Над пропастью жизнь ярче

Ей отвечали. Но ни один парень не взглянул заинтересованно. Не попросил телефон, не назначил свидания. Да что за проклятие?!

Даже у мамы спросила совета.

Та, как всегда, категорично отозвалась:

– Ты ни разу в жизни суп не попробовала сварить. И одеваешься как пацан. Таких в жены не берут.

И отец масла в огонь подлил: «Наш брат, мужик, он обожает слабых. А ты всем своим видом показываешь, что можешь сама за себя постоять».

Александра даже задумалась: может, усилить в себе женское начало? Допустим, освоить танец живота? Или – она рекламу видела – отправиться на курсы соблазнения?!

Но беда в том, что Саша ненавидела танцевать. А дамские ухватки – юлить, хихикать, интриговать – искренне презирала.

И вообще ей очень скоро надоела чинная, тихая, чопорная атмосфера библиотеки. Кладбище какое-то. Так и хотелось взять толстенный сборник иноземных текстов и метнуть в окно.

Саша даже представила в красках, как летят осколки, визжат истинные девчонки, а ее саму с позором исключают из «зарубежки».

Глупость, конечно. Хотя… Думала о ерунде, а идея пришла в голову дельная.

Саша встала, потянулась.

Никто на нее не смотрел. Она сделала вид, что завязывает шнурок, и незаметно засунула сборник тестов за пояс джинсов, под свитер.

Потом прошлась по читальному залу, выглянула в окно. Внутренний двор, облетелый, осенний сквер, ко входу спешат студенты. На ступеньках крыльца курит охранник. Место неподходящее. А если на другую сторону?

Нужно исследование провести.

Саша вышла из зала. Неспешно брела по библиотеке, останавливалась у окон. Те, что выходили на внешнюю сторону, оказались еще ненадежнее. Полно пешеходов, грязь.

«Зарубежка» построена в виде буквы «П», и Саша, радуясь, что появился предлог не учиться, обошла все здание. Залы американского, английского, французского центра. Лекторий. Коридоры. Курилки.

Ничего подходящего. Пора сдаваться, и обратно, к тоскливому ридингу.

Но тут Александра заметила низкую дверку с табличкой «Посторонним вход воспрещен».

Дернула ручку – не заперто. Осмотрелась: вокруг никого. Открыла, скользнула внутрь. Узкая лестница. Тусклый свет. Пожарный выход, наверно.

Никто, наверно, не стал бы особо ругаться, что читательница забрела на служебную территорию, но сердце все равно застучало. Саша на цыпочках взлетела на этаж выше. Потом еще на один. Что за странная лестница! Ни единого окна! И двери везде заперты. Вот будет здорово, если сейчас замкнут и ту, через которую она вошла!

«Саша, возвращайся!» – твердил разум.

Но она упорно дошагала до последнего этажа. Тут свет совсем тусклый. А еще – вертикальная, пожарная лестница.

«Что я делаю?»

Александра взобралась и по ней. Толкнула крышку, та подалась. Чердак. Довольно чистенький. И не заперт? Куда смотрит начальство?!

Девушка пригнулась, потолок совсем над головой, и продолжила путешествие. Окон на чердаке тоже не было, и сейчас Саша совсем не ориентировалась, в какой части храма науки находится. Сердце колошматило в грудь. Свет тусклый, по стенам пляшут серые тени. Вот найдет она труп на чердаке библиотеки! Очень будет иронично. А если на охранника налетишь? Попробуй убеди, что стало просто любопытно – когда в Москве борьба с терроризмом.

Вернуться? Нет. Цель – прежде всего.

И Александра ее добилась.

Увидела наконец окно – узенькую фрамугу под потолком. Встала на цыпочки, выглянула и выкрикнула победно: вот оно! То, что надо!

Оконце выходило в тихий двор, причем в самую его глухую часть, на стыке двух стен, у помойки.

Саша вытащила из-под свитера сборник тестов. А на улице-то дождь, жалко книжицу. Сейчас бы пакет или хоть газетку. Огляделась по сторонам. Ничего подходящего. Зато показалось, метрах в пяти за спиной метнулась черная тень.

Девушка вздрогнула. Мгновенно вернула учебник обратно за пояс джинсов. Сделала пару шагов прочь от окна.

Тишина. Поскрипывают половицы. Они здесь деревянные, вот архаизм!

– Кто здесь? – вполголоса спросила Саша.

За открытым окном курлыкали голуби, по крыше стучали капли. Внизу дышал большой город. Никого здесь нет. Глупые детские страхи.

