Успение Пресвятой Богородицы. Антология святоотеческих проповедей
В древности празднику усваивались различные названия: Успение (фактически – погружение в сон) Богородицы, Вознесение Богородицы, Преставление (понятие, одновременно означающее и кончину, и переселение, перемещение) Богородицы.
Известно (об этом сообщает «Евфимиева история», написанная, вероятно, в VI столетии), что в середине V века император Маркиан (450–457) и святая императрица Пульхерия положили в новопостроенном храме в честь Пресвятой Богородицы во Влахернах (450–453) найденные в Гефсимании, в чтимой иерусалимскими христианами гробнице Богоматери, Ее погребальные пелены. Вероятно, с этого времени и начинает церковно прославляться Успение Пресвятой Богородицы, еще не имевшее определенной даты празднования.
В источниках, содержащих сведения о литургической практике Древней Церкви, первые достоверные сведения о празднике Успения как об особом богослужебном торжестве встречаются лишь с конца VI столетия. Правивший тогда император Маврикий (592–602) сделал это торжество общецерковным, отмечаемым по всей Византийской империи. Именно по распоряжению Маврикия был построен и храм в Гефсимании – над гробницей Богородицы. Тогда же в Иерусалиме и в Константинополе была закреплена нынешняя дата празднования Успения – 15 августа по юлианскому календарю. В Иерусалиме этот праздник заменил собой древнее торжество в честь Богоматери, более общее по своему смысловому содержанию, во время которого прославлялось материнство Марии. А вот, например, в Египте праздник Успения начал отмечаться в VI столетии в другое время года – зимой, в январе. Наиболее же частые упоминания о празднике Успения встречаются в византийских исторических и церковных источниках с VIII столетия.
На Западе Успение стали впервые праздновать с VI столетия – в Галлии, а затем – в VII веке – и в некоторых других областях. С середины IX века Успение отмечали на христианском Западе как одно из важнейших богородичных торжеств церковного года, однако повсеместное распространение в латинской богослужебной традиции оно получило лишь к началу XI столетия.
Тропарь праздника: «В Рождестве девство сохранила еси, во Успении мира не оставила еси, Богородице, преставилася еси к животу, Мати сущи Живота, и молитвами Твоими избавляеши от смерти души наша». Перевод тропаря на русский язык: «Богородица, Ты при Рождении Христа сохранила девство и после смерти не оставила мира; Ты перешла к жизни, будучи Матерью Жизни (то есть Христа, даровавшего всем вечную жизнь, и Самого именуемого Жизнью; ср. Ин. 11: 25; 14: 6), и Своими молитвами избавляешь от смерти души наши». В тропаре говорится о чудесных обстоятельствах Рождества Христова, определивших и те удивительные события, что сопровождали Успение Богоматери. Став Матерью Бога как Источника и Подателя жизни для всего существующего и родившая Саму Жизнь, Она не могла окончательно умереть – в привычном смысле этого слова – но, испытав лишь краткий опыт смерти, затем перешла от временной жизни к истинной, подлинной, вечной.
Кондак праздника: «В молитвах неусыпающую Богородицу и в предстательствах непреложное Упование, гроб и умерщвление не удержаста: якоже бо Живота Матерь, к животу престави, во утробу Вселивыйся приснодевственную». Перевод кондака: «Богородицу, неутомимую в молитвах и непоколебимую Надежду в ходатайствах, гроб и смерть не удержали [в своем плену], ибо Вселившийся в Ее вечнодевственную утробу переселил Ее к жизни, как Матерь Жизни (то есть Матерь Самого Христа)».
Один из древнейших византийских канонов праздника Успения был составлен святителем Андреем Критским. Однако позднее канон святителя Андрея оказался вытеснен из богослужебного употребления канонами преподобных Косьмы Маюмского (2-я половина VII века – около 752 года) – первый канон и Иоанна Дамаскина (2-я половина VII века – около 750 года) – второй канон, им же создана одна из стихир на литии. Кроме того, отдельные стихиры службы принадлежат перу святителя Германа, патриарха Константинопольского (между 630–650 – до 754), – стихира на литии; преподобного Феофана Начертанного (около 778–845) – стихира на литии; императора Льва VI Мудрого (866–912; император – 886–912) – стихира после Евангелия на утрени.
В канонах и стихирах праздника подчеркивается радостный характер события Успения Богоматери. Здесь нет скорби об Умершей, но присутствует подлинное ликование победы над смертью: «Приидите, вси концы земнии, честное преставление Богоматере восхвалим: в руце бо Сына душу непорочную положи. Темже святым Успением Ея мир оживотворися, во псалмех, и пениих, и песнех духовных со безплотными и апостолы празднует светло»[2]. Русский перевод: «Придите, все пределы земли, священное преставление Богоматери восхвалим, ибо в руки Сына Она непорочную душу отдала; потому святым Успением Ее мир оживотворился, псалмами, и гимнами, и песнями духовными с бесплотными [ангельскими силами] и апостолами празднуя светло!»
Во время службы читаются некоторые тексты Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Так, на великой вечерне прочитываются три паремии – ветхозаветные тексты, являющие нам древние библейские прообразы воспоминаемого ныне в церкви события, а также пророчески рисующие меру святости, призвание в деле нашего спасения и духовное совершенство Пречистой Девы.
Первая паремия (Быт. 28: 11–17) повествует о чудесном видении ветхозаветным патриархом Иаковом лестницы от земли к Небу. Под Лестницей, восходящей от земли к Престолу Божию, символически понимается Сама Богоматерь, как соединившая Небо и землю, примирившая их через Рождество от Нее Богочеловека Христа, а также как низводящая в Своем девственном Зачатии и Рождестве к Нам с Небес Бога и возводящая и нас самих к Нему на Небеса.
Вторая паремия (Иез. 43: 27; 44: 1–4) содержит фрагмент большого и таинственного видения, открывшегося пророку Иезекиилю. Речь идет о неких таинственных закрытых Вратах храмового святилища, через Которые должен войти Господь и Которые при этом по-прежнему остаются закрытыми. Здесь, по мысли церковных толкователей, содержится пророчество о Богоматери, Которая, будучи девственна до Рождества Христова, остается Девой и по Рождестве Спасителя. Как пишет в «Толковании на книгу пророка Иезекииля» блаженный Феодорит Кирский (V век), «в сем образе пророк дает нам проразуметь девственную утробу, в которую никто не входит и не исходит, кроме Самого только Владыки [Бога]».
Третья паремия (Притч. 9: 1–11) символически изображает Божественную Премудрость, устроившую Себе дом на семи прочных столпах. Премудрость Божия, по церковному толкованию, это Второе Лицо Пресвятой Троицы, Сын Божий. Он устраивает Себе дом, под которым обыкновенно понимается или Новозаветная Церковь, или Пресвятая Богородица, от Которой Ему надлежит родиться. Как говорит в «Слове на Рождество Пресвятой Богородицы» преподобный Феодор Студит, «Творцу всего устроен Храм для принятия Его; Создателю-Слову приготовлен гостеприимный Дом; для Солнца правды (Мал. 4: 2) распростерто светлое Облако».
На утрене читается обычный для Богородичных церковных праздников отрывок из Евангелия от Луки (1: 39–49, 56). В нем рассказывается о посещении Богоматерью Ее родственницы Елисаветы – будущей матери святого Иоанна Предтечи. Богоматерь здесь преисполнена подлинного величия и возносит возвышенную хвалу Богу. И вместе с тем она исполнена и чувства глубокого смирения и благодарности Своему Творцу.
Апостольское чтение праздника Успения на литургии – одно из распространенных Богородичных новозаветных чтений. Здесь используется отрывок из Послания апостола Павла к Филиппийцам (2: 5–11). В этом фрагменте содержится одна из самых возвышенных сторон учения о Воплощении Сына Божия, Который добровольно уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек (Флп. 2: 7). Этот отрывок читается в дни Богородичных праздников потому, что он говорит о смысле Вочеловечения Христа, совершившегося именно через посредство Богоматери. Кроме того, апостол Павел призывает здесь своих читателей к тому подлинно глубокому смирению и послушанию Богу, что как раз и были присущи Божией Матери, подобно тому как и Ее Вочеловечившийся Сын смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2: 8). Мы знаем: благодаря Своим совершенным смирению и послушанию Небесному Отцу, Бог Сын – силой Собственной Крестной Жертвы – оказался по Своему человечеству превознесен превыше всякой твари: Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних (Флп. 2: 9–10); но ведь и кроткая смиреннейшая Мария также – во образ силы, славы и торжества над смертью Ее Божественного Сына – была превознесена с Ним и в Нем над всем творением, сделалась «Честнейшей херувим и Славнейшей без сравнения серафим». Так что слова апостола Павла, сказанные им о Христе, могут быть отчасти отнесены и к Его Матери, перед Чьими небесной славой и пресвятым именем ныне благоговейно склоняется все творение.
Евангельский отрывок, читаемый за праздничной литургией Успения, – общепринятое в Церкви Богородичное чтение – рассказывает о посещении Господом дома двух сестер Марфы и Марии (Лк. 10: 38–42; 11: 27–28). Прямое отношение к образу Богоматери здесь имеет окончание чтения, где звучит свидетельство некоей женщины: блаженно чрево, носившее Тебя [Христа], и сосцы, Тебя питавшие (Лк. 11: 27). В начале же отрывка Господь говорит о преимуществе тех, кто слушает слово Божие и исполняет волю Христа, а не тех, кто печется лишь о земном. Конечно же, именно Богоматерь является в Церкви идеалом такого послушания Богу и исполнения Его воли. Именно в этом одна из двух сестер – одноименная Богоматери Мария, превосходит другую – Марфу.
В Русской Церкви с праздником Успения напрямую связан достаточно поздний богослужебный обычай – служба Погребения Пресвятой Богородицы. Эта служба существует лишь в некоторых из Поместных Церквей, например в Иерусалимской Церкви, где при совершении богослужебного чина обычно используется деревянная ростовая икона Богоматери. В других Поместных Церквах (например, в Русской Церкви) за богослужением Погребения используется тканая икона Божией Матери – плащаница, изображающая лежащую во гробе Богородицу. Этот богослужебный обычай, в целом повторяющий по форме чин Погребения плащаницы Спасителя на утрене Великой Субботы, известен с XV столетия. На Руси он получил широкое распространение в XVI веке. Однако в своем окончательном виде чин Погребения Божией Матери получил хождение в Русской Церкви лишь в середине XIX столетия. Тогда при участии святителя Филарета Московского был осуществлен перевод с греческого на церковнославянский язык принятого в Иерусалимской Церкви чина Погребения. В существующей ныне русской богослужебной практике этот чин совершается на третий (иногда – на второй) день праздника Успения. По образцу утрени Великой Субботы перед Погребением плащаницы Богоматери в храме прочитываются особые «похвалы», посвященные Богородице и Ее Успению. Затем плащаницу торжественно обносят вокруг церкви.
Святоотеческие проповеди на Успение Пресвятой Богородицы
Празднику Успения Пресвятой Богородицы посвящен ряд замечательных, ярких, богословски глубоких святоотеческих гомилий. Они зачастую содержат краткий рассказ об историческом событии Успения Пречистой Девы, а также касаются роли Богоматери в Домостроительстве нашего спасения; личного духовного и нравственного совершенства Марии; взаимной и непреходящей любви Господа и Его Матери; участия ангельских сил в Божественном Промысле о мире и о человеке; преодоления в Успении силы, власти и ужаса смерти; радости и торжества воскресения Марии; славы Всесвятой в Ее Небесном восхождении; непрестанной заботы Всемилостивой Госпожи об искупленной Ее Божественным Сыном вселенной и о каждом христианине.
Дошедшие до нас древние гомилии на Успение – это по преимуществу творения византийских отцов Церкви. Западные проповеди на Успение первого тысячелетия крайне немногочисленны (среди редких примеров – «Проповедь на Успение Блаженной Марии Девы», приписываемая блаженному Августину, но ему не принадлежащая). Что же касается гомилий на Успение византийских авторов, то они принадлежат таким святым отцам, как святитель Герман, патриарх Константинопольский (три проповеди, первая треть VIII столетия), святитель Андрей Критский (три проповеди, первая половина VIII века), преподобный Иоанн Дамаскин (три проповеди, первая половина VIII столетия), преподобный Феодор Студит (рубеж VIII–IX столетий), святитель Климент Охридский (конец IX – начало X века), святитель Григорий Палама (1351–1357 годы), святитель Филофей Коккин (третья четверть XIV столетия), святой праведный Николай Кавасила (середина – вторая половина XIV столетия), святитель Геннадий Схоларий (1464 год). И конечно же, немало замечательных проповедей на Успение было произнесено святыми отцами Нового и Новейшего времени. Некоторые из них публикуются в этой книге: проповедь святителя Димитрия Ростовского (1693 год), слова святителя Филарета Московского (две проповеди 1851 и 1852 годов), святителя Иннокентия Херсонского и Таврического, святителя Феофана Затворника (1864 год), святого праведного Иоанна Кронштадтского и произнесенная уже в XX столетии проповедь священномученика Сергия Мечёва.
Следует подчеркнуть: главное чувство, которым наполнены все святоотеческие успенские проповеди, – радость. Радость о той смерти, которая хотя и возобладала в Его Пречистой Матери, но на самом деле в Ней преложилась, преобразилась именно в Успение – временный и краткий, мирный и святой сон. О той смерти, которая уже не есть безысходность разлуки души и тела, горькая лишенность земного существования. Ныне смерть явила себя в Богоматери в абсолютно новом качестве – как недолгий покой ожидания близящегося воскресения, как благой залог совершенной полноты жизни в Боге. И затем, на третий день по Успении, эта жизнь восторжествовала в Богородице – по воле Ее Божественного Сына – как в Воскресшей из гроба в обновленном единстве душевного и телесного природных составов. Да, в день Успения о разлуке с Нею плачут апостолы. Да, у смертного одра Марии горюют прислуживавшие Ей девы. Но их скорбь временна, преходяща и мимолетна. Потому что нынешняя кажущаяся разлука Успения как раз и дарует всем христианам куда более тесный, чем прежде, совершенный духовный союз с Богоматерью, неразрывное единение с Нею по благодати: как обновленное торжество взаимной любви Матери и обретаемых Ею сегодня, по дару усыновления, бесчисленных чад – живущих на земле христиан. Отныне Она – Матерь, Заступница и Ходатаица за всех нас на Небесах пред Богом. Теперь Она – Надежная Соработница и Помощница каждого в деле спасения. Мы слабеем, и Она оказывается нашей Твердыней. Мы колеблемся, и Она делается нашей Опорой. Мы унываем, и Она обращается в наше Утешение. Мы сомневаемся – и вот Она наше Уверение. Нас гнетет страх, и тогда Она – наша Смелость. Если мы терпим поражение от духовной тьмы и греха и ищем благодатной помощи, то Она приходит к нам, как наша Всемощная Защита и Духовная Победа. Мы жаждем Неба – и Она возводит нас на это Небо, и Сама становится для спасаемых Небом, на Котором мы водворяемся во Христе.
«О, дивное чудо! Источник Жизни во гробе полагается, и лествица к Небеси гроб бывает», – воспевает Церковь в стихирах праздника Успения[3], тем самым провозглашая парадоксальность вспоминаемого события. Сегодня смерть есть начало жизни. Разлука любящих – это их радостная встреча. Разделение души и тела – залог их совершенного и непреходящего единения. Охладевшая мертвая плоть – жаркий источник благодати. Схождение во глубину гроба – лестница и путь на Небеса. Как раз об этом и не устают повторять в проповедях на праздник Успения святые отцы. Поражаясь непостижимости события Успения, они призывают нас разделить с ними эту дивную радость о преобразившейся во временный и сладостный сон смерти Пречистой Девы и, обступив Ее гроб, с благоговением припасть к истекающим из него потокам животворящей Божественной благодати.
Святоотеческие проповеди на Успение: Матерь, Родившая Бога
Святые отцы в проповедях, посвященных Успению Пресвятой Богородицы, событию, в котором человеческому роду в предельной мере – явно и зримо – открылись слава и величие Богоматери, не перестают свидетельствовать о той важнейшей роли, что принадлежит Пречистой Деве в Божественном Домостроительстве нашего спасения. Богоматерь здесь прославляется прежде всего как Родившая в мир Истинного Бога, Сына Божия, Третье Лицо Бога Троицы по Его человечеству. Как говорит, обращаясь к Ней во «Втором похвальном слове на Успение» преподобный Иоанн Дамаскин, «подлинно блаженна Ты, Всеблаженная. Ибо Кто, как не [Бог] Слово, был принесен [Тобой], чтобы претерпеть то, что Он задумал совершить?»
Мы знаем: и дело нашего Искупления Богом Словом от греха и смерти, и осуществленное Им в Вочеловечении исцеление нашей природы, и учреждение в мире Христом источника спасительной благодати – Его Церкви, и дарование Сыном Божиим людскому роду евангельского учения не могли бы осуществиться без участия Той, что безмужно зачала и затем девственно родила в мир Истинного Бога и, по выражению святителя Климента Охридского («Похвальное слово на Преставление Святой Владычицы нашей Богородицы»), сделалась «Пространным Вместилищем невместимого [Божественного] естества». Потому-то святитель Герман Константинопольский в «Слове втором на святое Успение Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Maрии», обращаясь к Пречистой, утверждает: «Никто не искуплен иначе, как через Тебя, Богоматерь». Именно через Ее посредство совершилось наше спасение, примирение с Богом. Святитель Андрей Критский, обращаясь к Марии в «Cлове третьем на Успение Пресвятой Владычицы нашей Богородицы», благодарно говорит: «Ты – Прекраснейшее Жилище сошедшего к нам Бога, Ты – Земля, воистину, желанная: ибо Царь славы, вселившись в Тебя, с нами обитал (ср. Ин. 1: 14) и чрез Тебя примирил нас с Богом и Отцом». А преподобный Иоанн Дамаскин, свидетельствуя, что все плоды Боговоплощения и Искупления стали доступны для нас именно благодаря Сделавшейся Матерью нашего Спасителя и Искупителя, обращаясь в «Первом похвальном слове на Успение» ко Христу, произносит: «Ты, Владыка, по благоутробному милосердию Твоему воспринял всего Адама… чтобы всему мне даровать спасение… Ты… став посредником между Богом и человеками (ср. 1 Тим. 2: 5), разрешил вражду и привел отступников к Твоему Отцу: заблудшее обратил, помраченное просветил, сокрушенное обновил, тленное изменил в нетление; тварь освободил от заблуждения многобожия, людей сделал чадами Божиими (ср. 1 Ин. 3: 2), уничиженных явил причастниками Божественной славы, осужденного на пребывание в преисподних земли возвел превыше всякого Начальства, и Власти (Еф. 1: 21), приговоренного в землю возвратиться и во аде обитать посадил вместе с Собою на Царском троне. Итак, Кто же явился Местом делания этих безмерных благ, превышающих ум и восприятие? Не родившая ли Тебя Приснодева?»
Итак, именно через Богоматерь миру явилась бесконечная, всеохватная и жертвенная любовь Сына Божия, не оставившего человеческий род в бездне греха и духовной гибели, но сошедшего к нам с Небес, сделавшегося истинным Человеком, примирившего нас с Творцом, исцелившего в Себе зараженное болезнью греха людское естество, искупившего нас на Кресте, воскресшего из гроба и тем духовно воскресившего и всех нас, ставшего Главой Церкви и посредством этого пересоздавшего всех Своих верных в Свои члены, усыновившего новых причастников нетварной Божественной благодати Небесному Отцу, соделавшего христиан причастниками Божеского естества (2 Пет. 1: 4) – богами по благодати. Как свидетельствует во «Втором похвальном слове на Успение» преподобный Иоанн Дамаскин, Богородица «явила всем неизреченную бездну любви Божией к людям. Благодаря Ей прекратилась наша долговечная вражда с Творцом. Благодаря Ей было устроено наше с Ним примирение, нам были дарованы мир и благодать, вместе с ангелами ликуют люди, и мы, прежде осужденные, стали чадами Божиими. С Нее мы сорвали Гроздь Жизни; от Нее взяли Отрасль Нетления. Она стала Посредницей для нас во всех благах. В Ней Бог стал Человеком и человек богом».
При этом святые авторы гомилий на Успение подчеркивают, что Сын Божий, явившийся в наш мир через посредство Богородицы, пришел сюда не только как Искупитель от власти греха, но и как Глава той Церкви, в которой ее царственному священству (ср. 1 Пет. 2: 9) – всей полноте христиан – открылся обновленный и совершенный путь к благодатному единению с Богом. Потому-то, говоря о необходимом каждому из нас чувстве благодарности Богородице за то, что наше освящение осуществилось именно через Нее, святой Николай Кавасила в «Слове на достопоклоняемое и преславное Успение» провозглашает: «К Ней, Началу хвалы, должно быть обращено все, что достохвально в человеческом роде… Ибо причиной всех наших благ является соединение с Богом, а этого соединения начало – Дева». Тем самым именно через Божию Матерь, как Родившую в мир Богомладенца Христа, нашего Спасителя, христиане и обрели полноту той благодати, что дарует единство с Богом и освящает членов Церкви Христовой. Святой Николай Кавасила решительно утверждает: «Все похвалы, которые когда-либо слышали люди и когда-либо возносил наш род, все до одной должны быть отнесены к Деве. Ведь нет, подлинно нет никакого блага, ни большого, ни малого, ничего, что можно было бы назвать благом, которое не было бы принесено [в сей мир] Новой Матерью и Новым [от Нее] Младенцем…»
Именно благодаря совершённому Марией Божественному Рождению, подвигу Ее Богоматеринства, мир встретился со своим Богом, Его узрел и с Ним соединился. Преподобный Иоанн Дамаскин в «Первом похвальном слове на Успение» говорит, обращаясь к Богородице: Того, «Кого не вмещала тварь прежде, вместила благодаря Тебе, и на Кого не в силах была взирать, благодаря Тебе смотрит открытым лицом, как в зеркало (ср. 2 Кор. 3: 18)». И теперь человеческий род получил новые уникальные дары богообщения, обожения[4]. Святой Николай Кавасила, обращаясь к Богоматери в «Слове на достопоклоняемое и преславное Успение», говорит: «От Тебя то Тело, в котором я получил освящение, в котором Новый Завет, в котором вся надежда на спасение. Твое чрево – Царство Божие». О плодах Рождения Девой Сына именно как о приобщении человечества к высочайшим дарам божественной жизни, к обожению, свидетельствуют многие святые отцы. Так, например, преподобный Иоанн Дамаскин во «Втором похвальном слове на Успение» провозглашает: «Сам Единородный Сын Божий, будучи Богом и единосущным Отцу, соделал Себя Человеком из этой девственной и чистой утробы – и я, человек, обожился, смертный стал бессмертным и снял кожаные одежды (Быт. 3: 21). Ибо я совлек с себя тление и одеждой божества имею на себе нетление». А святитель Климент Охридский в «Похвальном слове на Преставление Святой Владычицы нашей Богородицы» благодарно говорит о Богоматери: «Она явилась Новым Небом, понеся Творца неба и земли; Ею обожилось человечество, так как Христос возлежал в Ее святых ложеснах».
