Все реформы, затеянные Временным правительством, могли привести только к одному результату – катастрофе. Все утверждения, что они хотели «как лучше, а получилось как всегда», не выдерживают даже самой легкой критики. Они знали, что делали. Проблемы в стране начались сразу во всех областях. Везде, куда успели сунуться новоиспеченные революционеры. Гневно осуждавшие неэффективность царского управления, сделавшие нехватку хлеба предлогом для смены власти, «временщики» уже в первый месяц своего правления, в марте, ввели карточную систему. В июне по карточкам выдавался хлеб, а также крупа и сахар. С 1 июля карточная система распространилась на мясо, масло, яйца и другие продукты.
Самое обидное, что все трудности были искусственно созданными и абсолютно ненужными, никакого практического смысла в этом не было. Ведь правительство ВРЕМЕННОЕ! Вот решит Учредительное собрание вновь монархию вводить, так что – снова перестраивать всю властную вертикаль? Такого не выдержит ни одно государство. К примеру, Советский Союз не выдержал. Хотя перестройка в СССР началась в мирное время, и немцы на подступах к Риге не стояли, а миллионы мужчин не томились в окопах.
Быть может, старый аппарат власти мог саботировать решения новых властей, и потому необходимо было его заменить? Нет, не было смысла в перестройке механизма власти и по этим причинам. Временному правительству внутри страны никто не угрожал, оно было абсолютно законной властью. Царь отрекся, его брат Михаил ждал решения Учредительного собрания, что фактически означало то же самое. Вместе с ним ждали Учредительного собрания и монархисты, понимавшие, что любые попытки изменения политической ситуации во время мировой войны приведут к ее проигрышу. Да, собственно говоря, почти все высшие военные своего государя предали. Восстанавливать старый режим было некому, и никто этого делать не собирался. «Союзники» переворот тоже поддержали. Зачем же в такой ситуации менять весь государственный аппарат?
Ответ может быть только один: чтобы создать хаос.
«Полиция подлежит переформированию в милицию», – написало Временное правительство в циркуляре на имя смещаемых губернаторов[106]. Но зачем? Чем милиция отличается от полиции? Вот человек конца века двадцатого, может, с трудом на этот вопрос и ответил бы, а представьте себе недоумение русских губернаторов, воспитанных в веке девятнадцатом. Сколько надо времени, чтобы создать хотя бы одну новую «народную» милицию? Вы знаете? Я – нет, но думаю, что долго. Очень долго. А взрослые дяди из Временного правительства этого не понимали? Так почему же новая власть буквально за считаные дни пытается перекроить всю государственную машину, складывавшуюся столетиями? Куда они так спешат?
Свой первый приказ в качестве министра юстиции Керенский разослал по телеграфу 2 марта 1917 года. По своей вредоносности он мог бы соперничать с Приказом № 1: прокурорам предписывалось освободить всех политических заключенных и передать им поздравления от имени нового правительства. В который раз обратим внимание на дату и вновь увидим следы странной и страшной спешки. Свое первое распоряжение Керенский подписал прямо в день отречения императора Николая II. Дата отречения русского монарха не просто имеет день и месяц, а еще и точные час и минуту: 2 марта 1917 года, 15 часов 5 минут[107]. Временное правительство также было создано вечером 2 марта. Давайте просто посчитаем.
Информация о долгожданном отречении была, конечно, немедленно телеграфирована в Петроград и сообщена думским заговорщикам. Но даже при самом благополучном раскладе:
♦ если списки правительства готовы заранее;
♦ если все согласовано;
♦ если информация поступает без промедления,
то Временное правительство могло быть создано в промежутке между 16:00 и 17:00 часами. Раньше никак. После этого должны были последовать взаимные поздравления и объятия. Положим на радость еще минут тридцать. Значит, в 17:00–17:30 Александр Федорович Керенский побежал к телеграфу срочно отправлять свой первый указ об амнистии. А до утра ему было не подождать?
Нет, до утра подождать было нельзя. Утром следующего дня Керенский отправлялся добывать отречение Михаила Романова в пользу Временного правительства. И хотя великий князь был безвольным субъектом, стопроцентно гарантировать, что это случится, было невозможно. Поэтому вредоносные постановления надо принимать как можно быстрее, потом это может и не получиться. Как и с Приказом № 1, опубликованным накануне…
Все те, кто взрывал бомбы в гуще толпы в 1905-м, кто убивал полицейских и военных, кто срывал военные поставки, митингуя и бастуя, все они теперь выходили на свободу. С билетами, купленными за государственный счет. Многие герои будущей русской смуты спешили покинуть места заключения именно в эти дни. Например, скромный анархист Нестор Иванович Махно. «С убеждением, что свобода, вольный труд, равенство и солидарность восторжествуют над рабством под игом государства и капитала, я вышел 2 марта 1917 года из ворот Бутырской тюрьмы», – пишет он в своих воспоминаниях[108].
Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская, пресловутая «бабушка русской революции», один из организаторов и руководителей партии эсеров, не просто покидает место ссылки в Минусинске. Для возвращения в Москву ей предоставлен специальный отдельный вагон. Она ведь так исстрадалась, собирая в США деньги на первую русскую революцию в 1905 году. На них закупалось оружие, и никто никогда не узнает, сколько людей было в России из него убито. Но теперь другое время – у власти не просто наивные демократы, а сознательные разрушители страны, поэтому их посаженные соратники выходят на свободу с почетом. «Бабушка», например, после освобождения будет жить вместе с Керенским… в Зимнем дворце[109].
Но не каждого освобожденного встречал Александр Федорович на вокзале с букетом пышных роз. Вдобавок к политической амнистии 6 марта в России была объявлена всеобщая амнистия. На свободе оказались тысячи воров и налетчиков, прозванных в народе «птенцами Керенского». Они точно так же получают право на бесплатный проезд к месту проживания «любым классом». Когда вы будете поражаться нечеловеческим зверствам русской Гражданской войны, вспомните, кто выпустил на свободу тех убийц и душегубцев, что пополнят собой ряды враждующих сторон. Уголовников выпускают прямо на следующий день после ликвидации полиции. Чисто случайно, разумеется…
Не покладая рук трудятся лидеры новой России. 3 марта 1917 года реорганизован институт мировых судей: местные суды стали формироваться из трех членов – судьи и двух заседателей. На следующий день были упразднены Верховный уголовный суд, особые присутствия Правительственного сената, судебные палаты и окружные суды. Мало им освобождения террористов, недостаточно возвращения всех политэмигрантов, не хватает амнистии уголовникам. Развал судебной системы также недостаточен. Вот 7 марта Керенский едет в Москву, где встречается с членами Московского Совета рабочих депутатов и представителями различных общественных организаций. Им Александр Федорович сообщил, что в «ближайшее время правительство опубликует декрет об отмене смертной казни за политические преступления, и все такого рода дела будут впредь подлежать рассмотрению в суде присяжных»[110]. Сказано – сделано.
На десятый день своего существования (12 марта) правительство отменяет смертную казнь не только за политические, но и за уголовные и воинские преступления.
Отныне немецких шпионов и дезертиров, воров и насильников казнить нельзя – в стране бушует свобода. Свобода предавать, воровать и убивать. Теперь в Россию могут вернуться все эмигранты-пораженцы, все агенты неприятеля – ведь в самой свободной стране упразднена контрразведка. Кому она мешает? На этот вопрос можно ответить сразу: органы, основной работой которых является борьба со шпионами и предателями, мешают именно предателям и шпионам. Ситуация на фронтах очень тяжелая. Идет страшная война, враг наступает. Именно в такой ситуации Временное правительство амнистирует и возвращает всех политических ссыльных и уголовных каторжников, упраздняет полицию и корпус жандармов. Не правда ли – странные действия, очень попахивающие государственной изменой?
Уже позднее, на закате своих дней, Керенский писал, определяя основные достижения возглавляемого им Временного правительства в преобразовании России: «Была установлена независимость судов и судей. Были ликвидированы все «специальные» суды, и все «политические» дела или дела, связанные с государственной безопасностью, отныне стали подлежать рассмотрению в суде присяжных, как и все обычные уголовные дела»[111].
Ну что и говорить, молодец. Дела, «связанные с государственной безопасностью», рассматриваются как обычные уголовные дела. В порядке общей очереди, в суде присяжных. Не нравятся тебе лица присяжных – можно им отвод дать, других попросить. Потом приговор обжаловать, а там, глядишь, и власть сменится. Явно поскромничал Александр Федорович – не о вкладе в преобразования писать надо, а о личном, огромном вкладе в Октябрьскую революцию.
