Забытые на Земле. «AirZon»

– Ясно. Мне нет обратной дороги, кстати, потому, что я беглец и выходит что…

– Знаю, против воли ЭирЗон, да, сынок? – Перебил юношу Жан, – нам тоже постоянно приходят указания не покидать базу, хотя я здесь единственный полицейский, но не стал бы наказывать за такое, езжай куда хочешь. Это же твоя жизнь – и тебе ею распоряжаться! Главное не навреди поселению своими действиями.

Такая крайне здравая риторика этого деда безумно обрадовала Трэвиса. Он даже не верил, что такое кто-то осмелиться говорить вслух. Мельком юноша пробежался по всем лицам в толпе и затянул:

– Эээм… Я даже и не знаю, как теперь поступить…

– Да не бойся ты, тебя не тронут здесь, ведь твои поиски оправданы стремлением найти соседнюю цивилизацию, которая я уверен, отличается от той твоей. Не бойся нас… Мы все крайне простые люди. А это, кстати, моя внучка, Эрико. Знакомься дальше со всеми: это Мако, Дэвид, Эллис, Стивен, Дмитрий…

Трэв поочерёдно пожимал дюжины рук поселенцев, пока знакомился. Здесь были разные народности, и азиаты и русские даже, не то, что в родном ему поселении, в основном норды. Правда здесь все преклонного и среднего возраста, а вот детей и подростков, казалось на пальцах одной руки счесть. Странно, что эта Эрико ближе чем, на пару метров не подошла к Трэву – а пряталась за спиной своего деда. Её прекрасные чёрные волосы были огромной и не стандартной длины и распущены под шапкой, что было настолько чудно наблюдать мальчишке. Её необычный узковатый разрез глаз будто притягивал Трэва магнитом. «А что, если она японка? Это же мечта с детства. Как спросить то её об этом культурно? Чёрт, переродиться бы на Окинаве сто семьдесят лет назад с ней в обнимку на красивом пляже, ну почему жизнь так жестока со мной?» – похотливо замечтался юноша. Ему вспомнился тот плакат на стене в его спальни, а так же представилось, как они с этой японкой плывут вдвоём на каноэ, а затем там, на берегу, на мгновение внезапно померещился пьяный отец, испугав парня своим злым видом.

Трак мальчика загнали в огромный ангар, в котором уже внутри была сотня жилищ из капсул ЭирЗон, совсем как дома. Но здесь под крышей не было ни ветра, ни снега, было сухо, и возможно даже не минус сорок пять как на улице, а всего минус пять или около того. Народ был пострижен как угодно, но только не по стандарту ЭирЗон – такая вольность сильно удивила Трэва. Постиранные одеревенелые вещи «сохли» развешенными на натянутых стальных канатах между капсульных домов. «Ох, и дырень конечно здесь» – Подумал Марксонз младший, но такая свобода будоражила сознание. Дети играли с мячом под крышей ангара, все в латках на одежде и с соплями под носом. От четырёх малышей шуму, что от двадцати взрослых. Это так необычно. Дед Жан всё время и на шаг не отдалялся от парня:

– А как у вас с поставками провизии там, тоже каждые четырнадцать дней?

– Да, – ответил Трэв, уплетая суп из термокружки, – но папа говорит, что последнее время ЭирЗон начали всё хуже и беднее упаковывать посылки провизией по сравнению с его молодостью. И что запасы на наших внутренних складах иссякают. Я вот хожу на учёбе, например, в зелёном комбинезоне, в котором до меня ходило уже несколько поколений студентов.

– Ну, так это объяснимо, просто сложно же рассчитывать рацион питания из того, что есть там у них в наличии на целых пятьсот лет вперёд, – оправдательно заступился за корпорацию дед, – кстати, называй меня просто дед Жан, как все в округе.

– Хорошо, – улыбнулся Трэвис, – а эта ваша внучка, ей, ну… эммм…, сколько лет?

– Ааа, что, понравилась, да? – Сверкнул дед дыркой вместо переднего зуба, – ей девятнадцать, её забрали у родителей в ЭирЗон, когда она совсем малышка ещё была, – молвил старик, запивая таблетки, которые дотошно искал перед этим по всем карманам.

– И прислали в траке саму?

– Нет, – лицо Жана будто задрожало, – ещё с детишками постарше. Их уже нет с нами…

Трэвис понял, что лучше дальше не спрашивать. И в принципе на сегодня уже достаточно всего нового:

– А где же мне спать теперь придётся?

– Да вон, домов пустующих кучи – выбирай любой, какой приглянётся. Эрико тебе покажет и расскажет, что не ясно и принесёт бельё, а пока мы тебя будем кормить, ведь следующий паёк ещё не скоро упадёт, а прежний уже поделили. Поставки провизии всё равно идут на шестьдесят человек, а нас тридцать девять, гы-гы-г, – дед проявил теперь уже все свои зубы, что чередовались буквально через один с пустым чёрным пространством.

Марксонз поплёлся в самый угловой контейнерный дом, вроде от него веяло уютом и теплом, что ли:

– В этот можно?

– Да, конечно! – Выкрикнул дед в ответ за десяток метров.

– Ну что ж, здравствуй взрослая жизнь, – пробормотал Трэвис, войдя в дом, – здесь придется, наверное, и сгнить от болячек. У них же ни одного врача, небось, ещё и необразованные как пни. Зубы рвут дверной ручкой там и ниточками…

Каким-то новым мужским инстинктивно-хищным чувством парень прикинул, что особо и не видит пары здесь для этой Эрико. «Чёрт, нужно время не терять и действовать незамедлительно», – Уж так сильно эта Эрико понравилась ему с первого взгляда.

– Ой, прости, можно? – в дверном громкоговорителе зазвучал девчаковый голос.

– Да, сейчас я… – Лишь собирался вставать со стула Трэв, как она уже была рядом. – О, а как это ты сама открыла дверь, что-то не понял.

– Это всё ради безопасности, бывает, пожилые люди могут не открывать двери подолгу, а затем и совсем, ну понимаешь? Поэтому обе двери всегда открыты у всех поселенцев. Я тебе постельное бельё принесла, вот возьми, – застеснялась она.

– Аааа, дошло, спасибо! – Так глупо оскалился Трэв, – а у тебя имя интересное очень, кстати!

– Ага, – кивнула Эрико, – просто у меня мама японка, а папа француз, и совсем не понятно, как они там его выбирали вместе и чем руководствовались.

У Трэва помокрели глаза от непонятного прилива эмоций – «Да, чёрт возьми, она японка, настоящая, может даже одна из последних на планете!»

– Но дед Жан говорит, что я хафу, ненастоящая мол японка, – покраснела слегка Эрико, – и что душа во мне чисто французская, романтииическая такая… А ты любишь читать книги, кстати?

– Нет, не очень, мне схемы нравится там всякие разбирать, – стеснялся и мялся на месте Трэв, – но именно бумажные книги только в нашей семье были в том поселении. Отец их скупал и выменивал всю свою сознательную жизнь.

– О, тогда бы ему у нас понравилось! Здесь же целая библиотека их! Я кстати скоро учителем начну практиковать у детишек. – Лишь начинала «раскрываться» Эрико, как помахала рукой на прощание и исчезла в каруселях выходных дверей.

Совсем пустой дом, как чистый лист бумаги – крохотная спальня, а зал совместно с кухней, тёмно синие стены, светло коричневая мебель. Цвета уже не поменять, они затвердели уже в пожелтевшем от старости нано-геле. Сколько нужно для простой скромной жизни? Десять метров квадратных? Пятнадцать? И зачем вообще всё это, думал мальчишка и не понимал, как начнётся следующее утро после первого нормального и должно быть крепкого сна после столь дальней дороги. Выгрузив фото мамы из рюкзака на полку, и искупавшись, молодой человек вскоре уснул.

В девять утра сирена заорала прерывисто, как и всегда, когда ЭирЗон сбрасывает провизию на парашютах, но сигнал, почему-то оборвался всего через пару секунд. Мальчик решил надеть украденный красивый чёрный спасательный комбинезон с оранжевыми рисками на нём и надписью «AirZon», и, выйдя из дома, рыскал глазами в поисках японки.

Посреди импровизированного дворика в древней металлической бочке из-под горючего топлива, что-то неспешно догорало внутри. Там вблизи неё стоя грелись люди, вытянув ладошки в сторону огня, детвора уже носилась как ураган, а женщины накрывали огромный в длину деревянный стол прямо во дворе. И казалось, там, у стола была даже нулевая температура, настолько лучи счастья и улыбок всё прогревали собою вокруг этого пикника. Лучей же природного света было крайне мало, так как окна у ангара были лишь высоко под потолком, и угол ультрафиолетовых лучей преломлялся специфически – видать и место под эту площадку для пикника выбрали не случайно. Дед, словно генерал в запасе начал орать издали в сторону Трэва: