Шерлок Холмс, прощай

Глава пятая

Ангелы-мстители

Всю ночь беглецы пробирались по извилистым ущельям и кривым каменистым тропкам. Не раз они сбивались с пути, однако Хоуп прекрасно знал горы и неизменно выводил их обратно на правильный маршрут. Когда забрезжило утро, глазам усталых людей открылась картина, полная дикой прелести. Со всех сторон их обступали заснеженные пики, выглядывая друг из-за друга вплоть до самого горизонта. Скалистые склоны, между которыми петляла тропа, были так круты, что сосны и лиственницы нависали прямо над беглецами – казалось, что случайный порыв ветра вот-вот обрушит деревья им на голову. Эти опасения нельзя было назвать беспочвенными, поскольку дно лощины густо усеивали ветки и камни, упавшие таким образом. Однажды – они едва успели проехать мимо рокового места – сверху с грохотом сорвалась большая глыба. Испуганные лошади ударились в галоп, а по молчаливым теснинам еще долго перекатывалось гулкое эхо.

По мере того как солнце потихоньку взбиралось на восточный небосклон, шапки огромных гор вспыхивали одна за другой, точно праздничные фонари, пока наконец все они до единой не засверкали розоватым светом. Это великолепное зрелище подбодрило путешественников и вдохнуло в них новые силы. Они устроили привал у горного потока, низвергающегося из расселины в скалах, напоили лошадей и сами перекусили наспех. Люси и ее отец с удовольствием отдохнули бы подольше, но Джефферсон Хоуп был неумолим. «Они наверняка уже напали на след, – сказал он. – Теперь все зависит от нашего проворства. Доберемся до Карсона, и можем отдыхать хоть всю оставшуюся жизнь».

Они продолжали лавировать по ущельям до самой темноты и в конце дня подсчитали, что их отделяет от врагов не меньше тридцати миль. Остановившись на ночлег у подножия хмурого утеса, где можно было хоть как-то спрятаться от пронизывающего ветра, они сомкнули глаза на несколько часов. Не успело толком рассвести, как беглецы уже снова были на ногах и двигались дальше. Никаких признаков погони не наблюдалось, и Хоуп стал надеяться, что они сумели ускользнуть от страшной организации, чей гнев столь опрометчиво навлекли на себя. Он и не ведал, как далеко простирается ее железная длань и как скоро она схватит их и раздавит.

Примерно в середине второго дня их скудные запасы еды начали иссякать. Впрочем, это не слишком встревожило охотника, ибо в горах водилось много всякого зверья, а ему и прежде частенько приходилось добывать себе пропитание с помощью винтовки. Выбрав укромный уголок, он свалил в кучу несколько сухих веток и разжег жаркий костер, чтобы его спутники могли согреться, поскольку они уже поднялись на добрых пять тысяч футов над уровнем моря и воздух здесь был студеный. Привязав лошадей и попрощавшись с Люси, он закинул за спину ружье и отправился на поиски той добычи, какую Богу было угодно ему ниспослать. Оборачиваясь, он видел старика и девушку, сидящих у яркого огня; на заднем плане неподвижно стояли лошади. Затем они скрылись из виду за скалами.

Он пробродил несколько миль, безуспешно исследуя ущелье за ущельем, хотя ободранная кора на деревьях и прочие приметы подсказывали ему, что в окрестностях полно медведей. После двух-трех часов бесплодных скитаний он совсем отчаялся и решил было повернуть назад с пустыми руками, как вдруг взгляд, случайно брошенный вверх, заставил его сердце радостно забиться. На кромке торчащего вбок утеса в трех-четырех сотнях футов над ним замерло существо, внешне напоминающее барана, однако украшенное парой гигантских рогов. Похоже, толсторог – так называлось это животное – охранял группу невидимых охотнику овец, но, к счастью, они направлялись в другую сторону, и вожак не заметил охотника. Хоуп лег ничком, опер винтовку о камни и долго, старательно целился, прежде чем спустить курок. Животное подпрыгнуло, затем постояло, шатаясь, на краю пропасти и рухнуло вниз, в долину.

