Гарем без проблем
В этом доберман был с ним совершенно согласен: он вовсе не собирался шуметь. Вообще лаять, подвывать и издавать прочие бесполезные звуки было не в его правилах. Этой ерундой пусть занимаются пудели, фокстерьеры и прочая собачья мелочь. Разделаться с незваным гостем доберман планировал абсолютно бесшумно, одним движением мощных челюстей. Он угрожающе приоткрыл пасть и продемонстрировал эти самые челюсти.
– Тс-с! – повторил Леня и вдруг вытащил из-за спины руку, в которой он сжимал какой-то маленький круглый предмет. – А что ты скажешь по этому поводу?
Доберман сделал еще один маленький шажок вперед, клацнул зубами… и вдруг его нос почувствовал какой-то божественный, волнующий аромат. Страшные челюсти с металлическим лязгом сомкнулись, а в маленьких злобных глазках засветилось совершенно новое, необычное для добермана выражение. Леня просто не поверил своим глазам: это было выражение мечтательной поэтической грусти и нежного любовного томления.
Маркиз поднял руку с круглым предметом – и затуманившийся взгляд добермана, не отрываясь, последовал за рукой. Леня размахнулся и бросил этот предмет в дальний конец кабинета, к окну.
И доберман, совершенно забыв о своих прежних намерениях, метнулся вслед за вожделенным предметом и принялся кататься по ковру, пытаясь впитать в себя его божественный запах.
– Не обманул продавец! – проговорил Леня удовлетворенно. – Действует!
Накануне, во время подготовки к сегодняшней операции, он зашел в крупный зоомагазин и спросил у продавца, нет ли у него какого-то состава, чтобы отвлечь крупную собаку.
– Понимаете, – вдохновенно врал Леня, – мой дядя, обеспеченный человек, живет в загородном доме. Сейчас он на неделю уехал в Финляндию и попросил меня пожить в его доме и присмотреть за собакой. У него во дворе живет очень большая сторожевая собака…
– Сука? – осведомился продавец.
– Простите?! – переспросил Маркиз. – О ком это вы так грубо?
Продавец удивленно промолчал, и Маркиз продолжил с прежнего места:
– Так вот, я жил у дяди, кормил его пса, но сегодня утром, когда принес ему еду, нечаянно выронил ключи от дома. А пес у дяди дрессированный, сторожевой, и теперь он не подпускает меня к этим ключам, так что я не могу попасть в дом… так вот нет ли у вас какого-нибудь средства, чтобы отвлечь пса от этих ключей?
– Значит, кобель! – проговорил продавец.
– Что? – возмущенно переспросил Маркиз. – Как вы выражаетесь? Я пойду в другой магазин, где со мной будут разговаривать более вежливо, не употребляя ненормативную лексику!
– Я никак не выражаюсь, – поспешил успокоить его продавец – Я просто хотел уточнить, кто у вашего дяди – сука или кобель. Потому что для сук и кобелей средства разные…
– Ах, вы об этом… – Леня задумался. – Знаете, я вообще-то в собаках не очень разбираюсь… а как их отличить?
– Ну, знаете!.. – Продавец развел руками от удивления. – Если вы не можете отличить суку от кобеля, – как ваш дядя не побоялся оставить на вас собаку? А как вы к нему… или к ней обращаетесь?
– Адольф! – вспомнил Маркиз.
– Ну, так ясно же, что кобель! – И продавец достал из коробки плоский зеленый кругляшок. – Вот это – то, что вам надо! Ваш Адольф обо всем на свете забудет!
– Что же это такое? – поинтересовался Леня, разглядывая свою покупку. – Что-то очень вкусное?
– Во всяком случае, на кобелей действует безотказно! – заверил его продавец. – Запах, извиняюсь, собачки в интересном положении. Отвлечет любого кобеля от всех ключей на свете…
– Долго действует? – деловито осведомился Маркиз.
– Минут двадцать, а потом наступит глубокий здоровый сон, так что еще примерно час в запасе. Во всяком случае, свои ключи вы вполне успеете отыскать…
И вот теперь сторожевой доберман, совершенно забыв о своем священном долге перед хозяином, забыв о том, что в кабинете находится посторонний человек, катался по ковру, совершенно потеряв человеческий облик… впрочем, вряд ли это выражение можно применить к огромному злющему доберману!
Во всяком случае, Леня мог приступить к тому, ради чего он пришел в этот дом.
Он пересек кабинет и подошел к письменному столу.
Конечно, вряд ли владелец этого кабинета оставил безумно дорогую марку в таком легкодоступном месте, как ящик письменного стола, но проверить это все же следовало.
Леня один за другим проверил содержимое ящиков. Он действовал вполне профессионально, то есть быстро и тщательно, и уже через десять минут убедился, что здесь марки нет. Прежде чем продолжить поиски, на всякий случай взглянул на добермана. Пес по-прежнему катался на ковре, но его движения начали замедляться, а в выражении морды появилась какая-то сонная мечтательная задумчивость. Во всяком случае, угрозы он не представлял.
Маркиз один за другим вытащил ящики, проверив снизу их дно (часто туда приклеивают скотчем что-то ценное), затем заглянул в пустое пространство за ящиками, но и там не было ничего интересного. Он лег на ковер и обследовал стол снизу – и снова с прежним результатом.
Леня задумался, присев на край стола.
Где же может быть эта чертова марка?
На стене рядом с письменным столом висел портрет солидного пожилого господина в мундире с голубым стоячим воротничком. Вспомнив распространенный способ маскировки тайников, Маркиз снял портрет со стены.
Как он и подозревал, за портретом оказался сейф.
Теперь Леня был в своей стихии. Он достал из внутреннего кармана прибор, отдаленно напоминающий медицинский стетоскоп, но оснащенный серьезным электронным блоком. Приставив датчик стетоскопа к сейфу, он начал осторожно поворачивать рукоятку на дверце сейфа, прислушиваясь к щелчкам и одновременно наблюдая за цифрами, появляющимися на дисплее электронного блока.
Вскоре на дисплее загорелся ноль, и Леня открыл дверцу сейфа.
– Говорят же, что замки – только для честных людей! – удовлетворенно проговорил он, заглядывая внутрь.
Впрочем, радость его была недолгой.
В сейфе было некоторое количество денег в рублях и иностранной валюте (которые Леня оставил на месте, чтобы его операция не превратилась в вульгарную кражу). Также там была пластиковая папка с несколькими машинописными листами (их Леня на всякий случай сфотографировал – мало ли, пригодится).
Но марки, ради которой все это было задумано – марки «Розовый Реюньон», – там не было.
Леня выгреб из сейфа все его содержимое и на самом дне нашел фотографию в простой деревянной рамке.
На этой фотографии были изображены трое молодых парней и девушка.
Все четверо стояли, обнявшись, на аллее парка. Они были молоды, красивы, веселы. Один из парней сделал рожки над головой своего соседа, на лице его играла дурашливая, легкомысленная улыбка. Девушка держала в руке стаканчик мороженого. В общем, обычная фотография людей, у которых все впереди, для которых время идет еще с молодой пленительной неспешностью, а каждый день приносит неожиданные подарки.
Правда, внимательно приглядевшись, Леня обратил внимание, что рослый светловолосый парень с ямочкой на подбородке по-хозяйски приобнимает за талию девушку, а другой – тот самый, с рожками, – косится на него ревниво и слегка обиженно, но в какой молодежной компании нет таких отношений влюбленности, ревности, пылких недолговечных союзов?
Одно странно: почему эта вполне невинная фотография хранится в сейфе?
Чтобы проверить мелькнувшую у него идею, Леня осторожно вынул снимок из рамки. Под ним могла быть спрятана марка.
Марки он не нашел, но из-под первой фотографии выпала вторая, сделанная поляроидом.
На этом снимке была пестрая толпа, теснящаяся перед невысоким барьером, – кто с цветами, кто с табличками, на которых были написаны имена, названия турфирм, гостиниц. Приглядевшись, Леня понял, что это толпа, встречающая самолет, а снимок сделан в зале прилета Пулковского международного аэропорта.
Он еще раз, более внимательно, всмотрелся в фотографию и узнал человека на первом плане.
Это был один из парней с той, первой фотографии – тот, который держал пальцы рожками над головой своего приятеля.
Только на этой фотографии он был немного старше и полнее. Лицо его казалось шире, глаза меньше. Он, как и прежде, улыбался, но улыбка стала совсем другой – вместо легкой, дурашливой, радостной улыбки на этом лице была настороженная усмешка человека, знающего себе цену и боящегося продешевить.
На заднем плане виднелось цифровое табло с указанием даты и времени.
И опять – Маркиз не понимал, почему эту фотографию держали в сейфе, да еще и спрятали под другим снимком?
Ответа на этот вопрос у него не было, и он снова на всякий случай переснял обе фотографии.
Леня разочарованно вздохнул, почесал в затылке и, наведя в сейфе порядок, закрыл его, повесив сверху портрет.
Теперь все здесь выглядело как прежде, только Леня ни на шаг не приблизился к выполнению своей задачи.
Он покосился на добермана.
Огромный пес неподвижно лежал на ковре, на его клыкастой морде блуждала счастливая улыбка. Как и обещал продавец, его свалил глубокий и здоровый сон, и ему, судя по улыбке, снилась самая очаровательная собака в мире.
У Лени оставалось еще около часа времени, но не было плана, который обещал бы успех операции.
Он встал посреди кабинета, огляделся по сторонам и задумался.
Где бы он сам спрятал такую дорогую марку?
Первым делом стоило сменить точку зрения.
Маркиз поставил на середину кабинета стул, снял тапочки и вскочил на него. Отсюда он видел верх шкафов – там было пыльно (поскольку Ангелина Глебовна боялась добермана, она убирала в кабинете реже, чем в остальных комнатах). Следов тайника там не было.
Под самым потолком висела расписная стеклянная тарелка светильника.
Несколько раз сам Леня прятал в таком месте кое-какие небольшие предметы, поэтому он привстал на цыпочки и ощупал внутреннюю сторону плафона. Здесь тоже было пыльно, но пусто.
Доберман издал во сне печальный вздох.
Неужели он уже начал просыпаться?
Не слезая со стула, Леня еще раз внимательно оглядел весь кабинет. Отсюда, сверху, он смотрелся совершенно иначе, и свежий взгляд мог разглядеть то, что не бросалось в глаза снизу…
Письменный стол, два шкафа, портрет на стене, напротив – гравюра в деревянной рамке…
Леня спрыгнул на пол, снял гравюру со стены, осмотрел ее заднюю сторону – ничего подозрительного, никаких признаков того, что рамку недавно снимали, чтобы что-то спрятать.
Леня взглянул на часы.
С момента начала операции прошел час.
Он использовал уже почти весь свой лимит времени, дольше находиться здесь опасно. Приходится признать, что на этот раз он потерпел поражение. А может быть, здесь и нет этой чертовой марки? Может, хозяин кабинета почувствовал опасность и перепрятал свою драгоценность в более безопасное место? Или Ленин заказчик ошибся, дал ему неверную наводку?
Есть же поговорка – «Трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет!»
Леня последний раз оглядел кабинет.
Очень уж ему не хотелось признавать свое поражение.
Доберман снова пошевелился во сне и тихонько зарычал – видно, чудодейственное средство скоро прекратит свое действие.
Леня снова подумал – куда бы он сам спрятал марку?
И его взгляд опять остановился на добермане.
Собака – хороший сторож. Хотя, как показал сегодняшний день, не идеальный. Однако что доберман сторожит лучше всего?
То, к чему он особенно близок.
Леня опасливо подошел к спящему псу и наклонился над ним.
На шее добермана красовался дорогой ошейник из тисненой кожи с бронзовыми накладками, к центру ошейника был прикреплен металлический медальон, в каких обычно хранят записку с адресом и телефоном хозяина на тот случай, если собака потеряется во время прогулки. Или… или что-нибудь совсем другое!
Собака – не только хороший сторож, она еще и отличный тайник! Если бы Леня прятал марку в этом кабинете, вряд ли он нашел бы более надежное место, чем этот медальон!
Леня осторожно потянулся к медальону, прошелся пальцами по его краю, нащупывая защелку.
Пес снова пошевелился, страшная пасть приоткрылась, обнажив огромные клыки.
Леня в волнении закусил губу. Если доберман проснется именно сейчас, нетрудно представить его реакцию!
И тут его чуткие пальцы нащупали замочек, крышка медальона откинулась.
Под этой крышкой вместо записки с телефоном, адресом и кличкой добермана оказался маленький розовый бумажный прямоугольник с аккуратными зубчиками по краям – знаменитая, уникальная и бесценная марка «Розовый Реюньон».
Закрыв дверь за бестолковым ревизором из Горэнерго, Ангелина Глебовна выпила ударную дозу валерьянки и, быстро успокоившись, продолжила прерванную появлением электрической чувырлы уборку.
Всю накопившуюся грязную посуду она загрузила в посудомоечную машину, включила ее на самую долгую программу и вытащила из кладовки пылесос.
Как бывший конструктор, Ангелина Глебовна очень любила всякую домашнюю технику. Применение этой техники в быту примиряло ее с простой и непрестижной работой уборщицы. Бытовая техника отвечала ей взаимностью – никогда не ломалась, работала качественно и бесшумно и даже служила в руках Ангелины значительно дольше, чем у любой рядовой домохозяйки.
Проверив пылесос и убедившись, что он еще не переполнен пылью, Ангелина вытащила его в коридор, откуда хотела начать уборку.
За дверью хозяйского кабинета послышались какие-то подозрительные звуки. Ангелина Глебовна опасливо приблизилась к двери, наклонилась и прильнула ухом к замочной скважине.
Действительно, из кабинета доносились такие звуки, как будто там кто-то хозяйничал. Правда, вскоре она расслышала негромкое рычание и решила, что это безобразничает хозяйский доберман.
С доберманом у нее отношения были сложные, вернее, очень простые: она, как уже сказано, его боялась и ни за какие коврижки не вошла бы в его присутствии в кабинет. Поэтому, услышав его рычание, успокоилась и включила пылесос.
За работой время прошло незаметно.
Сигнальный звон посудомоечной машины сообщил Ангелине Глебовне, что прошел уже час. Она отправилась на кухню, чтобы достать из машины вымытую посуду, как вдруг во входную дверь квартиры снова позвонили.
– Ну что за день сегодня! – в сердцах проговорила Ангелина, свернув в прихожую. – Ходят и ходят, никакого покоя!
Она подошла к двери и строго осведомилась:
– Кто здесь?
– Техник из ТСЖ! – буркнули в ответ из-за двери.
Ангелина Глебовна щелкнула замком и приоткрыла дверь. Техника из жилищного товарищества Александру она хорошо знала.
Но на площадке стояла вовсе не Александра. Перед Ангелиной Глебовной предстала разбитная особа лет тридцати в короткой юбке и джинсовой куртке, расшитой блестками.
– А где Шура? – удивленно спросила Ангелина Глебовна.
– В декрете! – ответила незнакомка.
– Как – в декрете? – изумленно переспросила Ангелина. – В каком декрете?
– В обыкновенном. – Незнакомка нагло выпялилась на Ангелину Глебовну. – Вы, дама, не знаете, что такое декрет? Декрет – это отпуск по рождению ребенка!
– Но Шура… но Александра… ведь ей уже почти пятьдесят!.. – выдохнула Ангелина Глебовна, не веря своим ушам.
– Лучше поздно, чем никогда! – отрезала наглая особа. – Короче, теперь я у вас вместо Александры работаю. В следующий понедельник вторая неделя пойдет. И что я к вам пришла-то…
– Вот именно, – опомнилась Ангелина Глебовна. – Что вам нужно? Вы, между прочим, от работы меня отрываете!
– Значит, надо! – отрезала та. – У вас в квартире бойлер электрический установлен?
– Ну, допустим, установлен, – осторожно ответила Ангелина. – А вас это почему интересует?
– А потому, что он у вас установлен в нарушение всех правил и технических нормативов. От этого вашего бойлера у половины квартир из горячих кранов холодная вода течет, а в унитазы, наоборот, кипяток сливается!
– Ничего не знаю! – Ангелина попятилась. – Какой кипяток? Какие унитазы?
– Ну, женщина, вы даете! – Гостья хрипло захохотала. – Вы, значит, не только что такое декрет не знаете, но даже что такое унитаз! Как вас после этого в приличные дома пускают?
– Короче, чего вы от меня хотите? – Ангелина Глебовна попыталась перейти от обороны к нападению. – У меня времени нет с вами разглагольствовать!
– У меня тоже нет времени на разговоры! – огрызнулась в ответ гостья. – Предъявите мне ваш бойлер для освидетельствования!
– Без хозяина ничего не буду предъявлять! Он вообще мне никого не велел пускать в квартиру!
– Очень хорошо! – Наглая особа отчего-то обрадовалась. – Тогда подпишите здесь, что вы меня не допустили до своего бойлера! – И она сунула под нос Ангелине какую-то мятую светло-розовую бумажку.
– Ничего не буду подписывать! – уперлась Ангелина. – С какой это стати я должна что-то подписывать?
– Ну, вы же меня не допускаете до бойлера? Вот и подпишите, что не допускаете!
– Не буду! Без хозяина ничего не подпишу!
– Тогда вот тут подпишите, что не хотите подписывать! – и особа, как цирковой фокусник, вытащила прямо из воздуха другую бумажку, на этот раз голубоватого оттенка.
– Вот интересно! Зачем я это буду подписывать?
– Затем, что все последствия вы берете на себя!
– Какие еще последствия? – насторожилась Ангелина Глебовна.
– Последствия отключения вашего подъезда от инженерных коммуникаций! То есть от воды и электричества…
Ангелина сообразила: если в их подъезде отключат воду и электричество, она не сможет закончить уборку. Может быть, проще показать этой нахалке электрический водогрей, чтобы та убедилась, что с ним все в порядке?
– Ладно, идемте со мной! – И Ангелина Глебовна направилась в ванную комнату.
– Вот он, бойлер! – Открыв аккуратные дверцы, она продемонстрировала никелированный бак водогрея. – Видите, все в порядке. Подключение грамотно выполнено, и заземление имеется…
– Это грамотно?! – Техник уставилась на водогрей. – Да вы что, женщина?! Здесь же плюс с минусом перепутан, и фаза на землю накоротко закорочена! Это удивительно, как при таком подключении до сих пор не было пожара!
– Что?! – Ангелина побагровела. – Да я конструктор первой категории! Что вы мне тут будете заливать? Какой плюс? Какой минус? У нас, гражданочка, к вашему сведению, электричество переменное! Кто вас с такими знаниями на работу принял? Вы хоть в школе-то учились? Вы хотя бы учебник физики Перышкина для шестого класса помните? Или вас из пятого класса выгнали за неуспешность и плохое поведение?
– Я везде где надо училась! – Наглая особа уперла руки в боки. – Надо же – она конструктор первой категории! А я-то всю жизнь думала, что первой категории бывают только цыплята и говядина! Она меня учить будет! Вот отключу вас от воды и электричества, и посмотрим, кто какой категории и кем вам приходится Перышкин!
Ангелина Глебовна не могла не ответить на такой наглый и беспардонный выпад. Она высказала нахалке все, что думает о ней конкретно и обо всех наглых и безграмотных особах, занимающихся не своим делом.
Разумеется, в пылу разгоравшегося скандала она не услышала, как негромко скрипнула дверь хозяйского кабинета. Из кабинета выскользнул мужчина приятной, но незапоминающейся наружности, широко известный в узких кругах, как Леня Маркиз. Бесшумно закрыв за собой дверь и сделав ручкой просыпающемуся за этой дверью доберману, Леня прокрался по коридору и покинул квартиру, унося в кармане бесценную марку «Розовый Реюньон».
А наглая особа, представившаяся техником из жилтоварищества, неожиданно успокоилась, как будто утратила всякий интерес и к неправильно, по ее словам, установленному бойлеру, и к возмущенной Ангелине Глебовне.
Она еще раз взглянула на злополучный водогрей и произнесла странную фразу:
– Ну, раз уж вы ничего не хотите подписывать, придется перенести дело в Европейский суд…
– Куда? – поперхнулась Ангелина.
– В Гаагу, – ответила ее собеседница. – Ждите повестку. Вам позвонят или телеграфируют.
Она развернулась и покинула квартиру, оставив Ангелину Глебовну в полной растерянности.
Леня Маркиз остановил машину в квартале от антикварного магазина и неспешной походкой двинулся по улице Некрасова.
В воздухе отчетливо чувствовалось приближение Нового года: вороны галдели, будто распределяли билеты на детскую елку для своих воронят, девушки навстречу попадались как на подбор красивые, хоть прямо отправляй на конкурс «Мисс Вселенная», и даже молодой полицейский переходил улицу в неположенном месте с большим подарочным пакетом в руках.
Только у Лени было совершенно неромантическое настроение: ему нужно было срочно передать заказчику марку. Дело в том, что у Лени возникло какое-то нехорошее предчувствие, а своим предчувствиям он привык доверять.
Поравнявшись с антикварным магазином, Маркиз взглянул на витрину.
Слон оказался на месте.
Слон был кошмарный: из зеленого фаянса в желто-красных завитушках, с кокетливо загнутым хоботом и белыми клыками, закрученными наподобие двух штопоров. Трудно представить человека, который в здравом уме и твердой памяти купит такое уродство. Еще труднее представить того, кто поставит такое в собственном доме. Однако выставили же его в витрине магазина! Впрочем, Леня знал, что в витрине слон стоит не просто так, а в качестве сигнала…
Он поднялся по ступенькам и вошел в магазин.
О его появлении известил хозяина звонкий серебряный колокольчик. Впрочем, хозяин и так был тут же: низенький и толстенький, с круглой розовой плешью и розовыми щечками, он напоминал китайского фарфорового болванчика. Он что-то разглядывал сквозь круглую ювелирную лупу, но при появлении клиента оторвался от своего занятия и дружелюбно закивал головой, от чего сходство с фарфоровым болванчиком еще усилилось.
– Заходите, заходите, молодой человек! – приветствовал он Маркиза. – В наше время мало кто понимает, что антиквариат – не только замечательное украшение дома, но и прекрасное вложение средств! В условиях нестабильности курса валют и ненадежности банковских вкладов старинные вещи – это единственная надежная инвестиция…
– Простите, милостивый государь! – Леня заговорил с непривычной учтивостью и даже почувствовал непреодолимое желание шаркнуть ножкой, видимо, так подействовала на него атмосфера антикварного магазина. – Покорнейше прошу не расходовать впустую ваше красноречие! Я не хочу выгодно вкладывать свои средства, я предпочитаю их потратить с пользой и удовольствием.
– Тогда тем более антиквариат – это то, что вам нужно! – Хозяин магазина еще быстрее закивал головой. – Могу предложить вам замечательные статуэтки берлинской фарфоровой мануфактуры. Они будут прекрасно смотреться в любом интерьере… – И он указал на стеклянную витрину, в которой живописно расположилась группа фарфоровых кавалеров в разноцветных камзолах и башмаках с пряжками и крошечных дам в пышных платьях и шляпках, украшенных фарфоровыми цветами и фруктами.
– К сожалению, вынужден отказаться от этого заманчивого предложения! – ответил Леня, не в силах перейти с витиеватого старомодного стиля на нормальный человеческий язык. – Среди них я буду чувствовать себя Гулливером в стране лилипутов…
– Что ж, тогда могу предложить вам несколько прекрасных гравюр восемнадцатого века, – сделал антиквар еще одну попытку заинтересовать гостя своим товаром.
– Простите, милейший, – прервал его Маркиз, – но я уже сделал свой выбор. Я хочу приобрести вашего слона…
– Слона? – переспросил антиквар, и на его лицо набежала тучка. – Какого слона?
– Вот этого слона. – Леня показал на желто-зеленое страшилище. – Слона из вашей витрины.
Тучка, набежавшая на лицо продавца, преобразилась в грозовое облако. Казалось, еще немного – и грянет гром.
– Этот слон не продается, – строго проговорил антиквар. – Вот фарфоровые статуэтки, или бронзовый письменный прибор, или старинные шахматы…
– Я не играю в шахматы! – Леня тоже повысил голос. – Я не пользуюсь письменными приборами. Я хочу приобрести у вас вот этого слона. Сколько он стоит?
– Молодой человек! – Антиквар перестал кивать головой, кожа у него на лбу собралась в суровые морщины. – Вы, видимо, не обратили внимания на табличку?
– Какую еще табличку?
– Вот на эту – товар с витрины не продается!
– А я-то думал, что вы здесь находитесь для того, чтобы продавать любые предметы старины, приглянувшиеся посетителям! Независимо от того, где они стоят!
– Я специально приглашал дизайнера, чтобы оформить витрину, и не могу разрушить ее ради одного покупателя!
И тут Маркиз вспомнил, что должен произнести условную фразу.
– Но, может быть, вы все же пойдете мне навстречу? Дело в том, что у меня есть такой же китайский слон, точнее слониха, и ей непременно нужна пара, иначе она зачахнет от тоски!
Лицо антиквара мгновенно разгладилось, и он снова радостно закивал: