Сколько золота в этих холмах

К удивлению Люси, Сэм дает единственный правильный ответ.

– Я – Сэм. – Ее подбородок взлетает вверх. – Она – Люси.

Это явная дерзость, но она, кажется, удовлетворяет человека.

– Слушайте, – говорит он, подняв руки. – Дворняги – мои любимые люди. Я сам помесь. Я не имел в виду ничего плохого. Я только очень хотел узнать, откуда вы пришли сейчас. Вы, по вашему виду, давно странствуете. И кажется, бежали в страхе.

Люси и Сэм переглядываются. Люси отрицательно качает головой.

– Мы родились на этих холмах, – говорит Сэм.

– И никогда их не покидали?

– Мы жили в разных местах. Мы прошли многие-многие мили.

– Тогда вы, конечно, знаете, что есть в этих горах, – говорит человек, и на его лице появляется улыбка. – Мне не нужно говорить вам о существах, которые прячутся там наверху, спасаясь от шахтеров. И вы наверняка должны знать все о том, что находится за этими горами, на равнинах и дальше. Вы, конечно, знаете, что есть звери покрупнее бизонов, железный дракон, например.

Сэм в восторге.

– Животы, набитые железом и огнем, – шепчет человек. Он хороший рассказчик, как ба. А может, лучше. – Поезда.

Люси ничем не выдает, что этот человек и ее заинтриговал. О поездах говорил учитель Ли. Судя по словам этого человека с гор, за последние несколько лет поезда еще больше продвинулись на запад.

– В городке прямо за горами есть станция. Ходят разговоры о том, что и через горы проложат пути, но в это я поверю, когда собственными глазами увижу. Ни одному человеку на этом континенте такое не под силу. Помяните мои слова.

Костер догорает. От двух куропаток остались одни кости, но голод не оставляет Сэм. Человек любезно выкладывает одну историю за другой прямо в ее открытый рот. О поездах и других металлических штуковинах, о трубах, которые изрыгают дым, как громадные животные. О диких лесах, тянущихся далеко на восток, о льдах на севере. Он рассказывает о пустынях, и в какой-то момент Люси зевает. Зевок получается большой, во весь рот. Когда она снова открывает слезящиеся глаза, человек смотрит на нее недовольным взглядом.

– Я тебе наскучил, девочка?

– Я…

– Я-то думал, вам двоим будет интересно послушать истории старика. Господь свидетель – на западе мало развлечений. В этих местах? – Голос его становится жестче. – Что может привлечь сюда человека? Углекопы опустошили эти холмы. Шагу не ступишь, чтобы не провалиться в какую-нибудь дыру, вырытую этими извечными дураками.

Сэм молчит.

– На востоке чудес куда как больше. И больше пространства, чем на этой треклятой территории. На запад в поисках золота пришли наихудшие люди.

– Какие? – говорит Сэм.

– Убийцы. Насильники. Опозоренные. Люди слишком мелкие или глупые, чтобы заработать на жизнь у себя дома.

– Мой ба говорил… – голос Сэм звучит пискляво. – Ба говорил, что западные территории когда-то были самым прекрасным местом на земле.

– Я ни за какие деньги ни шага больше не сделаю в сторону запада. – Человек бросает в том направлении косточку куропатки. – Это мертвое место, они там все засунули головы в шахты и рассказывают друг другу, что солнце – тоже слухи.

Рябь, похожая на смех, пробегает по его словам. Но он не жил на этой земле и не работал на ней, не видел, как утро золотит эти холмы, иначе он бы не ходил по ним, не замечая их красоты.

– Мой ба… – говорит Сэм.

– Может быть, твой ба был одним из этих дураков.

Некоторые люди пьянеют от виски. Этот человек с гор пьянел от собственного красноречия. Расслабившийся и беспечный. Он оставил свой нож для свежевания у костра, воткнул его в землю между собой и Сэм.

Люси видит, что Сэм видит нож.

Она думала, что жаждет избавиться от призрака ба. Но в этот момент ей хочется снова увидеть мстительный прищур Сэм.

Человек с гор хлопает Сэм по спине, смеется, говорит, что пошутил, когда назвал Сэм мальчиком, уподобляет Сэм маленькому индейцу, которого он держал у себя целую зиму и который помогал ему расставлять ловушки, спрашивает у Сэм, не хочет ли она услышать об этом. Сэм отводит взгляд от ножа. Да, говорит Сэм. Да, да.

Сэм ненавидит женскую работу. Испытывает извращенную гордость при виде расходящихся швов, сожженной еды. И тем не менее Сэм стоит утром, размешивая варево в кастрюле, а лучи солнца только начинают проникать через кроны деревьев. Зрелище такое умильное, будто оно приснилось Люси, правда, иллюзию сна нарушает человек с гор – громко дает советы.

Варево, которое размешивает Сэм, похоже на землю, но имеет вкус мяса. Пеммикан – так называет это блюдо их новый знакомый. Вяленая оленина и растертые ягоды. Люси ест быстро, она чуть давится, жалея, что ей не хватает смелости выплюнуть эту еду.

Этим утром они меняются местами: теперь рассказывает Сэм, а он поедает деликатесы слов круглыми, как обеденные тарелки, глазами. Сэм рассказывает про револьвер и банкира, про двух мальчиков и их мешок с припасами. Человек смеется, ерошит волосы на голове Сэм и провожает Сэм и Люси на их стоянку.

Какое есть у Люси право подозревать человека, который проверяет распухшее колено Нелли, который дает им овес и мешок с пеммиканом? Который рисует карту на куске шкуры и обводит кружком город сразу за горами?

– Тебе это точно понравится, мальчик. Скоро откроется ярмарка, самая большая на сто миль вокруг. Город довольно большой, вы там увидите изысканных леди, а еще индейцев, бакеро и преступников – всяких людей, еще покруче меня.

Сэм не говорит ему «мы остаемся здесь». Сэм говорит:

– А вы куда направляетесь?

– А как называется этот город? – вмешивается Люси.

– Суитуотер[19], – говорит человек.

Ого.

У Люси течет слюна. Даже в трудные годы у них было немного сахара и соли. Но в стране искателей золота и добытчиков угля ни за какие деньги нельзя было купить глотка свежей воды. «Суитуотер» сверкает в голове Люси, как тигриный череп, и она почти не обращает внимания на то, что человек кладет руку на холку Нелли, чтобы задержать их еще на минуту.

– Вы помните, я рассказывал про моего мальчишку-индейца? И вот я подумал. Может быть, я могу взять еще одного мальчика. Мои пальцы, – он вытягивает руку, – уже не такие ловкие, как прежде. Мне нужны руки поменьше, чтобы помогать мне и чтобы я мог поделиться тем, что знаю.

Молчание такое же тяжелое, как грозовая туча. И не такое уж категорическое.

– Это любезно с вашей стороны, – говорит Люси, чувствуя, как узлом завязывается у нее желудок. – Но у нас планы. Семейные дела.

Человек оглядывает ее с головы до ног в последний раз.

– Лучше поспешите, пока дождь не начался.

Примечания