Пролетевший через весь кабинет графин, который он сорвал с журнального столика и метнул через весь кабинет, погиб на месте, чуть не пробив стену над креслом за письменным столом. По кожаной спинке кресла тут же потекла вода, на пол и стол с громким стуком обрушились осколки толстого стекла.
Я перевела взгляд с места трагедии на Сапсанова, лицо которого уже и лицом-то было нельзя назвать.
– Игорь Дмитриевич…
Дверь кабинета распахнулась так резко, что ударилась о стену. На пороге стоял Константин Щеглов. В три секунды он осмотрел меня с ног до головы и медленно зашел в помещение. Остановился, глядя в спину шефа.
– Шеф? – едва слышно позвал он.
– Все в порядке, Костя, – спокойно ответил Сапсанов. – Можешь забрать поднос, мы закончили. А потом позови уборщицу.
– Конечно.
Костя быстро собрал на поднос чашки и ушел. Сапсанов посмотрел ему вслед, а потом протянул мне руку:
– Вы свободны, Женя. До завтра.
Я схватилась за протянутую руку и поднялась из кресла. Подобрала с пола сумку. Подошла к двери.
– Секунду, – остановил меня Сапсанов, вернулся к письменному столу и достал из верхнего ящика тонкую серую папку.
– Здесь фото тех, кто следил за Ксенией. Не очень хорошего качества, но я пометил объекты маркером. Все фото датированы, на них же указаны места, где все это происходило.
– Спасибо, изучу, – я поместила папку в сумку.
– Извините, сорвался, – выдавил из себя Сапсанов.
– Я все понимаю.
– Дорогу-то найдете? Или проводить?
– Уж как-нибудь справлюсь, – ответила я. – До свидания.
Оказавшись за воротами, я вдавила педаль газа в пол. И только тогда, когда отъехала от особняка Сапсанова на приличное расстояние, активировала подслушивающее устройство, которое установила у него в кабинете. Теперь пусть оно работает там без меня. Главное, чтобы его никто не обнаружил.
По пути домой я позвонила тете Миле.
– Как дома, теть Мил?
– Порядок. Тебя чего-то долго не было.
– Уже еду. По пути заверну на заправку.
– Аккуратнее там.
На заправке я заметила, что у машины почти спустило колесо. Пока нашла механика, пока договорились, пока поправили… время упорно не желало останавливаться. Я все делала механически, из головы не выходили слова Сапсанова о том, что на его дочь могла вестись серьезная охота. В результате она увенчалась успехом. Как же страшно не знать, что произошло с твоим родным человеком!
Взять тетю Милу. Пару раз она выходила из дома «за хлебушком, пока теплый привезли», и могла пропасть часа на полтора или два. На днях вообще провалилась куда-то. Не отвечала на звонки, не сидела у соседей. Не стояла на улице, беседуя с кем-то, кого встретила случайно. Когда я пробежала по всем местам, где она могла быть, тетя вдруг проявилась из ниоткуда.
– Тетя Мила! Какого лешего, где ты?
– На выставке, – спокойно ответила тетя Мила. – Тут попросили телефоны поставить на беззвучный режим.
– На какой выставке, ты же за хлебом вышла?!
– А попала на выставку, – раздраженно ответила тетя Мила. – Выездная выставка в трех автобусных остановках. Афиши на каждой стене. Слушай, Жень, там так красиво. Нас такие интересные вещи окружают, а мы и не знаем!
– Что за выставка-то?
– «Матрешка как символ развития мужской сексуальности в ряде стран Африканского континента». Так на рекламке написано.
– Страшно представить, что ты увидела на той выставке, – бесилась я.
– Всякое, – ответила тетя. И добавила, подумав: – Не каждому дано понять.
– Дуй домой, – разозлилась я тогда. – И про хлеб не забудь. Нет! Я сама куплю.
Приведя «Фольксваген» в порядок, я поехала восвояси. Тетя Мила, как мне представлялось, наливала воду в чайник, раздумывая, что и в каком количестве сможет запихнуть в мой желудок во время ужина. И она наверняка снова заведет разговор о том, что где-то какой-то мужчина страдает по мне, не спит, не ест и теряет в весе.
Я ошиблась. Тетя открыла мне дверь, сияя, словно натертая до блеска лампа Аладдина.
– Это что же такое с тобой случилось? – поинтересовалась я.
– Познакомилась на выставке с мужчиной, – расплылась тетя еще больше.
– На той самой выставке? – оборвала я ее. – Я не ошибаюсь?
– Совершенно верно.
– Я сейчас очень устала, родная моя, – обняла я ее за плечи. – Но завтра ты мне все расскажешь, хорошо?
Я была уверена, что тетя Мила снова нашла мне спутника жизни. Того самого, единственного.
Приняв душ, я сразу отправилась в постель. Тетя Мила ходила вокруг меня кругами. То какие-то вещи взять, то положить их обратно, то вдруг занавески поправить.
– Так, – обратила я на нее внимание. – Говори.
Она тут же радостно села на край кровати.
– Он замечательный, Женя. Сам подошел ко мне, сам разговорился. Умный. Веселый. Симпатичный очень. Пригласил на свидание, короче, – выпалила тетя и замолчала, ожидая моей реакции.
– Так это ты про своего мужчину говорила? – облегченно улыбнулась я. – А я-то…
– Тебя я поставила на паузу. Оказывается, что и я еще могу вызывать интерес у мужского пола.
– Мужик на выставке африканских матрешек – это аргумент, теть Мил. Когда свиданка?
– Я раздумываю, – приподняла бровь тетя.
