Паустовский. Критика и анализ литературного наследия

© Константин Трунин, 2023

ISBN 978-5-4498-1850-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Как рассказать о Паустовском? Он сам поведал о себе достаточно. Его «Повесть о жизни» – большой труд, но не доведённый до конца. Особых наград Константин не получал, если говорить о связанных с писательским ремеслом. Вручили ему два ордена Трудового Красного Знамени, один орден Ленина, даже на Нобелевскую премию он выдвигался, но ни на Сталинскую и на Ленинскую премии по литературе претендовать так и не смог.

Паустовский всегда оставался человеком, будто отстранённым. Находясь в центре событий, почему-то был вне их. Он работал санитаром на полях Первой Мировой войны, не причастный к боевым действиям. Находился в городах, охваченных революцией, при этом не являясь революционером. Толком не принимал участия в росте потенциала Советского Союза, если чем и оказывая содействие, то статьями и произведениями, написанными в духе времени. Прошла мимо него и Вторая Мировая война, поскольку его отправили из европейской части страны на Алтай и в республики Средней Азии.

Литературный путь Паустовского долго не мог устояться. О чём писать? К тридцатым годам он решил стать причастным к праву человека на могущество, то есть предпринимал изыскания в областях, будто бы не приспособленных для существования. Константин твёрдо верил – любое обстоятельство можно изменить на благо человека. Всякая пустыня может таковой перестать быть: она начнёт приносить пользу, надо лишь найти сокрытые в её недрах возможности. Ежели не устраивали болота и тропический климат, за несколько десятилетий получится изменить природу данного края в удобное для жительства место. Коли понадобится, то и течение сибирских рек можно изменить. Что же говорить про северные области страны, при грамотном подходе, вполне способные обрести тёплую погоду, благодаря чему многое станет возможным, хотя это считалось бесперспективным.

Таких мыслей придерживался молодой Паустовский. Он и позже не откажется думать сходным образом. Константина можно понять, учитывая возведённое в советские годы. Он то сам видел, был современником и непосредственным очевидцем. И к смерти подошёл, нисколько не сомневаясь в величии человеческой мысли, должной продолжать совершать невероятные деяния.

Жизнь действительно менялась. Ещё вчера Константин видел полёт энтузиаста Уточкина, храброго экспериментатора и первопроходца. Теперь же, внимал сведениям о выходе Гагарина в космическое пространство. Заглядывая в завтра, Паустовский мог начать мечтать о покорении ближайших планет. Однако, Константин был лишён стремления к фантазированию. Он не говорил с твёрдой уверенностью, когда не видел должного того вскоре осуществиться. Зачем о подобном сообщать читателю? Да и не стремился к концу жизни Константин думать о вероятном невероятном. В шестидесятые годы он предпринимал поездки за пределы страны, сам продолжая жить в одном из маленьких городков, где инфраструктура почти не претерпела изменений за двести последних лет. И всё-таки Паустовский отмечал – теперь нет надобности в длительных путешествиях. Куда надо, туда доберёшься за считанные часы.

Что до творческого наследия Паустовского. Оно рассмотрено практически полностью, исключая неудачные пробы юности, публикации которых так нигде толком и не состоялось. Этого и не требуется. Всё-таки каждый писатель имеет право на мнение: согласно ему, читатель должен знакомиться с теми работами, какие сам автор посчитал для того необходимыми. В случае Паустовского – это трудное дело, учитывая манеру повествования. Ещё не раз будет сказано, насколько легко изложение Константина разделяется на части и заново созидается, только другим образом, либо представляется в качестве самостоятельных произведений.

Письма 1915—16

Как разобраться в творческом наследии Паустовского? Сделать это довольно непросто. Всё дело в том, что его произведения постоянно дробятся на части, представляемые в виде самостоятельных работ. Поэтому нужно истинно интересоваться сугубо творчеством Паустовского, позабыв обо всём остальном. То есть впору давать зачин таким учёным от литературоведения, каковые станут именоваться паустовсконистами, исследователями паустовсконистики. Уже само их именование отражает сложность восприятия со стороны. Так оно и есть. Конечно, можно следить за редкими выпусками периодического издания «Мир Паустовского», либо иным образом выискивать произведения писателя. Однако, порою можно просто открыть какую-нибудь монографию, вроде сего труда, откуда и черпать информацию, пусть и довольно субъективного содержания.