Саша на всякий случай еще побродила по чердаку. Заглянула во все темные углы – точно никого. Но время потратила не зря, на полу нашелся обрывок полиэтилена. Упаковочный, самое то, что надо.

Она аккуратно обернула учебник. В кармане джинсов еще и банковская резинка очень кстати обнаружилась. Перетянула целлофан – защита получилась полная.

Снова обернулась к окну, встала на цыпочки. Размахиваться не стала: книга должна упасть как можно ближе к стене. В последний раз примерилась… и снова показалось, что за спиной кто-то есть.

Все, Александра, хватит истерик. Здесь пусто. Она высунулась в окно, разжала ладонь… и в этот момент на плечо легла сильная, уверенная рука.

Саша взвизгнула.

Что за дамская, позорная реакция!

Резко сбросила чужую ладонь. Обернулась стремительно, на ходу размахнулась, глубоко вдохнула, сконцентрировалась, чтобы ударить не кулаком, а всем корпусом, с маху.

И увидела невысокого, крепенького, будто бобышка от лото, парня.

Он умело отступил. Защитная стойка, правая рука прикрывает лицо. Глаза смеются:

– Эй, только не бей! Я хороший!

Саша окинула его молниеносным взглядом. Руки крепкие, плечи широкие. Греко-римская борьба? Самбист? Или просто качок?

– Я понял, понял, – парень примирительно поднял руки. – Ты какая-то каратистка. Или спецагент. Пожалей, пожалуйста, простого русского человека!

На самом деле драться Александра не умела. Так, знала пару приемов – мальчишки во дворе научили. Но ответила без тени сомнений:

– Не буду я тебя жалеть. Какого дьявола ты подкрадываешься?

Незнакомец еще шире улыбается:

– А я из службы безопасности. Слежу, чтоб учебники не воровали.

– О чем ты? Какие учебники? – вскинула она брови. – Кто их ворует?! И вообще, если ты охранник, показывай удостоверение.

– А ты наглая.

Взглянул почти восхищенно.

Сашино сердце приятно потеплело. Парень, конечно, далеко не красавец. Глаза бурятские, лоб в прыщах. Фигура квадратная. Но она так устала от того, как смотрят на нее другие представители сильного пола – насквозь, равнодушно.

Против воли улыбнулась.

Парень протянул ей теплую руку:

– Михаил.

– Саша.

Пожала крепко, от души.

Запоздало подумала: зря. Надо было хилую, куриную лапку изображать.

– Ты молодец, – с уважением произнес парень. – Я сюда уже месяц хожу, но чтоб учебник в окно – такого в голову не пришло.

– Куда ходишь? В библиотеку или на чердак?

– И туда, и туда.

– А что на чердаке потерял?

Он слегка смутился:

– Да я в библиотеке зависаю каждый день часа по четыре. С ума сойдешь – все время в читалке сидеть. Ну, и нашел местечко, где можно размяться. Залезешь, сто отжиманий, сто приседаний, уже веселей. Сюда, на чердак, не ходит никто, я даже свежую футболку тут держу и полотенце.

– Ты хозяйственный, – хихикнула Саша.

– А ты умная, – парировал он.

И добавил, будто все уже решено:

– Значит, будем прекрасной парой!

Деловито подошел к окну, выглянул, оценил:

– Место суперское. Никто не заметит, никто не поднимет. А мне как раз двухтомник Мюллера нужен.

И приказал:

– Давай, значит, так. Ты иди вниз. А я пока в читальный зал сгоняю. Скидану тебе словарь. Подберешь сразу оба и уходи. Огородами. Тихо. А потом встретимся… в кафе у высотки.

«Только я так могу, – мелькнуло у Саши. – Познакомиться на месте преступления».

– Давай я лучше у входа тебя подожду, – предложила она.

Он взглянул озадаченно:

– А чего тебе там мокнуть? Дождь ведь.

– Я на машине.

– Во как! – протянул он. – Серьезная ты девчонка.

И вдруг притянул ее к себе большими своими лапами. Произнес:

– Тебе говорили, что ты похожа на ежика?

– На кого?!

– Колючки во все стороны. Защищаешься от всего мира. Угадал? – взглянул испытующе.

– Ну…

Он ответить не дал. Перебил:

– Так вот, милая Саша. Можешь свои шипы убирать. Охранять и беречь тебя теперь буду я. Договорились?

Щеки у него смешные – пухленькие, лоснятся. На свитере Йода из «Звездных войн». Совсем несолидно.