Тащить громоздкую тушу целиком было несподручно, и охотник удовлетворился тем, что отрезал от нее заднюю ногу и часть бока. Взвалив трофей на плечо, он поспешил обратно по своим следам, так как уже смеркалось. Но, едва тронувшись в путь, он понял, какая трудность его ожидает. Увлекшись поисками жертвы, он оставил известный ему район далеко позади, и теперь было нелегко найти дорогу к лагерю. От долины, в которую он забрел, разбегалось множество ветвистых ущелий, настолько похожих, что их невозможно было отличить друг от друга. Он выбрал одно и, прошагав по нему около мили, уперся в горную речку, которой явно никогда раньше не видел. Убежденный, что повернул не туда, он взял другое направление, и снова его постигла неудача. Тем временем ночь быстро надвигалась, и когда он наконец добрался до знакомых мест, стало уже почти совсем темно. Даже сейчас риск заблудиться был немалым, поскольку луна не успела взойти, а обступившие тропинку скалы еще больше ухудшали видимость. Обремененный своей ношей и уставший от долгой прогулки по горам, он спотыкался, но упрямо шел вперед, подбадривая себя мыслями о том, что каждый шаг приближает его к Люси и что добытой им пищи хватит до самого конца путешествия.

Вскоре он достиг входа в то самое ущелье, где оставил их. Даже в темноте он узнал очертания ближайших утесов. Наверное, они ждут его с нетерпением, подумалось ему; ведь их разлука затянулась чуть ли не на пять часов. В порыве радости он поднес ладони ко рту и издал громкий приветственный клич, разбудивший в долине переливчатое эхо. Потом замер и прислушался в ожидании ответа. Но его не было – к нему лишь вновь и вновь возвращался его собственный крик, многократно переотразившийся от стен унылых и безучастных горных каньонов. Он крикнул опять, еще громче, – и опять от друзей, оставленных им так недавно, не донеслось в ответ ни шепота. Смутный, безымянный ужас закрался к нему в душу, и он опрометью кинулся вперед, в волнении сбросив наземь свою драгоценную добычу.

Повернув за угол, он выбежал прямо к тому месту, где днем разводил костер. Угли в нем еще тлели, но было ясно, что никто не подкидывал туда дров после его ухода. Вокруг по-прежнему царила мертвая тишина. Он почувствовал, как его страхи перерастают в уверенность. Рядом с остатками костра не было ничего живого; лошади, старик, девушка – все исчезли. Хоуп уже не сомневался в том, что во время его отсутствия здесь разразилась страшная, непоправимая катастрофа – катастрофа, унесшая всех, но не оставившая за собой никаких следов.

Ошеломленный этим ударом, Джефферсон Хоуп застыл без движения. У него закружилась голова, и ему пришлось опереться на ружье, чтобы не упасть. Однако он был человеком действия и вскоре преодолел свою минутную слабость. Выхватив из костра непогасшую головешку, он раздул из нее факел и принялся внимательно осматривать опустевший лагерь. Вся земля была изрыта лошадиными копытами – это подсказало ему, что беглецов пленил большой отряд всадников, а по направлению следов можно было сделать вывод, что потом они направились обратно в сторону Солт-Лейк-Сити. Стало быть, они забрали с собой обоих его спутников? Хоуп почти убедил себя в этом, но тут его взгляд наткнулся на предмет, при виде которого все в нем словно перевернулось. Чуть поодаль от костра темнел холмик бурой земли, которого определенно не было здесь прежде. Он понял, что перед ним свежезарытая могила. Подойдя ближе, молодой охотник заметил, что в холмик воткнута расщепленная палка, а в ней торчит листок бумаги. Надпись на листке была краткой и емкой:

ДЖОН ФЕРРИЕР ИЗ СОЛТ-ЛЕЙК-СИТИ

умер 4 августа 1860 года.

Значит, непокорный старик, с которым он говорил еще совсем недавно, ушел из жизни и в память о нем осталась лишь эта лаконичная эпитафия. Джефферсон Хоуп огляделся в панике, ища взором вторую могилу, но ничего не обнаружил. Их жестокие преследователи забрали Люси с собой туда, где она должна была подчиниться уготованному ей жребию – пополнить гарем сына одного из старейшин. Когда молодой человек осознал всю неотвратимость этой судьбы и свое собственное бессилие перед нею, он пожалел, что не лежит бок о бок со старым фермером в месте его последнего упокоения.

Но вскоре его деятельная натура снова взяла верх над порожденной отчаянием апатией. Если у него больше ничего нет, по крайней мере он может посвятить свою жизнь мщению. Бесконечно упорный и терпеливый, Хоуп умел быть беспощадным – наверное, это качество передалось ему от индейцев, среди которых он прожил довольно долго. Стоя у погасшего костра, он понял, что смягчить его горе может только одно – суровое и справедливое возмездие, обрушенное на головы врагов его собственной рукой. Отныне, решил он, все его душевные силы и неутомимая энергия будут отданы достижению этой единственной цели. С хмурым, побледневшим лицом он вернулся за принесенной с охоты добычей и, помешав тлеющие угли, поджарил себе мяса на несколько дней. Затем увязал его в котомку и, не обращая внимания на усталость, двинулся через горы по следам Ангелов-мстителей.

Пять дней, сбивая ноги в кровь, он шагал пешком по тем же каменистым тропам, по которым недавно проезжал в седле. По ночам он бросался на землю и дремал час-другой, но к рассвету уже успевал одолеть новый солидный отрезок дороги. На шестой день он добрался до Орлиного ущелья, откуда началось их злополучное путешествие. Оттуда открывался вид на лежащую в долине Страну святых. Измученный до предела, Хоуп оперся на винтовку и свирепо погрозил раскинувшемуся внизу молчаливому городу своим костистым кулаком. Приглядевшись, он заметил на нескольких главных улицах флаги и другие атрибуты празднества. Он все еще размышлял, что бы это могло значить, когда раздался стук копыт и из-за поворота выехал всадник. Хоуп узнал в нем мормона по фамилии Купер, которому он в прошлом оказывал кое-какие услуги. Поэтому он решил заговорить с ним и попробовать выяснить что-нибудь о судьбе Люси Ферриер.

– Я Джефферсон Хоуп, – сказал он. – Помните меня?

Мормон посмотрел на него с нескрываемым удивлением. И правда, трудно было признать в этом грязном оборванце с мертвенно-бледным лицом и пронзительным, почти безумным взглядом того щеголеватого молодого охотника, с которым он прежде водил знакомство. Но когда юноша понял, что перед ним тот самый Джефферсон, его удивление сменилось откровенным испугом.

– Вы с ума сошли! – воскликнул он. – Говоря с вами, я рискую жизнью. Совет Четырех приказал арестовать вас за то, что вы помогли Ферриерам бежать.

– Я не боюсь ни их самих, ни их приказов, – серьезно промолвил Хоуп. – Вы должны что-то знать об этом деле, Купер. Заклинаю вас всем, что для вас дорого, ответьте мне на несколько вопросов. Мы же были друзьями. Ради бога, не отказывайте мне.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Гази – участники газавата, войны мусульман с неверными (здесь и далее – прим. перев.).

2

Строка из «Опыта о человеке» Александра Поупа.

3

Тричинополи – город в Индии, центр табачного производства.

4

Халлэ, Чарльз – основатель одного из ведущих симфонических оркестров Великобритании, Норман Неруда – скрипачка, супруга Халлэ.

5

«О международном праве» (лат.).

6

Фемгерихт – тайный суд в средневековой Германии; аква тофана – яд, названный по имени отравительницы из Италии XVII века; карбонарии – итальянское тайное общество начала XIX века; маркиза де Бренвилье – знаменитая отравительница из Франции (XVII век), убийства на Рэтклифф-хайвэй – громкие преступления, произошедшие в Англии в 1811 году.

7

Строка из «Поэтического искусства» (пер. Э. Линецкой).

8

Янг, Бригем (1801–1877) – глава мормонской общины после смерти ее основателя, Джозефа Смита.

9

Официальное название объединения мормонов – Церковь Иисуса Христа Святых последних дней.