Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева

Нольман понял, о каком деле говорит Максимов. Дело Тухачевского!

– И майор Беме передал вам документы?

– Да. И эти документы стали началом громкого дела. И майор Беме – это Генрих Танцман. Ныне он занимает пост в 6-ом управлении РСХА. Считается человеком Гиммлера. И я хочу предложить вам продумать операцию с участием Танцмана.

Нольман понял, на что намекал Максимов. На Танцмана работал оберштурмбаннфюрер Вильке, а рядом с Вильке была с недавнего времени Ева Шрат – «Ольга». И Шрат сообщила ему в шифровке о том, что в высшем руководстве Вермахта недовольны Гитлером. Но об этом он своему начальнику еще не сообщал.

– Ева «законсервированный» агент, Владимир Иванович. Пока её нельзя трогать. Она должна быть вне подозрений. Наверняка за ней наблюдают. Её взяли в центральный аппарат РСХА в Берлине.

– Я все понимаю, Иван Артурович. Но подобраться к майору Беме можно только через Шрат.

– Еще слишком рано, Владимир Иванович. Рано использовать Шрат. Она должна укрепиться. Вильке слишком умный противник.

– Я все понимаю, Иван Артурович. Но именно сейчас в Германии нарастает недовольство Гитлером среди генералитета. И Танцман будет в центре событий. Нам именно сейчас нужна эта информация! А сам понимаешь, времени внедрить нового агента нет.

Нольман задумался и понял, что Максимов прав.

– Значит, задействуем «Ольгу»? Я до сих пор в ней сомневаюсь.

– С чего это, Иван Артурович?

– Её внедрение прошло слишком просто.

– Ничего простого в этом не вижу, Иван Артурович. «Ольгу» проверяли много раз. Мы её практически не использовали. Потому никаких подозрений относительно «Ольги» у них нет. Её взяли в аппарат РСХА. Это ли не показатель доверия?

– Вы не все знаете, Владимир Иванович. – Нольман достал из папки расшифрованный текст радиограммы «Ольга» – «Общему Другу».

Максимов прочитал и вернул лист Нольману.

– Ничего серьезного, Иван Артурович, кроме того, что она нарушила приказ и вышла на связного!

– Важность информации дает ей такое вправо, Владимир Иванович.

– Не нашел я в этом ничего важного. А что до секретного прибора, то не думаю, что у немцев есть нечто новое в области радиосвязи. А недовольство военных Гитлером – для нас давно не тайна. Они хотят вести переговоры с Англией. А для этого им не нужен Гитлер.

– Но, если заговор созрел? – спросил Нольман. – И, если Танцман замешан?

– Танцман из СД, а не из армии.

– Но что, если его шеф Гиммлер также замешан в заговоре?

– Генералы никогда не сделают ставки на СС, СД и гестапо и соответственно не поставят на Гиммлера. Кто у тебя в Варшаве принял шифровку от «Ольги»?

– Фотограф. Сейчас это «Человек без имени».

– Бывший лейтенант госбезопасности Лавров Роман Романович? – вспомнил Максимов.

– Теперь он фольксдойче Вильгельм Оберейтер. Легенда надежная.

– Стоит все хорошо продумать и взвесить, Иван Артурович.

– Да. Владимир Иванович.

– Я пока не стану докладывать наверх, Иван.

– Но нам нужно ободрение Берии. Сами мы планировать такие акции не можем.

– Это не акция, Иван Артурович. Это всего лишь сбор информации. И не думаю, что это большая тайна для Берии. У него есть в Берлине свои агенты и информацию он получает.

– Но что потом, когда мы соберем информацию, Владимир Иванович? Тогда нужно будет принимать решения.

– Вот и примем их потом. А пока стоит получать больше информации…

Москва.

Внутренняя тюрьма НКГБ.

Июнь, 1944 год.

Майор Абвера Альфред Лайдеюсер, попавший в плен весной 1944 года в прошлом был начальником отделения СОН (Саботаж Ост Норд) в структуре Абвер-2-Ост. После убийства в Харькове генерала фон Брауна осенью 1941 года смещен с поста, и переведен заместителем начальника небольшой абвершколы технического профиля в городок Брайтенфурт в Австрии.

Лайдеюсер, хорошо эрудированный человек, говорил на пяти языках и был предан делу разведки. Он никогда не позиционировал себя убежденным сторонником национал-социалистов и Адольфа Гитлера. Но именно Гитлер возродил Германию и дал работу Лайдеюсеру. Поэтому годы с 1939 по 1941 были самыми счастливыми в его жизни. Он занимался любимым делом.

Но после провала осенью 1941 года и гибели генерала фон Брауна его отстранили он агентурной работы в Абвер-2-Ост и назначили в Брайтенфурт. Подготовка агентов из русских, согласившихся работать на рейх, ему не нравилась. Он хорошо понимал, что результативность его работы в абвершколе была весьма низкой. Большинство забрасываемых диверсантов, или сами сдавалась, или их брали люди из НКВД.

В конце 1943 года Лайдеюсеру удалось добиться возвращения на работу в Абвер-Ост. Он, как его начальник полковник Абвера Густав Штольцэ, был сторонником привлечения русских и украинцев к борьбе с большевизмом. Ставку они хотели сделать на армию Власова. Но Гитлер и Гиммлер упорно отказывались признавать Власова и его войско. Лайдеюсер считал, что это большая ошибка.

Он несколько раз заводил этот разговор с полковником. На что Штольцэ ответил:

– Я говорил об этом с адмиралом. Просил его убедить фюрера. Но фюрер и слышать про это не желает. Он считает, что количество русских рабочих в рейхе слишком велико. И он опасается восстания, если РОА Власова станет реальной силой. И Гиммлер привел пример «Дружины», боевой части сформированной из русских под началом полковника Гиля-Родионова.

Лайдеюсер отлично знал, что такое «Дружина». Её сформировали для борьбы с партизанами. Но во время операции по прочесыванию деревни, в которой укрывались партизаны, солдаты «Дружины» неожиданно напали на отряд СС, сопровождавший конвой. Немцев застигли врасплох, и все они были перебиты. Родионов увел весь свой отряд к красным и, как говорили, был принят самим Сталиным.

– Но Власов не Родионов.

– Попробуйте объяснить это Гиммлеру. Нет. Русским они не верят, Лайдеюсер

– А что насчет украинских националистов, герр полковник?

– С этими дела еще хуже. После того как отряд УПА совершил нападение на конвой обергруппенфюрера Лютце – ОУН-УПА наши враги.

– Но прошло время и нам стоит пересмотреть политику. Разрешите мне прощупать почву, герр полковник.

– Хорошо, Альфред, – согласился Штольцэ. – Но работать нужно осторожно.

Так Лайдеюсер стал начальником Абверштелле-Ровно. Майор понимал важность образовавшейся в лесах западной Украины Украинской повстанческой армии. Он видел в этой армии силу, что будет противостоять большевикам, когда вермахту придется оставить те земли[31].

Но выполнить миссию Лайдеюсер не успел. Помешало наступление русских, которые освободили Ровно. Для Абвера настали тяжелые времена. Ряд видных сотрудников были арестованы гестапо по подозрению в подготовке покушения на Гитлера. А после громких провалов адмирала Канариса уволили в отставку. Фюрер приказал создать единую службу сбора и доставки секретной информации. И руководство этой службой поручил рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру.

Лайдеюсера ждал перевод в армию, но его выручил штурмбаннфюрер Фридрих Вильке, карьера которого стала выравниваться. И именно благодаря Вильке майор вернулся к агентурной работе и отправился в Луцк, захваченный Красной Армией. Но и здесь ему не повезло, он был разоблачен и попал в плен…

Нольман лично проводил допрос майора Абвера Лайдеюсера.

– Рад нашей встрече, герр майор! – приветствовал его Нольман по-немецки.

– Не могу сказать, что тоже рад, товарищ Нольман, – по-русски ответил Лайдеюсер. – Или вы предпочитаете немецкий язык?

– Можно говорить и по-русски. Тем более что ваш русский хорош.

– Как и ваш немецкий, товарищ Нольман.

– Я жил в Германии некоторое время. Мы с вами заочно знакомы давно еще с осени 1941 года. Я тогда был в Харькове и пытался выявить заброшенного вами в наш тыл агента «Вдову».

– И вам почти это удалось, – сказал Лайдеюсер.

– Именно «почти», герр Лайдеюсер. И скажу вам, что вы играли достойно. Хотя тогда вы проиграли. Да, я не поймал «Вдову», но взрывы, которые готовил в Харькове полковник Старинов, вы предотвратить не смогли. И когда ваши войска взяли Харьков в 1941 году начальник Харьковского гарнизона генерал фон Браун взлетел на воздух.

– Тогда я играл против вас не один, товарищ Нольман.

– Я знаю. Вы работали в паре с офицером СД из контрразведки «Восток» капитаном Вильке.

– В 1941 году мы с Вильке вам проиграли, товарищ Нольман. Но осенью в 1942-ом году Вильке смог переправить в Берлин секретный архив, за которым вы охотились.

Нольман засмеялся в ответ.

– Теперь я могу раскрыть вам секрет той операции, герр Лайдеюсер. Это была не ваша победа. Хотя должен признать, что Фридрих Вильке тогда показал себя блестяще. Но не в деле агентурной разведки, как кажется вам.

– А в чем же он себя показал?

Нольман ответил:

– Вильке блестяще убрал свою голову из-под топора, как говорят у нас.

Лайдеюсер не понял Нольмана. Тот пояснил:

– Архив профессора Пильчикова, который искали агенты СД в Харькове, был фальшивкой. Да, профессор Пильчиков был великим ученым в царской России. Его работы действительно уникальны, но никакого секретного архива у Пильчикова не было.

Лайдеюсер возразил:

– Позвольте вам не поверить, товарищ Нольман. За архивом прибыл из Берлина человек Гиммлера. И вы хотите сказать, что дезинформацию по архиву им подбросили вы из Москвы?

– Из Санкт-Петербурга, – поправил Лайдеюсера Нольман. – Архив сфабриковали еще сотрудники царской русской контрразведки накануне Первой великой войны для дезинформации разведки Австро-Венгерского генштаба. Нам эта дезинформация досталась по наследству. А барон фон Рунсдорф, который искал архив в Харькове, был сыном генерала фон Рунсдорфа, который как раз служил в генеральном штабе Австро-Венгерской империи.

– Значит микропленки, которые прислали в Берлин…

– Фальшивка. И я думаю, что в Берлине это уже поняли.

– И Фридрих Вильке об этом знал?

– Да. Он узнал о том, что его обыграли, и подставил вместо себя шефа Харьковского гестапо Клейнера, который рвался взять всю операцию на себя. Но сейчас я пришел к вам с предложением, герр Лайдеюсер.

– Вы пришли предложить мне сотрудничество? – спросил Лайдеюсер.

– А разве у вас есть выбор? Вы не готовы быть расстрелянным за преданность Адольфу Гитлеру.

– Расстрел?

– А что вы думали, герр Лайдеюсер. Вы враг и работали против нас. Сейчас мы побеждаем и скоро наши армии будут в Европе. И выбор у вас малый, герр майор. Или я подаю начальству отчет о вашей деятельности против нас в 1941–1942 годах, или я не подаю отчета. Но второй вариант – это услуга в обмен на сотрудничество.

– И что я должен буду делать, герр Нольман?

– Для начала мне нужна информация.

– Информация? Какого рода?

– Информация о высших чинах Абвера.

– Но разве для вас это тайна?

– Я знаю все в общих чертах, но вы знаете систему изнутри.

– Многие из тех, с кем я работал, ныне не у дел в Германии, герр Нольман. Сам адмирал Канарис отправлен в отставку Гитлером. Мой шеф полковник Штольцэ потерял свое место.

– Но Штольцэ вам доверял, не так ли?

– Да. Я пользовался его доверием. Штольцэ ценил мои качества разведчика.

– Он убежденный нацист?

– Полковник в 1940 году верил в гений фюрера. Но к зиме 1943 года его вера в непогрешимость Гитлера пошатнулась.

– Почему вы сделали такой вывод, майор?

– Изменилось поведение полковника. Он перестал превозносить прозорливость Гитлера и стал больше молчать на важных совещаниях. Вернее, он говорил, но говорил мало. Только по сути дела. И никакой политической окраски.

– Что он сказал вам по поводу ваших неудач в абвершколе Брайтенфурт?

– В Брайтенфурт обучалось четыре группы курсантов: «Технише-люфт» – техническая авиационная, «Люфт» – авиационная, Geheimdienst – разведки и Funkaufklärung – женская радиоразведки. Людей для неё вербовали в Хаммельбургском и Лозинком лагерях военнопленных из бывших военнослужащих Красной Армии. В прошлом это были офицеры-летчики и штурманы, зенитчики и техники аэродромной службы. И скажу вам правду, товарищ Нольман, что разведшкола пополнялась плохим человеческим материалом.

– Что вкладываете в слово «плохой», герр Лайдеюсер?

– Я говорю только о качествах, что были необходимы разведчикам.

– Но ведь у вас производился отбор. Не так ли?

– Отбор проводился, но не слишком качественный. Это заключенные, которые просто хотели выжить и уйти из лагеря. Они соглашались на что угодно. Но, поскольку я сам работал с ними, могу сказать, что потенциальных разведчиков среди них было ничтожно мало.

– Но их вербовали как диверсантов.

– И диверсантов из большинства не получилось бы никогда.

– А что скажете по поводу инструкторов в абвершколе Брайтенфурт.

– Я думаю, что эта информация у вас уже есть, товарищ Нольман.

– Но все же.

Лайдеюсер ответил:

– Вас интересуют все сотрудники абвершколы? Начальник абвершколы в Брайтенфурт – полковник Абвера Роберт Аренберг. Его заместитель я – майор Абвера Альфред Лайдеюсер. Руководитель инженерной группы майор Абвера Готфрид Вебер. Начальник женского отделения Funkaufklärung лейтенант Абвера Ингрид Герзе.

– Мне больше интересны именно русские сотрудники Брайтенфурт.

– Вербовщик курсантов Раковский Андрей Андреевич, кличка «Доктор». Комендант школы Глазенап Игорь Леонидович, кличка «Гама». Преподаватель тактики Туроверов Дмитрий Иванович, кличка «Профессор». Преподаватель парашютного дела Рогатченко Владимир Федорович, кличка «Розанов». Инструктор Лавров Роман Романович, насколько я понял, ваш агент. Это я привлек его к работе в Абвере в декабре 1941 года. Вы тогда весьма ловко нам его подставили. Но могу вам сказать, что как инструктор он был весьма эффективен. Я бы назвал его занятия по выживанию агента в советском тылу самыми качественными.

– У перечисленных вами русских сотрудников в Брайтенфурт есть потенциал?

– Вы хотите знать станут ли их использовать американцы и англичане после победы над рейхом?

– Да. Меня интересует это.

– Разведка не утратит актуальности и после победы над Гитлером.

– Хорошо. Об этом мы еще поговорим. А сейчас вернемся к полковнику Штольцэ.

– Штольцэ с августа 1943 года стал сторонником тех, кто считает войну на Востоке проигранной. И он желает спасти Германию.

– Путем сепаратного мира с Англией и США?