Нет, не таким она видела своего первого мужчину.

Но других-то не было.

И Саша уверенно кивнула:

– Договорились.

Саша всегда поражалась, насколько глупо ведут себя влюбленные. Особенно девчонки. Взор рассеянный, коровий, плюс волосы отрежут или, наоборот, нарастят. И чем выше каблук, тем серьезнее чувство.

Лично ей Миша тоже нравился. Но в себе ничего менять не хотелось. Продолжала ходить в джинсах с кроссовками, прическу мальчишескую оставила, помада гигиеническая. Когда стоят рядом – оба неприметные, никакие – выглядели одинаковыми. «Сашка, мы с тобой как секретные агенты, скажи, похожи, а?»

Когда Михаил впервые сел в ее машину, Саша не удержалась – показала класс: с места на семи тысячах оборотов, поворот на полном ходу, в «шашечки» поиграла на кольцевой.

Выпендривалась и поглядывала искоса. Все ждала: сейчас глаза от ужаса прикроет и в сиденье вцепится. Или увещевать начнет. Или, что еще хуже, насмехаться.

Но Миша испытание вынес стоически. Когда остановились, спокойно произнес:

– Молодец. Рука у тебя мужская. Жаль, я так не умею.

– Научить?

Но он покачал головой:

– Какой смысл, когда машины нет. Давай лучше я тебя чему-нибудь научу.

– А чему ты можешь научить? – хмыкнула она. – Past perfect[5] я и без тебя знаю.

– Я тебе другие науки предлагаю. Самбо. Греко-римская борьба. Карате.

– Ой, давай! – загорелась Александра. – Мне всегда хотелось уметь драться. В смысле по-настоящему.

Михаил снисходительно молвил:

– Настоящий боец, чтоб ты знала, драки всегда избегает.

– Но приемы-то надо знать!

– Тебе до приемов пока как до луны. Исправляй сначала осанку. И мышечную массу наращивай.

Саша понурилась. Заметно, выходит, со стороны, что она доходяга. А что делать: со спортом не сложилось еще со школы. Никаких секций, болела часто, от физкультуры освобождали. Пробегала сто метров и задыхалась. Как-то попробовала отжаться от пола – получилось два раза. Одноклассники смеялись, учитель снисходительно ставил трояки.

А теперь еще и первый молодой человек в ее жизни заметил, что она нескладная кукла?!

Саша совсем расстроилась. Отвернулась от Михаила.

Они гуляли по парку.

Будто назло кругом полно бегунов, пижоны на великах с тонкими колесами мчатся, подростки весьма ловко играют в волейбол.

Миша решительно обнял ее, развернул к себе лицом:

– Чего злишься? Радоваться надо. Бесплатный, опытный, влюбленный тренер. Да я из тебя через год сделаю конфетку-совершенство! Только надо меня слушаться беспрекословно.

– Отжиматься в наказанье по сто раз? Я все равно не смогу, – усмехнулась она.

– Со временем и по двести будешь, – заверил Миша. – Но пока начнем с малого. Сейчас покажу тебе простое, но эффективное упражнение.

Увел ее с дороги на укромную полянку. Носком ботинка отшвырнул пустые пивные бутылки. Скинул куртку. Беспечно бросил на землю. Велел:

– Садись.

– Как?

– На попу, – хмыкнул он. – Коленки подтяни. Спину распрями, максимально. Руками упрись в землю.

Подошел сзади, надавил ладонью на позвоночник. Там что-то щелкнуло – не больно, но звучно.

– Сломаешь! – проворчала Саша.

– Если хрустит – это очень хорошо. Это значит, шанс пока есть, – подбодрил он. И продолжил: – Теперь руки уведи за спину, как бы оттолкнись ими от земли. Плечи расправь. Смотри вперед. Гордо, как победитель.

– Ну, а чего делать-то? – поторопила она.

– Ничего. Просто дыши. Медленно, глубоко.

Саша послушно вдохнула. Вдруг закашлялась. Удивилась:

– Что такое? Вроде не болею.

Михаил объяснил:

– Это у тебя легкие полностью расправились. Похоже, впервые в жизни.

Александра посмотрела на своего инструктора с уважением. Не такой Мишенька, оказывается, простак.

И с тех пор свидания у них совсем странно проходили.

Встречались всегда в «зарубежке». Саша терзала свой reading, Миша налегал на разговорный. В паузах, когда остальные студенты бежали в курилку или в буфет, они прятались на служебной лестнице. Чердак, к сожалению, заперли, но пожарный выход оставался открытым.