Самыми ранними литературными трудами Константина являются письма, датируемые 1915 годом. Писал он Екатерине Загорской, своей девушке. Был Паустовский тогда на фронте Мировой войны (ещё не именовавшейся Первой – по счёту), пребывал в качестве санитара, помогал перевозить раненных, оказывая им помощь во время передвижения по железной дороге. Разъезды помогли ему вернуться к воспоминаниям детства. Уже в апреле он побывал в Дерпте и Люблине, делился впечатлениями от посещения еврейского квартала. Посещал Паустовский и Галицию.

Участвовать в боевых действиях Константину, конечно же, приходилось. На его руках умер мальчик, раненный во время налёта бомбардировщиков. Бомбы сбрасывались прямо на поезд, в котором находился Константин.

Между письмами с фронта попадались и письма о впечатлениях от посещения Москвы. Что же представлял из себя город, некогда давший начало для Российской Империи? Паустовский увидел его в упадке, переполненным от творимого на улицах беспредела. Как не набраться юному сердцу дум, ежели в перерывах ухаживания за раненными он читает Рабиндраната Тагора? Явно осознавал Константин, насколько прохудился мир, покуда люди сходят с ума, проявляя желание друг друга убивать.

Писал с фронта и родственнику своему – Высочанскому, рвавшемуся на войну, видимо пропитанному романтическими представлениями, каковыми переполнялись произведения классической литературы XIX века. Что такое война? Это не возможность проявить отвагу и сделаться героем, постояв за страну. Скорее, война – это бесконечные переходы, чаще по грязи, ещё чаще ночные. И умирают больше не от полученных в бою ран, а подхватив инфекцию, либо истощив организм иным образом.

К концу 1915 года заболел и сам Паустовский. Врачи прописали ему полный покой, запретив читать и писать. Указание Константин выполнял ответственно. Удручало его молчание Екатерины Загорской. Прекрасно можно понять, какой печалью переполняется сердце влюблённого юноши, когда девушка, горячо им любимая, ничего не желает о себе сообщать.

Болезнь дала Константину возможность вдохнуть вольного воздуха. С января 1916 года он уже в мечтах об учёбе в университете. Теперь он будто бы не подлежал призыву. Настроение улучшалось, к Екатерине неизменно обращался на задорный манер, называя восточным именем Хатидже. Но в феврале Константина всё-таки призвали. Поехав, он принял решение вернуться обратно в Москву. Екатерина уже уехала в Севастополь, чем омрачила дни Паустовского, в пустых терзаниях проводившего дни, желая вернуться к прежнему общению. Чем тогда он занимался? Бесцельно бродил. Пробовал работать, но переходил с завода на завод, пока не уверился в необходимости ехать в Одессу. Тогда же – в одном из февральских посланий – он осмелился назвать Екатерину будущей женой.

Судьба должна была свести два сердца. Только как? Константин не мог приблизиться к Екатерине. Сперва он оказался послан в Екатеринослав, где на заводе делал гранаты. Вдохновение не приходило в окружении скверно настроенных людей, угрюмых до невозможности. Затем переезд в Таганрог. Пришлось побывать и в Юзовке, где наблюдать за гиблым местом под названием Юзовский завод – тот самый, описанный Куприным, послуживший причиной для написания им «Молоха».

В апреле страшное известие! Погибли оба старших брата. Тогда же Константин пробовал себя в написании лирических стихотворений. Расценивать их нужно сугубо с позиции пробы пера.

Летом Константин и Екатерина поженились.

Письма 1917—68

Паустовский женился, и задор романтизма в нём угас. К январю 1917 года Константин скорее сух, нежели душевно терзаем. И письма его утратили былой интерес. Зато не стесняется выражений в отношении прочих лиц, не скрывая мыслей от жены. Про Ахматову Паустовский говорил, будто она прострелила его своими египетскими глазами, а у Бунина отметил в речи украинский акцент. Далее в письмах следует лакуна, почему-то незаполненная. Переписку Константин продолжит будто с 1922 года.

Январь – Паустовский писал жене о необходимости ехать на Кавказ. В феврале уже там – рассказывает о красоте здешних мест. В июле писал своему дяде Николаю Высочанскому, сообщая о спаде голода в стране, сам собирается возвращаться в Москву.

За 1923 год лишь одно письмо – для матери. Он сообщал о значительном улучшении благосостояния, считая себя материально окрепшим. Упомянул и голод, от которого в прежний год вместе с женой бежал в Сухум, там они заразились тропической лихорадкой. Из самых радостных известий – в «Красной ниве» должен быть опубликован рассказ. В 1924 году было ещё одно письмо для матери.

1925 год – разлука с женой. Паустовский снова на Кавказе. За рассказы он начал получать гонорары. А ещё в этом году у него родился сын Вадим, за здоровье которого Константин серьёзно опасался. Последующая переписка с женой сводилась к нуждам сына, саму жену Константин всё чаще начал называть Кроликом, тогда как себя – Котом.

За 1929 год стоит отметить письмо Рувиму Фраерману – за факт сохранения послания человеку не из семьи. 1931 год – подготовка к карабугазской экспедиции, о которой и упоминалось в каждом письме. 1934 год – участие в экранизации «Колхиды», утомлявшей его и приносившей огорчения. 1935 год – Паустовский в Карелии, имел счастье гостить два дня у главы сей республики. С 1936 года Константин переписывается с сыном, рассказывал о макетах кораблей.

В 1937 году писал Фадееву, сетуя на трудности. Ему требовались ещё дни, чтобы закончить работу над одним из произведений, но его путёвка подходила к концу. Возвращаться в Москву он не мог, поскольку развёлся с женой, оставив ей квартиру. При этом из внимания упускаются послания Валерии Навашиной, впоследствии ставшей его второй женой. Их текст является общедоступным и с ним может ознакомиться любой желающий.

В том же 1937 году отправил письмо Эйхлеру по делу Пастернака. Константин не считал, будто тот достоин травли. Наоборот, есть те, кто заслуживает её больше.

Часто Паустовский сбивался в посланиях на увлечение охотой и рыбалкой, особенно на том делая акцент в переписке с Фраерманом, как и прочим адресатам в 1938 году.

Как становится заметно, переписка Паустовского носила исключительно опосредованный характер. Такой же степени информативности, каковой отличались и дневники, более схематические, и никак не близкие к варианту прозы в его исполнении. Казалось бы, военные годы станут чем-то важным в письмах Константина. Но может не все послания Паустовского имеют возможность дойти до читателя. Константин как-то привычно сух.

За годы войны он писал Таирову, сообщая о передвижениях по Сибири и Казахстану. К Фраерману обращался с сочувствием, зная о болезни Рувима, пребывавшего на фронте. С ним скорбел и об участи Гайдара – погибшего. Самому Рувиму Константин советовал заниматься тем делом, какое у него получается лучше всего, – писать.

1942 год – прежде всего Барнаул. Паустовский выезжал из города, постоянно возвращаясь. Там же в театре поставлена одна из его пьес, причём в довольно суровых условиях промёрзшего зрительного зала.

В 1943 году опять писал Фадееву, пребывая уже в Москве, жалуясь на соседей.

Последующие годы – это письма без особенностей, моментами о творческих изысканиях, рукописях и погружении в мир внутренних переживаний.

Пятидесятые годы – мучение от изводящих приступов астмы. О них Паустовский сообщал доброй части адресатов. Дополнял сведениями о применении ингаляторов, порою нисколько не облегчавших самочувствие.

С 1961 года появилась слабость в руках, не мог держать ручку. К тому же, у Паустовского скоро случится инсульт. Он продолжал работать с помощью печатной машинки. Другой напастью за 1961 год стал инфаркт. Это не помещало Константину совершить заграничную поездку. Писем почти не писал, поскольку забыл взять записную книжку с адресами.

Но кому интересны письма, когда читатель предпочитает знакомиться непосредственно с литературными трудами Константина Паустовского…

Романтики (1916—23)

Самый трудный шаг – первый. Сделать первый шаг неимоверно трудно. Внутренне понимая, что ты ничего из себя не представляешь, твои труды никого не могут заинтересовать, следует писать и сжигать, не раздумывая. Паустовский это осознавал, поэтому публикация романа «Романтики» задержалась до 1935 года, а могла и вовсе не состояться, так как подобным работам полагается оставаться в безвестности. Есть одно исключение, когда у писателя имеется желание показать личное становление. Именно с этой позиции стоит рассматривать «Романтиков», не предъявляя серьёзных требований и не стараясь найти на страницах нечто прекрасное.

Герой произведения Паустовского с малых лет мечтал о музыкальном образовании. Встретив сопротивление отца, он предпочёл выбрать профессию учителя. Более об устремлениях героя можно не упоминать, поскольку следующая часть повествования переходит в длительный монолог, выдавая в Константине склонность к размышлению об окружающей его действительности. Не собираясь сдаваться, герой успеет хлебнуть морских путешествий, попутно задумываясь о ремесле художников и писателей, выбирая для себя лучший из возможных способов для работы над «Романтиками». Рассматривается всё: от света из-под абажура до надетого на лампу чёрного колпака. Приходится согласиться, что условия для создания произведений дают настрой для формирования определённых мыслей.

Случается в жизни героя Крым, любовь, беззаботность и ощущение полёта. А после приходит весть о войне (для нас – Первой Мировой), и всё ломается из-за необходимости отстаивать интересы Отечества. Тут стоит заметить важность происходящих на страницах произведения событий. Они вторгались в произведение в той же мере, как они имели место быть на самом деле. Обыденность сама давала Константину сюжеты, может и он мечтал стать музыкантом, стал учителем, плавал по морям, любил и встретил войну, вынужденный принимать происходящие перемены. А может и нет. К началу работы над романом Паустовскому было двадцать четыре года, и он уже успел побывать на фронтах в составе санитарного отряда.

Война закончится, жизнь героя произведения продолжится при других обстоятельствах. Время снова подсказывает, куда двигать сюжет. Константину осталось записывать всё без лишних выдумок. Пусть герой окажется ранен, чудом выживет и опять окажется среди вынужденных жить. Паустовскому требовалось практиковаться в писательском мастерстве, обыгрывая различные ситуации, стараясь добиться успеха в умении вызвать чувство сопереживания у читателя. Не имело значения, к чему слова складывались в предложения. Важно, что у Константина получилось. Когда-нибудь он научится писать интересно, пока же он не смел требовать скорого признания, тем более не планируя публиковать столь сырой материал.

Думается, изначально «Романтики» выглядели не столь сносно, какими их представил Паустовский позже. Текст не раз подвергался правке, а то и заново переписывался. Иначе не поверишь, чтобы роман оказался опубликован в неизменном виде, написанный рукой неопытного человека, хоть и ставшего к 1935 году заметной личностью среди советских писателей. Только это не уберегает текст от необходимости его понимания. Осознавая данное обстоятельство, приходится находить самые мягкие слова, ведь всем требуется с чего-то начинать, принимать заслуженную критику и продолжать работать над собой. Константин ещё добьётся признания, а пока он сочинял, не стараясь думать, к чему его приведёт зарождающийся литературный талант.

Почему бы каждому, кто желает писать, не сесть и не проанализировать окружающую его действительность? Просто начать рассказывать, не рассчитывая на признание. Через пять лет забыть о прежде сделанном, наконец-то принявшись за создание поистине интересных работ. А о той первой пробе пера можно и не вспоминать.

Блистающие облака (1928)

Не умеешь работать в детективном жанре – не берись. Паустовский продолжал плавать среди художественной литературы, собираясь выполнить непосильные для себя задачи. Ему предложили написать авантюрное произведение со шпионами. Он не стал отказываться. Но как рассказывать о том, о чём не имеешь представления? Придётся разбавлять повествование лично виденным. Так герои произведения пройдут по местам памяти Константина, затронув ряд социальных проблем общества. Во всём остальном следует признать, что «Блистающие облака» примечательны выписанными портретами советских граждан, но никак не образами американцев и китайцев.

Зачин у истории сумбурный. Погиб лётчик, у него был дневник, на страницах которого он делился уникальными наблюдениями. Он никогда не брал его в полёты, оставляя на хранение у сестры. Теперь лётчик разбился, значит нужно добыть записи, предварительно разыскав сестру. Отчего ранее не озаботились научными изысканиями, не спрашивая установившего их владельца? Такая им была цена. Увидевшего в них ценность и решившего сделать благое дело для государства, Паустовский отправит на поиски, проведя через публичные дома, психиатрические учреждения и прочие сомнительные заведения, дабы всё-таки разыскать дневник лётчика.

Впрочем, прежде требовалось нащупать почву для сюжета. Для этого Константин повествует от лица австралийского арестанта, рассказывая о заграничных тюрьмах, где над женщинами ставят эксперименты, добиваясь осуществления безболезненных родов. Не имеет значения, как это укладывается в последующую канву с поисками записей. Паустовский ещё не имел представления, куда направит повествование дальше. Позже, когда первые главы окажутся написанными, их будет жалко оставить без внимания читателя, поскольку написаны они хорошо и достойны быть прочитанными, пусть без особого смыслового наполнения.

Но чем же примечательны наблюдения лётчика? Он тщательно изучил сопротивление воздушной среды или на основе наблюдения за птицами придумал способ быстрого передвижения человека на летательном аппарате в небесном пространстве? Или он наблюдал искусные орнаменты северных земель, несущие некое скрытое в них послание? Важного значения то для читателя не имеет. Наполнение дневника даётся для примерного представления о необходимости его поисков. Поэтому нужно отправить главного героя, пока уникальные записи не покинули страну. Стало известно, что сестра лётчика имеет связь с американским дельцом.

Решено начать с Ростова. Читатель получит исчерпывающую информацию о тамошних евреях, прочувствует перенесённые ими страдания, изрядно посочувствует ударам судьбы. Только не к одним евреям это придётся испытывать. Предстоит узнать о горькой участи женщин лёгкого поведения, чьи судьбы ломались вне зависимости от их на то желания. Им пришлось заниматься сим постыдным трудом. Если читателю кажется, что Паустовский зря использовал в повествовании столь провокационных личностей, то не следует забывать, каким порочным предстаёт разыскиваемый американец, пользовавшийся услугами именно таких советских граждан.

Поиски продолжатся. Впереди Таганрог, а затем Одесса. Ладное повествование перейдёт в сумбурное изложение. Константин потеряется, не зная куда вести историю дальше. Ему требовалось довести поиски до конца, только более не хотелось их продолжать. Придётся возвращаться назад, вносить правки в ранее рассказанные события, тем способствуя продвижению сюжета. Помогут отстранённые истории, повествующие о посторонних происшествиях.

Будет ли найден американец? Окажется ли востребованным дневник лётчика? Сомнительно, чтобы читатель продолжал искренне верить в необходимость совершаемого на страницах действия. Паустовскому требовалось выполнять обязательства, поэтому он продолжал писать историю. Этому есть ещё одно объяснение, связанное с преобладанием среди читателей людей без требований к интеллектуальной составляющей художественных произведений. Пусть будет действие, всё остальное останется наполнением.

Рассказы 1912—29

Литературный путь Паустовского, тогда ещё за подписью К. Балагин, начинался с рассказа «На воде» (1912), в дальнейшем получивший продолжение в произведении «Четверо» (1913). Константин описывал им увиденное. Его захватило путешествие на пароходе, он оказался в окружении красок, и не мог не высказать эмоционального впечатления. В оттенках пасторального живописания словом Паустовский сообщал на страницах киевских изданий собственные переживания. Так Константин сделал первый шаг в литературу, но только им и ограничившись, замолчав на несколько лет.

С 1922 года в периодических изданиях начинают регулярно появляться рассказы. Имея за плечами жизненный опыт, участие в журналистике, гонимый впереди ветра революций, Константин уже смело оглядывался назад, живо воссоздавая на страницах произведений отражение минувшей действительности. Уже не просто шагая, а идя уверенной поступью, Константин опубликовал рассказ «Репортёр Крыс», сообщив о судьбе знакомого ему парня, если чего и желавшего, то трудиться, невзирая на кажущуюся в нём ненужность. И вышло так, что тот, кто казался ненужным, стал для Паустовского важной персоной, позволившей запустить будто бы угасшую десять лет назад тягу к художественному творчеству. Потому и нужно запомнить репортёра по прозванию Крыс, чьё стремление к журналистике могло быть сведено на нет, однако парень продолжал работать за идею. В зародившемся тогда социалистическом государстве каждый понимал необходимость трудиться во благо именно идеи, так как ничего другого не существовало, если ты желал хотя бы каким-нибудь образом продолжить существование.

Художественно рассказывать о судьбах людей Константин продолжил в рассказе «Этикетки для колониальных товаров», написанном в 1924 году. Читателя ждали откровения человека, чья участь воспринималась печальной из-за грустного тона главного героя – его дочь погибла, а он продолжает жить и должен вспоминать былое. С публикацией Паустовскому пришлось подождать. В том же году, частично увидел свет рассказ «Лихорадка», вышедший полностью в 1925 году уже под названием «Минетоза». Читатель получил право увидеть зверства капиталистического мира, выжимающего из людей соки, дабы извлечь прибыль из рабского труда обречённых на смерть людей, благо нашёлся русский гражданин, сумевший поднять бунт и вывести рабочих из-под смертельной опасности. В пору роста самосознания советского читателя – такой сюжет казался жизненно необходимым во имя победы коммунизма.

В 1924 году Паустовский написал ещё рассказ «Три страницы», про прочитанные им записи человека, казнившего лейтенанта Шмидта, теперь самого уже казнённого советской властью.

К 1925 году можно отнести рассказ «Дочечка Броня» с подзаголовком письма из Одессы – описание реального случая, связанного с жизнью поэта Багрицкого. Тогда же написаны рассказы: «Королева голландская» (сожаление об умении читать, про бунт), «Разговор во время ливня» (к автору строк пришёл знакомый, между ними завязался разговор), «Соус керри» (один штурман никогда не ел соуса керри, зато постоянно о нём рассказывал, отчего и получил в его честь прозвище, после пытался работать в газете, откуда был изгнан), «Слава боцмана Миронова» (про ещё одного моряка, работавшего в одесской газете), «Концерт в Вардэ» (сумбурно изложенный рассказ).

А вот через год Паустовский внёс в своё творчество элемент ответственности человека за им делаемое. Рассказ первоначально получил название «Пневматическая дверь», в котором повествование строилось на происшествии, когда погиб человек, спасавший чужие жизни. Но для читателя мораль состояла в другом. Мало спасать, важно остаться целым самому. Вследствие этого общественность обрушилась с критикой на изобретателя пневматической двери, способной отгораживать одну часть корабля от другой, в результате чего получается уберечь судно от затопления. И читатель понимал – человечество должно стремиться к сбережению людей. Да, судну следует оставаться на плаву, но и про простого человека нельзя забывать. Не может быть такого, чтобы одним жертвовать ради спасения большинства. Изобретателю ничего другого не оставалось, как усовершенствовать механизм. В последующем данный рассказ публиковался под названием «Кофейная гавань».

В 1928 году Константин вновь написал рассказ о нуждах простого человека. Им стали записки лейтенанта Жиро, озаглавленные как «Жара». Читателю давалось явное понимание – при большевиках о нуждах матросов всегда будут помнить, не в пример поведения западных держав по отношению к рабочим. Может возникнуть мысль, будто мнение о социалистической направленности рассказов Паустовского надуманное. Но нет, чему в подтверждение опубликованное в 1929 году произведение «Ценный груз», оно же «Драгоценный груз». В Англию отправлялся груз, казалось бы смешной – детские игрушки. К нему портовые грузчики проявили непочтительное отношение, не желая всерьёз воспринимать заложенный отправителями смысл, пока его им не объяснили. Не обыкновенные игрушки то были – это послание, должное разрушить мировосприятие англичан. Среди них были уменьшенные копии ребят пионеров и прочая социалистическая атрибутика, а также имитация английских королей, представленная в насмешливом над ними виде. Советский читатель не мог не порадоваться за столь умелое преображение обыденности в орудие борьбы европейского пролетариата за права. Для усиления впечатления Константин добавил в повествование историю об ирландском мальчике, чей отец восставал против англичан и бывший за то повешенным.