Гобелен княгини Воротынской. Часть вторая

ГЛАВА 1 Привал на реке Серёна. Новые тайны княгини Марии Корбутовны

Отдохнув в тени от летнего зноя, друзья продолжили путь. И к вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, остановились на берегу реки Серёны. Этот участок служил условной границей, где земли князей Воротынских заканчивались и начинались владения князей Мезецких.

Место было красивое, живописное. По берегу густо росли кусты черёмухи, а поодаль раскинулась берёзовая роща. В лучах заходящего солнца речная вода блестела мелкой серебряной чешуёй. Благоухали ароматами луговые цветы, жужжали толстые пушистые шмели, и ласковый зелёный шум берёзовых крон навевал умиротворение и приятную негу.

Пока Калина с Ольгой привязывали коней, Гурко, внимательно осмотревшись, выбрал поляну:

– Будем ночевать здесь, – сообщил он и, поймав взволнованный взгляд Ольги, подбодрил девушку. – Не тревожьтесь. Мы слишком далеко от побережья Угры, и кистенёвцы сюда не доберутся. Но не обессудьте, княжна, спать придётся на земле.

– Что ж, – вздохнула Ольга, не возражая.

– Зачем на земле? Погодите-ка…, – Богдан метнулся к берёзам, шустро обломал пышные ветки, бросил их на траву и накрыл своим плащом. – Вот! Извольте! А?… Чем не княжеское ложе?

– Благодарю, – признательно улыбнулась она.

– Выспитесь не хуже, чем на кровати постоялого двора «Анна-Христина»!

– А вы там бывали? – осведомилась княжна.

– Конечно. Ведь нынче это единственное место по верховью Оки, где можно переночевать, не опасаясь встречи с разбойниками?

– Это верно.

Они втроём присели на поваленный ствол дерева, вынимая из сумки нехитрый ужин – остатки того, что захватили из корчмы в Перемышле.

– Давно его построили? – поинтересовался Гурко.

– Постоялый двор?

– Да.

Ольга задумалась:

– Года три назад.

– Во истину, да будет благословен тот, кто это сделал!

– Ещё бы! Ведь постоялые дворы на наших дорогах нужны, как глоток воздуха!

Ольга охотно согласилась:

– Да. Говорят, «Анна-Христина» очень хорош. Я слышала, что комнаты там удобные, и повар замечательный.

Богдан взглянул на неё с недоумением:

– А Вы сами, что же, там ни разу не были?

– Нет, – Ольга опустила глаза. – Признаться, я стараюсь избегать этого места.

– Почему?

Она замялась:

– Так. Предрассудки…

Но Калина не сдавался:

– Какие?

– Вы сочтёте это глупостями. Но, всё из-за названия, – нехотя пояснила она.

– «Анна-Христина»?! – удивился Богдан. – Вам не нравится это имя?

– Или что-то, с ним связанное? – проницательно заметил Гурко.

– Да, – коротко ответила Ольга.

– Может, расскажете? – полюбопытствовал Богдан.

Она неуверенно пожала плечами:

– Даже не знаю. Стоит ли? Это довольно странная история. И не понятная.

– То, что надо! Веришь-нет, но Андрей просто обожает такие истории!! – радостно сообщил Калина, лукаво подмигнув другу. Верно?

Тот скептически покачал головой:

– Да, уж…

– И я – тоже!! Люблю слушать странные истории! – участливо подхватил Богдан.

Ольга примирительно улыбнулась:

– Ну, хорошо. Так и быть. Расскажу.

Богдан довольный, уселся напротив, готовый ловить каждое её слово.

– Но это ещё одна наша семейная тайна, – предупредила княжна.

– Не может быть! – восторженно отозвался Калина. – Ваше семейство прямо-таки окутано сплошными тайнами!!

– Так уж вышло.

– Всё. Мы Вас слушаем.

– И эта история тоже связана с моей матушкой.

– По истине, Мария Корбутовна была удивительной женщиной, – опять не удержался Калина и тут же спохватился. – О! Извините, Ольга. Пожалуйста, продолжайте.

Она благосклонно кивнула:

– Итак. Последние полгода матушкиной жизни я провела с нею неотлучно в Городёнке. И в предсмертный час я была рядом, возле её постели, и держала её за руку. И вот за несколько минут перед тем, как отдать Богу душу, матушка вдруг стиснула мою руку и стала быстро-быстро говорить:

– Ольга! Пообещай выполнить мою последнюю просьбу!!

Я не стала перечить:

– Конечно.

– Когда я умру, непременно съезди в Вильно, – потребовала она. – В монастырь Святой Екатерины.

– Да. Хорошо.

– Там, в женской школе при монастыре, найди девушку, её зовут Анна-Христина.

– Хорошо, – послушно повторяла я.

– Это твоя сестра!

Меня точно молнией поразило:

– Что??…

– Да. Запомни, у тебя есть сестра. Её зовут Анна-Христина. Повтори!

– Анна-Христина.

– Она в монастыре Святой Екатерины. Умоляю, забери её оттуда!!

Я пребывала в растерянности:

– Матушка…

– Обещай мне, что сделаешь это!! – твердила она. – И позаботишься о ней.

– Позаботиться?? – недоумевала я. – А сколько ей лет?

– Почти пятнадцать.

– Пятнадцать?? Боже мой. Пятнадцать… – я прижала пальцы к вискам. – Она всего на три года младше меня… Но как?!

Но матушка не слушала моих восклицаний:

– Слушай и не перебивай!

– Да, да. Я слушаю.

– Я велю тебе, чтоб ты выдала её замуж, – бормотала она из последних сил. – Только непременно за хорошего и обеспеченного человека!…

Я была в потрясении:

– Выдать замуж?… Подожди. Дай мне собраться с мыслями. Я только что узнала о том, что у меня есть сестра! Взрослая сестра… Как это может быть? Ты мне никогда ничего не говорила о ней!

– Не только тебе – я никому не говорила.

– Почему??

Но она не отвечала, и продолжала твердить своё:

– Непременно забери её из монастыря, Ольга… Пожалуйста! Обещай!

– Хорошо, хорошо… Обещаю. Но, умоляю, поясни же хоть что-нибудь!

– И ещё скажи ей, что я прошу у неё прощения!!…

– За что ты просишь у неё прощения?

– Она знает.

– Она знает. А я? Я тоже хочу знать!! – возмутилась я. – Как ты могла столько лет молчать о том, что у тебя есть ещё одна дочь??

Но она в ответ лишь упрямо вздыхала, тяжело дыша, закрывала глаза, видимо, не желая отвечать на неудобные для неё вопросы. Я же была не менее упряма:

– Если она – твоя дочь, то почему она в монастыре? Почему ты её скрывала всю жизнь? Что с ней?… Что?!…Скажи же, не молчи!!

– Я не могла допустить, чтобы она жила с нами, – наконец, нехотя произнесла она.

– Отчего? – настойчиво допытывалась я. – Она больна? Или уродлива?

– Нет.

– Тогда почему?? – не сдавалась я. – Почему ты отдала её в монастырь, никому ничего не сказав??

– Неужели сама не понимаешь? – вдруг рассердилась мать.

Я растерялась:

– А… что я должна понять?

И тут она призналась:

– То, что… я родила её втайне от вашего отца.

– Вот это да… – не удержался от возгласа Калина.

– Такое вот признание я получила от матушки при её последнем вздохе, – развела руками Ольга. – И для меня это был, как гром среди ясного неба!!

– Понимаю, – кивнул Гурко. – Ольга, Вы рассказали об этом братьям?

– Нет-нет!! Что вы! – отчаянно замотала она головой.

– Почему?

– Я побоялась! Даже не знаю, как они отнеслись бы к такому известию, – она развела руками. – Я и сама была в жуткой растерянности! Да чего там! В глубине души я откровенно осуждала матушку и стыдилась её поступка!!… Поэтому долго не решалась выполнить её наказ.

Ольга помолчала немного и вздохнула:

– Однако любопытство перевесило честолюбие и, спустя полгода, с наступлением тёплых солнечных дней, я всё-таки поехала в Вильно на поиски этой самой сестры.

– И что, Вы её нашли?

– И да, и нет.

Богдан с Андреем переглянулись:

– Как это?

– Имейте терпение. Я расскажу всё по порядку, – пояснила она. – Итак, как я уже сказала, лишь спустя полгода после матушкиной смерти, я отправилась в Вильно. Там разыскала это место, монастырь Святой Екатерины. Настоятельница монастыря встретила меня очень любезно. Я назвала себя и сказала, что разыскиваю девушку с именем Анна-Христина, которая должна обучаться в школе при их монастыре. И тут… вообразите себе, выяснилось…

– Что? – насторожились приятели.

– Что никакой девицы с таким именем у них в монастыре нет! – договорила Ольга. -И никогда не было!!

– Как?? – удивилась хором Гурко и Калина.

– Представьте, какое я испытала разочарование и облегчение одновременно!

– Странный случай, – подтвердил Андрей.

– Да. Но это ещё не конец истории, – предупредила Ольга.

Друзья умолкли, ожидая продолжения.

– Только я мысленно возблагодарила Господа за то, что позволил мне сбросить с души тяжесть за то, что напрасно осуждала покойную мать, как вдруг настоятельница монастыря загадочно произнесла:

– Знаете, пани, хоть никакой Анны-Христины я не знаю, но, тем не менее, я терпеливо ждала, что однажды объявится кто-нибудь и спросит про неё.

– Что?? – удивилась я. – Почему?

– И, раз уж Вы объявились, то не сочтёте ли за труд пройти в уединённое место, чтобы мы могли поговорить об этом, – предложила она.

Признаться, я была исполнена любопытства, и покорно пошла за нею. Мы пришли в одну из комнат, которую монашки называют кельями, и там продолжили разговор.

– Как я уже сказала, никакой Анны-Христины я не знаю, но знаю её имя, – повторила настоятельница.

– Как это понимать?

– Видите ли, каждый год по осени в один и тот же день к нам в монастырь приезжает посыльный и доставляет кошелёк, в котором содержится некая денежная сумма (всегда одна и та же – десять золотых флоринов) и записка, повествующая употребить эти средства на содержание девицы с именем Анна-Христина.

Сказать, что я была удивлена, наверное, было бы неправильно. Я была просто поражена таким известием.

– И, раз уж Вы, пани Ольга, приехали сюда, разыскивая Анну-Христину, – рассудила настоятельница. – Значит, Вы можете пролить свет на эту таинственную историю. Вам, наверняка, известно, кто присылает нам эти деньги?

Я была озадачена:

– Нет. Мне ничего об этом не известно.

Она огорчилась:

– Но… как же так?

– Постойте. Вы сказали, что деньги доставляют вам каждый год? – переспросила я. – Как долго это продолжается?

– Я служу здесь в качестве настоятельницы двадцатый год, – сказала она. – Деньги для содержания Анны-Христины начали приходить пятнадцать лет назад. И лишь минувшей осенью, впервые, их не поступило.

– Пятнадцать лет…

– Да. Всегда в первую неделю октября.

– Но сейчас уже май…, – задумалась я. – Прошло пять месяцев… И шесть, с тех пор, как умерла матушка.

Кое-какие совпадения из рассказов настоятельницы и матушки заставили обратить на себя внимание. Например, матушка сказала, что Анне-Христине должно быть пятнадцать лет. И настоятельница уверяет, что деньги на содержание девицы с таким именем им приходят вот уже в течение пятнадцати лет. А то, что они прекратились именно прошлой осенью, вероятно, оттого, что матушка скончалась?… Ведь, наверняка, это она перечисляла в монастырь деньги для Анны-Христины, своей дочери, которую велела мне забрать… Вот только зачем и для кого она перечисляла эти средства, если девицы с таким именем здесь нет и никогда не было? Кого же тогда она считала своей незаконно рожденной дочерью? И где она, настоящая Анна-Христина? Была ли она? Вопросов у меня стало ещё больше…

– Вот так загадка! – искренне удивился Калина.

Ольга продолжала свой рассказ:

– Настоятельница монастыря, глядя на меня, будто бы читала мои мысли…

– Значит, Вы ничего не знаете о деньгах, – покачала она головой. – Это весьма странно. Почему же тогда Вы приехали сюда и назвали это самое имя, Анна-Христина? Откуда оно Вам известно?

Я, разумеется, не посмела сказать ей правду. И уклончиво ответила:

– Я выполняю просьбу одного человека. Он сказал мне, что девица с именем Анна-Христина содержится здесь, в монастыре Святой Екатерины. И велел её отсюда забрать.

– Может, тот человек, кто попросил Вас об этом, поможет нам во всём разобраться?

– Увы. Это невозможно.

– Почему?

– Этот человек уже умер. А забрать из вашего монастыря девицу с именем Анна-Христина – была его последняя воля.

– Мне очень жаль, – настоятельница склонила голову, чтя память об усопшем.

– Мне тоже, – я поняла, что моё пребывание здесь уже затянулось и начала прощаться. – Простите, что отвлекла Вас от дел. Благодарю за рассказ. И, раз уж выяснилось, что никакой Анны-Христины здесь нет, то я поеду домой.

Но она меня остановила:

– Подождите, пани Ольга.

Настоятельница удалилась. И вскоре вернулась, держа в руках большую деревянную шкатулку:

– Вот. Здесь все деньги, которые приходили для Анны-Христины. Я бережно их складывала. Мне не позволяла совесть употребить их на иные цели, – призналась она.

– Это очень благородно, – согласилась я.

– Пани Воротынская. И, раз уж я не могу предъявить Вам саму Анну-Христину, которую Вы хотели забрать отсюда, то возьмите хотя бы то, что причитается ей по праву.

И она вручила мне шкатулку. Я заглянула внутрь и была потрясена:

– Ого! Да ведь это довольно крупная сумма!!

– Ровно сто пятьдесят флоринов. Всё, что скопилось за пятнадцать лет!

– Сто пятьдесят золотых флоринов!! – воскликнул Калина, озадаченно почесав себя в затылке. – Даже представить себе не могу! Это же… Можно построить целый город! И жить в нём беспечно всю жизнь! А?

– И как Вы распорядились этой суммой? – полюбопытствовал Гурко.

– Никак, – ответила Ольга. – Я их не взяла.

– Не взяли??

– Нет, – подтвердила она. – Я не решилась. Ведь я приехала за сестрой, а не за деньгами. Они предназначались не мне. К тому же, я даже не знала наверняка, матушка ли отправляла эти суммы в монастырь? Она мне об этом ничего не говорила…

– Нет, – возразила я настоятельнице. – Прошу Вас, оставьте эти деньги при себе.

– Почему?

– Думаю, что забрать их в праве лишь та, кому они были предназначены.

– То есть девица с именем Анна-Христина? Но ведь её в этих стенах нет.

– Давайте ещё подождём.

– Подождём? – усомнилась настоятельница. – Чего же мы станем ждать?

– Кто знает, может быть, она ещё объявится.

– Вы думаете, она объявится?

– Я не знаю.

– Что ж, как Вам будет угодно, пани Ольга.

И я уехала. Вот и всё…

– Н-да, – протянул Калина, поглядывая на Гурко. – Вот уж, в самом деле, веришь-нет, очень странный случай!! Верно?

– Ладно, давайте укладываться спать, поздно уже, – велел Гурко. – Богдан, ложись. Я подежурю первым.

ГЛАВА 2 Нападение на рассвете. Встреча на Серенской дороге

Часа за два до рассвета, сменив Гурко, Калина заступил в караул. Чтобы не было соблазна задремать, он сперва без устали стругал ветки своим острым ножом, затем с неутомимым упорством упражнялся в метании его в землю. За ночь горячий зной спал, и воздух наполнился приятной прохладой, над рекой зыбкой дымкой начал стелиться туман, запахло росой. С приближением рассвета лес наполнился птичьим пением; птахи на все голоса радостно выкликали солнце, призывая его поскорее выглянуть из-за горизонта.

И вдруг в этот блаженный птичий хор неожиданно вклинились дерзкие возгласы и металлические звуки, короткие и отрывистые – очевидно кто-то затеял сабельный бой. Калина привстал, вытянулся, точно охотничья борзая, весь обратившись в слух, и крадучись, пошёл на звук. Но, одумавшись, воротился и растолкал Гурко:

– Андрей… Вставай! У нас тут, кажется, гости объявились.

Тот быстро поднялся, взял свой меч. И они с Калиной, бесшумно ступая по мягкой траве, устремились на шум. Двигаясь сквозь редкий березняк, вскоре достигли лесной дороги, и там, спрятавшись за стволами деревьев, смогли наблюдать такую картину. Шестеро разбойников подловили одинокого всадника, судя по причудливому головному убору в виде чалмы, иностранца. Взяв парня в кольцо, они нахраписто атаковали его выпадами сабель. А тот активно оборонялся от них клинком.

– Глянь-ка! А я-то надеялся, что для кистенёвцев эти места слишком отдалённые, – подивился Гурко.

– Почему ты решил, что это кистенёвцы?

– Ты прав. Может, тут «свои» тати, – согласился Андрей.

– Какая разница, свои, чужие? – откликнулся Калина. – Надо бы помочь парню!!

Но Гурко не торопился с ответом. Последний раз, когда он встал на защиту одинокого путника от четырёх нападавших, привело к тому, что он несправедливо порубил людей князей Воротынских и поспособствовал вору умыкнуть гобелен. И теперь к подобным ситуациям относился с настороженностью:

– Постой. Не горячись.

– Как же тут не горячиться? Шестеро на одного – это несправедливо! – возразил Богдан, ухватив покрепче рукоять меча, готовый броситься на подмогу.

– Погляди, он и без нас неплохо справляется, – ответил Гурко, настойчиво ища повод не ввязываться в сомнительную драку.

– Это не смешно, – осуждающе заметил ему друг. – Идём, говорю тебе! Вступимся за парня!!

Но тот не двигался с места. Калина уставился на него:

– Эй, чего ты ждёшь??

Гурко не ответил. Он замер, тревожно вглядываясь в дерущихся. Его внимание привлёк один из татей, хрупкий на вид юноша. Но он, явно, выделялся среди других мастерским умением владеть саблей. И вот сейчас обманным движением клинка, он уверено нанёс рану отважному иностранцу, на чью защиту так отчаянно призывал Калина. Гурко вздрогнул. Он вдруг отчётливо осознал, что уже ВИДЕЛ однажды этот невероятно ловкий приём! Будто для подтверждения его догадок, в этот момент юный разбойник поправил сползающую на затылок шапку и повернулся так, что Гурко смог рассмотреть его лицо… И земля ушла у Андрея из-под ног!

– Не может быть…, – пробормотал он себе под нос и, стиснув в ладони рукоять меча, решительно бросился вперёд.

Калина, радостный, полагая, что друг решился-таки помочь незнакомцу, с громким гиканьем тоже выскочил из-за дерева, и помчался со всех ног на татей, угрожающе размахивая мечом.

Вся компания на дороге замерла, ошалев от неожиданного появления незнакомых бойцов с мечами наголо.

– …Это ещё кто? – разбойники в недоумении вопросительно обернулись к Илве.

Она, в свою очередь, с изумлением, широко раскрытыми глазами смотрела на стремительно приближающегося Андрея, ощущая на коже холодок от предстоящей встречи, которая, судя по выражению его лица, не сулила ей ничего хорошего.

– Уходим! Быстро!! – живо скомандовала она, и первая вскочила в седло, направляя коня прочь.

– Сто-ой!!! – завопил Гурко, видя, что та собирается улизнуть.

Его возглас подействовал на всех, как сигнал к действию. Остальные тати в одно мгновенье разбежались по поляне, похватали своих коней и пустились наутёк.

Гурко с досады чуть не зарычал. Торопливо оглядевшись, он увидел неподалёку привязанного к дереву чужого коня и, недолго думая, кинулся к нему. С разбегу вспрыгнул ему в седло и рванул в погоню!

– Эй! Стой!!! Это мой конь! – завопил раненый «иностранец» на чистом русском языке.

– Андрей!! Ты куда?? – вскрикнул Богдан, не менее потрясённый поступком друга.

Но тот уже не слышал их. Он вихрем нёсся вперёд, рассекая туманный утренний воздух, привставая в седле от нетерпения, в отчаянном желании – во что бы то ни стало, настигнуть девицу!!

Илва быстро поняла, что рискует быть пойманной:

– Расходимся в разные стороны!! – на скаку велела она разбойникам, и мигом ушла с просеки в лес.

Те дружно рассыпались, будто горох, по обе стороны дороги и живо затерялись среди деревьев.

Илва проскакала по лесу чуть меньше версты, заметила огромную густую иву, ветки которой склонились до самой земли, будто изумрудно-зелёный шатёр. Вот так удача! Лучшего места, чтобы спрятаться и не придумаешь! И девушка быстро направила своего коня туда. Спешилась, и затаилась внутри, скрытая густой листвой…

ГЛАВА 3 Погоня и прятки

Гурко тем временем нещадно гнал коня! Достигнув тропы, куда свернула девушка, он последовал туда же. На полном скаку пролетел стрелой всю рощу насквозь, но с своему удивлению, никого не настиг. И, выскочив на опушку, очутился на бескрайней равнине, откуда, насколько хватало взгляда, просматривалась безлюдная дорога. Андрей понял, что промахнулся. Второпях, тут же развернул коня и воротился в рощу.

Чутьё ему подсказывало, что беглянка не могла уйти далеко и, наверняка где-то спряталась. Гурко принялся тщательно исследовать все попавшиеся на глаза овражки, где, по его мнению, можно было бы укрыться. Поиски привели его на берег мелкой речушки. Тут Андрей спешился, зачерпнул в ладони воды, напился, окунул голову, чтобы охладиться. Прислушался к лесному безмолвию. Снова вскочил в седло и неторопливо поехал назад, то и дело, привставая в стременах и пристально вглядываясь. Так он проехал всю рощу обратно, и всё без толку. Не зная, что делать, от распирающей его злости, он набрал воздуха в грудь и надрывно крикнул во весь голос:

– Эй!! Я не знаю твоего имени. Но знаю, что ты здесь!

Птицы, напуганные его криком, в панике взметнулись с деревьев и возмущённые загалдели, закрыв собою небо.

– Выйди!! – велел Гурко, кружа по поляне, в ожидании хоть какого-то шороха или неловкого движения, что могло бы выдать спрятавшуюся девицу.

Однако, она была на редкость осторожна и терпелива.

– Выйди!! Я не причиню тебе вреда! – крикнул ещё раз Андрей. – Я хочу с тобой поговорить!!

Илва, прячась в ивовом шатре, затаила дыхание, боясь издать лишний звук и предусмотрительно зажала ладошкой коню морду, чтобы тот не вздумал фыркнуть и выдать её!

– Прошу!! – взмолился Гурко. – Не бойся! Мне нужно только поговорить с тобой! Ты знаешь, о чём!

Но Илва не знала. Она даже не предполагала, о чём хочет говорить с нею Гурко! Она не догадывалась, что ему известно об украденном ею гобелене. Она вообще об этом не думала… Она убежала и спряталась оттого, что почувствовала, как её вдруг изнутри жжёт какое-то неизведанное прежде чувство стыда! И это было так странно… Сколько она себя помнит, она была разбойницей, и отлично сознавала, что своим острым умом, прозорливостью, хитростью, умением владеть саблей, может за пояс заткнуть любого из татей! И всегда очень гордилась своим превосходством и мастерством. Но вот незадача! Впервые в жизни ей вдруг стало за это стыдно. Вот прямо сейчас… Сию минуту…. И виной всему – Андрей Гурко.

Сама не зная почему, но ей отчего-то до судорог хотелось, чтоб дворянин Гурко ничего не знал про её разбойничью жизнь!! А думал бы о ней лишь, как о прекрасной незнакомке, которую он спас как-то на дороге ночью от четырёх головорезов, пытавшихся ей убить. И то, что Гурко сейчас стал внезапным свидетелем устроенного ею грабежа, то, что он узнал, что она – разбойница… почему-то повергло её в ужас, и окунуло с ног до головы в неописуемый, противный, липкий стыд!

Андрей со своей стороны, разумеется, даже не догадывался о том, что происходило сейчас с Илвой, так как сам испытывал смятение. Его тоже терзало странное чувство по отношению к красавице-незнакомке. С одной стороны, ему были приятны воспоминания их первой встречи, когда он геройски бросился ей на помощь, а потом перевязывал ей рану, тихо касаясь мягкой кожи… Но с другой стороны он чувствовал себя досадно обманутым и отчётливо сознавал, что девица не та, за кого себя выдавала. К тому же, воровка и разбойница. Но при этом он отчего-то в глубине души не осуждал её и не клеймил за это, а напротив, придумывал для неё кучу оправданий. И оттого им владела одержимость найти, наконец, её, вывести на откровенный разговор и прояснить, кто она такая на самом деле?! И что побудило её украсть этот проклятый ковёр?! И сегодняшняя неожиданная встреча могла бы пролить свет на эти тайны. Но обернулась провалом…

Гурко ещё какое-то время постоял посреди рощи, подождал немного, прислушиваясь. Нет. Всё напрасно… Как это ни скверно, но он вынужден был признать, что упустил хитрую девицу. Упустил уже во второй раз! Подавленный и расстроенный, Андрей медленно направил коня обратно к просеке. Уходя, он прошествовал совсем близко от того места, где скрывалась беглянка, и она сквозь листья тайком могла разглядеть его и проводить взглядом.

Едва Гурко скрылся из виду, и звук копыт его коня затих вдалеке, Илва медленно вышла из укрытия и долго стояла, не шевелясь, глядя в ту сторону, куда удалился Андрей. Потом тихо и бессильно опустилась на большой камень, покрытый мхом. На душе сделалось невыносимо тошно. Девушка обхватила колени обеими руками, ткнулась в них подбородком и неожиданно для себя заплакала, разъедаемая тяжёлыми мыслями…