Все это стало возможным – как плод Богоматеринства Марии – в том числе и благодаря силе Ее преисполненного любовью, свободного, творческого и в то же время предельно смиренного личного подвига. И вместе с тем Ее Богоматеринское жертвенное служение сделалось и для Самой Марии источником и причиной той Ее небесной, совершенной и неизмеримой славы, что ныне присуща Божией Матери как «Честнейшей херувим и Славнейшей без сравнения серафим». Святитель Григорий Палама в «Слове 37-м. На всеблаженное Успение Всенепорочной Госпожи нашей Богородицы и Приснодевы Марии» учит: «Пресвятая Дева превзошла и находится выше всех – и мужей и жен – настолько, что невозможно и вымолвить. Она единственная, став Посредницей между Богом и человеческим родом, соделала Бога Сыном Человеческим, а людей сотворила сынами Божьими; Она соделала землю Небом и обожила людской род; Она единственная из всех явилась – и по естеству и превыше всякого естества – Матерью Бога, а чрез несказанное Рождение стала Царицей всякой сущей в мире и премирной твари и, таким образом возвысив в Своем Лице тех, кто пребывают ниже Ее, и явив на земле не столько земное, сколько небесное послушание, сделавшись Избранницей и Царственной Причастницей небесной силы Божественного Духа, явилась Высочайшей из превознесенных и Блаженнейшей Царицей блаженного рода».
Однако непрестанно и возвышенно прославляя Пречистую Деву за Ее участие и роль в совершённом Христом Домостроительстве нашего спасения и даже называя Ее «Посредницей между Богом и человеческим родом», святые отцы не забывают истины, что дело нашего спасения было совершено не Ею, а именно Богом, сделавшимся ради нас Человеком и Искупившим людей от власти греха. И потому, восхваляя в проповедях Ее Успение, в котором открылась совершенная слава Пречистой, взошедшей на Небеса и отныне объемлющей Своей Материнской заботой вселенную, церковные писатели настойчиво подчеркивают: нет, не Она – наша спасительница и искупительница, не Она – обладательница Божественной природы, не Сама Она – источник нетварных Божественных энергий. Все это принадлежит не Ей, но Ее Сыну – как Истинному Богу. По твердому убеждению святых отцов, Богоматерь абсолютно недопустимо считать наряду со Христом нашей «со-искупительницей» и ради этого усваивать Богородице – даже по причине Ее величайшей благодатной славы – именование «богини». Поэтому преподобный Иоанн Дамаскин во «Втором похвальном слове на Успение» утверждает: «Зная эту Деву как Матерь Бога, мы празднуем Ее Успение, но не именуем Ее богиней, – прочь от нас подобные россказни эллинской [языческой] глупости;…мы Ее знаем как Матерь Бога, потому что Бог воплотился [из Нее]». Да, Она получила от Создателя дар Богоматеринства, достигла Своим личным духовным подвигом совершенной нравственной чистоты, предельной высоты святости, обрела, силой Божественной благодати, бесконечную славу обожения. Но вместе с тем Мария – одна из нас, людей: Дочь Адама и Евы, и значит – восприняла от прародителей, как и все мы, Ее сродники по плоти, наследие первородного греха. Поэтому, прежде чем стать Матерью Бога, даже и Она нуждалась в личном духовном очищении Божественной силой. Об этом говорит в «Первом похвальном слове» тот же Дамаскин, свидетельствуя, что во время Благовещения, в миг Боговоплощения «освящающая сила Духа нашествием Своим очистила, освятила» Деву. Тем самым и Мария так же, как и всякий из нас, нуждалась в Искупителе и была спасена Своим Божественным Сыном от власти прародительского греха и смерти.