огромную семью тюркских народов. Нас 250 миллионов. И 100 миллионов из них – это современные турки. Как это случилось, что турков так много, нужно, как раз, разобраться. Придется копать очень глубоко. Думаю, это копание будет интересным.

Почему приходит война. Пришла беда, отворяй ворота

Одним из точных признаков деградации народов является публичность певцов, шутов и спортсменов.

Если у вас так, значит у вас все плохо. Одумайтесь, пока не поздно.

Но тщетно. Я говорю для проформы. Ничто не поможет. От судьбы не уйдешь

Когда зерефы смотря друг на друга, никто не знает, кто первый, кто второй. Но они смотрят. Даже родные браться с разницей в несколько минут должны зайти в этот строй консервативных солдат. Общество традиции меньше всего тратит времени на подглядывание и разглядывание, даже в толпе, когда на вас смотрят сотни глаз, они уже что то знают.

«Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди порождают трудные времена».

Это слова древнего грека Платона хорошо объясняют, почему к зерефам приходят соседи. Почему консервативное общества занимается внезапно реформацией. Вроде бы все ходили в общем строю, подчинялись неформальным законам. Теперь взгляд каждого стал задерживаться. Без пинка никто не двигается. Нужен мат, нецензурщина, пинки под зад.

Люди существа ленивые.

Первая реакция на реформы всегда реакция. В любой стране, при любом консервативном режиме есть часть правящей элиты, так называемы старики, клерикалы, которые не имеют возможности рассматривать по причине сознательной слепоты, потому лени. Не может чернь, простонародье одномоментно заменить сливки общества. Приходит день, приходит час, когда уважаемых людей провожают на тот свет с подобающими почестями. И никто из высоких чинов не намерен отменять эту традицию.

Но дело в том, что долгое отсутствие войны затягивает все процедуры.

Выстаивается целая очередь из почетных ветеранов. Все хотят попасть на центральный погост. Консервативные народы привыкли хоронить свою традиционную элиту. Похороны меняют похороны. На главной площади страны стоят памятники. Воры и пройдохи уже удобно пристроились среди толпы, чтобы поглазеть.

В это время на свет появляется слишком много «близнецов», чтобы идти на войну (потому что мальчики тут рождаются воинами, должны идти на войну. Но теперь этой войны нет).

Сезон «долгого мира» также очень влияет на эволюцию.

Долгий мир смягчает нравы. Хитрецы, трусы, пройдохи, люди из диаспоры пользуются тишиной и похоронными почти ежедневными маршами. Сезон мира дает таким возможность проникнуть во все сферы, потому что люди теряют бдительность, перестают наблюдать, не смотрят слишком пристально. Требования снижаются. Сезон долгого мира, это конечно очень хорошо для народа. Когда наступают те самые трудные времена после хороших, о них как раз любят вспоминать люди: самого доброго правителя (например, советские люди вспоминают генсека Брежнева – самого доброго и бездарную марионетку), после которых наступаю откровенно смутные. Консервативный мир должен закончится войной. Никто не задает себе вопросы, а как наступили эти трудные времена?

Теперь я объясняю: все хитрецы, пройдохи, лицемеры, воры, – элита либеральных реформаторов как раз пролезли во все сферы из-за ленивого взгляда подыхающих стариков и могильного настроения внутри похоронной процессии. «Хорошие времена порождают слабых людей». У хороших времен много черт. Но самой главной чертой чиновников хороших времен является их внешняя красота, простота и доброта. Руководители могут быть и невзрачными, но правящую номенклатуру подбирают внешне приятных, симпатичных комсомольцев, певцов, космонавтов, дикторов центрального телевидения. Древние греки, современники Платона делали, как раз, ставку на физическое совершенство, красоту тела прежде чем Греция проиграла все. При загнивающем социализме сделали ставку только на лицо, на артистов. В хорошие времена все артисты красивые (в плохие времена все герои, наоборот, уродливые, напоминают фриков) Никто не приглядывался в этих артистов, потому что были хорошие времена, – это времена артистов и лицемеров – слабых людей, будущих предателей, мещан, перебежчиков. Но населению было хорошо. Некому было завидовать. Консервативные люди начинают завидовать, мешать друг другу, когда нарушается порядок, в том числе и традиционная похоронная процессия. Реформаторы, которые приходят к близнецам, чтобы отучить их соблюдать очередь, не приходят просто так. Чтобы появились черви, почва должна быть унавожена.

В Османской империи в 1809 году на трон взошел Махмуд 2 – турецкий Петр 1. В этой паре Россия первой стала проводить реформы. Турки проиграли русским русско турецкие воины 1806- 1829. Именно потому что Махмуда 2 окружали элитные старики-реакционеры, клерикалы. Но помог ему взойти на трон визирь Алемдар Мустафа- паша Байрактар. Без Байрактара у Махмуда вообще бы ничего не получилось.

Но либеральные реформы Махмуда 2 – Танзимат – были всего лишь копией петровских. Махмуд 2 переодел весь двор в европейскую одежду. Основные реформы касались перевооружения армии. Махмуд упразднил янычар, отменил сипахии – турецкую опричнину – ленная система за военную службу – заменил ее на частную собственность (чифтлик).

Консерваторы идут на реформы, прежде всего военные. Гражданские реформы вторичны. Это касается всех без исключения. Именно перед смутой «красивое» гражданское население начинает прислушиваться к военным, потому что все гражданские к этому времени – сплошь лицемеры, пройдохи, воры или потенциальные пройдохи, воры – те самые продукты долгого мира.

Реформы, которые пытаются проводить самые энергичные люди, призваны заменить реальную войну, пока она еще не состоялась, военной мобилизацией. Поэтому все реформаторы младотюрки, египетские «свободные офицеры», иракские, ливийские, южноамериканские черные полковники – это все продукты либерального военного реформаторства. Все монархи реформаторы, в том числе турецкие Селим 3, Махмуд 2, ливийский Идрис 1 или даже отец последнего иранского шаха Резы Пехлеви были реформаторами. Они готовили только военных для захватов или для защиты своих сатрапий. Но чтобы у народа появился Мустафа Кемаль, Ленин или Гитлер должна была состояться именно война.

У войны некрасивое лицо. Но именно войну готовят толпы, сотни симпатичных красавцев, которыми любуются миллионы обывателей «хорошего сезона». В мирный отрезок времени зелотам, сильным фигурам типа Мустафы Кемаля никак не пробиться наверх. Потому что массовое невежество, ревность, потому страх и зависть позволяют наслаждаться добрыми правителями. В свою очередь добрые правители думают о почете, о памяти, об огромных мазарах и пирамидах, которые будут напоминать то самое доброе время.

Как тюрки победили туранцев -иранцев

В 545 году союз племен, вышедший из Алтая, победил народ жужаней – своих покровителей, а через десять лет они захватили Согд. В 575 году тюрки, мы говорим именно о тюрках, контролировали уже Северное Причерноморье, Крым и Северный Кавказ, то есть за 30 лет тюрки прошли и стали контролировать всю степную зону от Крыма до Маньчжурии.

Как могло такое произойти?

Захват столь немыслимых по размеру территорий за такой короткий промежуток времени: в 555 году, то есть уже через десять лет как они вышли с Алтая, они уже дошли до Волги и контролировали Мавераннахр.

Да, тюрки ковали железо для жужаней. Тюрки были изобретателями подпруги для лошадей. Но это не самое главное. Железо тут ни причем. Они победили даже эфталитов, то есть предков тех самых парфянских катафрактариев, закованных в железо.

С 6 века начинается вытеснение иранского корня со всей степи и замена его на тюркский. Куда исчезли саки, массагеты, сарматы – вот что интересно. Куда они делись? Прочему пропали.

Никто не может объяснить, почему туранские кочевники уступили тюркам всю степь (кто пытался дать ответ? Что случилось с туранцами? Ах, да, Гумилев сказал про пассионарность! Чепуха это. Шарлатанство. Чем тюрки были энергичнее сарматов? И те и те были кочевниками.

Моя версия:

Сарматы частично осели, стали полукочевниками, потеряли связи друг с другом. Отсюда исчезла мгновенная солидарность, пропала цепная реакция. Сарматы разделились и зазнались. Всю человеческую историю люди хотели отделиться друг от друга, жить независимо, поэтому в те «дикие» времена единоличники проигрывали «идейным» коллективам. Люди хотели независимости, но получали свободу только в орде. Вы должны представлять варварскую идейность именно в виде селевого потока. Когда большой камень падает вниз и увлекает за собой массу камней. Сарматы превратились в старые камни, вросшие в землю, поросшие мхом. Никто не мог увлечь за собой).

С тех пор многие иранцы отюречились – под именем огузов продолжили славу тюркских завоевателей. Да, огузы – это бывшие туранцы и под именем сельджуков они создали «южный азиатский путь» в сторону Европы – не так быстро как тюркиты, но за 500 лет под именем османов добрались до самой Вены.

Что случилось с древними туранцами, что они уступили место тюркам? Отюречились настолько, что воевали с другими потомками ариев в Иране и в Азербайджане.

Эти древние туранцы были известны миру под разными именами – саки, массагеты, сарматы. Туранцы проживали также в Турфанском оазисе, были коренными жителями. Современные потомки туранцев – уйгуры не дадут соврать. Но даже эти уйгуры говорят сегодня на тюркском языке. В конце концов, древние туранцы были известны еще древним китайцам под именем юэджи. Сколько же потомком древних иранцев _ (иранцы – туранцы – какая разница?) превратилось в тюрков, – миллионы!

Итак, все эти племена древних иранцев говорили на разных диалектах протоиранского языка.

Но эти древние иранцы бились друг с другом, как монголы с монголами до воцарения Чингисхана: как казахские племена до прихода русских. Но монгольские и казахские вечные разборки – это жалкие копии древних туранских разборок (монголы, кстати, не смогли навязать покоренному миру монгольский язык, хотя шли на завоевания по такому же маршруту). Да что там говорить: злейшие враги, Кир персидский и царица массагетов Томирис в 530 году до н.э. могли говорить друг с другом без переводчиков (скорее всего). Парфяне (туранцы) забрали власть у персов (иранцев) в Центральной Азии. Антагонизм Ирана и Турана – это не ирано- тюркский антагонизм. Это древние иранцы- туранцы бились друг с другом тысячу лет. Городские иранцы бились с «сельскими» парнями – туранцами. Сегодня только шиитский Иран является наследником всех когда-то славных древних иранцев, и тем самым вносит разнообразие в пестрый исламский мир.

Что же случилось с древними иранцами? Что они превратились в тюрков и поменяли веру.

Этой катастрофе – целый комплекс причин. Но самая главная причина – это неспособность к стратегическому сотрудничеству.

Все люди с племенным даже не культурой, а кодом не способны на стратегическое сотрудничество. Враждовать могут, дружить нет. Если выражаться еще проще, вражда за кусок земли, локальную территорию, получившей патетическое название родина. Для кого то и болото место рождения. На Руси жители одной деревни могли вызвать на кулачный бой жителей соседней деревни – была такая забава. В советских городах пройти по чужому району молодым людям было чревато. Кровавые разборки, драки подростковых банд – это мини копии зерефной рефлексии (битва Ирана и Турана по Авесте). Здесь «защищаемый район» только как повод для демонстрации удали. До активности Чингисхана монголы нападали и резали друг на друга не меньше. Вот так меркиты сделали набег и забрали жену Чингисхана. Потом он ее вернул с помощью анды Джамухи, но с «меркитским подарком» (Так обзывали за глаза первенца Чингисхана, Джучи).

Еще есть причины?

Да, есть. Тюрки в середине 6 века прошли эти степи за десять лет просто оттого, что вся степь – это малозаселенная территория.

Это территория, разряженная суровым условиями. В степи вообще трудно жить. Кроме кочевников эта территория никому не нужна (до прихода любых цивилизаторов никакие степи никому не нужны и заселить их другим народом нельзя; а тот народ, что ведет кочевое хозяйство, никогда не откажется делать чужое дело: будет упрямиться, будет вести старое хозяйство – останется в одном числе. Кочевники уважали власть и любили делать захваты, иногда вынуждено нападали, иногда делали набеги сознательно. Без прихода «колонизаторов» – культуртрегеров число народа не растет: нужны новые технологии, особенно новое мышление, способность к стратегическому сотрудничеству. Поэтому все реформаторы применяли самые радикальные меры «перевоспитания». Кочевники тоже всех перевоспитывали. Силой, а еще чем можно было? Кочевники, тем более родовая элита кочевников никогда не откажутся от «завещаний предков». Вот так одной стычки с эфталитами было достаточно для тюркитов, чтобы разогнать упрямые племена не эфталитов по углам. Раз уж эфталиты проиграли. Кто бы мог остановить тюрков?

Но уже через десять лет у тюрков начались разборки за наследство.

У номадов борьба за независимость всегда начинается сверху, в правящей элите (Хотя они любят сегодня сообщать, что о свободе мечтает весь народ. Это вранье. Какой еще народ? Это всего лишь дань моде).

Запомните. Родоплеменное мышление – это вечные амбиции недовольных аристократов. (Первым восстал безродный апа -хан Темерэн, безродный сын наложницы. Только с помощью китайцев удалось подавить восстание). Но уже в 603 году Тюркский эль, империя тюрков разделилась на Западный и Восточный каганаты. В 744 году Восточный каганат пал под натиском уйгуров. Сколько, получается, доминировали тюрки? Почти 200 лет. Но уйгуры уже сами говорили на тюркском языке. И весь иранский Мавераннахр разговаривал на тюркском языке. За 200 лет произошли глубокие культурные реформы. (До сегуната Токугава древние жители Хокайдо, айны имели европейскую внешность. Токугава Изясу приказал расселить айнов по всей Японии. Современные айны внешне ничем не отличаются от японцев. А вот жители Бухары, Хорезма, Самарканда напоминают иранцев до сих пор. Но говорят на тюркском языке. Потому что жителей Чагатайского улуса никто никуда насильно не расселял, и монголок не завозил.