Но если вы, уважаемые читатели, думаете, что при объявлении полной свободы в российских тюрьмах наступила пустота, то глубоко заблуждаетесь. На волю вышли большевистские агитаторы, призывавшие к поражению, а на смену им отправились «реакционеры», то есть те, кто сохранил верность присяге и возненавидел воцарившийся в стране бардак. Аресты начались сразу же, еще до отречения царя. По воспоминаниям Шульгина: «Целый ряд членов Думы занят исключительно тем, чтобы освобождать арестованных… Дума обратилась в громадный участок… с той разницей, что раньше в участок таскали городовые, а теперь тащат городовых… Арестованных масса»[112].
Пока расформированная полиция превратится в народную милицию, всем арестованным приходилось терпеливо ждать в тюрьме. А новая власть бдительно следила за тем, чтобы никого из старых «царских» служак на службе не осталось. Вот и посидите, пока наберут новых сотрудников, пока назначат, пока следователь прочитает бумаги, пока разберется. Так что долгое сидение на следствии – совсем не современное изобретение. Например, арестованные во время Февраля и посаженные в казематы кронштадтские морские офицеры сидели с 2 марта по 7 июня. Только в этот день начала свои действия следственная комиссия, которой надлежало разобраться в их делах.
И снова вспомним, что правительство было ВРЕМЕННОЕ! Решит Учредительное собрание вновь монархию вводить, так снова распускать народную милицию и заново полицию создавать? Не проще ли было со всеми нововведениями подождать его созыва, не разумнее ли?
Странными все поступки новой власти кажутся, только если забыть об ее истинной цели. Создав полную неразбериху в системе управления, Временное правительство приступило к созданию конфликтной ситуации и в самом щекотливом вопросе русской революции – земельном. Через три недели после падения монархии был создан Главный земельный кабинет. Временное правительство продекларировало земельную реформу «в соответствии с новыми потребностями экономики, с пожеланиями большинства крестьян и программами всех демократических партий». Необходимость реформы была заявлена, и сроки ее проведения откладывались до решения Учредительного собрания. Иными словами, сказав «А», говорить «Б» правительство не стало. Единственным конкретным шагом стало изъятие в казну земель, принадлежавших свергнутому монарху. Затем реквизировали и земли всех остальных Романовых, в большинстве своем так радовавшихся падению того, кто закрывал их своей короной от всех житейских невзгод. На этом конкретные дела по земельной реформе закончились.
В условиях вседозволенности и беспредела, охвативших страну, каждый действовал так, как считал нужным. Результатом стал стихийный, массовый захват частных земель и разгул самого обыкновенного бандитизма. При подстрекательстве левоэкстремистских партий начались разгромы помещичьих имений. Многие крестьяне, вместо того чтобы работать, стали целыми днями бороться и драться друг с другом, следя за тем, кто какую землю захватил. Большевистская пропаганда будет попадать в уже подготовленную почву. Но неужели в ответ на погромные движения правительство ничего не предпринимало? В том-то и дело, что вся кипучая деятельность Временного правительства цели преследовала совсем другие. Оно издавало грозные циркуляры, направлявшиеся губернским комиссарам, со строгим предписанием навести порядок. Но данные распоряжения не выполнялись, так как у местных властей не было реальной силы для проведения предписаний в жизнь. К тому же в стремлении завоевать популярность в массах, особенно среди крестьянства, правительство часто вообще закрывало глаза на многие случаи противоправных действий, призывая частных землевладельцев к миру и согласию в деревне.
«Черный» передел земли бумерангом ударил и по дисциплине в армии. Эта тема была немедленно подхвачена немецкой пропагандой. «Идите домой! – призывали немецкие листовки. – Там делят землю, и вы можете опоздать!» Многие солдаты верили и дезертировали.
Следом за сельским хозяйством конфликтная ситуация заботливо создавалась и в промышленности. Буквально через пару недель после прихода к власти Временное правительство совместно с Петроградским Советом принудило основных столичных капиталистов подписать соглашение о введении 8-часового рабочего дня[113]. Как и всё, что делали эти господа, эти их благие намерения и правильные действия имели двойное дно. Этот прекрасный жест по защите прав трудящихся, вместе с набором таких же невыполнимых в условиях войны изменений, очень быстро привел к тому, что… вся Россия прекратила работать, а стала бороться за свои права.
«Все принялись бастовать напропалую: прачки бастуют уже несколько недель, приказчики, конторщики, бухгалтера, муниципальные, торговые, больничные служащие – часто с докторами во главе, – портовые рабочие, пароходная прислуга… Вот Донецкий бассейн поднялся – это уже хуже. А что хуже всего, так это дело с железнодорожниками. Могу вам сказать, что на нас надвигается ни больше ни меньше, как всеобщая железнодорожная стачка»[114], – рассказывает В. М. Чернову его коллега по партии Гоц. И все, что он сказал, полностью соответствовало действительности. Забыв, что на дворе война, все разом стали требовать увеличения заработной платы. Конечно, жизненный уровень в стране понижался, и требования забастовщиков были справедливыми – но только не во время мировой войны. Коллективный эгоизм плюс полное отсутствие власти в стране привели экономику России к краху невероятно быстро. Вместо жестких мер Временное правительство плодило комиссии. Одна из них под предводительством самого Г. В. Плеханова разбирала требования забастовщиков-железнодорожников. Когда-то их всеобщая стачка в 1905 году привела Николая II к необходимости уступок, в 1917 году на волоске висит судьба фронта и страны. Показательны результаты работы комиссии Плеханова: были выработаны новые нормы оплаты на основе индекса цен. Информацию доложили правительству. Оно ужаснулось и отказало. Справедливо, но невозможно – нет на это денег. Зачем же все это дело затевали? Чтобы раскачать ситуацию. Как еще объяснить дальнейшие действия «временщиков»? Железнодорожники собираются бастовать, потому что денег им не дают. Но и запретить бастовать власти не могут. Это ведь недемократично.
«Всеобщая забастовка во время войны была вещью чудовищной, – пишет далее Чернов. – Но и запрещение забастовок авторитетом власти, когда ее собственной комиссией установлено, что рабочим не обеспечен элементарный жизненный минимум, было делом чудовищным»[115]. Театр абсурда, да и только…
Нелепость такой ситуации была очевидна всем здравомыслящим людям. 10 мая 1917 года на заседание Временного правительства пришли представители тяжелой промышленности. Это металлургия и обработка металлов, становой хребет любой экономики.
«При сложившихся условиях, заявляли промышленники, заводы дальше работать не могут. Промышленникам приходится оплачивать труд не за счет доходов, а за счет основных капиталов, которые будут израсходованы в короткий срок, и тогда предприятия придется ликвидировать»[116]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Notes
1
По новому стилю революция произошла уже в марте, как и Октябрьская, – она случилась в ноябре.
2
Милюков П. Н. История второй русской революции. Минск: Харвест, 2002. С. 33.
3
Там же.
4
Там же. С. 34.
5
Чернов В. М. Перед бурей. Минск: Харвест, 2004. С. 308–309.
6
Чернов В. М. Великая русская революция. М.: Центрполиграф, 2007. С. 100.
7
Милюков П. Н. История второй русской революции. Минск: Харвест, 2002. С. 36.
8
Там же. С. 37.
9
Подрывная борьба против российского государства велась ее геополитическими противниками всегда. Подробности этой «столетней» войны см.: Стариков Н. Кто финансирует развал России? От декабристов до моджахедов. СПб.: Питер, 2011.
10
Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. Минск: Харвест, 2005. С. 411.
11
Мельник-Боткина Т. Воспоминания о царской семье. М.: Захаров, 2004. С. 27.
12
Родзянко М. В. «Государственная дума и февральская 1917 года революция»; http://lib.web-malina.com/getbook.php?bid=3939&page=6
13
Там же.
14
Троцкий Л. Д. История русской революции; http://www.1917.com/ Marxism/Trotsky/HRR/1-3.html
15
Палеолог М. Царская Россия во время мировой войны. М.: Междунар. отношения. 1991. С. 28.
16
Родзянко М. В. «Государственная дума и февральская 1917 года революция»; http://lib.web-malina.com/getbook.php?bid=3939&page=6
17
Мельник-Боткина Т. Воспоминания о царской семье. М.: Захаров, 2004. С. 28.
18
План Шлиффена предусматривал удар по Франции с одновременной обороной на Восточном фронте в случае войны против Франции и России. Последний вариант плана был выражен автором в памятной записке в декабре 1905 года, которая так и называется: «Krieg gegen Frankreich» («Война против Франции»). (Строков А. А. История военного искусства. СПб.: Омега-Полигон, 1994. С. 259.) (Подробности германского военного плана и механизм развязывания Первой мировой войны мы рассмотрим позже. После всех странностей нашей революции эта информация будет более наглядной в конце книги, а не в ее начале.)
19
Родзянко М. В. «Государственная дума и февральская 1917 года революция»; http://lib.web-malina.com/getbook.php?bid=3939&page=6
20
Мельник-Боткина Т. Воспоминания о царской семье. М.: Захаров, 2004. С. 28.
21
Такман Б. Первый блицкриг. Август 1914. М.: АСТ, 2004; http://militera. lib.ru/h/tuchman/06.html
22
Чернов В. М. Перед бурей. Минск: Харвест, 2004. С. 293.
23
Там же.
24
Там же.
25
Чернов В. М. Перед бурей. Минск: Харвест, 2004. С. 294.
26
Там же. С. 295.
27
Там же. С. 296.
28
Чернов В. М. Перед бурей. Минск: Харвест, 2004. С. 296.
29
Маннергейм К. Г. Мемуары. М.: Вагриус, 1999. С. 70.
30
Чернин О. В дни мировой войны. М.; Пг.: Гиз, 1923. С. 159.
31
Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. Т. 2. С. 597.
32
Троцкий Л. Д. Моя жизнь; http://www.1917.com/Marxism/Trotsky/ My_Life/My_Life-00-02-01.html
33
Мультатули П. В. «Господь да благословит решение мое…». СПб.: Сатисъ, 2002. С. 234.
34
Яковлев Н. 1 августа 1914. М.: Алгоритм, 2002. С. 291.
35
Зайончковский A. M. Первая мировая война. СПб.: Полигон, 2002. С. 628.
36
Там же.
37
Барсуков Е. И. Русская артиллерия в мировую войну. М.: Воениздат, 1938. Т. 1. С. 70.
38
Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. Минск: Харвест, 2005. С. 379.
39
Чернин О. В дни мировой войны. М.; Пг.: Гиз, 1923. С. 161.
40
Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. Минск: Харвест, 2005. С. 384.
41
Мультатули П. В. «Господь да благословит решение мое…». М.: Форум, 2007. С. 242.
42
Дневники и документы из личного архива Николая II. Минск: Харвест, 2003. С. 320.
43
Дневники и документы из личного архива Николая II. Минск: Харвест, 2003. С. 323–324.
44
Дневники и документы из личного архива Николая II. Минск: Харвест, 2003. С. 192.
45
Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте; http://stepanov01. narod.ru/library/kerensk/chapt09.htm
46
Мультатули П. В. «Господь да благословит решение мое…». М.: Форум, 2007. С. 248.
47
Мультатули П. В. «Господь да благословит решение мое…». М.: Форум, 2007. С. 234.
48
Там же. С. 238.
49
Китанина Т. М. Война, хлеб, революция (продовольственный вопрос в России. 1914–октябрь 1917). Л.: Наука, 1985.
50
Последними были не эти конкретные арестованные «борцы за свободу», а волна полицейской активности была последней перед ликвидацией органов правопорядка как таковых. На самом деле аресты революционеров продолжались вплоть до 27 февраля, когда анархия полностью захлестнула город (Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция (1914–1917). Минск: Харвест, 2004. С. 525, 533).
51
Мультатули П. В. «Господь да благословит решение мое…». М.: Форум, 2007. С. 285.
52
Солоневич И. Л. Великая фальшивка Февраля; http://www.hrono.ru/ libris/lib_s/solonev08.html
53
Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 1; http://www.magister. msk.ru/library/trotsky/trotl007.htm
54
Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция (1914–1917). Минск: Харвест, 2004. С. 507.
55
http://hronos.km.ru/biograf/kerensky.html
56
Там же.
57
Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция (1914–1917). Минск: Харвест, 2004. С. 523.
58
Телеграмму, дающую четкое указание прекратить беспорядки, император отправил, получив ПЕРВОЕ донесение от министра внутренних дел Протопопова о том, что в реальности происходит. Он отреагировал немедленно.
59
Дневники и документы из личного архива Николая II. Минск: Харвест, 2003. С. 22.
60
Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция (1914–1917). Минск: Харвест, 2004. С. 504.
61
Интересный момент нашей революции. Казаки были заодно с восставшим народом, говорят нам либеральные историки, и поэтому не разгоняли толпу. Возможно, некоторые действительно сочувствовали петроградским обывателям и рабочим. Среди казков был и как минимум один мерзавец-преступник, зарубивший полицейского ротмистра Крылова. Но основной причиной бездействия было… отсутствие у казаков нагаек! Рубить же саблями мирных жителей казаки были не готовы, а главного, самого эффективного «оружия», прекрасно показавшего себя в 1905–1907 годах, у расквартированных в столице станичников не оказалось. Генерал Хабалов отдал распоряжение купить нагайки и даже выделил для этого деньги, но этого сделать уже не успели.