– Многие высшие военные чины думают именно так. Вернуть Германию к демократическим принципам и ликвидировать национал-социализм и все его порождения – СС, СД, гестапо.

– Но для этого нужно ликвидировать Адольфа Гитлера.

– Именно так. И не только его. Полковник Штольцэ в последнее время был дружен с генералом Ольбрехтом. А Ольбрехт не в чести в ставке фюрера. Хотя открыто он, конечно, Гитлера не критикует. Но что говорить о Штольцэ, если он отстранен от работы в разведке. Ему больше не верят, как и адмиралу Канарису. Хотя положение Канариса стало шатким еще в начале 1942 года.

– А что вы скажете по поводу Фридриха Вильке? Ваше личное мнение.

– О том насколько он хорош как специалист?

– Нет о его политических взглядах.

– В этом он похож на меня. Он не нацист. Он просто служит Германии. Той Германии, которая есть. Он разведчик.

– И может работать против Гитлера? – напрямик спросил Нольман.

– Да, – сразу ответил Лайдеюсер. – Но не на вашей стороне. На стороне Англии, скорее всего, если они выйдут с ним на контакт. Но связей у Вильке для этого недостаточно. Потому он, верно служит рейху и Адольфу Гитлеру. Не думаю, что он задумывается над перспективами этой службы. Но Вильке может пойти наперекор начальству. А людей на такое способных мало. Так было, когда он привлек к работе меня. Ведь после отставки Штольцэ меня также отстранили от работы в разведке.

– А если я предложу вам завербовать Вильке.

– Я же сказал, что он не станет служить вам, товарищ Нольман.

– А вы?

– Смотря, что я получу взамен.

– Место в новой Германии.

– В новой Германии? Я вас не понял, товарищ Нольман.

– Это ваш Гитлер твердит, что в случае поражения Германия погибнет. Нет. Погибнет нацизм и все им порожденное. Но Германия останется. И нам будут нужны люди для управления этой новой Германией. Вы можете стать одним из таких людей. При условии, что окажете нам услуги. Пока вы враг, герр Лайдеюсер. Но можете стать другом.

– Но даже если я стану работать на вас, товарищ Нольман, я не смогу убедить в этом же Фридриха Вильке.

– А вы не станете ему говорить, что работаете на советскую разведку. Пусть он думает, что работает на англичан или на американцев.

– Фридриха не столь просто обмануть. Он умен.

– Обмануть, герр Лайдеюсер, можно кого угодно. Это я вам говорю как специалист по обману. Вот, например, ваш прежний подчиненный обер-лейтенант Абвера Нойрмаер[32]. Тот самый, которого вы неоднократно забрасывали в наш тыл. Как, по-вашему, он был глупцом?

– Нойрмаер прирожденный разведчик.

– Сейчас он работает в одной из наших разведшкол инструктором. Я лично говорил с ним и убедился в его уме. Но я закинул ему именно ту наживку, которую он мог заглотить.

– И что стало этой наживкой?

– Завербованная Нойрмаером Мария Горбань. Та самая которую Нойрмаер и Вдова использовали в осенью 1941-го. Уже в Москве я снова подставил ему Горбань. И сказал, что она беременна от него. И Нойрмаер попался на крючок.

– Нойрмаер? Но у него было слишком много женщин, чтобы вы могли его поймать на такое.

– Вы правы насчет женщин, герр Лайдеюсер. Их действительно было много в жизни Нойрмаера. И наивная бывшая студентка педагогического вуза Мария Горбань это одна из многих. Но я сыграл на том, что Мария беременна.

– И что?

– Вы так плохо изучили биографию вашего сотрудника, герр Лайдеюсер? Для него дети значат очень много.

– Но ведь в итоге ваш обман раскрылся?

– Это было уже потом.

– И как же вы вышли из положения? Ведь Мария Горбань беременной не была.

– Преждевременные роды и ребенка она потеряла. Но к этому времени Нойрмаер был уже нашим человеком…