Михаил, чтоб встряхнуть мозг, отжимался или приседал. Саша продолжала расправлять позвоночник: делала под руководством своего тренера наклоны, прогибы, повороты корпуса.

Первый раз поцеловались словно между делом, когда он помогал ей сцепить руки в замке за спиной.

Получилось скомканно, чуть слюняво. Но крепкие Мишкины лапищи девушке понравились.

Нормальный, милый парень.

Жаль, говорить им особо было не о чем. Группа «Кино», фильм «Звездные войны», компьютерные игрушки с драками – Мишины приоритеты – Сашу ни капли не трогали.

Даже насчет Америки – куда собирались оба – договориться не удалось. Она хотела туда поехать только на время, поучиться. А Михаил грезил сбежать навсегда. Рисовал картины, как они вместе станут в стране больших возможностей пробиваться. «Найдем работу прикольную, например, в «Диснейленде» народ по аттракционам рассаживать. Подадим на грин-карту, может, со временем бизнес откроем, начнем на дом копить».

Александре от подобной картины сразу становилось тоскливо, но она молчала. Не хотела парня расстраивать.

«Зачем я время теряю? Его и свое?» – думала иногда Александра.

Но упорно бродила с Мишкой по парку. Хрустела рядом с ним попкорном в кинотеатре. Выполняла под его руководством упражнения. Радовалась комплиментам. А через месяц приняла приглашение «на кофе».

Раздевая ее, Миша страшно смущался. Краснел, бледнел. Оторвал две пуговицы. Намертво запутался в креплении бюстгальтера.

Саша нервничала куда меньше. Еще накануне она приняла решение: ей двадцать лет, принца нет, значит, пора.

Девушка ласково отвела его руки. Сама расстегнула лифчик. Она стыдилась своего нулевого размера, но Михаил налетел на ее грудь с неистовым воодушевлением.

Повалил Сашу на постель, одной рукой придерживал (чтобы не убежала?), другой лихорадочно стягивал штаны.

– Ты еще девственник, что ли? – пошутила Александра.

Михаил прорычал:

– Я тебе покажу сейчас девственника!

Но покраснел отчаянно.

Похоже, угадала она.

И Саша снова подумала: «Оба мы с ним какие-то… неладные. Нескладные. Любви нет, вместо секса – возня».

Она знала, что в первый раз оргазм и звезды с неба вряд ли посыплются. Ждала боли, но особо не боялась – все женщины терпят, значит, и она выдержит.

Но Саша никак не ожидала, что первый опыт с мужчиной окажется настолько бесконечным. Неприятные ощущения, быстрые и резкие, давно прошли, сейчас она чувствовала всего лишь что-то чужое внутри. Не противное, не больное. Просто – никакое. Сколько времени уже прошло? Минут пять? Десять? Пятнадцать? А Мишка все продолжает, сосредоточенно, деловито: вверх-вниз… вверх-вниз. Будто очередное упражнение выполняет.

«Может, мне тоже надо что-то делать?» – запоздало забеспокоилась она. Попробовала податься ему навстречу. Начать двигаться в унисон. Но Михаил своей железной лапищей прижал ее к дивану. Помотал головой: «Не надо».

И снова – как бы объяснить? Похоже на игрушку заводную. Когда два медведя бревно пилят.

Отпустил через полчаса, не раньше. Причем ни намека на бурную концовку, как в фильмах. Просто свалился с ее тела и лег рядом. Дышит тяжело, лицо довольное.

– А ты… э… – она подбирала слова, как бы спросить потактичнее.

– Нет. – В его тоне странно, но прозвучала гордость. – Я не кончил.

– Но это ведь плохо! – расстроилась Саша. – Из-за меня?! Я тебе совсем не нравлюсь?

– Нет. Ты была великолепна, – устало молвил он. – У меня просто свой подход. Сохранение сексуальной энергии – первый принцип ее совершенствования.

– Это что значит? – не поняла Саша.

– Ну, мы ведь не хотим сейчас детей?

– Разумеется, нет!

– А Дао учит: извержение мужского семени в целях, отличных от целей деторождения, является бесполезной потерей чрезвычайно ценного сокровища.

– Э… по-моему, это глупость, – не удержалась она. – У вас, мужиков, этого сокровища – миллиарды. Не обеднеешь.

Он спорить не стал:

– Может, и не обеднею. Но с практической точки зрения очень удобно: никаких таблеток, никаких «резинок».

Саша, к своему стыду, о мерах безопасности даже не подумала.

Но и бесконечный дао-секс ей тоже не нужен. Какое от него удовольствие? Только теперь болит все внутри.

Но опять решила: чего зря обижать человека? Первый, фееричный раз – он только в кино бывает. «Лучше «Камасутру» почитаю и сама придумаю какое-нибудь «контр-дао», – весело подумала она.

Сашиным родителям Мишка нравился.

«Не пьет, не курит, не бьет – для нашей мышки уже хорошо», – подслушала она как-то мамину реплику.

Что за люди!

Мама с папой очень любили, словно бы между делом, рассказывать дочери о чужих успехах. Чьи-то дети постоянно побеждали во всероссийских олимпиадах, поступали безо всякого блата в МГУ, попадали, прямо с улицы, в кино, девицы участвовали в телевизионных кулинарных поединках с блюдами собственного изобретения и выходили замуж за иностранцев и прочих принцев.

– А ты, Саша, как представляешь свою жизнь? – приставал иногда отец.

Она злилась:

– В таксисты пойду. Знаешь, есть такое, с розовыми машинками, специально для теток. Где водители только женщины.

Он всегда воспринимал всерьез. Начинал упрекать:

– И это потолок твоей карьеры?!

Ох, до чего хотелось в такие моменты, чтобы авантюра, в которую ее втянул случайный пассажир, оказалась успешной.

Но конкурс в этом году, ей Стив написал, был больше десяти человек на место. А против студентов МГИМО с «врожденным» английским очень средненькой студентке Института коммуникаций ловить, банально, нечего.

Время летело, и теперь Саша просматривала свой электронный почтовый ящик несколько раз в день. Вот сегодня, вот сейчас придет вежливое письмо: «Благодарим Вас за интерес, проявленный к нашему конкурсу, но…»

Российский «штаб» программы находился в Библиотеке зарубежной литературы, и однажды Александра не выдержала. Заглянула в кабинет, смутилась, спросила: не начали ли еще объявлять результаты?

Суровая девица, наша, но косила под иностранку, отбрила:

– Финалистов уже оповестили. Всем остальным сообщат позже. Сами понимаете, когда письма с отказами шлют – спешить некуда.

И улыбнулась ядовито.

Саша совсем пала духом. Разминку на черной лестнице делать не стала, грустно сидела на подоконнике, смотрела, как Мишка исполняет очередную кату.

Друг попытался утешить. Обнял. Поцеловал. Прогудел в ухо:

– Да не расстраивайся ты! Прорвемся мы в их Америку! Не через грант, так по-другому. Зуб даю!

– Так я не просто прорваться хотела, – вздохнула она, – а на белом коне туда въехать.

– Ну, Сашк, ты сказанула! – усмехнулся Михаил. – На конях белых туда только блатные въезжают. Или богатенькие.

– Нет, – упрямо произнесла она. – Американцам на российский блат наплевать. Им главное, чтобы человек умный… чтоб проект интересный.

Она всхлипнула:

– Я так старалась, когда это эссе писала.

Настроение – мрачней не придумаешь. Спасибо, Мишка не стал сотрясать воздух утешениями, сразу озвучил план:

– Покупаем торт. Едем к тебе. Лопаем до отвала. И смотрим любую муть. Даже на «Красотку» согласен.

Сладкого они оба почти не ели. Михаилу запрещал тренер, Саша боялась, вдобавок к прочим своим недостаткам, растолстеть.

Но сегодня выбрали максимально калорийное чудо с огромным количеством розочек. А когда Александра уже стояла на кассе, Мишка бутылку шампанского притащил.

– Будем отмечать мой провал? – усмехнулась она.

Он парировал:

– А я, наоборот, рад.

– Это почему? – опешила девушка.

– Думаешь, я хотел тебя туда одну отпускать?!

«Для Мишки-солдафона – почти объяснение в любви», – усмехнулась про себя Саша.

Они приехали к ней домой. Заварили чай. Накрыли стол в ее комнате. Включили телевизор.

Родители, когда вернулись с работы, тактично им не мешали.

В половине девятого вечера зазвонил домашний телефон. Трубку долго не снимали. Отцу, похоже, лень было отлепляться от телевизора, мама, как всегда, с остервенением грохотала на кухне посудой.

– Может, ты возьмешь? – предложил Михаил.

– Да ну, – отмахнулась девушка. – Пусть предки сами берут. Это все равно им.

Пожаловалась:

– Сладкое уже в рот не лезет.

И отрезала себе кусок торта. Третий.

– На балконе шампанское, – напомнил Михаил. – Принести?

– Давай! – улыбнулась она. – Только прямо из горла выпьем. А то за бокалами вылезать неохота.

Но тут дверь в комнату распахнулась. Без стука.

На пороге мама. Очень растерянная. Тычет телефонной трубкой в Сашу. Бормочет испуганно:

– Там тебя… Из какой-то организации официальной…

– Из ГАИ, – сострил Михаил.

Александра схватила трубку.

И через полминуты, в полном раздрае, нажала на «отбой».

Аудитория – мама, Мишка и даже папа – хором выдохнула:

– Что?

– Меня… Меня на экзамены позвали, – растерянно произнесла девушка.

– Сашка! Ура! – Всегда сдержанный Михаил схватил ее на руки, еле, кажется, удержался, чтобы к потолку не подбросить.

А родители недоуменно переглянулись.

– Какие еще экзамены? – строго поинтересовался отец.

Ответить Александра не успела – Мишка опередил:

– Ваша дочь потрясающе умная. Ее в американский университет берут.

– Куда? – ахнула мать.

– Миш, ну чего ты! Никуда меня пока еще не берут! – рассердилась она.

Но Михаил продолжал радостно, словно щенок-подросток, скакать по комнате:

– Один к десяти конкурс. И она – прошла! Прошла!!! Вообще потрясно!!! Шампанское! Бокалы!

Родители переглянулись. Отец недоверчиво спросил:

– Александра. Хочешь сказать, что тебе дали грант? На учебу в Америке?

– Ты нас разыгрываешь, – подхватила мать.

И тут Сашу прорвало:

– Что, удивляетесь? Привыкли считать, что я дурочка? Недоделка?! Достали вы уже!

Миша смутился, схватил ее за руку:

– Сашуля, перестань.

А она хотела выкрикнуть еще что-нибудь обидное, гадкое, но вместо этого заревела.

Михаил обнял, прикрыл своими лапищами от родителей. Забормотал:

– Перенервничала. Очень ждала…

Она прижалась к нему изо всех сил и неожиданно поняла: никого ей сейчас нет ближе, чем этот смешной парень, адепт Дао и «Звездных войн».

Тест по английскому сдавали в обстановке почти тюремной. Обыск – настоящий! – на входе. Потом еще один – перед аудиторией. В туалет выпускали под конвоем из двух человек, в кабинке запираться нельзя.

Меры безопасности американские, но антураж очень наш. На исписанные столы и стулья в занозах Саше было плевать, но дряхлый DVD-проигрыватель ее взбесил.

Она была уверена: для listening раздадут наушники. Но тест пришлось слушать и выполнять в общей аудитории. Сто человек чихают, шаркают, двигают стульями, шуршат, клацают, вздыхают. И вопросы, как назло, с подковыркой. Саша, когда слушала тренировочные тесты в «зарубежке», понимала почти все и всегда. А тут сплошная каша, выхватываешь лишь отдельные слова. Мистер Джонс, Нью-Йорк… Beside[6] или besides[7]? Дьявол, не расслышала, за соседней партой парень раскашлялся. И, конечно, диктор подленько интересуется: «Видел ли мистер Джонс что-либо, кроме статуи свободы?»

Остается только гадать.

Если besides – значит, был где-то еще.

Если beside – просто стоял рядом.

Время тоже как будто наняли работать против нее. Когда тренировалась, успевала с запасом, а сейчас смотрела в отчаянии на часы и понимала: ответить на все вопросы нереально. Оттого нервничала еще больше. Кляла беспечные школьные годы, стабильный трояк по английскому, свою лень.

Вышла из аудитории мокрая до нитки от пота – хотя на дворе ноябрь, за окнами извиваются снежинки, стекла покрылись инеем.

Мишка ждал на улице, румяный от первого морозца, встревоженный. Бросился к ней:

– Ну, как?

– Ужасно.

Уткнулась, уже привычно, в его горячее плечо.

А он снова, как нянька, привез ее домой. Уложил в постель. Чай, лимон, корень имбиря, толика водки.

Сашу бросало то в холод, то в жар, в голове все плыло, путалось.

– Что ты со мной так возишься? – пробормотала она.

– Люблю. – Миша укутал ее в плед, сам прилег рядом. Обнимал, растирал ледяные ладони, горячо дышал в ухо.

Саша расслабилась, начала согреваться. Проворчала: