Забытые на Земле. «AirZon»

© Роман Онищенко, 2021

ISBN 978-5-0053-8275-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. «Летние каникулы»

Трэвис мчался на всех парах по серым бетонным ступеням в гору, пробегая лифт осознанно мимо, ведь на этот угрюмый заторможенный механизм не стоило рассчитывать в данный момент. В расширенных возбуждённых зрачках юноши лишь мельком отзеркаливались афиши со стен колледжа: «Наш 170 год от ППЧК (первого полёта человека в космос) – наш юбилей народовластия!» и прочие подобные бестолковые для юного сознания агитации. А вот и требуемая «Подготовка к экзамену по исторической географии» и красный указатель вправо под плакатом. Последующую минуту Трэву придётся всё так же бежать по тому бледно-красному коридору модуля колледжа «Последних вольных поселенцев».

– Ну и теперь самая важная информация для вас всех перед такими долгожданными каникулами, а весь курс точно в сборе? – Спросила уставшая учительница исторической географии, поправив очки большим пальцем левой руки.

В ответ прозвучала протяжная каша из десятков голосов – «Да-а-а…».

– Вопросы экзаменационных билетов уже есть в свободном доступе, вы можете их загрузить из локальной сети и готовиться целых двадцать девять суток летних каникул. Вопросы затрагивают самые важные моменты нашей новой информационной эпохи, – словно швейная машинка затараторила женщина, – так же там будут некоторые вопросы из предыдущих семестров обучения, такие, как: «Причины повреждения нашего природного спутника Земли», «Хронология изменения оси планеты», «Изменение магнитных свойств (сил притяжения) планеты из-за одновременного извержения всех вулканов», «График колебания температур за все сто семьдесят лет нашей эпохи», «Причины затопления суши и дальнейшее её замерзание», «Распределение двух миллионов выживших на материках по территориям „Последних вольных поселенцев“», «История корпорации ЭирЗон и её вклад в наше спасение и повседневный быт», «Причины исчезновение всех религий» и многие-многие прочие вопросы, ответы на которые вам уже известны. – Завершила учительница, спешно нажав на кнопку звонка у себя под столом, – все свободны, желаю приятно отдохнуть и набраться новых сил и знаний!

Именно в этот момент Трэвис тихонько проник в кабинет, но было уже поздно стараться что-либо понять из пропущенного, да и учительница, кажется, совсем не заприметила его отсутствия. Около полусотни человек в одинаковых тёмно-зелёных костюмах медленно разбрелось по своим комнатам модульного общежития. Все студенты носили длинные натуральные волосы, аккуратно связанные в пучок и сдерживаемые широким серебряным кольцом. Такой конский хвостик стягивался специальным автоматическим устройством, и момент вытягивания волос назад причинял многим болезненные ощущения. А в завершение лазером корректировались все неровности и разность длин волосинок. Так же у многих парней цвет волос красовался светлым отливом, даже с уклоном в седоватый оттенок. Стандарт волос говорил иметь одинаковую их длину и для мальчиков и для девочек, что трактовалось как стандарт по гармоничному внешнему взаимодействию с природой, а никак не прихоть центрального офиса ЭирЗон. Косметикой в колледже было запрещено пользоваться, и за такую провинность, как и короткую стрижку студента, вся семья получила бы «жёлтую карту» соответственно. Этот предупредительный сигнал из инфо-центра лишал крайнего пайка провизии для всей семьи нарушителя правил. Но и достать ту косметику задача была бы не из лёгких.

– Фух, Трэв, тебе повезло, что ты этого не слышал, – раздражённо молвил Эдвин соседу по комнате, – она же задала нам абсолютно весь курс новой истории от нулевого года, прям от самого полёта сэра Гагарина!

– А чего же ты ждал, парнишка? – С ухмылкой ответил тот ему, – выпускной уже всего через год. Сейчас требуется здорово попотеть, чтобы достойно закончить учёбу, а после неё я наконец-то пойду к своей цели навстречу!

– Ты снова об этой тупой затее? – Хлопнул себя по лбу Эд, словно там приземлился бы москит, – пойми же ты наконец, никто ещё не вернулся обратно живой, следовательно, никто не добирался до твоей этой Гренландии, следовательно, либо нет там никакой ЭирЗон, – голос парня заметно притих, – либо просто элементарно не хватит ни у кого сил туда добраться. А скорее всего и то и то. Забудь ты уже!

– Но мне отец говорил, что до моего рождения была связь, спутниковая кажется, и все видели по той связи какая жизнь там внутри ЭирЗон. Там настоящий мехатронный рай был, всё автоматизировано. База в Гренландии не могла исчезнуть, что не понятно? – Злился шестнадцатилетний юноша в ответ, – самая мощная корпорация и сейчас нас кормит каждые две недели, не забывай теперь ты уже это!

– Что да, то да… – Кивнул Эд, прислонившись браслетом на волосах к двери жилища. Чип внутри кольца отворил дверь.

Подойдя к своей спальной капсуле, Трэвис как обычно первым делом протянул руку к полке и поцеловал гибко-кристаллическое фото своей матери, погибшей от холода при несчастном случае, когда малышу было всего четыре с лишним года.

«Внимание, внимание!» – Прохрипели рупоры по коридорам многоэтажного общежития и в каждой комнате по отдельности, кажись с той же громкостью. «Разрешается всем покинуть общежитие преждевременно, и отправиться по домам раньше на сутки…» – Оборвался механический и женоподобный грубый голос.

– Даа, ухууу, – донеслось из коридора.

– Почему я не вижу улыбки на твоём лице? – Воскликнул Эдвин.

– Скажи спасибо, что ты хоть видишь лицо на моём лице, – подколол его Трэв в ответ, – всё потому, что отец приедет только завтра за мной в любом случае.

– Это не проблема, попроси кого-то из твоих жилищных блоков, чтобы передали отцу просьбу тебя забрать уже сегодня.

– Мне не охота этим запариваться, честно, проще сутки в кровати пролежать, чем в лепёшку разбиваться, чтобы попасть к отцу, – ехидно улыбнулся Трэвис, – дома меня особо никто не ждёт, и там не менее скучно, чем в этой дыре.

– Ладно, давай, дружище, – крепко обнялись мальчишки, – жду у себя потом сразу.

– Да, конечно! – Кивнул Трэв.

Всё же немного позже от скуки сходив в информационный зал, Трэвис вернулся более довольный и вдруг грубо и неспешно начал собирать вещи в рюкзак. Также следовало обязательно сдать учебный комбинезон в химчистку, что тоже занимало немалое время. В огромных лабиринтах этого единственного бетонного здания в поселении можно легко было затеряться. Поговаривают, что раньше до колледжа это всё была то ли бумажная фабрика, то ли заброшенный завод. Трэв жил дальше всех среди ребят в классе, и туда не ходил школьный трак-бас. Поэтому вся логистика студента ложилась на плечи его отца.

На этаже совсем никого, и уже подали вечернее скудное освещение, повсюду бродили разные механические звуки и щелчки, словно перекликающиеся между собой. Времени у Трэвиса хватало еще сходить к аппарату с едой, и считай хоть чем-то поужинать. Лампы на экране аппарата весело заманивали к себе в гости, Трэв подходил всё ближе и ближе, наконец, взмахнув кольцом на волосах у сканера. Указательный палец будто сам тянулся к небольшому пищевому набору. Юноша выглянул в небольшое круглое окно поблизости – на улице был стандартный мутный вечер, как и тысячи прежде: серо-синяя панорама с размазнёй горизонтом, а вокруг сеть гладких туннелей из блекло-белого укатанного снега. Снегоуборочные вездеходы сонно толпились у въезда в ангар. Романтическую тишину внезапно обрезал звук выпавшей на поднос термо-упаковки.

Тем временем отец Трэвиса в их контейнерном доме решил принять душ перед сном, и, не подозревая о возвращении сына, старик решил развлечься как обычно с красивым и упругим телом его подруги, за которую он недавно выложил крупную сумму кредитов. В плотно закрытой душевой кабинке всё вокруг запотевало, в воздухе, словно стеной поднимался по вертикали густой туман от клубящегося пара – пьянящих и нежных капель горячей воды.

– О да, моя принцесса, Катарина… Катарина… Какая же ты согревающая, – вздыхал старик, прижимая девушку к себе крепкими руками. Он ласкал её всю, где только мог достать руками. Моментами то поправлял её мокрые рыжие волосы на левую сторону и укладывал их за местами конопатое плечо, то страстно целовал шею, находясь позади дроида.

Внезапно раздался звонок в дверном домофоне. Сердце старика поднялось ввысь и словно затарахтело от сбоя.

– Кого там ещё черти принесли? Я никого не ждал ведь! Катарина, поставь напоминание, чтобы я подкорректировал в тебе некоторые зазоры, ведь слегка дискомфортно, – отец Трэва провёл рукой по лбу дроида, и та беззвучно отключилась. Прекрасные глаза девушки замерли, а зрачки обесцветились.

– Уже открываю, одну минуту! – Выкрикнул мужчина в дверной громкоговоритель, пряча дроида в огромный отсек одёжного шкафа. Мгновенно закутавшись в серый длинный домашний халат, он направился к двери.

В контейнерных домах сначала отворялась «парадная» дверь для гостя, чтобы тот мог пройти внутрь, где заметно теплее – такие двери обязаны были всегда быть открытыми. Затем уже предстояла внутренняя капсульная дверь, чтобы перепад температур резко не охлаждал жилище, плюс мощным потоком сжатого воздуха выдувало всё лишнее с обуви гостя и снег с его одежды. Этот промежуток между двумя дверьми был цилиндрической формы и прозрачен, являясь по настоящему контейнером из-под провизии, коих кучами сбрасывала корпорация ЭирЗон каждые две недели в свои поселения. Отец Трэвиса увидав в домофонной камере некоего топчущегося мальчишку школьного возраста, недоумевая, хлопнул по кнопке. Двери синхронно открылись-закрылись, и на полу дома всё равно растелился ворвавшийся иней от пятидесятиградусного мороза с улицы. Старик переминался с ноги на ногу, и казалось, даже скупая слеза скатилась по его щеке от чувства испорченного вечера.

– Добрый вечер, извините, что так поздно! Я одногруппник Трэвиса, у нас уже начались летние каникулы, он просил его забрать сейчас, ведь всех отпустили пораньше на день.

– О, спасибо тебе юноша! Ты доберёшься сам домой или тебя подбросить? – Заботливо переспросил старик.

– Нет, всё в порядке, меня ждёт брат на траке, до свидания, – махнул парень, и процедура открытия-закрытия дверей повторилась, снова тем самым напустив кристаллических языков холода в уже и так не тёплый дом семьи Марксонзов.

Возвращаясь к дому на обратном пути, электро-трак внезапно заглох у самих ворот гаража.

– Ну же, давай старая кляча! – Завопил отец Трэвиса, – откатай ты эти ещё пару раз, да и всё, потом можешь сдохнуть себе на радость, но только в чужих руках, а не в моих, собственно.

– В смысле «эти ещё пару раз», пап? – Удивлённо переспросил юноша с заднего сидения.

– Ну, сынок, сколько ему ещё осталось жить? Я тебя отвезу сейчас на экзамен ещё раз, а после продам машину, покуда она заводится и гель-ионные батареи ещё живы. Чинить трак у меня нет желания и здоровья, а запчастей уж тем более. Там последний твой учебный год, перебьёмся без него, и гаражный контейнер продам, нужно же тебя будет в инфо-центр отправлять на работу уже. Посчитай сам, сколько на первое время нужно кредитов для тебя. Обувь, костюмы и прочие растраты на первое время.

Мужчины с трудом загнали подергивающийся трак в гаражный ангар, подключили зарядное устройство со стены к машине, а из гаража уже потопали прямиком в дом, соединённый с ним небольшим узким туннелем.

Мысли о том, что электро-трака не станет уже совсем скоро, сильно загрузили мыслительные процессы в юном мозге Трэвиса.

– Ну, сынок, рассказывай что нового, как ты? Мы же не виделись целых… Сколько там? Три месяца! – Радостно воскликнул Марксонз старший, показательно заморачиваясь с приготовлением горячего напитка, – у меня, кстати, покушать совсем ещё не приготовлено.

– Ага, я знал это, и поэтому поужинал из аппарата. Да особо ничего, пап, всё по старому – вот экзамен же основной будет скоро, по этой супер сложной для меня исторической географии. Вечно там данные рознятся, когда начинаю копать глубже информацию. Сможешь мне помочь, кстати?

– Дык, а что от меня требуется, собственно? – Не поднимая головы, молвил старик.

– Расскажи мне про последнюю экспедицию в Гренландию! И поподробнее про саму ЭирЗон!

– Ооох, не было там никакой экспедиции собственно, один умалишённый по фамилии Росси из погодного центра, угнал там трак экспедиционный собственно, и устремился на запад – эээ… экипировал его только слегка, глупец! Видать где-то засыпало его снегом на замерзшем то море. Радиоволны сейчас так сказать не корректно «работают» из-за изменений магнитных на планете, проводимость воздуха изменилась, а в мою молодость всё работало, можно было бы обнаружить его по радару и спасти при большом желании. А дед твой говорил, что раньше вообще со спутниками в космосе была связь, и можно было отслеживать любого на цифровой карте и даже предугадывать погоду по тем радарам. Прямо цель как зелёную точку видно было на экранчике, представь! Но после «ранения» Луны теми идиотами из ордена, теперь только мечтать можно о таком, технологии здорово отстали нынче… Все те камни от Луны и «фарш» от разбитых спутников превратились в мерзкий пояс грязи, подвязавший третью планету. И с каждым годом всё больше и больше того космического мусора там вокруг Земли – не понятно откуда он берётся и зачем укрепляется, то ли в настоящий пояс то ли в ремень, чёрт бы побрал тот космос и всех подряд учёных. – Завершил шутливую брань старик и сплюнул в раковину.

– Так он в погодном центре работал? – Переспросил юноша.

– Дед твой?

– Нет, ну Росси же этот…

– Да, и украл всех собак оттуда, представь себе самых последних в поселении взял, ублюдок. Росси себя погубил и их тоже задарма. Пора смириться с тем, что погодные условия настолько жёсткие, что ни корпорация ЭирЗон добраться по суше к нам со всеми своими технологическими траками не может, ни нам к ним не добраться, на этих древних бульдозерах с ветхими батареями. Ведь раньше ещё, в моё детство, к нам регулярно привозили людей, как выяснялось позже – воров и убийц, также семьи суицидников высылались с ЭирЗон. Траки приходили на автопилоте, и наш народ встречал «гостей», забирая самоходную технику в центральный офис, а криминалитет помещали в изолятор. Продовольствие в багажнике, а эти сидят в наручниках всю дорогу голодные, гы-г. Сейчас, когда ветер порой ломает «столбы» даже, а сквозь пургу совсем ничего не видать, да и навигации по большому счёту нет – то, как можно только по карте «столбов» куда-то добраться? Это же так глупо. Даже скажу что смертельно глупо и социально безответственно. Осуждаю такое поведение, собственно. Это хуже суицида, потому что, на примере Росси, вред понесли и другие люди – мы могли бы разводить собак до сих пор к слову.

– Угу, где бы найти ещё подобную карту … – Еле слышно выдохнул Трэв.

– Что там говоришь? А ЭирЗон кстати неизвестно, сколько ещё просуществует, ведь к слову раньше нам сбрасывали каждые десять дней провизию на парашютах, а сейчас уже каждые четырнадцать. Видать там дела совсем не в гору идут. А наши эти, те что в инфо-центре собственно, вместо того чтобы инвестировать время в разработку овощей, непонятно на что надеются, и тупо бездействуют. Вымрем мы все скоро, одна общая судьба у нашего рода видать. ЭирЗон же изначально создавалась как закрытая территория класса люкс только для избранных господ: учёных, врачей, пилотов и магнатов. И что толку? Чем они там занимаются, и где их результаты? Ну, ты, собственно сам видишь по нашему селению – выжили те, кому удалось выжить по разным случайностям, народ ни на что не годный по большому счёту. Не многие успели просто добраться даже до этой территории, тогда ещё Шведского королевства. А в ЭирЗон шустро и заранее собрали всю элиту к себе на базу в Гренландию, и говорят, там даже японцы уцелевшие есть.

– Живые японцы? – Воскликнул Трэв, которого уже утомил зацикливающийся монолог отца, – увидеть женские японские глаза это же моя мечта просто!

– Ой, сдались тебе те глаза! Я вот помню по молодости одну азиаточку, так у неё такие были…

Вдоволь насмеявшись, оба уснули уже поздней ночью. Мальчика удивило, что отец так много говорил сегодня про ЭирЗон, ведь он их вечно винил в смерти жены и во всех бедах мира, обсуждение подобного в доме Марксонзов вот уже как много лет под негласным табу. Видно, годы берут своё, и ненависть к корпорации у старика поубавилась, а может просто притупилась.

Во всём было заметно, что Марксонзу старшему жилось довольно скучно одному, ведь контейнерный городок зрелище весьма унылое. А детальнее – это были давно и хаотично сброшенные с воздуха на парашютах корпоративные карбоновые капсюли-контейнеры с провизией, некоторые из них попроще, а некоторые прозрачные из нано-гелевого стеклопластика. Такие контейнеры модульно и герметично крепились к любому идентичному, и все жилые дома были собраны из этих компонентов. У семей, что владели траком, были ещё и гаражные контейнеры, как правило, зафиксированные намертво сбоку природой – намёрзшим снегом и льдом. Возле каждого жилищного блока, состоящего в среднем из ста пятидесяти семей, стоял так называемый «столб» электропитания. Всего их было двадцать три конкретно в этом поселении. Столб выглядел как широкая и огромная в высоту трубоподобная конструкция, местами облизанная льдом и уходившая высоко в небо сквозь неизменно-монотонную серо-синюю облачную массу. Внутри «столба» возможно, проходила связка толстенных кабелей и прочая электро-начинка, но это лишь догадки – технологии ЭирЗон не доступны жителям убежищ. Над густым томным бутербродом из облаков, что преимущественно плотно и низко лежали на небосклоне, никогда не пробивалось особо яркое солнце, а там, в пространстве свыше столбов висели дирижабли, прикованные к ним толстенными канатами, что позволяли конструкции немного гулять по сторонам. Дирижабли мало кто мог описать в деталях, и не ясно, почему они не падают, но поговаривают, что похожи те на страшных летающих древних животных – драконов, а по конструкции слегка схожих с простыми бочками от сельди. По бокам летательных аппаратов по всему телу располагались солнечные батареи, очевидно очень древние и плохо работающие. Но всё же добываемого электричества хватало для жизни, нужного тепла и заряда траков целому жилищному блоку. Таким образом, люди были прикованы к месту расположения «столбов» на долгое время, а может и навечно. Оптимист, возможно, подчеркнул бы, что лишь на весь период ледников. Строить свои новые столбы никаких ресурсов и возможностей у поселения нынче не было. Столб – это жизненный ручей, начало начал. Столб равно жизнь. И вечная благодарность за них корпорации ЭирЗон, ведь без неё не было бы в живых уже, поди никого. Правда мгновенная постройка этих столбов многим в поселении до сих пор не ясна, особые конспирологи поговаривали, что ЭирЗон заранее знала о будущем и таком скоропостижном наступлении ледникового периода и поэтому готовилась заранее и всё знатно просчитывала наперёд.

Внутри свеже-присланных контейнеров располагались внедрённые пластиковые формы, что заливались очень лёгким, а главное сохраняющим тепло нано-гелем. Достаточно подать к гелю электрозаряд, как тот вступал в синтез и быстро прогревался, температуру затем регулировали путём подстройки силы тока на блоке у входной двери в дом. Пластиковые столы, стулья, и прочая мебель часто были вылитым одним цельным куском. Активатор цвета нано-геля действовал тридцать дней с даты заливки, и будущий хозяин мог самостоятельно менять цветовую гамму либо структуру своего дома – покуда гель не затвердеет. Брали шприц с краской из набора текстур и вкалывали в гель, шприца хватало примерно на один квадратный метр площади. Хочешь, красный кирпич тебе прорисуется, хочешь джунгли, а хочешь, хижина из цельного сруба, заявки на пигменты следовало оставлять заранее в инфо-центре поселения, иначе, с большой вероятностью выдадут произвольный набор. Но жители поселения давно уже научились меняться между собой разным хламом. Снабжение же водой в доме происходило специальным забором снега в хвосте контейнера, и дальнейшей его расплавкой в воду, её фильтрацией и нагревом до требуемого градуса. В общем и целом все дома были плюс минус одинаковы. Только у ранее элитных локальных семей сохранились прежде нажитые ими фамильные развлечения: компьютеры, проекторы, дроиды и прочая техника, а питомцы так и подавно – их практически не осталось выживших. Полюбоваться рыбками, хомячками или попугаями всегда можно по гибко-кристаллическому фото, загрузив изображения тех из локальной сети инфо-центра. Отец Трэвиса владел особо ценной коллекцией книг, журналов, фотоплёнок и виниловых пластинок, являясь самым заядлым барахольщиком в округе. После смерти жены он свихнулся собирательстве хлама.

Лишь проснувшись в своей малюсенькой комнате, унылые стены которой были обклеены поверх постерами тёплого и солнечного пляжа Окинавы и джунглей, Трэвис первым делом поцеловал любимое фото мамы, и, вернув его на полку, сразу же метнулся в гараж. Это было его наилюбимейшее место на всей планете. В нём он был именно самим собой – тем мечтателем по жизни, в голове которого постоянно мелькали кадры супер опасных путешествий и новых открытий. Здесь он представлял себе, каково это было жить раньше – когда все двери были в твоей жизни открыты, океан был не замёрзший, а тёплый, можно было спокойно передвигаться по земле и воде, и не опасаться замёрзнуть. Свобода передвижения – это настоящий рай, – думал он, – зачем тогда было людям воевать, а не просто жить, наслаждаясь каждой минутой такого фантастического красочного окружения? Быть прикованным к «столбу» так грустно, что каждой клеточкой тела жалеешь, что родился на свет. Удастся ли пережить этот ледниковый период, вопрос риторический для всех. Вот бы сейчас просто плыть на лодке в одних шортиках с удочкой, можно смело и жизнь отдать за один день такого, – улыбнулся парень печалью.

Трэв тут же запустил ускоренный прогрев гаража, и приблизившись к траку, погладил спящую машину, словно пожелав ей доброго утра. Ему не верилось, что отец и вправду может того продать. Для Трэвиса трак являлся полноправным членом семьи, ведь он ещё маму при жизни возил. И все дальнейшие секретные планы на следующее лето были связаны именно с траком. Парень очень ловко обыскал десяток одинаковых ржавых консервных банок из-под пищи с оранжевыми маркировками «AirZon Corp.» поверх чёрных этикеток, внутри которых были разнообразнейшие болтики и гаечки. Найдя особый и одинокий ключ на дне одной из банок, юноша ловко открыл им верхний шкафчик рабочего стола, взяв оттуда толстенный блокнот, на обложке которого красовалась надпись «Записки Трэвиса», и сунул его к себе в рюкзак. Вернувшись в свою спальню, парень с уютным удовольствием заправил кровать, и усевшись поудобнее, записал в блокнот: «170/8/2. Следует срочно выдвигаться вперёд, иначе все планы могут рухнуть. Жаль, но мне не у кого спросить совет. Считаю нынешнюю ситуацию своим последним шансом, и прямо чувствую своей тонкой кожей, что стоит непременно рискнуть собой во славу своего долга…»

На минуту мысли парня зависли в невесомости на слове «долг», а глаза начали перебирать всё, что находилось в комнате: футбольный мяч, древний деревянный скейт, бесполезный голубой глобус, большой пластиковый динозавр и куча книг про них же. Не у многих детей было столько разнообразных игрушек. Трэв уловил мысль, что он будет сильно скучать за всем этим, когда придётся покинуть дом и отца… И вдруг навсегда. Хотя, на счёт отца не всё так красочно, как кажется.

– Пап, я скоро к Эдвину в гости!

– Ну, уж нет, побудь со мной дома, ты чего? Пусть он к нам придет лучше, – словно огорчился старик.

– Эммм, нет, мы же договорились с ним! А завтра он придёт уже к нам.

– Ясно, значит, вот так ты меня любишь… – Укоризненно замотал головой старик.

Мальчик выдавил глупую улыбку, ничего не ответил, и, выйдя на улицу, вдохнул мятный морозный воздух всей грудью. Взору красовался безветренный, и возможно, один из самых тёплых дней в году, температура на градуснике всего минус сорок три по цельсию. К дому Эдвина предстояло около пятнадцати минут неспешной ходьбы.

Глава 2. «Настало время»

– Есть новость! – Обратился Трэвис к своему лучшему другу, доставая блокнот из рюкзака.

– Говори же, что за новость, – ответил Эдвин, удобно усаживаясь в кресло в углу своей комнаты, что была раза в три больше, нежеле комната Марксонза младшего.

– И она плохая! Отец решил избавиться от трака, – нервно подчеркнул тот.

– Ого, ну и ничего, у многих нет трака…

– Ну, уж нет! Ты тупой? Я от своей цели не отойду. Значит, я уеду уже в этом месяце, пока трак есть, – гордо вознёс вверх свой блокнот мальчишка.

– Что? Как в этом месяце? Ты с ума сошёл? Ты решил просто так умереть? Я не верю, что это происходит сейчас со мной, – растеряно забегали глаза Эдвина.